Возвращение (СИ)

Глава 14 - Ратмир. Жажда леса.

Откуда-то изнутри меня поднимался огонь. Пламя истово горело, заставляя бешено биться сердце, скручивая внутренности тугим узлом. Заставляя тянуться туда, где она. Алёна. И бороться с желанием подчинить, приблизить, притянуть, проминая пальцами тонкую кожу. Что скрывается в этом имени, почему оно стало слишком важно для меня? Каждый раз, когда оно пролетает в голове словно легкая птица, я вздрагиваю.

У меня было объяснение происходящему. Лес почуял так нужную ему кровь, недостающий набор элементов, и стал влиять на меня, выворачивая мои мозги наизнанку. Хотелось поговорить с упрямой девчонкой, рассказать, но момент не настал... У меня с лесом тонкая связь, незримая, паутиной разбегающаяся по сторонам, к каждому дереву, к каждой травинке и никем не уловимая живая нить. Обитая здесь, я привык в унисон дышать с этим огромным, вековым, и, главное, живым организмом.

Если лес так можно назвать... Но для меня он ничем иным и не являлся. Когда что-то случается в лесу, я сам выступаю инициатором происходящих явлений. Я забочусь о лесе, подсказываю и направляю его развитие. Это сложно объяснить, но даже от моего настроения зависит многое. Например, будет ли растительность жаркой южной или холодной северной, зацветут ли пышные цветы или пустят иглы жесткие кустарники. Я давно не играю с этим… теперь лес – лишь выражение моего собственного нутра. Но я не мог даже предположить, что меня самого поглотит стихия. Алёна. И что в этой хрупкой, но дерзкой девушке такого? Сам бы я точно не стал смотреть на неё с таким томлением. Но лес ведет, завлекает, туманит разум и горячит кровь. Заставляя думать о ней.

Алёна играла. Провоцировала. Дерзила и насмехалась бесконечно. За её словами никогда нельзя понять, какие истинные чувства прячутся в голове, кем она является на самом деле. Ясно одно, она не та, за которую хочет себя выдать. Это забавляло до некоторого времени, потом начинало надоедать, следом злить, поднимало внутри глухую яростную волну, и желание с силой бросить к стене. Так, чтобы пегие глаза изумлённо распахнулись и в них обнаружился истинный океан чувств и мыслей, роящихся в этом хрупком теле. Хотелось вытрясти то настоящее, что жило в нем, скрываясь за бесконечными насмешками. Пусть силой, хоть как... Лишь бы серые глаза стали смотреть серьезно, без иронии. И я это сделаю, обязательно…

И ещё одно желание... древнее как мир и сильное как ураган, сметающий все на своём пути. Накрывающее с головой и лишающее голову способности к трезвому мышлению. Желание продолжения рода... Желание соединить воедино тела, мысли и чувства и выплеснуть этим соединением нечто новое. Нечто особое, какую-то целостную единую сущность... а может ребёнка... Гармоничное сочетание, дающее всплеск новой энергии, новой жизни. Как же далеко меня завел лес. Вроде я, а уже не я... Или чьи это мысли?

Надо признаться самому себе, что теперь это самое частое, что занимает мою голову. Это странное, но такое горячее и сильное желание... что срывает дыхание и выкручивает мышцы. И лес ли это, задавался вопросом я? Ведь оно накатывает на меня не только по ночам... Возможно, тело так изголодалось в непрерывной многолетней тоске, что сейчас готово броситься на первую встречную... Ну, пожалуй, не такая она уж и первая встречная, а внучка той, кому на самом деле принадлежало мое сердце... Но все же, чем объяснить тот океан безумия, который так прочно вмешался в мою жизнь? Порой становилось сложно не только дышать, но и просто удерживать себя на месте. Хотелось сорваться, схватить, прижать и потащить в свою комнату. Голову заполняли такие образы, что мысли путались и терялись в пучине застигших врасплох ощущений...

Что же происходит, почему я не могу быть самим собой? Старею и теряю голову? Или молодею, забывая о контроле? Или все-таки лес? Такой же огромный, древний и могучий, как и сила этого притяжения. Жаждущий нового и истомившийся от многолетнего простоя. Наверное, лес меняет меня изнутри, выворачивая наизнанку, ведь моя душа навсегда осталась предана Илен. Я бы и рад побыстрее расстаться с этой жизнью, обретя, наконец, возможность, где-то там, далеко от земли, ощутить знакомое до боли единение… душ. Но жизнь, словно усмехаясь, заперла меня навсегда в этом лесу, обратив время вспять и заставляя сохранять молодость тела и трезвость рассудка на фоне тоскующей и увядшей души. Зачем мне это, для чего?

