Восстание Архидемона (СИ)

Глава 68

При приближении делалось все более очевидным, что то, что они принимали за вход в пещеру, в действительности было высокими двустворчатыми воротами выбитой в скале древней гробницы. Большая часть скалы была покрыта льдом, но видимые остатки каменной резьбы восхищали своей величественностью и мастерством исполнения. У ворот, сложив на груди руки, стоял человек в хорошей латной броне. Каждый из отряда мог бы поклясться, что во время битвы с драконом его там не было.

— Приветствую, — несмотря на по-прежнему воющую метель, голос латного незнакомца был хорошо слышен даже вновь отставшей от отряда Лелиане. — Благодарение Создателю, я так долго ждал этого дня! Но сначала — хочу поблагодарить вас за избавление от драконихи. Это нечестивое создание еще долго отравляло бы умы моих братьев ложной принадлежностью к образу благословенной Пророчицы и Спасительницы нашей.

— Приветствую, Страж, — уже уразумев, кого видит перед собой, склонился в поклоне маг. — Прости мне мою непонятливость. Этот… эта дракониха — та самая Возрожденная Андрасте, о которой нам рассказывали в селении?

— Истинно так, — Страж, вопреки ожиданиям, оказавшийся не призраком, и не духом пепла, а обычным человеком из плоти и крови, склонил голову в согласии. — Братья, что поставлены были оберегать святыню нашу, совращению греховному с пути истинного поддались и долгое время почитали порождение отголосков хаоса как ту, что некогда заступничеством своим вставала на пути беззакония его. Силы духа не хватило им служить беззаветно. Создатель молчал к их молитвам, и так же молчалива оставалась Андрасте. И тогда они согрешили. В облике зверином нашли свои чаянья, и к тому склонили прочих. Я — единственный, кто отказался следовать по мерзкому пути их заблуждений. Они пытались принудить меня, но Андрасте даровала мне стойкость и всю силу праха. Долгое время я один стоял на пути их бесчинств во имя проклятого дракона. Однако теперь, благодаря вам, с этим покончено, — Страж улыбнулся и благодарно кивнул. — Я видел вашу битву. Впервые с того дня, как с обнаженными мечами ворвались ко мне мои обольщенные братья, довелось мне испытать такое потрясение. Скажи, достойный пилигрим. Каково это — жить с таким могуществом в себе?

— По правде сказать, я сам не знаю границ своего… могущества, — смутившись, признался Дайлен. Он повертел порезанной рукой, на которую так и не натянул перчатку, и зачем-то спрятал ее за спину. — Раньше у меня не было возможности узнать о нем больше. Я старался не показывать, что умею. Это было опасно.

— Но ведь теперь все переменилось.

— Переменилось, — каким-то шестым чувством маг понимал, что здесь нужно говорить только правду или не говорить вообще. — Чем дальше, тем сильнее мною овладевает гордыня за то, как меня одарил Создатель. Величина моего дара… заставляет меня смотреть на многих… свысока. Будто бы я чем-то лучше их.

Страж понимающе кивнул. Он словно ждал такого ответа.

— Как ты думаешь сам — это хорошо?

— Нет, — поежился Дайлен, так как в этот момент новый резкий порыв ветра забрался к нему под накидку, вздыбив ее. — Это не правильно и недостойно любого, кто ищет покровительства Создателя и благой Невесты его. Я… знаю, что это дурные мысли. И постараюсь…

— Быть может, ты нас внутрь пустишь? — не сдержалась Морриган, хватаясь за сорванный ветром капюшон. — Мы околеем, останемся стоять тут если.

Тяжелые двери за спиной Стража распахнулись. Он отступил от входа и сделал приглашающий жест рукой.

— Простите мою негостеприимность. Я давно уже не помню, что такое страдания плоти. И забываю, что простые смертные по-прежнему умеют испытывать боль от ран или холода.

За дверьми обнаружился длинный, но неширокий зал со стен которого свисали сосульки. Однако, несмотря на обилие льда, здесь было гораздо теплее. Жарко горели просмоленные факелы. У больших железных дверей в противоположной стороне зала, куда вел их Страж, еще две небольшие жаровни грели воздух на высоких подставках.

