Ворона на взлете

Глава 6

Мамочкин порыв — срочно решать вопрос с транспортом, водителем и телохранителем — удалось купировать. Временно.

Если сложится с Зеленым лимоном и кино, я буду слишком занята для разъездов. Маршрут у меня будет один: отель — съемочный павильон. Еще для съемок на натуре куда-то дернуть могут, но это тоже, скорее всего, с предоставлением студийного автотранспорта. И водителя, как «бесплатного приложения» к машине.

Так я перенаправила энергию Мэйхуа на скорейшее и внимательнейшее изучение сценария.

Пожалуй, поторопилась. Надо было дать ей остыть.

В ситуации с фанаткой мать моя достойная женщина с удивительным самообладанием… опешила. Мэйхуа понимала умом, что улыбчивая тетушка в красном не желала мне зла. И прочие, кто там высыпался из разных магазинчиков на звонкий голос, тоже вполне дружественно были настроены.

При этом материнский инстинкт вопил: защитить детеныша! Вспомнить только, как молниеносно она закрыла меня своей неширокой спиной. Будто бы телепортировалась.

И то: «Не уверена» — в обращении к охраннику, оно явно терзало мать. И тогда, и сейчас, по осмыслению ситуации.

Моя выдержанная матушка корила себя за ошибку. Ошибку, которой не было. Никто не мог предугадать эту встречу. Мы выбрали не самое «забитое» посетителями время и место. И не так уж велика моя популярность, чтобы скрываться или таскать с собой телохранителей.

Пружина волнения сжалась вокруг материнского сердца. И Мэйхуа чувствительно реагировала на всё.

— Так не пойдет, — хлобыстнулся о столик переплет. — Почти в самом начале — откровенная сцена! Они в своем уме?

«Должно быть в чужом», — я аж глазки округлила от удивления.

У них тут от случайного касания рукавов или подолов разнополых героев уже поднимается зрительский вой. «О-о-о, романтика! Какая химия у героев!» — а они просто вместе потянулись что-то упавшее поднять.

Откровенная сцена? В фильме с трехлеткой? Это что там за отборная жесть?

— Мам? — я не могла не вызнать подробностей. — Что они там такое написали?

— Девочка принимает ванну, — нехотя проговорила Мэйхуа. — С пеной. Главный герой намыливает ей спину.

— М, — с непониманием и долей осуждения выдала я.

Прям как местные. Они те ещё любители «помычать».

Непонимание: там только спина или больше голенького ребенка предусмотрено? Осуждение: фильм обещали про танцы, не про обнаженку.

— Кажется, так сценарист пытается продемонстрировать заботу отца-одиночки, — негодования в тоне слегка поубавилось. — Но это не повод показывать обнаженную спину моей драгоценной доченьки всей стране!

— Согласна, — поддакнула я на оба довода.

И про заботу — ну трогательная же сцена, если так подумать. И про то, что я даже в малипусечном возрасте не готова на камеру являть наготу. Пусть вон, коленками довольствуются, в кино о современности не в ханьфу же героев упаковывают.

Вот просто — нет. Это не перед другими детьми и нянями в садике переодеваться.

Кстати, о коленочках — а это идея.

— Мама, ты же сценарист, — выдала на голубом (карем) глазу эта ворона. — Скажи им, что сцена неприемлема. И нуждается в замене. Раз я им так нужна, они могут прислушаться.

— Я? — с непередаваемым выражением лица спросила мама («Дочка, ты меня троллишь?» — едва ли не прямым текстом спрашивали её глаза). — Замена… Следует подготовить яркую идею.

— Эта девочка… Как её зовут? — принялась втягивать в процесс обсуждения (вместо резкого отрицания) мамочку.

— Шао[1], — не подвела меня моя умница. — Пишется, как «мало».

— Спасибо, — улыбнулась — надо же поднимать ей настроение. — А как отец, воспитывающий Шао без мамы, может показать свою заботу? Как думаешь?

Взрослой местной должно быть виднее, что тут может быть уместно.

— Я? — снова переспросила Мэйхуа.