Я знал ответ на этот вопрос. Остались незавершенные дела. После ухода Илен лес сильно ослаб и не смог сохранить былую силу и равновесие. Нужна была верная женская кровь, но мы так и не успели провести обряд. И информация для обмена оказалась неполной. А моего погружения оказалось явно недостаточно. Лес требовал иное. За последние десятилетия выродились почти все средние деревья, многие виды кустарников и трав. Ещё хуже ситуация была с животными, они почти перестали развиваться. И даже Волты, которые должны были вскоре обучиться письму, так и застряли на навыках земледелия. И на том спасибо, хотя бы существовала деревня, снабжающая нас продуктами. А вот Клоххи, разумные совы, по всей видимости, утратили все свои прежние навыки и вернулись в животную форму.

Приходилось тратить много сил, чтобы сохранить семена недостающих видов и поддерживать разумность в Волтах. Много времени я проводил и в лаборатории, пытаясь воссоздавать эликсиры и смешивать вещества, позволяющие лесу не растерять остатки былой энергии. Как правило для этого требовалась светящая субстанция, встречающаяся в избытке в скальных породах и… моя собственная кровь. С ней передавалась информация о разумности, если верить тем старым инструкциям, которые чудом уцелели из Докатастрофного времени. Но микрочастицы человеческой крови у мужчин и женщин имеют может и небольшие, но различия. Именно они запускают процесс ускоренного развития и воспроизведения видов.

Разве мог я забросить этот гигантский живой организм, раскинувшийся на сотни километров? Прежде нужно было наполнить лес силой и вырастить достойную смену.. Хм-м, до недавнего времени я даже не думал о детях. Детях... Неужели это когда-то сможет случиться в моей жизни? Неужели... сейчас? Только это вновь придаст моему существованию горячий смысл. Родная кровь... Я усмехнулся. Алёна мне, выходит, тоже родная. Родная той, кому я отдал свое сердце, чувства и разум. Но я не ожидал такой насмешки от судьбы...

Судьба бросила меня в тайфун, закрутившийся в безумном водовороте. Водоворот, в котором я не мог отделить свои чувства от разума и свои потребности от желаний, навеянных зовом леса. Похоже, я не боролся так со страстью даже когда рядом была Илен. Удивительно! Невероятно... Никогда бы не поверил, что такое возможно. Впрочем, не стоит сравнивать глубокое духовное родство и сильное телесное притяжение. А сейчас, сейчас мое безумие идет от тела... От страсти. Всепоглощающей, рвущей на куски.

Я снова вспомнил про Алёну. Как она беззастенчиво общалась с Кловесом и этим... юристом. И совершенно не смущаясь смотрела мне в глаза, как будто возлежать в траве с чужим мужчиной или заглядывать в личные покои совершенно нормально для невесты. Во мне это вызвало волну, испепеляющую, ненасытную... Которая резко поднимается изнутри и снова туманит разум, рождает желание всех раскидать, а её саму запереть в чулане. Чтобы знала, что можно делать, а что нет... Пожалуй, в следующий раз я не смогу держать себя в руках, мои способности к самоконтролю в последнее время заметно ослабли.

Невесты... все говорило лишь о том, что невестой она как раз себя не ощущает. Нет такой роли ни в её календаре событий, ни в моем.. И все же, есть. По иронии, злой или доброй - я не разобрался. Ничего... Алёна привыкнет. Конечно, я осознаю всю сложность. Не все могут быстро адаптироваться к изменениям и почувствовать своё истинное назначение. Эта девушка слишком молода, чтобы осознать масштабы происходящих явлений. Поэтому остаётся просто направлять её в нужное русло, как непослушную и строптивую речку... Такую чистую. И такую бурную. А я - потерплю. Мне не впервой.

И все же надо проявлять осторожность, чтобы не сломать, не перегнуть хрупкий цветок. Я бы мог послать за поверенным по браку и затянуть её под венец через три дня. Но я медлил... Хотя тело и какое-то внутреннее глубокое чувство, рвущееся из закоулков души, шептали - пора. Я сдерживал сжимающий меня порыв, как будто сам хотел немного оттянуть неизбежность, ведущую в новую жизнь. И Алёна. Ещё немного потерпеть, не обвыклась... Потянешь резко на себя - будет рваться и кричать. В этом я был уверен - так просто под венец эта смутьянка не пойдет. А нервные срывы - не очень хорошо... для крови, которую надо будет отдать на благо леса.

