Возвращение (СИ)

Глава 16 - Процессы для ускорения замужества.

С утра я проснулась в комнате одна. О ночном приключении напоминала только перевязанная нога, да волнующие фантазии, прочно поселившиеся в моей голове. Фантазии касались двух тем - сногсшибательной лаборатории и неприличных вещей, фигурантом которых был хозяин дома. Ратмир, будь он неладен, словно из омута выныривал в моем сознании, вызывая воспоминания, того, как медленно, по-звериному, двигался ко мне, трогал кровь, смотрел в глаза... Эти образы преследовали меня постоянно - во время пробуждения, завтрака, где присутствовал сам хозяин дома и снова посылал мне гипнотические взгляды, во время прогулки...

Проклятье! Околдовал меня он что ли, или это местная атмосфера так действует! Я настойчиво гнала образы прочь, стараясь переключиться на письменный анализ собранных материалов, но ручка замирала в руке, взгляд (я подозреваю) расплывался, а перед лицом маячила лаборатория и все, что в ней приключилось. Если быть честной, то не только перед лицом. Все тело невольно напрягалось, вспоминая неприкрытые прикосновения и прочие недвусмысленные неприличности, умудрившиеся со мной приключиться. Ну вот зачем надо было подходить ко мне так близко, и что он только хотел сказать?! Что готов.. кх-м-м... к продолжению рода и я его устраиваю в этом смысле? А потом решил заодно анализ сделать, вдруг у невесты какие недуги выявятся...

Стоило мне куда-то пойти и наступить на ногу, как мимолетная боль в ступне несла сознание в лабораторию, к тому моменту, когда Ратмир так задумчиво размазывал кровь большим пальцем. А стоило присесть, так тоже… хм-м… воспоминания о спущенных панталонах заставляли меня покрываться красными пятнами. Быть может, у него страсть к издевательствам? Мой бедный организм за вчерашний день пострадал дважды и в обоих случаях оказался замешан тиран... Жаль, что не получится развернуться в этой волшебной лаборатории, а уж я-то могла бы...

Все эти мысли настолько истомили меня, что к обеду я чувствовала физическое недомогание, а Мэри справедливо спросила, не заболела ли я, уж больно мое лицо отдавало бледностью как после несвежей трапезы. Ратмира за обедом не было и его друзей тоже, чему я была несказанно рада в виду наметившегося у меня нервного тика на почве постоянной борьбы с всплывающими в голове картинками неловкого содержания.

- Для некоторых городских белоручек свежий лесной воздух не всегда бывает полезен, - не преминула вставить гадость Гаудия, потягивая в крайность полезный сок из давленых яблок, - он для них слишком чист.

- Гаудия, что ты такое говоришь! - не выдержал мистер Смит, надувая щеки от возмущения и стыда за свою воспитанницу, не выказывающую плодотворных плодов изучения этикета.

- Все в порядке, - вяло ответила я, не желая вступать в словесные перепалки. - Для меня этот воздух действительно слишком чист. Так, что кружится голова и снятся странные сны. Я бы с удовольствием вновь вдохнула городской воздух с примесью мусора.

С этими словами я отодвинула тарелку с кручеными фрикаделями, которые не хотели лезть ни в какое горло, и вышла из-за стола, ощущая недоуменные взгляды за спиной. Потянуло меня на откровенность, надо же было ляпнуть такое... Я поднялась к себе и брякнулась на кровать.

Ситуация начинала становиться невыносимой. Пролежав где-то с час и пересчитав все трещины на потолке, и мух за окном, я решительно встала. Порылась в несвойственных моей строгой натуре тряпках, нашла яркое зеленое платье с гипюровыми вставками, затем, как и вчера, придала лицу красоту с помощью красок. Я заметила, что вчера на меня посматривали косо, поэтому краски решила уменьшить вдвое. И так неплохо. Мое обычное лицо сразу заиграло большими глазами, длинными ресницами и ртом, привлекающим внимание своим ярким цветом.

