Ворона на взлете

Глава 12

В местной киноиндустрии есть негласная традиция: щедро оплачиваемые актеры угощают менее везучих. Не обязательно каждый день, но хотя бы разок-другой закупить напитки или перекус на всех — хороший тон.

К маленьким актерам это не относится. Дети же, а детям, наоборот, положено красные конверты и вообще презентики дарить. Нет, если изъявить желание — люди только рады будут (как и всякой халяве). Как радовались вечеринкам и кейтерингу за счет Лин Сюли. Но ждать и обижаться, если не дождутся вкусняшек, никто в здравом уме не станет.

Так что в нашем совместном проекте роль «угощающего» плавно ушла к Жую. Мать моя разумная госпожа директор выделила Чу Суцзу некоторую сумму на расходы. И та от имени Синя «затаривалась» на всю ораву фруктами и прохладительными напитками. Не ледяными, чтобы никто не простыл.

Выходило, что и поставки обедов от Зеленого лимона не «протухают» за ненадобностью, и народ получает витамины с приятным по жаре питьем. Все довольны, кроме некоторых особо фырчливых (я в курсе, что такого слова нет, но для такого вредины не жалко сочинить).

А ещё всё это закупалось, по факту, из тез денег, что приносил студии Бай Хэ, собственно, Жуй Синь. И они же вкладывались — будем честны — в его образ. Щедрый, заботливый и благожелательный.

Я уже успела отснять эпизод, где неловкая панда кружится в укороченном (для удобства) ханьфу. Тетушка малышки Шао по задумке работает костюмером. Она и одеждой для выступлений команды Вихрь занимается.

Работа несложная, только образ глазастой мишки-мимимишки уже немного утомил. Впрочем, мне за это платят. Так что отработала, как надо. Могу теперь отдыхать и хрустеть яблочком с чистой совестью.

— Госпожа Лин, простите, эта бесполезная ни на что не годна, — запричитала Чу-два, пока Чу-один руководила раздачей напитков. — Не сумела проконтролировать выполнение такого простого поручения…

Вообще, она могла ничего не говорить. Её провал был заметен — очевиден даже — без слов. Фасолинку не спрятать за спинкой-тростинкой. Не те габариты у Дуду, чтобы наличие оной на съемочной площадке осталось незамеченным.

Да и вообще, маме пришлось подходить за пропуском для Чу с собакой к продюсеру. Ведь та потеряла телефон, и предупредить о ЧП не смогла. Нанятый для присмотра за Дуду человек не вышел на смену, что-то с ним стряслось. Чу Баочжэн оказалась в ситуации, где ей нельзя бросить хвостатую подопечную, но и в павильон явиться необходимо.

М-да, с исполнительностью у этой трудяжки всё ок, а вот с фантазией — швах. Ничего лучше, чем привезти с собой шарпея на студию, Чу-два не придумала.

— А если бы мы были на выездных съемках? — печально вздохнула Мэйхуа. — Как вообще можно было потерять телефон?

— Простите, — изготовилась падать на колени Баочжэн. — Это всё моя вина…

— Живо прекрати, — мама вовремя перехватила её под локоток. — Я просто спросила, не нужно так реагировать.

«Что люди подумают», — не озвучила, но судя по взглядам искоса, фраза так и напрашивалась.

— Я соскучилась по Дуду, — положила конец неловкой сценке эта ворона.

И скормила добродушной мордахе дольку яблока. Мне в ответ повиляли хвостом. Одна моя подруга, собачница со стажем, говаривала, что собаки улыбаются хвостом. Фасолинка улыбалась мне полукольцом хвостяшки: он у нее от природы веселый — закрученный в разомкнутое колечко. Натуральный смайлик.

А то её хозяина, пока все остальные отдыхают, гоняют в хвост и в гриву. В смысле, тренер готовит парня к выполнению сложных (для начинающего брейкера — архисложных) связок. Жуй даже не может поприветствовать свою шерстистую подругу.

— Ладно, — снова вздохнула мамочка. — Дело уже сделано. В этот раз к нам проявили доброе отношение. Баочжэн, ты отвечаешь за Дуду. Нельзя доставить неприятности, понимаешь меня?

Это переводится как: «Мне придется испытывать неловкость перед уважаемыми людьми и всей съемочной группой, если собака залает в неподходящий момент». Моль наша за номером два — бледнее бледной немочи — кивает болванчиком.