Я медленно брёл по невидимой тропе в сторону деревни Волтов, где меня поджидали Эст и Файн. Верные друзья, как же мне тяжело пришлось бы без них. Сколько лет ежедневных трудов потрачено, чтобы сделать деревню Волтов самодостаточной системой жизни. Сначала все шло очень хорошо. Волты - потомки волков, развивались с бешеной скоростью, буквально в каждом поколении меняя внешний вид, вытягиваясь, поднимаясь на задние лапы и теряя шерсть. Они соображали не хуже человеческих детей, мы с Илен шутили, что пора уже школу строить... шутили... Остаток воспоминаний остро кольнул в груди, вызывая болезненный спазм. Я слышал ее голос и ощущал тёплые руки, когда мы вот также двигались по тропе, с надеждой глядя в будущее. Будущее, которого нет. После её ухода волты перестали прогрессировать.

Они застряли в той полу-человеческой полу-животной форме, когда их можно научить довольно сложной жизни. Эст и Файн остались со мной, не бросили, не ушли, не осудили... Не осудили, хотя я сам себе хотел бы устроить суд без права на прощение. Пропадая в лесу, они буквально по крупицам восстанавливали сообщество волтов, не давая им скатиться в низшую животную форму, обучали, тренировали, воспитывали без конца и отдыха. А я лишь беспорядочно смешивал эликсиры, пытаясь хоть как то облегчить этот процесс. Бесполезно! Прогресса не было... Я бил стекло с эликсирами о стены, ощущая глухое бессилие и тупую ненависть к самому себе. Разрушил. Все. Сам.

Я продолжал движение по тропе, когда красное предзакатное солнце стало настойчиво пробиваться сквозь зеленую листву. Сочетание красного и зеленого - восхитительная красота, но мне было не до неё. Под ногами примятая трава с комками влажной глинистой земли. Вся моя жизнь, а может и жизнь леса, - такая же примятая трава, которая никак не может подняться. До последнего времени я стремился лишь к одному - завершить расследование и ответить на вопрос. Почему. Почему она ушла, за что? Как только правда станет ясной, у меня, возможно, не останется причин задержаться в этой жизни, от которой я устал.

Так я думал до появления Алёны. Сейчас планы оказались спутанными. Да и тело кричало, что не готово сдаваться. Открылось второе дыхание? У природы все гармонично. Значит, так надо сейчас, чтобы поддержать разумный биоценоз. Так надо. Ну а личное счастье... Счастье - дело вторичное.

За размышлениями я незаметно дошел до деревни. Приземленные глиняные домики, покрытые изумрудным мхом и словно встроенные в основание деревьев, наполовину ушедшие в землю и в то же время необычайно уютные. Пристанище волтов. Не сразу поймешь, что это деревня, настолько слитой с лесом она казалась. И в то же время сказочно притягательная. Меня тут же окружили дети, язык не поворачивался назвать их щенками, волчатами. Дети как дети. Веселые бесенята, смешно прыгающие и носящиеся наперегонки. У них свой свистящий-подлаивающий язык. Удивительно, первые эксперименты показывали довольно успешные попытки воспроизводить человеческие звуки. Это было основой для формирования единого языка между нашими видами. Предпосылки были…

- Выглядишь так, как будто тебя потрепал ураган, - шутливо поздоровался бородатый черноокий Файн. Я слабо улыбнулся, признаться, он был недалек от истины. Рукава рубашки Файна были закатаны, на руках он держал ребенка. Тот лапками обнимал широкую шею Файна совсем по-человечески. Сидел тоже как человек - на пятой точке. Что мы добились - сохранение полного прямохождения и разумные способности, позволяющие вести древний общинный строй.

- Как Плат? - отрывисто спросил я, а лицо Файна омрачилось.

- Держится, - сказал он, глядя на меня. - Ему сложно это пережить. Он вожак и в ответе за свою стаю. А тот сопляк... мне в голову не приходит, чем он думал, прыгая со скалы. Что он хотел этим сказать? Он подорвал авторитет стаи и Плат не выдержал...

- Ты сам знаешь, о чем это говорит, - сухо прервал я. - Это первый признак вырождения.