Сжала губы. Покачала головой. Затем подняла на меня взгляд: пронзительный и обжигающе холодный.

— Понятия не имею, — выговорила она.

— Ладно, — сделала вид, что так и надо, одна ворона. — Подумаем вместе? Смотри, мам: Шао будет учиться танцевать. Наверняка не обойдется без ошибок. Ошибки приводят к травмам — несерьезным! Вроде разбитых коленочек.

Разноцветные колени — это в период садика обычное дело. Задела, плюхнулась, не рассчитала усилие… То там, то сям отбивались и царапались колени. Локтям и ладоням тоже доставалось.

Мне нравится, что предки не поднимают драконий рев при виде мелких ссадин и царапин. Воспринимают, как нечто неизбежное. Но непременно осматривают, чтобы убедиться: ничего не воспалилось.

Они, что называется, не «дуют мне в попу». Их забота не душит.

— Допустим, — с великим сомнением (зря я вообще про травмы, когда она в раздрае) молвила мать.

— Вот пусть отец после тренировок обрабатывает ранки, — предложила я логичный вариант соприкосновений. — Зеленкой, скажем. Может измазать пальцы и тронуть дочкин нос, покрасив и его тоже. А Шао в отместку может достать зеленку, пока папа спит. И нарисовать ему на лице кошачьи усы.

Зеленка, как нам известно доподлинно, безопасна. На собственной шкурке проверено, ага. Подарим же китайцам технично переработанную концепцию — «усатый нянь».

И котиков все любят.

— У главного героя несколько подработок, — засомневалась в идее с усами мамуля. — Его же засмеют.

— Пусть смоет, — вздохнула, освежив в памяти «вступление» к предновогоднему концерту. — Или пусть терпит. Наше дело — предложить. Можно же и пластырем заклеить, чтобы без последствий.

— Эпизод в ванной может быть связан со спонсорами, — подумала вслух мама. — Скрытая реклама детских средств для ухода, например.

Если она права, может возникнуть затруднение.

— Так пусть отец и дочь вместе умываются и чистят зубы, — эта ворона твердо вознамерилась не отдать юаням (если там реально дело в спонсорстве) главенство. — Папа может ставить для дочки стул. И поднимать ее на руках. Тоже забота! И всякие баночки в кадр попадут.

Сказала бы: сами собой, но на деле это будет тонкая работа. Не только операторская. Перво-наперво младшие выстроят всё, что должно оказаться в объективе. До мелочей. Режиссер одобрит (или заставит переделывать).

Мыслить шире: с хорошей продуманной идеей всем работать легче абсолютно всей съемочной группе.

— М, — приподняла бровь Мэйхуа. — Нужно записать.

Я подождала, пока она приносила и включала ноутбук. А то время, пока загружается система, решила тоже потратить с пользой.

— А где дядя Цзинь берет одежду? — задала я наивный вопрос. — Тоже ходит по магазинам, как та тетя в пижаме?

Дети моего возраста уже вполне могут задавать глупые и не очень вопросы. Ну или это ближе к четырем-пяти норма? Не суть, я же воспитанница элитного детсада Солнышко! Мне положено быть более продвинутой, чем среднестатистические сверстники.

— В пижаме? — поперхнулась смешинкой мамочка. — Ван?

Я закивала в ответ, та же вежливо (нет) представилась при встрече.

— Нет, дядя Цзинь не бывает в таких местах, — сказала именно то, чего я от нее и ждала, Мэйхуа. — У него нет времени на подобные мелочи.

— А-Ли поняла, — засияла я. — Для него лично всё делают. Как ты для меня, да?

Мамочка чаще всего вышивает на готовых одежках. Но есть у меня и несколько вещей, сделанных Мэйхуа, от выкройки до последнего штриха-украшательства. Будь у нее больше свободного времени, я бы не удивилась, заполни она весь мой шкаф самолично созданным гардеробом.

— У мужчин их семьи свой мастер, — после минутки раздумий озвучила Мэйхуа.