На том мы оставляем сотрудницу с Дуду. День ответственный: нужно отснять командный этап соревнования. Поэтому и людей больше обычного: привлечены танцоры, изображающие наших противников.

Много говорить им не нужно. Кроме парочки пафосных заявлений перед началом, да эмоционального выкрика по завершению, что вся победа Вихря — за счет травмы их (противников) танцора.

Поэтому в касте присутствуют иностранные танцоры. Мне, признаюсь, любопытно поглядеть на них. А то всё китайцы да китайцы… За редким исключением, вроде «леди Джейн». Глаз замыливается.

А еще это неплохой повод проверить свой инглиш. В плане, понимаю ли я беглую речь на «сложном западном» из уст носителей.

Выясняется, что да, понимаю. В частности, стилистически сниженную лексику. Это когда вроде не брань, но и не норма.

— Снова поддаваться этим чинкс, — через губу произнес смуглый танцор с подводкой на нижних веках.

— А чего ты от них ждал? — поиграл желваками темнокожий бугай. — Это хотя бы кино. Понятно, что постановка. И хотя бы платят нормально.

— Мы на их земле, — с ощутимым акцентом (инглиш — явно не родной) сказал блондин. — Играем по их правилам.

Третий, похожий (в основном, по говору) на француза, говорил нейтрально. Не обидно. Второй… высказывался, в принципе, по делу.

Небольшая ремарка: когда я-прошлая создавала историю с Лин Мэйли, китайской танцовщицей, знакомилась с циклом шоу по уличным танцам Китая. В них участвовали и иностранцы — это вроде как престижно для устроителей шоу. Так вот, независимо от уровня мастерства этих танцоров их других стран, в финале неизбежно (кроме самого последнего, сильно раскритикованного публикой сезона) побеждал китаец.

Ага, вытягивал «на тоненького», из последних сил выкладывался, но непременно одерживал победу. Превозмогал. Помню, как я легонько над этим посмеивалась.

Но вот тот первый, мысленно обозначенный мной, как «смуглянка», грубо перешел черту. Черт, ты под камерами. В павильоне множество умных, образованных людей. Режиссер У проходил практику в Штатах, помощник оператора учился в Канаде… (Разведка в лице Чу-один не дремлет, а отрабатывает премию).

И эти люди вынуждены делать вид, что не слышали (или не поняли) неприкрытого оскорбления.

«Смуглянка», он же латинос, он же грязный язык, назвал нас — обобщенно — узкоглазыми. Буквально «чинк» — это щель.

Демоны и преисподняя, вот уж не думала, что меня-нынешнюю так взбесит прилюдное уничижительное словцо от чужака.

— Привет, — обратилась я к группе говорливых танцоров — разумеется, не на путунхуа. — Как вам в Китае? Всё ли нравится? Не зовут ли вас здесь пучеглазыми?

Списать на детскую непосредственность можно очень и очень многое. Чем я и пользуюсь.

А если кого-то вдруг обидят слова малышки — им же хуже.

Языкастый и блондин закашлялись. А темнокожий (заметим: я его некорректно не спешу называть!) расхохотался.

— Мне однажды сказали, что у меня глаза лобстера, — отсмеявшись, сказал бугай. — Но это было далеко отсюда. Кроха, ты хорошо говоришь на английском. Кто ты?

— Я — часть команды, — вздернула подбородок. — Что насчет баттла?

Так уж принято в разных странах называть танцевальные «поединки».

— Эй! — возмутился «смуглянка». — Я не бьюсь с детьми.

— А за меня есть, кому выступить, — эта ворона махнула крылом (ручонкой в широком рукаве стилизованного наряда).

Всего «противников» пятеро. Двое из них — местные, и они всю дорогу молчали и озирались. Видимо, не понимали «лаоваев» и ощущали неловкость.

— Баттл, — шагнул вперед фырчливый вредина из «наших».

Похоже, тоже знает «сложный западный». А еще он не особо сдержанный парень, это мы уже заметили. Вот и ладно, как раз и направит излишки энергии в дельное русло.

Ведь схватка против общего «врага», да еще и вне сценария, может сплотить Вихрь с моим нынешним «папкой». Жуй как раз появился — вытертый от пота, одетый и загримированный.

Ой. Баттл. Не по сценарию. А время-то капает…

Такое дерзкое самоуправство со стороны этой вороны. За счет киностудии (они оплачивают время съемок, и таймеры с момента, как закончен грим, уже запущены).

Лимоны разрешат это форменное безобразие? Или кто-то клювом дощелкается до неприятных разговоров?

