Восстание Архидемона (СИ)

Глава 49

Переход был мгновенным. Крепко взявшихся за руки людей вышвырнуло на покрытую жестким камнем твердь главного острова почти одновременно. Алистер поднялся первым, помогая Ниаллу, который упал, неудачно ударившись о колонну. Колонн было действительно много, хотя они не поддерживали ничего, будучи наставленными в беспорядке в разных частях острова. Место, куда они попали, больше напоминало развалины замка или храма. То тут, то там высились остатки стен и колонн, сплошь из матового камня темных цветов. Казалось, лучше всего сохранился пол. Блестящий, выложенный пластинами, он вызывал опасения подскользнуться, лишь только ступив на него. Той зеленовато-бурой пыли, в избытке устилавшей другие острова, здесь не было в помине.

— Сразу видно, что здесь живет хозяин, — громко, на весь остров, заявил Дайлен, рассчитывая на внимание демона. — Все его владения — жуткая дыра, а здесь — дыра, заполненная хламом!

Плита под его ногами с хрустом разломилась, и из нее взметнулись вверх языки холодного зеленого пламени, в единый миг охватившие тело мага. Спасаясь от нестерпимой боли, вызванной то ли холодом, то ли жаром, Дайлен с криком запрокинул лицо, и пламя вокруг него застыло уродливым переплетением стекла. Все произошло настолько быстро, что его спутники, в немом изумлении глядевшие на случившееся с Амеллом, упустили мгновения, когда вырвавшаяся из-под стеклянных плит магия поразила их самих.

Спустя несколько мгновений все, кроме Ниалла, который не ступал на плиты, оставшись у колонн и излечивая поставленную при падении шишку, оказались в западне. Застывшее пламя не причиняло боли, но и не выпускало из стекляных объятий, не давая шевельнуться. Со стороны могло показаться, словно четверо людей вросли в камень.

— Дайлен! — резко бросил Айан, который, попытавшись в последний миг отпрыгнуть из колдовского огня, застыл в неудобной позе. — Чего ты ждешь?

— Ничего, — севшим голосом отвечал смятенный маг, морщась и сцепливая зубы. — Я ничего не могу сделать.

— Не можешь?

— Что-то случилось с… с моей связью с Тенью. Это стекло… как будто бы отгородило… я… едва слышу Тень. Недостаточно даже, чтобы…

Он напрягся, и воздух перед ним сгустился, готовясь выплюнуть струю обжигающего огня. В лицо мага дохнуло жаром, взлохмачивая волосы. Однако самого огня вызвать не удалось. Дайлен оборвал попытку, но попробовать снова не успел. Из ниоткуда на его лоб опустилась костлявая и когтистая рука, мягко, но предупреждающе. Вслед за рукой перед стеклянной чашей появился ее хозяин. Высокий и худой остроголовый демон в длинной мантии чем-то мог напоминать человеческого мага, если бы не размеры. Удерживая голову Стража-мага, демон обернулся, оглядывая прочих пленников, и демонстрируя им безгубый оскал впечатляющих клыков.

— Что это? — глухо прогудел он, поочередно глядя на каждого. Дайлен дернул головой, скидывая чудовищнул ладонь, на что, впрочем, демон не обратил никакого внимания. — Что тут у нас? Мятежные любимцы? Беглые рабы? О великий хаос… впрочем, это было ожидаемо.

Он прошелся между застывшими пленниками, касаясь лба каждого. Лица Айана и сэра Бьорна он изучал особенно долго.

— Я пожадничал, — пояснил демон с долей сожаления. — Набрал слишком много пленников и слишком мало помощников. Будь у меня время, я бы увеличил число моих помощников, но как я мог предугадать, что моими гостями будут настолько сильные смертные? И сразу так много?

— Как тебе удалось оградить меня от Тени? — с ненавистью прошипел Дайлен, глаза которого горели синим лириумным огнем. — Теперь, когда мне наконец-то начало нравиться быть магом!

— Твоя связь с Тенью сохраняется, — заботливо пояснил демон, останавливаясь рядом с Хосеком. — Стоит только разбить мою магию. Впрочем, ты можешь попробовать магию крови… разумеется, если ты настолько силен, что умеешь творить заклятия, не выпуская ее. Ведь магия крови проистекает изнутри мага, а не из Тени.

Под обращенными на него взглядами Дайлен покраснел.