Как и вчера, бросилась в комнату к Долману на свидание. На этот раз я совсем не скрывалась, а гордо вышагивала по гулким коридорам здания. Долман был на месте, словно сурок, засевший в норе. Я ворвалась к нему как ветер и выпалила:

- Мы не можем больше скрываться! - выдохнула я так, как будто мы были тайными многолетними любовниками. - Мы должны признаться!

- Алёна, я разделяю твои убеждения! Но постой... - опешил мой второй жених. - Вряд ли Ратмиру это понравится...

- Мне плевать! Тьфу! - демонстративно сделала я вид, что плюю, хотя на самом деле загаживать пол в комнате жениха не стала.

- Давай немного подождем, я только отправил голубя! – похоже, заступник не желал заступаться за меня слишком открыто, а предпочитал это делать втихаря.

- Исключено, - мрачно объявила я. - Дело не терпит отлагательств. Иначе я...

Иначе я сойду с ума от навязчивых размышлений. И мне надо срочно убедить себя, что эта лесная западня, поработившая не только мое тело, но и мои мысли, закончится в самые ближайшие сроки.

- Иначе я попаду под влияние Ратмира. Ведь он будет считать меня своей невестой. И делать все, что захочет, - подлила масла в огонь я.

- Что ж, в твоих словах есть доля правды... - немного подумав, изрек заступник, опустив плечи. - Но я бы все же подождал...

Сказал со вздохом, почему-то поглядывая на руки. Явно понимал, что сила закона окажется слаба против жесткого кулака Ратмира, случись женихам делить невесту варварским способом. В ожидании неприятностей Долман потер обрюзгший от конторской жизни живот и сцепил пальцы, явно не державшие ничего тяжелее ручки. Однако ждать еще дни до тайного побега было невыносимо.

- Я все скажу за Вас, - нашла выход я. - Вам не нужно ничего делать. Пойдемте!

- Куда? - испугался он и потер очки в тонкой оправе.

- Раскрываться! - пояснила я и, цапнув защитника за рукав, не давая опомниться, потащила вниз.

Как назло, по дороге нам никто не встретился, хотя я уже приготовила речь и готова была огорошить первого встречного заявлением - это вот он, мой новый жених. Мы вышли на улицу, я немного остыла и решила установить с новым женихом доверительное пространство, а заодно блеснуть своим немалым умом.

- Вот, Вы заметили? - тыкнула я пальцем в ближайшее дерево. - Листья слишком большие и необычные!

- А?.. - отвлекся от собственных мыслей Долман. - Листья?

- Они нехарактерны для данного региона.

- Что? Да-да, конечно... - растерянно ответил он и посмотрел с интересом на меня, задержавшись бусинками глаз на моей средней части.

- Как Вы думаете, почему так? - решила узнать его мнение.

- Так? Как? Ты такая милая Алёна... - похоже, он не думал о том, что я говорю. Его рука потянулась ко мне и тронула плечо. Глаза впились в мои и сквозь стекла я разглядела их бледный, словно выцветший цвет. Рука на плече не доставляла удовольствия, поэтому я поторопилась уклониться в сторону. Рядом был искусственный прудик и я с радостью выхватила из него ближайшую лягушку, истекающую водой и поблескивающую слизью, и сунула её под нос Долману. Жених отшатнулся, выпучив глаза. А я решила донести до него свет истины.

- Вот! - сотрясала я лягушку, наступая на заступника. - Вот! Глядите! Это же не лягушка! А почти что ящерица! У нее чешуя!

Я развернула несчастное создание брюшком вверх и в очередной раз сделала шаг в сторону жениха, который зачем-то отступал назад с выражением брезгливости на лице.

- Надо же! - с деланным интересом произнес заступник, поглядывая на меня с опаской. - Что бы это значило...

- Вот! Я же говорю! - обрадовалась я вопросу. - Что-то здесь творится! Смотрите-смотрите, у нее на спинке чешуя проступает, только надо близко к глазам поднести! - не унималась я, тыкая в Долмана лягушкой, уж очень мне хотелось, чтобы жених проникся моими интересами.