— Ты здесь живешь? — не сдержалась Лелиана, рассматривая затянутые паутиной углы зала. — Один?

— Я охраняю Урну с прахом Пророчицы, — дойдя до закрытой двери, ведущей, видимо, во внутренние помещения гробницы, пояснил Страж. — У меня нет нужды в том, что требуется людям.

— Не человек ты?

— Сила праха благой Андрасте питает меня, — Страж кивнул на дверь. — С момента захоронения. И до сих пор.

— Ты бессмертен?

— Я буду здесь до тех пор, пока остается то, что охраняю. Если Урны не станет, надобность в сохранении пропадет. Как и во мне.

Морриган и Лелиана переглянулись.

— Просил я простить мою негостеприимность, а теперь уповаю на ваше понимание и попрошу извинить и любопытство, — голос Стража звучал не жестко, но его глаза, в свете факелов блестевшие в прорезях шлема, посуровели. — Я существую здесь давно, и нечасто выпадает мне возможность поговорить с живым человеком. Дозвольте, о путники, задать вам несколько вопросов. Если отвечать не захотите — я не стану вас неволить.

Понимая, что отказаться будет неправильным, Дайлен кивнул.

— Говори, Страж. Я отвечу… если смогу.

Служитель Андрасте обратил на него пристальный взгляд. Отчего-то Амеллу показалось, будто за единый миг его увидели насквозь. Его, и всю его жизнь, со всеми неблаговидными поступками и греховными помыслами.

— Тебе, Дайлен, — Страж некоторое время помолчал, словно собираясь с мыслями. — Сегодня для спасения твоих друзей в первый раз в жизни довелось убить человека. Смог бы ты сделать это еще раз, уже зная, что убитой окажется твоя давно потерянная сестра?

Лицо мага окаменело. Спутники взирали на него с неменьшим изумлением, нежели гости столицы империи Тевинтер взирают на охраняющих ее ворота огромных големов, видя их в первый раз.

— Не знаю, — через силу сказал, наконец, Дайлен, ни на кого не глядя. — Должно быть, смог бы. Тогда… это было необходимо, чтобы не погибли мы все. Солона… могла единым усилием мысли спечь головы, как пирожки. Я сам едва не поддался творимой ею магии крови. Хвала Создателю, я разглядел… разглядел и узнал ее уже после того, как… как сделал то, что было нужно. Но… я никогда… об этом… не забуду. Как я… своими руками…

Страж прикрыл глаза, дав понять, что его ответ принимается. Однако сам Дайлен в волнении шагнул вперед, по-видимому, желая продолжить беседу.

— Погоди, — он справился с собой, просительно вскинув руку. — Прошу. Скажи, известно ли тебе, как сестра оказалась у этих безбожников? Мне говорили — она погибла, и я оплакивал ее.

— Так ли это важно? — древний защитник Андрасте едва заметно пожал плечами, но все же ответил. — Сестра твоя после ухода врагов пробудила дар крови. В отчаянии она взывала к тому, кто мог прийти и спасти ее. Сила девочки была столь велика, что достигла разума дракона и та откликнулась. Когда в когтях принесла она в селение ребенка, заблуждающиеся братья мои признали девочку святой… и воспитали так, как сочли во благо.

Дайлен опустил голову. Видимо, услышав для себя все, что хотелось.

— Лелиана, — воин Пророчицы обратил взор на рыжую девушку, которая потупилась. — Осознав прошлые свои преступления ты вступила на благочестивую и достойную дорогу служения Создателю. С которой сошла ради любви к мужчине. Ты добилась многого, как послушница. Душа твоя делалась чище и ты сама чувствовала это. Скажи, не жалеешь ты теперь о содеянном? Бывают разные пути. Ты выбрала правильно?