— Дыхание Создателя, да не пяльтесь вы так на меня! Я вам не тевинтерский магистр! Я не умею… не могу… того, что вы от меня ждете. Я не мог выучиться этому… по одной книжке… без практики… когда за мной… по пятам… ходили… полоумные храмовники!

— Веришь, Дайли, — маг не мог видеть, но прекрасно слышал насмешливый голос Хосека. — Я и так, как мог, создавал тебе условия учиться и постигать. Ты мог до утра сидеть в библиотеке даже после отбоя, тебя не трогали часовые, когда вы с дружком шатались ночными коридорами, ты мог беспрепятственно шастать даже к стеллажам с книгами, запретными для других учеников. Я был уверен, что пестую будущего Первого Чародея. Не моя вина, что ты оказался такой ленивой бестолочью.

Демон прислушивался к перепалке смертных, склонив голову набок. Трудно было что-то понять по страшной маске на месте его лица, но общий вид его выражал немалую заинтересованность.

— Прошу вас, продолжайте, — просительно прогудел он, убедившись, что маг умолк надолго, и переговариваться с храмовником дальше не собирается. — Мне интересны разговоры смертных. В них столько… жизни, столько… эмоций. Все это довольно… интересно и… вкусно.

— Он жрет силу наших чувств, — напомнил капитан, цыкая щекой.

— Ты хочешь нас убить?

— Убить? — демон подошел к Алистеру, впервые за все время заинтересовавшись им напрямую. — О, забыл, совсем забыл. Королевская кровь. Нет, убивать — расточительство. Найду других помощников. Верну вас на место.

— Королевская кровь? — не понял Хосек. Он силился повернуть голову так, чтобы взглянуть на Алистера, но это ему не удавалось.

— Не твое дело, мерза… храмовник!

— Тише, Дайли. В это время твой враг — это демон, а не я.

— Демон! — Кусланд повел плечами, но, как и всех, стеклянные оковы держали, будто камень. — Демон! — он крикнул громче, привлекая к себе внимание. — Я слышал, вы любите заключать сделки со смертными.

— Да, — глубоко прогудел демон, поворачиваясь к Алистеру спиной. — Любим. Если есть в том выгода для нас. Если смертный имеет что-то предложить. У тебя ничего нет, избранный Создателем. Кроме твоего тела, которое мне не подходит. Впрочем, среди вас есть тот, с кем я был бы готов заключить сделку. Если он согласится.

Демон посмотрел на одного из своих пленников. Тот хмыкнул.

— И что же ты хочешь от меня? Мое тело?

— В мире смертных твое тело лежит у моих ног. Я могу занять его в любой миг, — демон праздности шагнул ближе, останавливаясь перед капитаном Хосеком. — Мне нужно не тело.

— Ну? Ты хочешь, чтобы я задавал вопросы, выпытывая у тебя, что тебе от меня нужно?

— Мне нужен страж, — помедлив, гулко сообщил демон. — Вы убили моих помощников. Должен найти других. Но уйти из мира смертных тоже не могу. Кто-то из магов стянет края Завесы и я не смогу вернуться. Я — высший, но когда мыслю по оба края Завесы — тяжело, я слаб. И если вас покину — магия моя ослабеет, истончится. Нельзя оставлять стихиария без присмотра. Нужен страж. Который присмотрит. Я покажу, как.

— То есть, ты хочешь уйти и оставить меня сторожить моих же товарищей? — не веря своим ушам, переспросил Хосек. Лица прочих невольных гостей демона выражали не меньшее удивление. — А что я получу взамен? Ты обещаешь дать мне проснуться?

Демон прошелся между пленников, приопустив голову. Это получилось у него почти по-человечески. Полы длинного диковинного одеяния волочились по стеклянным плитам пола, но бесшумно, словно не касаясь его.