- Брось, - отмахнулся Файн, - просто у того парня не все в порядке с головой. А что теперь делать с расшалившимся сердцем Плата... Смола Светлого Дерева уже не действует так быстро.

- Дело не в адаптации, - задумался я. - Тут другое. Не хватает информации. Её уже остро не хватает. Это понижает общую энергетику места и всех, кто здесь живет. Но я заказал минералы, которые у нас не встречаются. Они прибудут с ближайшим кортежем. Думаю, эликсиры с их участием помогут продержаться еще некоторое время.

- Ратмир... - произнес Файн тихо и отвел глаза. Он помолчал какое-то время, словно не решаясь сказать, громко вздохнул. - Ты знаешь, что нужно. Алёна...

- Нет, - жестко отрезал я, - еще рано.

- Но почему? Она благодушно к тебе настроена. Сама говорила. Да и ты изменился в последнее время, сам не свой...

Я усмехнулся.

- Ты ошибаешься. Алёна не та, за кого себя выдает. Я не могу заставить её пройти ритуал принуждением... Если она будет испытывать страх, мы можем получить совсем не то, что ожидаем...

- Как же быть?.. - тревожно развел друг руками, а ребенок спрыгнул на землю с глухим рычанием, почувствовав неладное. - Эст рассказывал, что Клоххи совсем одичали. В процессе обучения некоторые из них набросились на Эста. Мне кажется, процессы ускоряются с каждым днем. А судьба нам дала такой шанс все исправить!

Он серьезно смотрел мне в глаза. Ждал решения. Моего.

- Я знаю, - почти раздраженно ответил. - Но я не могу... все сразу. Она не поддается мне, ровно как и мой собственный разум. Похоже, он начал жить своей жизнью. Это сильное влияние... Лес все решит. Я уверен.

- Надеюсь, мы успеем, - грустно покачал головой Файн и зашагал к центральному, довольно большому домику внутри деревни. Под огромным кедром, в хитросплетении корней, опоясывающих лиан и лишайника, вырастая из земли и с ней сливаясь, стоял округлый глиняный дом. Словно из его вершины росло гигантское дерево, своим основанием оплетая, огибая строение. Впрочем круглая моховая крыша все равно выдавалась вперед. Отворив добротную дверь из цельного куска дерева и немного нагнувшись, мы вошли внутрь в полутемное помещение, внутри казавшееся более просторным, чем снаружи.

Небольшие окна впускали равномерный свет, освещая пространство внутри, отделанное глиняными черепицами. Простые рисунки бытовой жизни и охоты, оставленные палкой на влажной глине, украшали жилище. Скромная обстановка из дерева и каменных орудий. Волты почти в совершенстве научились владеть камнем и деревом, применяя разнообразные инструменты для быта - ножи, резаки, крепительные скобы, корзины из плетеной коры, чаши и прочую утварь. Из одежды они использовали повязки и накидки из растительного материала, листьев, коры, тонкой лозы.

Впрочем, одежда им нужна была только как социальный элемент - волты не мерзли в этом климате, к тому же были покрыты поредевшей шерстью. Несколько раз рождались детеныши, почти лишенные волосяного покрова, но этот признак не сохранился. Мы не вмешивались в процессы образования брачных союзов в этом новом сообществе. Кто мы такие, чтобы выбирать симпатии за других. Я горько усмехнулся, кольнула мысль, что в своей собственной жизни я не так принципиален...

Две воллы, так мы называли женщин волтов, язык не поворачивался назвать их самками, выскользнули из жилища при нашем появлении. На невысокой лежанке, устланной сухой травой, лежал Плант, вожак стаи. Вокруг на деревянных брусках теснились пузырьки и глиняные горшочки с травами и снадобьями. При нашем появлении волк приоткрыл глаза и тихо рыкнул, приветствуя. Плант был крупнее остальных жителей, ростом почти с человека, и очень мощной комплекции, которую не скрывала шерсть. Лицо покрыто морщинами, хотя он и был почтенного возраста, но еще не находился на пределе своих лет. За эти годы лица волтов становились все более плоскими, уходя от первоначального оскала, они менялись, отдалённо приближаясь к человеческим.

Я кивнул головой в знак приветствия и склонился над больным. Положил руку на грудь, слушая все еще мощные удары слабеющего сердца. Где-то в глубине мое собственное сердце отозвалось неровным ударом.