- Да, конечно! - не стал спорить он. – Может, ты отпустишь лягушку? Давай просто прогуляемся...

- Хорошо, - согласилась я, давая зеленому творению соскользнуть в воду и понимая, что жених к выдающимся открытиям пока не готов.

Мы углубились в лес. Долман незаметно взял меня за руку и сжал влажными, липковатыми пальцами. Мы подошли к дереву-гиганту и остановились.

- Ты не представляешь как ты мне нравишься Алёна! - жарко признался жених. - Всегда нравилась...

- А? - непонимающе сказала я, не зная, как отцепиться от его руки. А ведь и правда, теперь я вспомнила, насколько томные взгляды бросал на меня наш семейный заступник во время последней дележки наследства почившего дядюшки Сэмьюэла. Я тогда решила, что заступник присматривается к куриному гнезду, которое навертела мне младшая сестра на голове "для особого изящества".

- Я ждал, когда ты обратишь на меня внимание. Ждал... - проникновенно вполголоса шепнул он, понемногу приближаясь ко мне. Ага, при моем отце он приблизиться не решился, а вот когда я оказалась загнанной в угол, тогда и подполз. Я делала шаги назад, стараясь сохранить нового жениха на расстоянии вытянутой руки. Но он цепко держал меня за конечность, потягивая на себя. Потом неожиданно снял очки и стал тянуться ко мне лицом, сложив колбаски-губы трубочкой. От ожидания надвигающейся катастрофы у меня поджались колени, а разум лихорадочно искал пути побега. Что же это такое творится - уже второй раз за последние сутки мои женихи припирали меня к твердой опоре как недостойную поведением девицу!

- Что здесь творится? – словно прочитав мои мысли, рявкнул гневный голос, а я облегченно вывернулась из рук Долмана. Ратмир возник неожиданно, как леший, без шума и шагов. Рядом с ним стоял такой же бесшумный Белый. Оба с негодованием и осуждением пялились на нас, кривя губы и стреляя молниями из глаз. Я глупо хихикнула - какой удачный случай сразу всем объясниться и закончить уже затянувшееся недоразумение. Для надежности сама схватила оцепеневшего и вмиг побелевшего заступника за руку. На сей раз мне придется заступаться за него.

- Э-э-э... - начала я, собираясь с мыслями. - Ратмир, мне грустно Вам об этом сообщать, но... Время показало, что мы не совсем подходим друг другу...

Я старалась быть мягкой и не обидеть человека, который сейчас явно одержим злостью. А злой псих - это непредсказуемые последствия. С другой стороны, какое-то чувство внутри меня подсказывало говорить злорадно и прямо, как есть.

- Не совсем подходим? И на основании чего Вы сделали этот вывод? - ледяной голос прозвучал удивительно глухо и спокойно, лишь недобро суженные глаза выдавали бушующий океан внутри. Белый, так и вовсе остолбенел, с негодованием наблюдая за нами.

- Ну-у... - замялась я, так как никаких умных мыслей для обоснования решения в голове не наблюдалось. Поэтому выдала штамм из любимых мною книг. - У нас разные взгляды на жизнь!

- Правда?.. - снова подозрительно спокойно прозвучал голос.

- Да! Я, по крайней мере, не считаю, что кого-то можно держать в неволе...

- Не считаешь? - переспросил он, приблизившись на расстояние полусогнутой руки и оттесняя от меня Долмана. - А мне сегодня ночью показалось, что ты не прочь еще раз наведаться в Лабораторию и разбить там пару склянок...

Я почувствовала, как кровь отливает от лица. На миг показалось, что сейчас Ратмир потребует расплату за испорченный Антаит и я не смогу расплатиться. Но он лишь насмешливо изогнул бровь.

- Да... - невольно сорвалось у меня. - То есть, я не хочу ничего разбивать. Извините. И не трудитесь делать анализ моей крови. Он Вам не пригодится.

