Воронцов. Перезагрузка. Книга 9

Глава 9

Нажал на спусковой крючок. Щёлк — бабах! Ружьё громыхнуло, дым пошёл из ствола.

— Попал! — Василий опустил оружие, сияя. — Прямо в цель!

Давыдов и Иван Дмитриевич переглянулись. Генерал подошёл ближе:

— Что это за замок? Где кремень?

— Нет кремня, Пётр Семёнович, — объяснил я. — Это совершенно новая система. Основана на свойствах кварца. Никаких искр от кремня и огнива. Только чистая механика и кристалл.

Иван Дмитриевич прищурился:

— И надёжность?

— Проверим сейчас, — пообещал я. — Василий, перезаряжай.

Он кивнул, начал засыпать новую порцию пороха. И, только закончил, как словно по заказу, начал накрапывать дождь. Сначала мелкий, потом всё сильнее.

— Ну вот и всё, — буркнул Давыдов, поднимая воротник мундира. — Испытали. Пошли в помещение, пока совсем не промокли.

Он уже собирался разворачиваться, но я его остановил:

— Подождите, Пётр Семёнович. Василий, перезаряжай. Как обычно.

Мастер недоуменно посмотрел на меня:

— Но, Егор Андреевич… Дождь же. Кремень не даст искры… То есть, у нас тут кремня нет, но всё равно…

— Делай, что говорю, — твёрдо сказал я.

Он пожал плечами, но продолжил. Под усиливающимся дождём забил пыж, вставил новую капсулу. Капли били по металлу ствола, стекали по дереву приклада.

Давыдов смотрел на всё это с нарастающим недоумением:

— Егор Андреевич, что вы хотите показать⁈ Ружьё мокрое! Оно не выстрелит!

Я не ответил. Взял у Василия заряженное ружьё. Специально подержал его на весу, чтобы все видели — ствол мокрый от капель, дождь барабанит по металлу. Вода стекает по замку.

Давыдов и Иван Дмитриевич смотрели на меня так, словно я спятил. Григорий и Савелий Кузьмич тоже молчали, но в их глазах читалась надежда.

Я прижал приклад к плечу, прицелился. Палец лёг на спусковой крючок. Глубокий вдох.

Нажал.

Щёлк — бабах!

Ружьё рявкнуло так же громко, как и в первый раз. Дым вырвался из ствола, пуля ушла в цель.

Повисла тишина. Даже дождь словно притих на мгновение.

Глаза Давыдова медленно полезли вверх. Иван Дмитриевич застыл с приоткрытым ртом. А в моей голове проскочила ироничная мысль: «А что — так можно было?»

— Это же… невозможно, — выдохнул наконец генерал. — Под дождём… мокрое ружьё… Как⁈

Иван Дмитриевич первым пришёл в себя. Шагнул вперёд, буквально выхватил у меня ружьё, начал лихорадочно осматривать замок:

— Как это работает? Объясните! Немедленно!

Я не мог сдержать улыбку:

— Вот именно для этого я и просил Захара вас позвать. Наша система не зависит от погоды. Кварцевый кристалл даёт искру от механического удара. Дождь, снег, туман — всё равно. Пока механизм исправен, ружьё будет стрелять.

Давыдов подошёл, взял ружьё у Ивана Дмитриевича, сам начал изучать. Его руки дрожали — то ли от волнения, то ли от осознания масштаба увиденного.

— Вы понимаете, что это значит? — тихо спросил он, глядя на меня. — Вы понимаете⁈

— Понимаю, — спокойно ответил я. — Это значит, что русские солдаты смогут вести огонь в любую погоду. В отличие от противника.

— Это же… это же переворот! — Давыдов повернулся к Ивану Дмитриевичу. — Представляете? Французы под дождём не могут стрелять — их кремневые замки отказывают. А наши — стреляют! Это колоссальное преимущество!

Иван Дмитриевич кивнул, но лицо его было серьёзным:

— Это преимущество нужно беречь. Егор Андреевич, — он повернулся ко мне, — эта технология должна остаться в строжайшем секрете. Никто, слышите, никто не должен узнать, как это работает!