- Потерпи, - в который раз повторил я. - Еще немного. Скоро наступят перемены. Они уже близко...

От моей руки, а может быть от тела Планта, пошло тепло. Тонкие струи вились быстрыми потоками, кружили вокруг руки, оседая и пробираясь в глубину тела. Быть может, мне это только казалось, но опыт показывал, что я могу влиять на процессы в живых организмах напрямую. Пока это все, что я способен сделать в данный момент. И еще минералы дальних земель. Надо тщательно свериться со справочником, какие именно влияют на сердечную мышцу и точно отмерить пропорции вместе с известными нам травами, чтобы изготовить верное лекарство. С другими хворями мы пока могли справляться своими силами, слава лесным стихиям.

Когда мы вышли из хижины, на площадку между домами высыпал народ. Воллы и мужчины-волты взирали на нас... с неприкрытой надеждой. Никто не решался подойти, спросить, потребовать. В этом обществе сохранялся очень четкий иерархический строй. Мы, люди, всегда были кем-то выше, своеобразными божествами в строю волтов, нам бесконечно и преданно подчинялись. С другой стороны, все проблемы приходилось решать тоже нам. Вот и сейчас, нам доверили лечение главного в стае. Только даже я оказался бессилен...

Я поднял руку и четко произнес на языке волтов:

- Настало время ожидания! Мы должны набраться терпения. Лес скоро оживет...

Я очень на это надеюсь. Если мы не ошиблись. Раздался гул голосов, подвывание, шевеление, шорохи...

- Мы все должны... - я помедлил, подбирая слово. - Просить небеса о здоровье Планта.

Внезапно подскочил молодой Клят - сын Планта. Волчина в пример отцу высоченный, сильнющий. Его фигура, подсвеченная лучами закатного солнца высилась серой громадиной. В глазах застряли противоречивые эмоции: грусть, надежда, ярость... принадлежавшие, безусловно, разумному существу. Серые глаза мелькнули всполохом, он не смел рычать на меня, но посмотрел так, что я похолодел внутри. Привязанности в семье всегда были очень сильными у волтов и я чувствовал, как юный волт переживает. Потеря близкого человека мне самому стоила бесконечных лет мучения. Тихо рыкнув, он дернул носом, ловя запахи, которые я принес. Снова раздался глухой звук, поскуливание и взгляд куда-то прочь. Файн, который лучше разбирался в языке волтов и проводил с ними куда больше времени, пояснил:

- Ратмир, они все чуют девушку. Новую кровь. Все знают, что она здесь. И... просят тебя.

Я сжал зубы и кивнул. Все будет. Быть может не сегодня, но.. очень скоро. Для начала, черт побери, нужно сыграть свадьбу! И объяснить Алёне, что к чему… Да так, чтобы она не сошла с ума и не стала устраивать множество безнадежных попыток бегства, иначе придется запереть её в комнате и силком тащить к дереву. А это чревато для всех. Для волтов в первую очередь. Ведь вспышки чувств им сложнее контролировать, поэтому в лес нельзя вносить такие эмоции, как страх и ярость.

Наступал вечер, волты оживлялись, некоторые из них бодрствовали по ночам. Впрочем другие - не менее активно вели себя днем, за счет этого жизнь в племени не останавливалась в любое время суток. Но ночью влияние стихий особенно велико и даже в себе я ощущаю желание совершать безумные поступки. Взывать к ветру, Луне и воде. Нырять в озеро Надежды, испытывая суть и единое начало этих земель. Погружаясь в их мирный ритм ночного бдения.

В смятении мы с Файном отправились домой. Плант был на границе двух миров, я это почувствовал. Ровно как и то, что он не готов уходить. Плант - отличный вожак, наш помощник и единомышленник, если можно так сказать про волта. Смены ему нет. Его здоровье дало трещину, не столько благодаря неоправданному поступку молодого волта. Сказалось напряжение, установившееся в лесной обители в последние годы. Я намеревался немедленно заняться изготовлением лекарства с помощью новых минералов, кортеж должен был прибыть в эти дни.

Смутное ощущение кольнуло меня на пороге дома. Но мысль быстро улетучилась, когда я случайно столкнулся с Алёной в коридоре и девушка робко улыбнулась, отводя взгляд. Я не придал этому значения.

Лишь на следующий день после завтрака Мэри внезапно спохватилась и неожиданно спросила, когда уже можно будет разгружать кортеж с товарами?