— Есть ли смысл тебе просыпаться? — загудел он опять, заставляя морщиться тех, кто был к нему ближе. — Что тебе твое смертное тело? Я знаю — проклятие древнего существа, более древнего, чем многие создания Тени. Много лет ему противостоял. И убивал свою плоть. Боль и лириум сильно подпортили твою смертную оболочку. Без помощи магов-целителей жить недолго сможешь. И с помощью немного лет тебе осталось. Ты пьешь настои, которые перестают помогать. Причиняешь себе увечья, чтобы боль перекрывала тягу пороков, что не ослабевает со временем. При том калечишь мясо внутри себя, и лекари башни уже не в силах излечить его. Постоянные боли уже есть. Это предвестники разложения калечного мяса, глубоко внутри. Раньше ты помнил каждого мага башни, от рождения и до кончины. Мог читать на память трактаты древних. Теперь же временами забываешь, с какой стороны ложа ставил сапоги. Это лириум, которым злоупотреблял все долгие годы. Боли усилятся, память уйдет. Потом разум. Потом придет слепота. Ты быстро умираешь, храмовник, и знаешь об этом. Так скажи теперь — зачем тебе обратно?

Хосек молчал. Молчали и остальные. Глаза Амелла выцветали белым, что было признаком сильного волнения, но не злобы. Многие в Тедасе непонаслышке знали, что творит лириум с теми, кто его пьет. Судя по многим признакам, Хосек пил его, как воду. Если демон и приукрашал что-то, то немногое.

— Ну и что ты предлагаешь? — тише обычного поинтересовался сэр Бьорн. — Что? Убить меня здесь, чтобы я не разлагался там?

— Нет, — в гудении демона послышались первые нотки торжества. — Я предлагаю тебе остаться здесь и служить мне. Служи хорошо, и я сделаю тебя помощником.

— Ну, это уже ни в какие ворота не лезет!

— Ты дурачишь меня, демон, — вполне солидарный с Алистером, пробормотал храмовник. Он глядел прямо перед собой. — Демоны не берут в услужение смертных.

— Ты не обычный смертный, — повелитель праздности почти человеческим жестом похлопал его по стеклу над плечом. — Все вы не такие. Но твоя сила — в духе. Редкий смертный столько лет способен противиться проклятию древнего. Если все сделать правильно, со временем от долгого бытия в Тени ты можешь измениться. Сердце твое изменится. Оно будет пылать, и давать тебе силу вечности.

— Он станет демоном!

— Это невозможно, — если бы мог, Амелл покачал бы головой. — Так не бывает.

— Что вы знаете о Тени? — демон говорил все увереннее. Даже голос его, глухой и гулкий стал звучать четче. — Есть незыблемые вещи, есть те, что меняются. Я предлагаю сделку. Нельзя изменить ее условий. Вы все это знаете. Ты будешь жить здесь и сделаешься моим помощником, — повторил он еще раз, обращаясь теперь прямо к Хосеку. — Не сразу. Придется долго видеть сны. Но не те, что раньше. Мне подходят любые чувства. Боль и страдания я получу от других. Ты же сможешь сам делать свои сны. Я знаю — чувствую. Столько желаний, что подавлялись год за годом. Боль, яд, самоотречение. И — страдание от того, что не всегда справлялся с собой. Здесь ты сможешь исполнить любое желание. Любая прихоть. Любой сон. Без осуждений. Без наказаний. Без страдания совести. Подумай. Долгая смерть там. Агония. И покой и умиротворение здесь.

Хосек молчал. Очнувшийся Айан снова завозился в своих стеклянных оковах.

— Тебе настолько понравились наши души? — мрачно поинтересовался он. — Что ты готов принять к себе смертного на таких условиях?

— Тень безгранична, — демон сделал движение, словно бы пожимая плечами. — Тварью больше, тварью меньше. Это не так важно, как кажется вам. Но и такие души, как ваши, попадают редко.

Он помолчал.

— Ты отмечен Создателем. Большая редкость, малая малость на множество смертных поколений. Создатель избирает и накладывает свое клеймо. Я вижу, вы нет. Отмеченный не сильнее, умнее, или достойнее. Он просто отмечен. Но это редкость, а редкость приятна. Он, — демон указал в сторону кусавшего губы Амелла, — стихиарий. Большая редкость, еще реже отмеченных. Пока он слышит Тень, вся Тень за него. Если бы довелось ему сделаться демоном, он стал бы высшим. И королевская кровь. Пусть даже пестованная неподобающе, она говорит за себя. Тот, в чьих она бежит жилах — всегда желанен. Пусть даже его собственная сила не так велика и… спит.

— Ты что, королевский ублюдок? — не особо чинясь, мрачно поинтересовался Хосек. Впрочем, не особо расчитывая на ответ. Его и не последовало. Алистер молчал, стиснув зубы.