— Я понимаю, — согласился я. — Производство капсул, обработка кристаллов, сборка замков — всё нужно делать в разных местах, а собирать ружье — уже тут. Полную картину будем знать только мы.

— Правильно, — одобрил Иван Дмитриевич. — И ещё. Нужно срочно начинать массовое производство. Сколько времени займёт?

Я задумался, прикидывая:

— Если наладить всё как надо… Месяца два на отладку технологии. Потом можем давать по десять-пятнадцать ружей в день. Может, больше, если привлечём дополнительных мастеров.

Давыдов присвистнул:

— Десять-пятнадцать в день… За месяц — триста-четыреста ружей. За полгода — две с половиной тысячи. Этого хватит, чтобы вооружить пару полков!

— Именно, — подтвердил я.

Дождь усиливался, мы все промокли до нитки, но никто не обращал на это внимания. Давыдов и Иван Дмитриевич продолжали обсуждать планы, Григорий записывал, Савелий Кузьмич что-то прикидывал вслух.

Наконец Иван Дмитриевич поднял руку, призывая к тишине:

— Господа, предлагаю продолжить обсуждение в помещении. А то мы тут все заболеем к чёртовой матери.

Мы дружно рассмеялись и направились к мастерской. Внутри было сухо и тепло. Савелий подбросил дров в горн, огонь весело затрещал.

Давыдов уселся на лавку, положив ружьё на колени. Продолжал его разглядывать, словно не мог поверить в реальность увиденного.

— Егор Андреевич, — наконец сказал он, — вы только что изменили ход истории. Вы это понимаете?

Я пожал плечами:

— Просто использовал знания. И помощь отличных мастеров, — я кивнул в сторону Григория, Савелия Кузьмича и Фёдора.

— Не скромничайте, — строго сказал Иван Дмитриевич. — Без вас этого бы не было. Ни паровых машин, ни новых стволов, ни этого… — он ткнул пальцем в ружьё, — этого чуда.

— Иван Дмитриевич прав, — согласился Давыдов. — Вы гений, Егор Андреевич. Настоящий гений.

Мне даже стало неловко от таких похвал.

— Ладно, хватит лирики, — сказал я. — Давайте лучше обсудим конкретные шаги. Что нужно сделать в первую очередь?

Иван Дмитриевич достал блокнот, раскрыл:

— Первое — организовать производство кристаллов. Где будем брать кварц?

— В Уваровке есть месторождение, — ответил я. — Можно оттуда. И я уверен есть и другие месторождения. Но проще купить у ювелиров — они работают с кварцем. Нужны прозрачные кристаллы, без трещин. Размер стандартный. Я дам точные характеристики.

Он записал:

— Хорошо. Второе — производство капсул. Кто будет этим заниматься?

— Семён Кравцов уже делает, — ответил Григорий. — Он быстро схватывает, руки точные. Можем его назначить главным по капсулам. Дадим ему помощников, научим.

— Годится, — Иван Дмитриевич продолжал писать. — Третье — сборка замков. Это ключевой момент. Кто?

— Фёдор Железнов, — предложил я. — Он лучший в точной работе. Плюс братья Волковы — Антон и Иван. Втроём справятся.

— Отлично. Четвёртое — обучение. Нужно подготовить мастеров, которые смогут собирать эти ружья массово. Григорий, ты возьмёшь это на себя?

— Возьму, — твёрдо сказал Григорий. — Отберу толковых ребят, обучу вместе с Николаем. Месяц-полтора, и у нас будет целая бригада.

Давыдов поднялся, прошёлся по мастерской:

— А где производить будем? Здесь, на заводе?

— Здесь, — подтвердил я. — Но нужно выделить отдельное помещение. Закрытое, охраняемое. Никто посторонний не должен заходить.

— Сделаем, — пообещал генерал. — Выделю целый корпус, если надо. Поставлю охрану.