- Кортеж?.. - непонимающе уточнил я.

- Да, иль Ратмир, посыльному ведь удалось Вас вчера встретить? - забеспокоилась она.

- Посыльный? Когда же он приходил? - смутное предчувствие замаячило в голове.

- Да вчера и приходил, перед обедом. Вас как раз не было, но потом посыльный куда-то исчез. Я решила, что Вы с ним встретились и отправились встречать кортеж.

- Исчез говоришь?.. - задумался я о том, как искать заблудившегося посыльного.

- Да, больше я его не видела... Ой, что же делается-то? Вы его тоже не видели? - неожиданная догадка заставила управляющую округлить глаза.

Я уже не слушал и, борясь с яростью, выскочил из дома. Догадок было две - посыльный потерялся в лесу или, не дождавшись меня, вернулся в кортеж. Последнее мне особенно не нравилось, поскольку в таком случае задержка кортежа была по вине посыльного. К счастью, после завтрака мои друзья не успели отлучиться и, отправив Файна вместе с волтами искать следы пропавшего в лесу, сам я вместе с Эстом погнал в сторону дороги, где вероятнее всего находился кортеж.

Проскакав на всех порах через лес, мы застыли в изумлении на дороге, подходящей к горам с внешней стороны. Здесь явно прослеживались следы пребывания кортежа - примятая трава в месте отдыха, свежие лошадиные следы, лунки от колес. Но... он исчез. Его не было здесь уже длительное время. Кортеж не пошел по своему предполагаемому маршруту, а развернулся вспять.

Кипя от негодования (я не мог придумать разумную причину происходящему) бросился вслед. Нагнали у ближайшего городка, экипаж отдыхал в трактире. Там же был и посыльный, вовсе не плутающий в лесу. Посыльный при моем появлении побелел, покраснел, немного осел и даже сделал робкую попытку скрыться с глаз с помощью бегства. Понятно, ему это не удалось. Тогда безо всякого допроса бледный молодой человек, заикаясь, стал умолять не губить его жизнь, не сажать в подвал и не пытать на предмет того, чьи мыши прогрызли ковер из прошлой посылки. Он округлил глаза и шепнул, что никому на свете, клянется, не скажет про многочисленные захоронения вокруг поместья. Мы с Эстом во все глаза разглядывали нервного типа, прикидывая, требуется ли ему докторская помощь немедленно или стоит выслушать рассказ до конца. В конце посыльный присовокупил, что милой нежной девушке из поместья вряд ли понравится, если на её глазах будет зверски замучен человек. Как раньше. Как уже происходило и от чего она стала заикаться.

- Что??? - вытаращился я.

- Что он несет? - Эст повернул ко мне голову.

- Алёна! - сдавленно прохрипел я, чувствуя, как внутри загорается волна негодования от неожиданной догадки. - Сопроводи кортеж в поместье... У меня срочное дело.

- Эй, ты там поосторожнее! - донеслось мне вслед, когда я на всех порах мчал обратно.

- Разберусь... - прорычал.

Глухая ярость клокотала глубоко под кожей... кто посмел так грубо нарушить планы, воспрепятствовать моим желаниям, тот нуждается в наказании. Хотелось посильнее тряхнуть девчонку чтобы вытрясти из неё всю дурь разом. Что она себе мнит? Дерзкая, взбалмошная, глупая... перешла все границы. Встала на путь недозволенного. Больше так продолжаться не может. Она слишком обнаглела, поставила под угрозу мое намерение помочь бедному Планту, семье волтов, лесу... И пусть Алёна не знала всех обстоятельств, это не оправдывает вероломные действия, развернувшие кортеж вспять. Что бы у нее не было на уме, не оправдывает... Из-за всего мы потеряли целый день.

Если в этот раз все спустить с рук, то в следующий она будет отдавать приказы уже мне, ничуть не смущаясь. Малявка чертова... Неправильно все это, женщины никогда не умели принимать взвешенных решений. Одни эмоции. Губительные и такие... пленяющие. Тяжело было признаваться, что не разум руководил мной, когда я на всех порах гнал Черного домой. А горячее нутро, всколыхнувшееся от невиданной наглости. И небывалого притяжения... Красные всполохи загорались в душе, а потом, почему-то опускались ниже... крутились внизу живота. Подчинить и усмирить непокорную девицу! Каскад разрушительных чувств сжимал грудь. Неужели я не такой уравновешенный, как думал о себе? Я мотнул головой, приводя мысли в порядок. У меня определенная цель. Хотелось проучить, потрясти, унизить. наказать покрепче, чтобы неповадно было лезть в чужие дела...