— Не пойму, отчего ты сомневаешься, — так и не дождавшись ответа, вновь заговорил демон праздности. — Ведь то, что я предлагаю тебе, должно быть, никто не предлагал еще смертному. Подумай, что тебя ждет в случае отказа. Те же страдания, что и в жизни, из раза в раз, снова и снова, пока душа твоя не истощится, и не растворится в Тени. Или — сделаться свободным в своих желаниях и порывах. Пусть даже во сне, но — свободным.

Рыцарь молчал. Прищурившись, он смотрел в одну точку и, по-видимому, серьезно обдумывал предложение демона.

— Ладно, смертный, — когда молчание стало затягиваться, досадливо проговорил тот. — Только потому, что мне нужен страж, а никто другой не подходит для этого. Им всем, в отличие от тебя, есть что терять. Я отдам тебе то, что тебе нужно. Что ты желаешь. Сны будешь творить ты сам, но подопечный твоих снов будет настоящим. Это мое последнее предложение.

Лицо Хосека оживилось. Впервые за долгое время он поднял на демона глаза.

— Я почувствовал твою заинтересованность, смертный.

— О, да, — храмовник ухмыльнулся. — Ты наконец-то предложил мне то, что смогло заинтересовать.

— И ты…

— Я согласен, — Хосек мотнул головой. — Теперь согласен. Если подумать — ты прав. Там… действительно начались боли, которые целители унять не в силах. Они успели утомить, а ведь чем дальше — тем будет хуже. Если ты исполнишь здесь все, что обещал — я согласен.

Клетка хрустнула, жидким стеклом сползая с рыцаря обратно в плиты пола. Тот выпрямился и потянулся, разминая спину.

— Так что ты говоришь, мне нужно делать?

— Оставайся здесь. Сторожи моих… гостей. За стихиарием следи особо. Он твой, но без моей помощи для тебя он опасен.

— Мальчишка опасен? — мягко ступая по стеклянным плитам, сэр Бьорн приблизился к клетке Дайлена и взял того за подбородок, заглядывая в глаза. — И как я справлялся с ним там, в Круге, столько лет?

— Если ты сейчас не уберешь свои руки, — бешено дергая головой, процедил Амелл. — Я их тебе отожгу.

— Побереги свой пыл, — проводя тыльной стороной ладони вдоль линии его скулы, улыбнулся храмовник. Улыбка эта вышла неожиданно страшной в своей обреченности. — Понадобится. Действуй, Дайлен.

Острый шип латной перчатки храмовника впечатался в шею мага, резко раскраивая тонкую кожу и мясо. Из разорванной жизненной жилы сильным потоком хлынула алая кровь.

— Обманщик! — гулко взревел демон, и рев его раскатисто прокатился по всему телу острова. — Предатель!

В лапе демона возник огненный шар, но метнуть его в рыцаря, который заслонил собой клетку, ему не пришлось. Выскочивший из своего укрытия за колонной Ниалл запустил в хозяина острова россыпь ледяных стрел из мгновенно замороженных водных капель. Развернувшись, разозленный демон швырнул в него шаром, но ничего больше сделать не успел.

Хлеставшая из шеи Амелла кровь мгновенно собралась в бордовый туманный вихрь. Его клетка с треском лопнула, а за ней — клетки Айана и Алистера. Миг вихрь клубился над застывшими людьми, и потом — обрушился на демона.

— Чего вы ждете? Убить его!

Трудно было понять, кому именно принадлежали эти слова. Смертные сорвались с места одновременно, с разных сторон бросившись на окутанного губительным кровавым маревом высшего демона. За их спинами малефикар в покрытом кровью доспехе посылал на порождение Тени все новые волны своего бешенства, уже не сообразуясь с количеством выпущенной крови, и пылая лишь одним желанием — размазать высшего по стеклянным плитам его острова. Люди атаковали яростно и отчаянно, не жалея друг друга и не останавливаясь ни на миг, уклоняясь от заклятий и ударов демона, и наскакивая вновь, с отчаянным упорством.

Даже ослабленный, высший демон обладал чудовищным могуществом, быстро перемещаясь по острову, часто меняя личину и швыряясь убийственными по своей силе огненными шарами. Множество раз он вновь пытался поймать противников в стеклянные ловушки, но всякий раз терпел поражение от Дайлена, которого не было видно за вихревыми потоками магии крови. Спустя какое-то время взбешенный малефикар вспомнил о подчинявшихся ему стихиях, и обрушил на уже потрепанного демона камнепады из огня, заставив прочих бойцов спасаться бегством.