Иван Дмитриевич закрыл блокнот:

— Господа, у нас есть план. Теперь главное — исполнение. Никаких проволочек, никаких задержек. Работаем день и ночь, если понадобится. Через два месяца я хочу видеть первую партию готовых ружей. Сотню, минимум.

— Будет сотня, — пообещал Давыдов.

Мы ещё немного обсудили детали, потом Иван Дмитриевич и Давыдов ушли. Я остался с мастерами.

— Ну что, мужики, — сказал я, глядя на них, — началась настоящая работа. Вы готовы?

Григорий первым выпрямился:

— Готовы, Егор Андреевич!

— Готовы! — подхватили остальные.

— Тогда за дело, — скомандовал я. — Времени мало, работы много. Но мы справимся. Обязательно справимся.

На следующее утро, едва позавтракав, я отправился к Ивану Дмитриевичу. Вчерашний успех с пьезоэлементом не давал покоя — я всю ночь прокручивал в голове планы. Четыре прототипа работали, это доказывало жизнеспособность идеи. Но для массового производства нужны сотни, если не тысячи качественных кристаллов кварца. А где их взять?

Тульские ювелиры? Их всего двое-трое в городе. Даже если загрузить их работой полностью, они физически не смогут обработать такое количество. Уваровское месторождение? Там песок кварцевый, конечно, но найти среди него достаточно крупных и чистых кристаллов — задача не из лёгких. Нужно было решение масштабное, государственное.

В конторе Ивана Дмитриевича охрана меня знала и пропустила без лишних вопросов.

— Егор Андреевич! — поздоровался Иван Дмитриевич, поднимаясь из-за стола, заваленного бумагами. — Не ожидал вас так рано. Что-то случилось?

— Нам нужен кварц, — коротко сказал я. — Много кварца. Если мы хотим перевести хотя бы часть производства ружей на эту систему, понадобятся тысячи обработанных кристаллов.

— Тысячи? — он поднял бровь.

— Минимум, — подтвердил я. — Одно ружьё — один кристалл. Если делать запасные — то и больше. Тульские ювелиры с таким объёмом не справятся. Их всего двое-трое, и они заняты своими заказами. Да и вряд ли объем такой насобирается у них.

Иван Дмитриевич встал, прошёлся по кабинету, заложив руки за спину. Я видел, как он размышляет, просчитывает варианты.

— Понимаю проблему, — наконец сказал он, останавливаясь у окна. — Закупать кристаллы по несколько штук у местных ювелиров — это капля в море. Нужен другой подход.

— Вот именно, — согласился я. — Поэтому я и пришёл к вам. Это уже государственного масштаба задача.

Он повернулся ко мне, прищурившись:

— А вы уверены, что секрет производства останется у нас? Ведь чем больше людей будет в курсе, тем выше риск утечки информации.

Я покачал головой:

— Я не собираюсь раскрывать технологию полностью. Пусть ювелиры обрабатывают кристаллы по моим чертежам — они будут знать только размеры и форму, но не назначение. Сборку замков мы делаем сами, здесь, на заводе. Никто не увидит полную картину.

— Умно, — одобрил он. — Хорошо. У меня есть информация, которая может вам помочь.

Он вернулся к столу, начал рыться в бумагах. Наконец извлёк какую-то папку, открыл её.

— По моим каналам прошли сведения, — начал он, водя пальцем по строчкам, — что в Петербурге есть один толковый ювелир. Григорий Пантелеевич Саламандра. На углу Невского и Большой Морской у него ювелирный магазин. Человек известный, работает с императорским двором, заказы выполняет крупные. И, что важно, у него целая мастерская с учениками и подмастерьями.

Саламандра… Я вроде бы слышал это имя. Карл Фридрихович упоминал его или Игорь Савельевич — не помню уже, да и не важно.

— Да, слышал о таком, — кивнул я. — Мастер известный.

— Вот именно, — Иван Дмитриевич закрыл папку. — Я напишу письмо своим коллегам в столице. Попрошу их связаться с Саламандрой и передать ваш заказ. Тайной канцелярии он вряд ли откажет.

— Отлично, — обрадовался я. — Но нужно соблюсти секретность.