Я, кажется, даже знаю как. Ворвавшись в дом словно дикий ветер, распугав прислугу, я бросился в кладовую, где хранился сундук с моими детскими вещами. Достал дрожащими руками, открыл, чуть не перевернув. Вот оно! Выудил тонкий прутик, которым меня самого хлестал в детстве отец за шалости, хорошо сохранился, чтоб его! Проверил пару раз на собственной руке. Неприятно! Впрочем, серьезным оружием его не назовешь.

Бросился в комнату к Алёне. Девушка сидела за столом и что-то писала. Неплохо бы проверить, что... Но сейчас мне было не до этого. Первая же издевка про пленников из подвала заставила её побелеть в цвет снега и подскочить с места. Это красноречивее любых слов подтверждало мою догадку. Алёна пыталась поговорить, но слушать я не хотел. Ощущение скорой расправы дурманило голову и наполняло странным удовольствием. Пара прыжков и испуганная жертва прижата к кровати. Я беззастенчиво оголил девушке место для наказания и даже пошутил, когда она неверно оценила двойственность ситуации. Думает, значит...

Звонко ударил, Алёна дернулась и вскрикнула, пытаясь освободиться. Несколько ударов, коротких криков и внутри меня загорается пламя. Пламя желания. И ни с чем не сравнимое удовольствие обладать, властвовать, наказывать... Такая хрупкая и беззащитная жертва. И такая желанная. Я сам не понял, как со мной произошла трансформация. Хотелось отбросить чертов прут и продолжить дальше. По-другому. Но я держался. Не так... не сейчас.

Хрупкая фигура, тонкий стан, нежная кожа и манящие окружности внизу спины. Волосы, словно расплесканные во все стороны. Трепыхание слабого тела, глухие вздохи, и судорожные удары сердца. Я удивлялся, что даже сейчас Алёну не покинула привычная насмешливая манера и она продолжала меня о чем-то спрашивать.. Несносная... Удивительная! В конце, я не удержался и, отбросив прут коснулся пальцами того места, где только что пришелся удар. Белая кожа и на глазах розовеющая полоса. Совсем легонько провел кончиками пальцев по полосе, как бы пробуя, вбирая ощущения. Внутри кольнуло вспышкой притяжения, хотелось схватить полной ладонью, но вдруг пальцы как будто обожгло. Я резко одернул руку, хмурясь. Мрачные мысли внезапно пронзили одурманенный разум!

Что я творю?! Зачем? Зачем причиняю ей боль? Только ради своего гнева? Или какие мысли мне хочется скрыть от самого себе? Я не привык к непослушанию и даже среди волтов временами приходилось отстаивать свой авторитет и действовать решительно и жестко. Но Алёна... Она будила совсем другие ощущения, чувства... инстинкты. Сейчас я сам не мог ответить на вопрос, зачем я так сжимаю тонкое тело и совершаю то, от чего остаются красные полосы.

Я все опять делаю не так... Я все порчу. Должно быть совсем по-другому, иначе. Я замер, потрясение ледяными каплями окатило душу. Снова и снова я совершаю ошибку. Снова и снова попадаюсь в ловушку внутреннего обмана и не даю себе делать то, что требует сердце. Неправильно, все не так... Я как будто заморозился от этого непростого понимания. Где-то краем сознания, наблюдал, как вскакивает Алёна, выкрикивая какие-то ругательства, подтверждающие то, что я испортил, возможно, зарождающуюся тонкую связь.

Девушка выбежала из комнаты и хлопнула дверью. А я так и остался сидеть на кровати, той самой, где когда-то была Илен. Ощущая, что образы двух девушек смазываются и словно перемешиваются, играют со мной и вырастают из тени сознания одной фигурой. Это было настолько странно и изумительно, что я на мгновение перестал понимать, где сон, а где явь. Но образ был слишком размыт, чтобы разглядеть какие-то детали. Быть может, это просто действие духов, которые ненароком решила примерить на себя Алёна? И органы чувств дали сбой, сливая ощущения от двух девушек в единое целое? Вот смеется у окна Илен. Или это профиль Алёны? Улыбка, чья она? Милая или насмешливая. Я не знал. Ясно было одно, я сам не понимаю, что происходит.