— Да, Страж, — неожиданно твердо и без промедления произнесла лучница, поднимая синие глаза и без прежней нерешительности глядя на вопрошающего. — Не знаю, что будет потом. Но сейчас мне кажется — выбрать по-другому было бы грешно.

Бессмертный воин кивнул и обратил свой взор на Стена. Тот, однако, заговорил раньше, чем был задан вопрос.

— Да, мне стыдно, — коссит нервно дернул большой головой. — Вместо того чтобы поступить, как должно, я склонился перед большей силой и отступил, как… дасраси. Это… недостойно. Я признаю.

— Быть может, тебе стоит заглянуть глубже в свое сердце, воин, — служитель Андрасте шагнул вперед и прикоснулся закованной в доспех рукой к плечу серокожего великана. — И корень бед твоих — не в юном могучем маге, что смущает тебя речами, которые ты считаешь нашептываниями демонов. В тебе самом. Убив невинных, ты совершил деяние, что преступлением считают одинаково басра и люди Кун. И искупление видишь в битве с архидемоном. А маг этот по твоему суждению препятствует заглаживанию вины. Уводит от порождений тьмы, туда, где не добыть искупления. Без которого путь к твоим людям закрыт. Здесь, среди басра, чувствуешь ты себя чужим. Это сильно огорчает тебя. Но ты должен подумать об истинном виновнике того, что с тобой происходит. И обратить гнев во благо… если это тебе удастся.

Коссит глядел в пол. По полуприкрытым веками красным глазам нелегко было прочесть мысли. Тем страннее было услышать его глухой сиплый бас.

— Благодарю, Страж. Ты… помог мне.

Служитель Андрасте отступил, снимая руку с его плеча.

— Быть может, ты позволишь мне помочь больше. Если готов поверить словам. В маге этом наносного много. Как в любом, будь он кунари или басра. Но говорит всегда он только от себя. Одержимый демоном… либо духом не преступил бы порога этого святилища. Так было заповедано самим Создателем, закрывшим ход для первых детей своих к величайшей святыне вторых.

Стен промолчал, но выражение его лица изменилось. Зато не промолчала Морриган, почувствовав обращенные на нее глаза бессмертного.

— Не знаю, и не хочу знать того, что спросишь, — сложив руки на груди, она сделала предотвращающий жест. — Не буду играть я в игры твои.

Воцарилось молчание.

— Я уважу это, — сказал, наконец, Страж. Он не выглядел подавленным или огорченным словами ведьмы. Могло быть так, что он заранее знал и о них.

— Страж, — решил перейти к делу Дайлен, не вполне представляя, как справляться с древним защитником Андрасте, если он и вправду бессмертен, и вздумает отказать. — Прими нашу благодарность за твою помощь. Говорить с тобой было… полезно. Однако мы пришли с просьбой, которая не терпит отлагательств. Наш… наши друзья смертельно больны. Они погибнут, если не излечить их. Во всем Тедасе это сможет лишь частица того, что ты охраняешь. Скажи, ты можешь дать немного праха, для спасения этих людей?

Древний служитель вновь обернулся на дверь.

— Сожалею, смелый пилигрим. Я не могу дать того, о чем ты просишь. Я не притрагиваюсь к Урне, — но глядя в вытянувшиеся лица своих гостей, поспешил их успокоить. — Но вы сами можете попробовать добыть то, за чем пришли. Если Андрасте сочтет вас достойными коснуться праха ее.

Он повернулся к ним спиной, и обеими руками налег на двери, с трудом сдвигая их вовнутрь. Из открывшегося прохода на гостей дохнуло холодом и пылью. За дверью оказался большой округлый зал, в центре которого размещалось возвышение со статуей Невесты Создателя на нем. У ее ног на камне стояла небольшая бронзовая урна.

Дайлен и Лелиана переглянулись. Морриган выглядела озадаченной.

— И все? — она хмыкнула. — Просто так вот — приходи и бери?

— Наверняка все не так просто, — Лелиана пожала плечами. — Страж…

Они обернулись. Но охранителя святилища за их спинами уже не было. Не было его и в зале перед святилищем. Непонятным образом он исчез.