- Анализ? - как-то напрягся Ратмир и сразу же подтянулся Белый.

- Да, Вы, я полагаю, хотели узнать, не страдаю ли я заболеваниями? Так вот, это совершенно излишне. Потому что я не собираюсь за Вас замуж. У меня теперь второй жених! - радостно объявила суть нашего общения. Пора уже было заканчивать этот глупый разговор.

- Что-о-о?.. - Ратмир с Белым во все глаза вытаращились на меня, не скрывая ошеломления.

- В смысле, новый жених, - пояснила я, отчего-то смущаясь. – То есть, Вы, конечно, тоже не совсем старый, - окончательно запуталась я. - Но этот новый - новее! - изрекла я с глупым видом. - Он сопроводит меня в город, где мы планируем сыграть свадьбу.

Долман закашлялся, вероятно прикидывая в уме, во сколько ему обойдется данное мероприятие. Я видела, что лесные друзья тоже не прочь покашлять. Но... повисло напряженное молчание. Я незаметно подергала руку застывшего в ступоре Долмана и даже слегка пнула его ногой, чтобы он хоть как подтвердил мои слова.

- Д-да, - наконец, запинаясь, вымолвил заступник. - Мы так и сделаем, - сказал он, нервно поворачиваясь ко мне.

Ратмир и Белый странно переглянулись и, словно между собой, мой первый жених вздохнул:

- Пора убирать это недоразумение. - И кого это он только что обозвал недоразумением? - Эст, проводи нашего славного гостя до скал...

Ратмир решительно двинулся ко мне. Лицо его не выражало определенных чувств, было совершенно сосредоточенным. Лишь сжатые в линию губы и потемневшие глаза выдавали кипящие внутри эмоции. На миг мне показалось, что в них мелькнуло сожаление… Он схватил меня за свободную руку и без предупреждения дернул так резко, что я оторвалась от ошарашенного Долмана моментально, как переспелый фрукт от ветки, и чуть не упала, пропахав туфлей землю. Деспот потянул меня вверх, помогая сохранить равновесие, а потом с такой же силой потащил в сторону дома.

- Пусти! - возмущенно пискнула я, но он и не думал это делать.

Сзади раздавались возмущенные крики Долмана, я расслышала слова "не по закону" и "суд". Лучше бы наш заступник припомнил их чуть раньше, в самом начале разговора. Но теперь все было иначе… Я не могла вырваться из цепкого, словно у удава, захвата и любая мой попытка затормозить оборачивалась тем, что у меня начинали разъезжаться ноги и сильный рывок до боли в суставе возвращал меня на место. Мы шли слишком быстро, приходилось семенить, забыв про гордую походку благородных девиц.

На пороге дома мы столкнулись с недоуменными взглядами мирно беседующих не иначе как на тему полдничных творожных пампушек Мэри и Клозель. Ратмир бросил в их сторону такой взгляд, что будь у теток эти пампушки во рту, они, без сомнения, уже вовсю ими давились. Я улыбнулась с извиняющимся видом, сделав вид, что перепрыгивающая не хуже горной козы через лестничный пролет девица – вполне себе нормальное явление. Таким прыгающе-волочащим способом мы добежали до лестницы, проскакали вверх, где хозяин дома потащил меня прямиком к своим покоям. Он резко распахнул дверь ногой, не жалея обивочного дерева, и толкнул меня внутрь, уже не сдерживая едких чувств, так, что я еле удержалась на ногах.