— Дайлен! — уворачиваясь от падавших из ниоткуда раскаленных булыжников размером с конскую голову и прикрывая голову щитом, проорал Айан. — Хватит! Хватит, слышишь! Ты его убил! Он мертв!

Рискуя собой, сквозь сбивавшие с ног потоки смертоносной магии, Алистер сумел подобраться к Амеллу и вцепиться в его плечо, сильно встряхивая. Дайлен резко обернулся к нему. Искалеченные глаза горели пронзительным синим светом, выдавая крайнюю степень бешенства.

— Ты сошел с ума! Ты всех нас убъешь!

Маг с силой зажмурился. Разлетавшиеся от него магические вихри опали на почву кровавыми брызгами. Со свистом грянул о пол последний булыжник. Отпрыск королевской фамилии успел подхватить покачнувшегося товарища и усадить его наземь. Подбежавший Кусланд помог зажать рваную рану на шее Амелла, препятствуя ходу крови. Всегда светлокожее лицо мага ныне было почти зеленым. Дайлен запрокинул голову, пытаясь справиться с крупной дрожью, сотрясавшей его тело.

— Где этот целитель? — сквозь зубы процедил Айан, тыльной стороной ладони смахивая кровь со лба и оглядываясь в поисках второго мага. — Ниалл!

— Ниалл мертв, — храмовник подошел тоже. На его волосах и плече застыла корка льда от неосторожного подставления под замораживающее заклятие демона. — Его разнесло первым заклятием. Нужно поскорее убираться из Тени. В мире смертных с Дайли будет все в порядке.

— Как?

— Убить демона праздности, — стуча зубами, простонал Дайлен. — Если мы все еще здесь, он жив. Вы… помогите мне подняться. Опираясь на плечо Айана, маг в сопровождении остальных сумел дохромать до хозяина острова, распростертого среди обломков колонн и плит стеклянного пола. Вид демона праздности был плачевным. Магия крови сильно обожгла его кожу. Ноги были оторваны, грудь — раздавлена ударом щита Кусланда. Демон открыл глаза, и, с трудом сконцентрировавшись, вперил тускнеющий взгляд в шатавшегося Дайлена.

— Стихиарий… — просипел он. — Знал, что… нужно… опасаться тебя… Жаль… не довелось схлестнуться… когда я в полной силе. Я…

Меч Хосека со свистом рассек стоячий воздух Тени. Демон дернулся с хриплым криком. Ударив второй раз, храмовник отрубил голову твари.

— Поди ты с твоими сделками, чудище, — сплюнув на труп, пробормотал он, обращаясь больше к себе. — Я всю жизнь положил на то, чтобы оберегать мир от таких, как ты. Если в вашем мире так хорошо, как ты расписывал, отчего вы все так рветесь в наш?

Голос его становился все тише. Стражи с удивлением смотрели, как сэр Бьорн будто растворялся в воздухе, исчезая из Тени. Алистер протянул руку, чтобы тронуть рыцаря, но тот уже исчез, истаяв, как туман. Изумленный Страж поднес к глазам руку, пальцы которой таяли, как только что это происходило с Бьорном.

— Увидимся…

Его голос сделался невнятным и стих. Лицо Дайлена, только что безразличное и бледное, заметно оживилось. Нащупав на поясе нож, он выхватил его и упал на колени перед телом демона. Трясущимися руками вспоров раздавленную грудь, сунул внутрь руку.

— Что ты делаешь? — мрачно поинтересовался Кусланд, когда в руках мага появилось ярко мерцавшее сердце демона.

— Времени у нас мало, а потому слушай и не перебивай, — торопливо заговорил Амелл, чувствуя, как его тело становится все легче и невесомее. — Это свойство я случайно открыл во время путешествия по Тени. Слушай, говорю! Сердце демона усиливает связь с Тенью, если съесть его! Да, съесть, — он протянул руки, и сквозь его исчезающую плоть сочащеется соками сердце шлепнулось на ладонь Командора. — Я испытал это на себе. Съешь его — сделаешься магом. Если захочешь…

Дайлен исчез. Кусланд посмотрел на сердце, лежавшее у него на ладони, в молчании наблюдая, как последняя тает в зеленом мареве Тени.