— Естественно, — согласился он. — У вас есть подробный чертёж обработанного кристалла?

Я полез во внутренний карман кафтана, достал свёрнутый лист бумаги. Ещё вчера вечером, вернувшись домой, я тщательно перечертил образец, добавил все необходимые размеры, пометки, требования к качеству.

— Вот, — протянул я ему лист. — Здесь всё подробно. Размеры, форма, требования к прозрачности и отсутствию трещин. Даже указал допустимые отклонения.

Иван Дмитриевич развернул чертёж, внимательно изучил:

— Всё понятно, ничего лишнего.

— Да, Иван Дмитриевич, — твёрдо ответил я. — Я сделал чертёж максимально обезличенным. Никаких пояснений о назначении. Просто технические требования к обработке кристаллов кварца. Саламандра получит заказ, выполнит его, получит деньги — и не будет знать, для чего это нужно.

— А если он спросит? — прищурился Иван Дмитриевич. — Ювелиры народ любопытный.

Я усмехнулся:

— Скажете, что это для оптических приборов. Для телескопов, например. Или для каких-нибудь научных экспериментов. Кварц используется в разных областях — он не догадается об истинном назначении.

— Ладно, — кивнул он, складывая чертёж. — Убедительно. Сегодня же отправлю письмо в столицу. Думаю, через неделю-полторы получим ответ.

— А сколько кристаллов можно заказать на первый раз? — спросил я.

Иван Дмитриевич задумался, потирая подбородок:

— Начнём с пробной партии. Скажем, сотня штук. Проверим качество, скорость выполнения. Если всё устроит — закажем больше.

— Разумно, — согласился я. — Сотни хватит на первые испытательные образцы и небольшую партию ружей для войсковых испытаний.

— Вот и замечательно, — он убрал чертёж в папку. — Деньги на заказ выделю из государственного бюджета. Это стратегически важный проект, так что финансирование будет.

Я облегчённо выдохнул. Это снимало с меня огромную головную боль. Организовывать поставки кварца самостоятельно было бы крайне сложно и дорого.

— Спасибо, Иван Дмитриевич, — искренне сказал я. — Это очень поможет.

Он отмахнулся:

— Это моя работа — обеспечивать вас всем необходимым. Вы делаете дело, я убираю препятствия. Так что всё честно. Ладно, не буду вас задерживать. Уверен, у вас ещё дел невпроворот.

Я встал, пожал ему руку:

— Спасибо ещё раз. Как только будут новости из Петербурга — дайте знать.

— Обязательно, — пообещал он.

Я вышел из его конторы, спустился по лестнице на улицу. Захар ждал с лошадьми у крыльца.

— Куда теперь, Егор Андреевич? — спросил он.

— Домой, — ответил я, садясь в седло.

Я вернулся домой после разговора с Иваном Дмитриевичем в прекрасном расположении духа. Вопрос с кварцем решался, производство набирало обороты, всё шло по плану. Захар отвёл лошадей в конюшню, а я направился к дому.

Но едва я подошёл к крыльцу, как услышал голоса во дворе. Женские, оживлённые. Обогнул дом — и увидел целую компанию. Машка, бабушка, няня Агафья, моя мать… и ещё одна дама в роскошном тёмно-синем платье с меховой оторочкой. Княгиня Елизавета Петровна Шуйская.

Все они столпились вокруг коляски, которую я привёз из Уваровки. Машка что-то объясняла, показывая, как корзинка качается на ремнях, как легко катятся колёса. Княгиня ахала, склонившись над коляской, трогала кожаную обивку, проверяла крепления.

— А вот и сам изобретатель! — заметила меня бабушка.

Все повернулись. Княгиня выпрямилась, расправила юбки и направилась ко мне с широкой улыбкой:

— Егор Андреевич! Добрый день! Как же вовремя вы подоспели!

Я снял шапку, поклонился:

— Добрый день, Елизавета Петровна. Рад вас видеть. Что привело вас к нам?