Драгоценная дочь посмотрела на нее достаточно выразительно, чтобы обойтись без наводящих вопросов.

— Наша семья пока не на том уровне, — ровно проговорила мать. — И в некоторых случаях предпочтительнее выглядеть…

«Глупее?» — предположила я в секундную заминку.

— Наивнее, — подобрала другое слово Мэйхуа. — И западные вещи могут этому способствовать.

«Вот это ты у меня продуманная!» — в демоны знают какой раз поразилась этой невероятной женщине ворона.

— И всё равно, — я демонстративно надула губы. — Всех не проведешь.

— Всех и не надо, — улыбнулась мамуля. — Но пока что обращение к мастеру — выдающемуся мастеру — может показаться неподобающим. Помнишь: одежда по осанке?

«Как страшно жить!» — взвыла мысленно эта ворона. — «В Срединном государстве».

— Тогда давай поработаем со сценарием, — ткнула я пальчиком в экран ноутбука. — Нам надо ускориться. Побыстрее сделать неподобающее подобающим.

— Почему? — приподняла бровь Мэйхуа. — Те вещи не так уж плохи.

— Пижама и пальто в жару? — сделала страшные глаза я. — Это не твое, мам.

— Поняла, поняла, — рассмеялась моя славная.

Чего и добивалась её чадушко.

Без понятия, что там не поделила рыжая Ван с мамочкой. Но я по-любому на стороне Мэйхуа. И в целом, и по пустякам. Так же, как она за меня горой.

Полноценно реализовать мой творческий порыв не удалось. Сначала мама отвлеклась на приготовление ужина, а затем мы всей семьей смотрели немножечко наш фильм.

Мы очень удачно закончили работу в сериале. Успели вернуться почти что к тому самому показу — историческому, можно сказать. Ведь это первый кинофильм для Бай Я, как главного сценариста.

Да-да, Ян Хоу постарался, чтобы «Растопить твое сердце» пустили в эфир центрального телевидения. Возможно, он глупость сделал, разменяв «должок» канала за тот инцидент с младшей Ян. Или же дал путевку в жизнь моему (частично — история мной выдумана, но снята студентами) шедевру.

Вот и поглядим.

— М… — вскоре глубокомысленно мычала я.

Папа с мамой деликатно помалкивали.

Мне же хотелось бить по рукам оператора. Мы ведь не просто сцены расписали с диалогами. Мэйхуа приложила список локаций, эстетичных и пригодных к использованию в кадре.

Так, в списке был один интересно оформленный торговый центр. Кино же молодежное, так что и места выбирались такие, чтобы молодые зрители прилипли к экранам.

Интересная волнообразная подсветка и блеск витрин — из таких мест. И что делает оператор? Правильно, он выбирает такой ракурс, чтобы были отлично видны… урны для мусора.

В столице зарегистрировано больше двадцати миллионов жителей. Это без учета «столичных бродяг», коим нет числа. Говоря проще: народу хватает. И народ этот сорит (а еще харкает и плюется, но не будем о грустном). Поэтому без урн никак.

Но это же не повод снимать героев и урны, героев, проходящих мимо урн, героиню, отчаянно (слишком) жестикулирующую на фоне урны… Шесть минут экранного времени городские урны делили кадры с главными героями.

Окей, допустим, оператор — рукожоп. Бывает, причуды генетики. Но куда смотрел Син? Он же как бы режиссер, у него есть глаза. Оба-два, правый и левый, я сама его грустные зыркалки видела, и они в порядке.

Дальше — актеры. Полфильма героиня (которая главная) по моим ощущениям была подшофе. Такие интересные у неё были жесты и реакции.

Главгер… Я просила взять на роль красавчика с покерфэйсом. И с этой задачей Син справился. Пока шла часть, где герой — ледышка, было приемлемо. Напомню: у парня проблемы с эмоциями. А у актера еще и с координацией. Отчего эпизод на катке смотреть было реально страшно.

Деревянную куклу поставили на коньки и выгнали на лед. Больно, очень больно глазам.