Сам вошел следом, закрыл дверь, немедленно провернув тяжелый ключ. Я же оторопела, стоило мне взглянуть в его глаза. Очевидность положения вещей и того, что он собирался сделать, нахлынула на меня сметающим цунами. В глазах тирана плескалось нечто... будоражащее, тянущее, горячее и... желающее обладать, что я невольно отшатнулась, в страхе попятившись к окну, как загнанная в угол мышь. То, что происходило, было лишено романтики, никак не укладывалось в мои представления о приличных отношениях и, самое главное, угрожало моему важному достоянию – девичьей чести. Вовсе не хотелось бы, чтобы это достояние было утрачено совершенно бездарно без капли трепетных волнений…

Он шагнул ко мне, снова медленно, но совсем не как тогда, ночью… Не с изучающим интересом, а с довольным торжеством, как настигает свою добычу жадный хищник, предвкушая вкусную трапезу. Внутри меня все сжалось от осознания серьезности намерений горы мышц и иных частей тела, а также перекошенного лица, неумолимо надвигающихся на меня. Я немедленно стала ощупывать предметы в досягаемости, надеясь найти что-нибудь потяжелее. Нашла чугунный станок для оттисков, за каким-то лешим лежавший под окном… Но Ратмир опередил, вмиг сократив расстояние между нами, он вздернул мои руки вверх, обездвижив и пристально глядя мне в лицо.

- Я вижу, тебе не хватает острых ощущений, Алёна, - подытожил агрессор, колко переводя свои глаза между моими и опускаясь ниже, на лицо, почти физически ощупывая его, от чего мои щеки воспылали горячим огнем, а на губах предательски запрыгали мелкие искорки. - Похоже, мне придется поторопиться, пока это не сделал кто-то другой...

- Нет! - с безысходностью вскрикнула я, безуспешно пытаясь выдернуть руки, выкручивая их по-змеиному. Бесполезно… Он лишь повел бровью.

- Ты уже правильно заметила, что я жестокий человек. Что я собственник. И что меня не волнует мнение окружающих. И твое тоже, Алёна... - сказал он глухо, а у меня внутри все похолодело. Вот оно. Доигралась. Хотела ведь уехать пораньше, но дождалась того момента, когда у тирана сорвет крышу.

- Я все равно убегу! - настойчиво прошипела прямо в лицо, желая хоть в чем-то отыграться в этой унизительной ситуации. Но он лишь рассмеялся. Колко, холодно.

- Ты? Убежишь? Своими глупыми попытками ты добьешься лишь того, что в этом доме никого не останется. Кроме нас, - хмыкнул он. - Скажи спасибо, что я не свернул шею твоему заступнику прямо сейчас. А был необычайно добр к нему. И к тебе все это время...

- Ты не посмеешь! - замотала головой я. - Есть закон...

- Закон? - усмехнулся он как-то отчаянно горько. - В лесу свой закон. Он не впускает, кого не желает. И не выпускает, об этом я тебе уже говорил...

- Чем же этот лес особенный? - задала провокационный вопрос, помня, что в моменты подобных стычек хозяин дома особенно разговорчив.

Но не в этот раз.

- Довольно вопросов... - поморщился он и без лишних расшаркиваний толкнул меня на кровать.

Я безвольно упала на спину, словно опрокинутый мешок зерна, и тут же попыталась вскочить, но не тут-то было. Не мешкая, тиран завалился на меня, придавив к кровати, словно весил не меньше пяти заморских гиппопотамов. Он действительно оказался слишком тяжелым, настолько, что мне сложно было пошевелиться, не то, что встать. Я лишь глухо выдохнула и вскрикнула, ощущая руку у себя на талии. Рука тут же опустилась ниже и схватила меня за бедро, сжала, захватывая область, предназначенную исключительно для сидения, желательно на мягких креслах, обитых стриженым бархатом. Я вскрикнула сильнее, лихорадочно соображая, стоит ли орать, напрягая все голосовые связки, и звать на помощь.

Словно почувствовав мои колебания, он приблизил свое лицо и я ощутила тяжелый захват губ. Он целовал меня, сильно, решительно и неумолимо. Терпкий и слегка соленый поцелуй отозвался вздрагиванием в моем теле неясного происхождения. Мне бы хотелось выделить время, чтобы понять природу творящихся со мной явлений, но ситуация развивалась слишком стремительно. Тиран впивался в мой рот так жадно, словно желал захватить вражескую крепость, окруженную частоколом защитных стен. Я опешила от такой ярой решительности. Даже не подозревала, что этот океан чувств бушует за его обычным равнодушием.

