Восстание Архидемона (СИ)

Глава 64

Сознание возвращалось медленно и так неохотно, что под конец уже хотелось, чтобы оно не приходило вовсе и дало еще поспать. Желанию этому, однако, не суждено было сбыться. К медленно прояснявшемуся рассудку постепенно добавлялась делавшаяся все более резкой боль от укола в шее и общее неудобство в сильно растянутом, задеревеневшем от холода теле.

Последнее, а еще более — желание свернуться в клубок и греть дыханием закочневшие пальцы, послужило окончательным толчком к пробуждению. Алистер с трудом разлепил покрытые инеем веки. На него равнодушно смотрел обросший огромными сосульками каменный потолок. Закусив губу, Тейрин попытался перевалиться на бок, но у него не вышло. С усилием повернув голову, он увидел свои руки, накрепко примотанные к оголовью толи непокрытого каменного ложа, толи пыточного стола. Ног ему видно не было, но судя по ощущениям, с ними дело обстояло не лучше.

Едва ощущая смерзшейся голой спиной поверхность камня, Алистер дернулся раз, еще… Стиснув зубы, он пытался снова и снова, пока не ощутил покалывание в онемевших кистях и ступнях, возвещавшее возвращение чувствительности. Вновь овладев своими руками, Алистер некоторое время разминал их, стараясь не допустить повторного онемения и вернуть гибкость. Но когда ему это уже стало удаваться настолько, что можно было бы подумать о том, чтобы что-то делать с удерживавшими его тело ремнями, ухо Алистера уловило звук приближавшихся шагов.

В большую, каменную комнату, стены которой так заросли льдом, что больше напоминали своды пещеры, вошли трое мужчин, одетых в меха. Двое остались стоять в отдалении, а третий, невысокий и бородатый, подошел к самому столу и, склонившись над Алистером, зачем-то потрогал место, куда пришелся укол отравленной иглы. Кожа запульсировала горячей болью растревоженной опухоли. Пленник выдохнул, давя невольный стон.

— Кто вы? — стуча зубами, едва выдавил он сквозь сжатое морозом горло. — Что вам нужно?

Вопрос ожидаемо остался без ответа. Тот, кто стоял рядом, некоторое время без стеснения разглядывал обнаженное тело наследника ферелденского трона со скучающим видом покупателя скотины в крестьянское хозяйство. Потом пожал плечами, отступая.

— Демон его разберет, — обращаясь, видимо, к стоявшим поодаль, бросил он. — Выглядит крепким. Помнится, мы уже совершали обряд над теми, кто не был подготовлен.

— Тогда воплощаемый умер, — хрипло напомнили со стороны.

— Но он продержался почти до конца, — мужчина еще раз скользнул взглядом по распростертому перед ним Стражу. — Этот моложе. Крепче. А для обряда непременно нужен пятый. У нас попросту нет выбора. Нужно попробовать.

— Это не тебе решать, Сур.

— Я уверен, что Сиятельная меня поддержит!

Собеседник Сура, видимо, имел, что возразить, но вместо этого обернулся ко входу в комнату, склоняясь в почтительном поклоне. Двое других мужчин поспешно последовали его примеру. Скосивший глаза Алистер сквозь иней на ресницах увидел силуэт стройной женщины, одетой, в отличие от мужчин, не в меха, а в платье из кожи. Чем ближе подходила женщина, тем сильнее удивлялся Алистер. Кожа, из которой были сшиты ее одежды, по мере того, как на нее падал свет, менялась, делаясь похожей на змеиную, а быть может даже, и драконью. Только во всем Ферелдене не нашлось бы мастера, способного настолько тонко выделать драконью кожу, чтобы ее можно было носить, как одежу из тканей, в этом Алистер был уверен. Тем страннее казалось одеяние женщины.

Занятый рассматриванием платья, Страж не сразу обратил внимание на ее лицо. Однако когда все же поднял глаза, тотчас забыл о своих наготе, холоде, боли и страхе, весь исполнившийся искреннего, благоговейного восторга. Женщина, нет, молодая девушка, едва вышедшая из возраста детства, оказалась самой красивой из всех, виденных им ранее. Чем дольше смотрел на нее Алистер, тем большего восхищения, жажды поклонения и служения исполнялось все его существо. Одновременно с тем, на задворках разума, еще не до конца поглощенного затягивающей красотой юной женщины, копошилась мысль о том, что ее черты — или сходные с ними — он мог видеть и ранее. То же мраморное тонкое лицо с благородными, правильными чертами, темные брови вразлет, красиво очерченные губы и черные глаза, которые у девушки были холоднее морозившей спину Алистера каменной плиты. Ее длинные волосы вились, темным ореолом обрамляя стройную хрупкую фигуру. Позабыв все на свете и самое себя, Алистер изумленно и потерянно продолжал взирать на девушку, не испытывая ни малейших сомнений в том, что если все же доведись сделаться королем, ему не нужна была бы на троне другая королева.

Между тем странно одетая пришелица склонилась над ним как до того делал Сур. Узкая ледяная ладонь легла на широкую грудь сына Мэрика, считая удары его сердца, пробежалась к низу живота, где задержалась вновь. Потеряв из виду лицо девушки, и потому постепенно выходя из-под гипнотического влияния ее совершенной природы, Алистер, ежась, чувствовал, как смерзаются под тонкими пальцами его потроха.

— О Сиятельная и Благословенная Избранница благой Андрасте! Дозволь спросить, считаешь ли ты этого мужчину достойным воплощения? Срок уже подходит, а мы с братьями до сих пор не решили, как поступить.

Прекрасное лицо было теперь совсем близко от посиневшего от холода красноносого лица Алистера. Темные глаза юной женщины поймали его взгляд и уже не отпускали, казалось, желая выпить и заморозить саму его душу. Тейрин пытался бороться с этим взглядом, пытался — и не мог. Холод, вековой холод безбрежной вечности сковывал его со всех сторон. Холод шел отовсюду — из самого воздуха, камня, на котором он лежал, близости женского тела. Тело самого Алистера, его мысли и воля сделались медлительными и неповоротливыми, словно густой кисель. И одновременно с тем его по-прежнему не покидало ощущение, что он видел, знал ранее прекрасную королеву холода и льда — а если не ее, то кого-то, очень на нее похожего…

Девушка отстранилась, когда он почти совсем окоченел. В ее черных глазах впервые промелькнула искра в противовес царившему холоду темных зрачков.

— Совершите все, что надлежит сделать, — ее голос оказался неожиданно тонким, почти детским. — Если будет на то воля Андрасте, обряд воплотит его, как должно.

Она бросила последний замораживающий взгляд на пленника и, более не говоря ни слова, вышла. Трое мужчин, вновь склонившись в поклонах, почтительно проводили ее взглядами. Потом в одно время обернулись к рвано дышавшему простуженной грудью Алистеру.

— Сегодня армия благой Андрасте пополнится еще на нескольких защитников воли ее, — ни к кому не обращаясь, но довольно уверенно пробормотал бородатый Сур.