Ещё и после того, как Чу-два притащила в павильон Дуду…

Ай, держитесь, мои околопопные (они же хвостовые) перышки. Не исключено, что вас сегодня повыдергивают.

Оборачиваюсь как раз вовремя: ровно, чтобы увидеть, как режиссер с продюсером переглядываются. А после режиссер У кивает диджею. За пультом — настоящий и вроде как дико популярный в тусовочных кругах столицы китаец.

Похоже, дэнс-баттлу имени Мэй-Мэй под эгидой Зеленого лимона — быть!

— Мама, это обязательно надо заснять, — метнулась я к моей умнице. — Убеди их.

Даже если материал окажется неподходящим для фильма, нарезку можно будет использовать. Закадровые съемки, да ещё в таком формате — это же круть неимоверная.

И даже если наши будут уступать в навыках, волшебный монтаж покажет их в лучшем виде.

С совершенно каменным лицом диджей включает первый трек. И, сдается мне, он тоже знает инглиш. Потому как включает он не что-то из запланированного под съемки набора песен, а «Луна олицетворяет моё сердце». Это очень нежная, мелодичная, тягучая и сладкая песня. На мандарине (не том, что фрукт).

Фристайл под медленную композицию без бита — это такой необычный вызов, что обе группы танцоров застывают в задумчивости.

Я тоже тереблю подбородок: как, по мнению диджея, под это танцевать без подготовки?

И тихонько, бочком-бочком, подбираюсь поближе к важным дядям: режиссеру и главному оператору. Надо же убедиться, что они ведут запись.

— Ай-ё, — глаза режиссера У увлажняются. — Что творит этот негодник.

Начинаю подозревать, что «батон крошат» на эту ворону. В смысле, что за безобразие ребенок устроил?

— Что такое, режиссер У? — осведомляется сценарист Ляо. — Вам не нравится песня?

— Наоборот, — режиссер вздыхает. — Это любимая песня моей мамы. Я танцевал с ней на моей свадьбе под эту песню. А здесь… Кто сможет выступить достойно под эту прекрасную мелодию?

В этот миг Жуй делает шаг вперед. Танцпол — это устроенное в большом павильоне пространство, особо ничем не украшенное. Бетон, кирпич, прожекторы — больше ничего и не нужно.

Голос тайваньской исполнительницы Дэн Лиджун звучит так сладко, обволакивающе-нежно, что хочется завесить грубые стены шелком. Или — правильнее — отблесками лунного света.

Жуй начинает движение. Я теряюсь в классификации: это точно не классический танец, но и не что-то из стилей мемберов команды Вихрь. Джаз, возможно. Но уверенности нет, я же вообще не специалист.

Широкие, при этом невероятно плавные движения. «Текуч, как вода», — это про Синя в танце под сладостную песню о любви и Луне.

Фантазия рисует на месте грубой кладки стен — ветви плачущих ив над водой. Пол превращается в пруд с кувшинками.

…Быстрые и четкие команды от режиссера У меняют освещение. Вот кто умеет соображать на ходу, моё уважение дяденьке.

Убрать резкий верхний свет от «рамок», затемнить помещение, направить на танцора прожектор. Краски «съедаются», блекнут в таком освещении, но атмосферности это лишь прибавляет.

Стафф, частично побросав палочки и недоеденные ланч-боксы, по командам разбегается. Чтобы вместе творить внеплановую киношную магию.

Но главное волшебство происходит на танцполе. Жуй скользит над поверхностью, опускается на колено и локоть. Вращения — замедленные, точно в музыку — это уже из брейк-денса. Только очень… художественного, переосмысленного и красивого до дрожи.

Синь становится уже не водой — туманом, что стелется над водой в лунном свете. Вздрагиваю: от «пруда» ощутимо тянет прохладой.

А ведь киношники не додумались запустить генератор тумана. Их упущение.

Магия длится полторы минуты. Правила дэнс-баттлов предполагают, что один трек два участника поделят на две половинки. «Луна олицетворяет моё сердце» играет на протяжении трех с половиной минут (плюс минус секундочки, во мне встроенного таймера нет).

Финальное вращение на одной руке, подъем и шаг назад. Жест-приглашение для противника.

Стоит ли говорить, что выступивший после Синя латинос не сумел затмить нашего парня? Хотя честно старался. Да и успел прислушаться к переливам мелодии. Даже не зная слов, по звучанию песни можно уловить ее смысл.