- Ты ведь этого хотела? - с насмешкой спросил он, внезапно отстранившись. - Или что ты там делала с этим...

Я промолчала, переводя дыхание. Оправдываться не хотелось. Он снова опустился к моему рту, скользя влажным языком, а я не успела проанализировать свои ощущения от постыдных лобызаний, когда его рука начала свое исследование. Перекатившись по талии и пересчитав ребра, она вернулась к животу, и скользнула ниже за спину, трогая то, что приличные девушки себе ощупывать не позволяют (или позволяют, лишь получив заверенную наместником подпись в брачном договоре). Я хотела вскрикнуть, но рот мой был закрыт поцелуем и у меня получился лишь негромкий стон. А рука продолжала настойчиво изучать скрытую панталонами многострадальную область, скользя по тонкой коже и впиваясь сильными пальцами, практически, надсмехаясь над моим самоощущением женского достоинства. Я вскрикнула снова, когда он сжал достаточно сильно, до боли.

Рука тут же переместилась ниже, на бедро, туда где заканчивалось кружево чулок и оставалась незащищенная полоска кожи до начала изящных панталон. Пальцы заскользили по этому участку с жадностью, затем с щекоткой, как будто дразня, переползли на внутреннюю поверхность бедра. Это было уже слишком! Я остолбенела от невиданной наглости, внимательно следя за передвижения вражеского агента в святилище девичьих грез. Сколько герои не портили героинь в моих любимых романах, но случай показал, что я не вполне была к этому готова и не знала как действовать, кроме как лежать и брыкаться.

Брыкаться получалось плохо под действием силы тяжести наваленной на меня горы. Поэтому я укусила. За губу, в надежде остановить поток этого бесчинства и посягательства на девичью репутацию. Но получила обратное. Ратмир тихо рыкнул от боли и нагло заявил:

- Хочешь чего-то острого?

Он резко отстранился и быстрым движением стянул бретельки платья на обоих плечах. Мое тянущееся платье легко поддалось этому дерзкому жесту, открывая ничем не защищенную грудь, ранее поддерживаемую встроенным лифом. Я снова задохнулась от дерзости посягательства на самое святое. Ну почти что на самое…

- Ратмир! Прекрати! - потребовала громко, но голос сорвался, выдавая начинающуюся истерику.

Глупо было бы ожидать, что на него это подействует. Перехватив мою руку и заведя её за голову, он жадно наклонился к груди и сделал нечто такое, отчего мое тело как предатель в головном штабе дернулось, изгибаясь, а губы совершенно непроизвольно что-то выкрикнули. Хотела бы, чтобы они послали негодяя к лешему, но… Произнесли крик, совсем не похожий на страдание. А очень даже наоборот. Но ненасытный тиран на этом не остановился, а решил порадовать меня новой порцией впечатлений, как будто уже сделанного мне было недостаточно.

Хотя почему мне... Недостаточно было ему. Поэтому вторая рука, не отрываясь от дела, вновь оказалась у края чулок, и обнаглев вконец, стыдобища-то какая, залезла прямо в мои кружевные панталоны. Хорошо что хоть не бабушкины были на мне одеты. Тогда вообще бы срамота была.

Теперь хоть перед бывшим женихом предстала в более-менее приличном виде. Матушка была бы довольна. Хотя почему перед бывшим. Похоже, что он-то как раз себя бывшим не считал. Все эти мысли летели в моей голове как жирные гуси на последний островок спасения моего ослабшего разума в нахлынувшем урагане ощущений. Потому что рука, пробравшаяся в эти самые достойные брачной ночи панталоны, в конце концов достигла святая святых любой добропорядочной девицы.