Она взяла меня под руку, повела обратно к коляске:

— Вот, приехала навестить вашу супругу, узнать, как здоровье, как беременность протекает. А Машенька мне такое чудо показала! — она указала на коляску. — Я наслышана о вашем таланте в изобретательстве, Егор Андреевич, но чтобы вот так — для удобства прогулок с маленьким ребёнком! Это же что-то невероятное!

Машка застенчиво улыбалась, стоя рядом. Бабушка и мать переглянулись с довольным видом. Няня Агафья качала головой, причитая что-то про «нашего Егорушку-умницу».

— Просто хотел, чтобы и нам и ребёнку было удобно, — скромно ответил я.

— Удобно⁈ — Княгиня всплеснула руками. — Да это же гениально! Смотрите — корзинка качается, как люлька! Колёса мягкие, не трясёт! И катится легко, одной рукой можно везти!

Она снова склонилась над коляской, вглядываясь в каждую деталь. Потом выпрямилась, посмотрела на меня серьёзно:

— Егор Андреевич, у меня к вам огромная просьба. Если я вас очень попрошу помочь мне с такой же коляской — выручите меня?

Я поднял бровь:

— Вам коляска нужна?

— Не мне лично, — она улыбнулась. — У меня племянница недавно родила. Прелестная девочка, моя крестница. И вот скоро крестины, все родственники будут отдариваться, а я всё думала, что бы такого особенного подарить. А тут Маша показала вашу коляску — и я сразу поняла, что это будет самый лучший подарок! Такого точно ни у кого не будет!

Я задумался. С одной стороны, дел и без того невпроворот. С другой — отказывать княгине Шуйской было бы неразумно. Она много раз помогала нам, поддерживала Машку в светском обществе, защищала от интриг. Да и вообще, женщина она была хорошая, искренняя.

— Сделаю, Елизавета Петровна, — кивнул я.

— Правда⁈ — она всплеснула руками. — Ах, как я рада!

— Вам на когда надо?

— Ну, неделя ещё есть, — она прикинула в уме. — Успеете?

Неделя… Для такой работы вполне достаточно. Особенно если поручить её Савелию Кузьмичу с его подмастерьями.

— Более чем, — уверенно ответил я.

Княгиня просто расцвела:

— Ах, Егор Андреевич, вы настоящий спаситель! Как я вам благодарна! — она повернулась к Машке. — Машенька, у вас муж — сокровище! Берегите его!

Машка покраснела, но улыбалась:

— Берегу, Елизавета Петровна.

Мы все прошли в дом. Матрёна уже накрывала на стол — видимо, ждали меня к обеду. Княгиня уселась рядом с бабушкой, продолжая расспрашивать о коляске, о здоровье Машки, о предстоящих родах.

Я сидел, попивая чай, и думал о том, как бы организовать изготовление второй коляски. Можно, конечно, самому заняться, но времени катастрофически не хватает. Лучше делегировать.

Обед прошёл в приятной беседе. Княгиня была прекрасной собеседницей — рассказывала новости из высшего света, интересовалась делами на заводе, хвалила Машку за скромность и благоразумие. Бабушка явно была довольна таким гостем.

Наконец княгиня засобиралась:

— Что ж, пора мне ехать. Дела ждут. Егор Андреевич, — она повернулась ко мне, — когда коляска будет готова, дайте знать. Пришлю слугу, заберёт.

— Обязательно, — пообещал я. — Через пять-шесть дней всё будет готово.

— Прекрасно! — она поцеловала Машку в щёку, кивнула остальным и направилась к выходу.

Я проводил её до кареты. Перед отъездом она ещё раз поблагодарила, помахала рукой и укатила.

Вернувшись в дом, я застал Машку в приподнятом настроении:

— Какая она чудесная! — говорила она бабушке. — Так искренне интересовалась, советы давала…

— Хорошая женщина, — согласилась бабушка. — И влиятельная. Такую подругу иметь — большая удача.

Я не стал вмешиваться в женский разговор. Поднялся к себе в кабинет, достал чистый лист бумаги и начертил подробную схему коляски — все размеры, детали, материалы. Чертёж получился детальным — любой толковый мастер по нему соберёт.