Танец — интернациональный язык общения. У него нет границ. И оттого тот гадкий выпад в адрес «наших» танцоров вызывает ещё больше отчуждения.

Состязание в итоге растягивается на пять музыкальных композиций. И обе стороны — хотя это вообще не по плану, и никаких призов не предусмотрено — выкладываются по полной. Казус случается по завершению выступлений, когда надо оценивать… В зрителях — сотрудники Зеленого лимона в основном. Объективностью тут и не пахнет.

Но всем как-то и не до оценок. Наши обмениваются рукопожатиями с «лаоваями» и парочкой их местных коллег. Кто-то кого-то постукивает по плечам. Реплик не слышу, но раз улыбаются — злости там нет. Даже спортивной.

Вот и ладненько.

— Неплохо, неплохо, — приговаривает режиссер У, уткнувшись в монитор.

— Думаете, что-то можно будет использовать? — спросил продюсер (всё никак не запомню его фамилию).

— Уверен, — с силой кивает режиссер. — То выступление на любимую песню моей матушки мы просто обязаны включить.

— Боюсь, оно не вполне подходит по формату… — сценарист Ляо нервно трет лоб. — Но тот парень был в самом деле хорош. И ведь абсолютная импровизация.

— Кто бы мог подумать, — внес реплику и оператор, кому больше всех пришлось попотеть с этим неурочными танцами.

— Кастинг-директор Дэн как раз подумал, — усмехнулся режиссер. — Начинаю верить, что провал с Сюэ Вэнем не уничтожит картину.

И вправду, Жуй своим арт-брейком выделился. Что вообще забыл этот парень на сцене с попсовыми выступлениями?

Немного печалит, что в него тут мало кто верил (сужу по услышанному). Сюрприз, мои лимонные друзья!

…Главная боль нашего нового артиста в том, что он больше не может исполнять свои же песни. Все права на них принадлежат агентству Радость. Этот балбес еще и новый альбом успел записать перед расторжением контракта…

А я при всем желании не выужу из памяти ни одной китайской песни. Инглиш — могу, но «коммуниздить» чужое не хотелось бы. К тому же — это не патриотично. Эх, неправильная я попаданка.

После фристайла смотреть постановочные танцы — скучненько. И принимать в них участие тоже. Хотя участие — это громко сказано. Одно недолгое появление с короткой и простой хореографией.

Чтобы было нагляднее: я изучила и отточила движения меньше, чем за час. Это с учетом подброса меня «папкой» в воздух. Ловить эту ворону поставили двух самых сильных танцоров. И маты настелили, и трос норовили пристегнуть… В общем, никакого выброса адреналина в процессе не случилось.

По идее, веселее должно пойти на улице. Там по плану — как жара спадет — кусочек «живого» уличного выступления отснимем. С «настоящими» зрителями из числа «прохожих» (массовки).

Хотя парк, куда мы выезжаем, настоящий. Режиссер У не чужд прекрасному. И не намерен весь фильм снимать в павильоне и на прилегающей территории. У нас даже выезд в город Гуйлинь на следующей неделе запланирован.

И реальные зрители в парке тоже могут, по идее, оказаться. Но не думаю, что их подпустят близко люди из стаффа.

И там эту ворону подкинут так, чтобы «полет» длился подольше. А поймал у самой земли лежащий на спине танцор.

— Мамочка, тут все — профессионалы, — убеждаю шепотом взволнованную родительницу. — Ты и сама видела. Мы сто раз всё отрепетировали. Чистенько, без осечек.

С сотней я, конечно, загнула. Но раз двадцать мы этот полет отважной панды отработали.

— Не знаю, — притрагивается к ключицам Мэйхуа. — Такой сумбурный день. Мне тревожно.

Пожимаю плечами. Ну подумаешь, собаку привели и немножечко потанцевали не по графику. Не особо из того графика и выбились. И это определенно того стоило.

Лимону и его сотрудникам до Азии-Фильм еще расти и расти. Но мне реально нравится атмосфера на съемочной площадке. Ну, кроме одного с фырчальником… Да и тот постепенно сбавляет громкость фырканья.

В целом: у них же черти что творится с этими изменениями. А цитрусы ведут себя, как профи. Проявляют гибкость, вдумчиво подходят к вопросам. И Вихрь — молодчаги, без шуток.

Что может пойти не так?

Ссылку на песню выложу в доп. материалах и в комментариях. Не пожалейте трех минут своего времени, она того стоит.