Второстепенные зато молодцы, можно сказать, вытянули на себе милую и непосредственную часть истории.

Но вот когда ледяной красавчик стал «оттаивать»… Эта ворона принялась биться головой о мебель. Точнее, о диван. Благо, он мягкий.

Я почти слышала, как Син им руководил: «Покажи, что ты в сомнениях». И этот… я не знаю, как его назвать. Буратино? Пусть будет так. Буратино надувает щеки и делает бровки домиком.

«Ты озадачен и не можешь найти ответы». Буратино… тужится, как при вполне естественном процессе. Мне, блин, всегда казалось, что ответы ищут не таким вот образом.

«Вспоминаешь особенные моменты». Стеклянный взгляд и лицо, начисто лишенное признаков интеллекта.

— Я больше не могу это смотреть, — простонала эта ворона с прокушенной щекой.

От негодования и шока закусила. Этот… буратино необструганный запорол почти всю историю. Как его вообще взяли на актерское⁈

Теперь понятно, за что разносил фильм Ян Хоу. Но при этом высоко оценил задумку и сценарий. Настолько, что допустил этот позор в эфир. И второе место еще дал.

Насколько плохи были третье и последующие? Даже думать не хочу.

— Милая, эта история — трогательная и добрая, — обнял мою раздосадованную тушку батя. — Вы с мамой очень хорошо постарались. Это обязательно оценят.

— Нет, — тряхнула головушкой эта ворона. — Больше никаких дареных историй. И за деньги тоже — нет. Правки, изменения — пожалуйста. Но не цельные сценарии.

Мама ринулась обнимать меня с другой стороны. Утешать на два голоса, убеждать, что всё не так плохо. И вообще, так многие делают. В низкобюджетных проектах какой только чуши не увидишь. Просто у меня стандарты высокие, заданные лучшими. Профессионалами в своем деле, многажды отмеченными наградами и премиями.

И всё же предки не смогли меня разубедить.

Это не значит, что я больше не создам ни одной истории. Не так категорично.

Но доверять воплощение моих идей абы кому — на эти грабли я больше не наступлю. Только проверенным людям.

Безумная мысль сверкнула яркой молнией: что, если не откладывать расширение творческой студии Бай Хэ до совершеннолетия?

Я так-то думала, что к тому времени наработаю имя и кой-какой капитал. Чтобы не ютиться в крошке-офисе. Дать людям отличные условия труда. Такие, чтоб их с работы выгонять приходилось, а не наоборот, когда из-под палки на завод (рынок, офис, любое другое рабочее место).

Когда мое имя сможет открывать самые разные двери. Пока что их чаще приоткрывают для меня. И видят в Мэй-Мэй одаренного, но маленького ребенка. Не равного. Даже мудрый Лянь Дэшэн — он смотрит на меня, как на любимую внучку, которой небеса отмерили таланта больше, чем другим.

Я признательна «киношному папке» за многое. Но хочется стоять на одном с ним уровне. А таковое в три года, да и в пять, и даже в десять — практически невозможно.

Сколько наград должна заработать эта ворона, сколько идеальных воплощений явить людям, чтобы обрести должный вес?

На этот вопрос у меня пока нет ответа.

Зато есть шальная мыслишка: а не пообедать ли нам с мамочкой и «опальным» режиссером, когда он вернется в столицу? Нынче он что-то вроде длительной выездной практики устраивает студентам. Многосерийный фильм с ними снимает. С упором на документализм, национальный колорит, процветание и разностороннее развитие Поднебесной.

Ян Хоу будет указан в титрах, но не как главный режиссер, а как руководитель проекта. Это не будет считаться нарушением соглашения о неконкуренции. Ведь проект не коммерческий, да и в списке режиссеров (и даже помощников) его фамилия не будет значиться. Руководитель — это другое. Понимать надо.

Мне кажется, что ход он делает верный (в том числе и политически). Вспомнить, что говорила мама при просмотре церемонии вручения статуэток «Летающие Апсары» про влияние правительства в распределении премий… А тут такая хвалебная песнь необъятной родине от щегла и его «птенцов». Зуб даю (всё ещё молочные идут в заклад), что эта «студенческая» работа не останется незамеченной «кем надо».