Я засопела и зафыркала, и еще покрепче вцепилась в плечи Ратмира, потому что в тот момент моя голова окончательно перестала соображать и посылать мышцам сигналы сопротивления, погружаясь в сладкий омут тягучих ощущений, закрутивших мое тело в тугой комок. Кажется, я даже упомянула святых отцов, отчего Ратмир самодовольно заулыбался, и лишь в глухих закоулках сознания промелькнула мысль, что не мешало бы ему отомстить.

Между тем, подлая рука, совершившая такую диверсию в моем непогрешимом, как я ранее полагала, сознании, продолжала вытворять выкрутасы, перемещаясь по поверхности девичьей чести. Это движение превратилось в настоящее скольжение, влажное и тягучее. Сознание уплыло в густые глубины и вместо него на поверхность всплыли суровые инстинкты, заставляющие меня забыть обо всех последствиях подобного вольного поведения и... броситься навстречу порочащему приключению.

Мое бесстыжее падение достигло таких глубин, что колени непроизвольно полезли в разные стороны в немом предложении продолжить неприличности с помощью другого… хм-м-м… аккордеона (или контрабаса, как этот инструмент мужского величия не назови, леший бы его побрал!). Я довольно хрюкнула, ощутив как мужское тело оказалось зажато между моих ног.

Однако мой предполагаемый женишок раздеваться не спешил, несмотря на то, что дышал как паровоз и смотрел на меня чересчур странно, горячо и... так, словно немедленно собрался сожрать живьем. Наконец, он оставил содержимое моих панталон в покое, резко отстранился, вынырнув из плена моих нижних конечностей и рывком отвел в сторону мое колено, напряженно вглядываясь в получившуюся картину, которая в любой другой момент времени заставила бы меня сгореть со стыда от макушки до пяток.

Внезапно суровая тень пробежала у него на лице, он нахмурился и стал вглядываться в пикантную картину, а я не на шутку перепугалась, что мои панталоны все-таки меня подвели и не приглянулись.

- Что это? – вытаращил глаза он так, словно увидел живое привидение… А я оцепенела, чувствуя, как сердце моментально проваливается на самую глубину пяток. – Скажи! - внезапно серьезным голосом потребовал он, вцепившись рукой в левую ляжку так, что побелели костяшки пальцев, а на моей коже получились глубокие ямки.

- А-ааа?.. - мое сознание не спешило возвращаться и я попыталась сконцентрировать взор. - Это родимое пятно... - пояснила я, приходя в себя. - Оно у меня с рождения... Похоже на спираль, правда?

- Родимое пятно?.. - то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес мой мучитель, хмуря брови. Быть может, у него какое-то предубеждение? Он видит знаки? Я читала, что это характерно для некоторых психических недомоганий.

С выражением невыдуманного мучения он всматривался в коричневые разводы, перебирая и поглаживая пальцем кожу и, казалось, забыл про все бесчинства, которые мои проснувшиеся инстинкты готовы были продолжать, пнув в глубину сознания разумный протест. Однако внимание Ратмира было занято лишь небольшим участком кожи с темным, казалось, рукотворным рисунком. Неподдельное изумление вкупе с непонятной мне горечью застыло в глубине его вмиг остекленевших глаз.

Я не выдержала и зло схватила за любопытную руку, отрывая ее от несущественной детали в моей внешности. Какая к лешему разница, есть ли у меня родимое пятно и где оно! Ратмир словно сразу очнулся, выражение осмысленности вернулось на его лицо. Закрался испуг, что он оттолкнет меня или скажет, что я не гожусь для него, хотя сама буквально недавно только и мечтала об этом. Однако он неожиданно тепло улыбнулся, наклонился и поцеловал меня, легко, едва касаясь губами, не со страстью, а... с какой-то нежностью. Быстро отстранился и спрыгнул с кровати.

- На сегодня, пожалуй, достаточно, - усмехнулся змей-искуситель, оставивший даму возлежать в разобранных чувствах и распотрошенном внешнем виде. - Остальное - в следующий раз.

Быстрыми шагами покинул комнату. Я же лежала, приходя в себя, оправляя платье во всех местах, и размышляя, какой смысл привнесло в мою жизнь то, что случилось...