И вроде как дядюшка Бу не нашел себе нового пристанища (я про киностудию или хотя бы агентство).

Вопрос в том, что я могу им предложить? Будучи от горшка примерно двадцать два вершка?

Вершок — длина фаланги указательного пальца — в переводе на сантиметры четыре целых, сорок четыре сотых. Не говорите этого при китайцах, ведь четыре тут звучит как «сы», и смерть звучит, как «сы». Разница в тонах.

Вороний рост выше нормы, близится к метру. Перевод в вершки легкий, ответ забавный. Ответ на пример с делением и мерами измерений.

Тогда как с ответом для крутого дуэта Бу-Ян посложнее будет…

Прикинем на пальцах. Раз: харизма, как суть Мэйли. Два: доступ к историям от сценариста Бай Я. Три: у нас чуткий и всецело замечательный директор.

Хватит ли этого? Сложится ли фигура о трех углах?

На секунду представим, что парочка Бу-Ян решит пойти во все тяжкие (зачеркнуть) под логотип (а он у нас вообще есть?) Бай Хэ. Что дальше? Снимать кино «на свои»? Это же не реклама с мандаринами! Там бюджеты в десятки и даже сотни миллионов юаней.

По всему выходит, что рано мне на знакомых «зубров» китайского кинематографа замахиваться. Себя бы с мамой прокормить, да помощниц не обидеть.

Но как же заманчиво…

Пока я варилась в котле противоречивых желаний и размышлений, кино закончилось. Финал вроде бы у студентов пристойный вышел. Может, раскачались под конец и выдали лучшее, на что способны.

По крайней мере родители посматривали в экран с улыбками.

Ладно. Не будем чересчур суровы: снимали учащиеся. В высшем учебном, но всё равно ни разу не дипломированные специалисты. И роли играли такие же недоучки.

Кстати, парочку второстепенных надо будет взять на карандаш. Им от природы-матушки досталось меньше привлекательности. Зато и парень, и девушка «на раздаче» Мироздания отхватили по искорке таланта.

И музыку записали приятную. Да и в целом «звукарь» отлично справился, к нему претензий ноль. Короче, есть и плюсы.

Так что — пусть живут и растут над собой. Благо, им там есть, куда стремиться.

Срочные новости из мира кино и телевидения после рекламы минеральных Вод Куньлунь (родители никогда не выключают телевизор, если идет одна из моих реклам) объявила возбужденная девушка-диктор.

В посольском квартале района Чаоян попал в ДТП известный певец и актер. Сюэ Вэнь был за рулем своего автомобиля в нетрезвом состоянии. Подробности выясняются.

С меньшим энтузиазмом диктор подкинула ещё дровишек. Скандально известный актер Жуй Синь расторг договор со своим агентством. Обе стороны пришли к соглашению после того, как стало известно об отношениях актера с начинающей актрисой из того же агентства.

— Они его выгнали? — озадаченно высказала Мэйхуа. — Защитили девушку? М-м…

Запиликал тревожненько мамин мобильник. Время позднее, если кто-то решился потревожить, значит, по важному поводу.

— Слушаю тебя, Суцзу, — приняла вызов мама. — Ты звонишь по поводу новостей?

Я, если честно, тоже так подумала. Мы трое: мама, я и Чу знаем Жуй Синя. Его судьба нам небезразлична. Клип, помнится, всем миром помогали ему забацать…

Громкую связь Мэйхуа не включала. Наша сотрудница на эмоциях повысила громкость, так что я разобрала её слова и так.

— Госпожа Лин, — сказала Чу-один. — Вы правы. Дело очень серьезное.

— Одну минуту, у меня еще один вызов, — нахмурилась мамочка и переключилась на второй звонок. — Да?

— Госпожа Лин! — вторая Чу заговорила еще громче первой. — Это катастрофа!

[1] 少(кит). [shǎo] — мало, немного, молодой, младший.