Ворона на взлете

Глава 3

Вечером мы обстоятельно делились новостями. Мэйхуа рассказывала тишайшему о съемках и новоиспеченном договоре на мерч. Все вместе подивились широкому жесту от Азии в виде десятипроцентного отчисления.

— Возможно, кто-то в руководстве не слишком оптимистично настроен, — опустил с небес на землю нас с мамой Танзин. — И даже сделал предложение менее выгодным для компании. В самом деле, тираж в пять тысяч экземпляров — это же сущий пустяк.

— Когда ты так об этом говоришь, — приподняла бровку мать моя. — Мое воодушевление ослабевает. Рендеры красивые. Особенно хороша куколка нашей доченьки.

— У этого художника определенно есть вкус, — мне достались комплимент и поглаживание по волосам. — Возможно, он даже фанат А-Ли.

— Я бы не удивились, — кивнула Мэйхуа. — Но я не о том начала говорить. Полагаю, производство таких кукол будет стоить не менее трехсот юаней за каждую. Допустим, украшения изготовит тот же спонсор, что предоставлял аксессуары для дорамы. Изысканные тонкие линии — Чу Баочжэн кое-что о них рассказала — и на этом дополнительно прорекламируются. Таким образом цена не увеличится от украшений. Мне сложно судить, во сколько встанут упаковка и транспортировка. Допустим, экономия на бижутерии покроет эти расходы. Какой будет цена для покупателей?

— Они будут задействовать уже существующие маршруты, — пожал плечами батя, который «шарит» за транспортировку. — Наценку за перемещения можешь проигнорировать.

— Хорошо, — согласилась Мэйхуа. — Я и правда разогналась. Тогда производство можно посчитать от двухсот до двухсот пятидесяти юаней. Это что касается куклы Цзыюй. Остальные менее детализованы, и едва ли выйдут дороже двух сотен.

— На самом деле еще дешевле, — Танзин как-то резко посерьезнел. — Если шитье возьмет один из цехов, где женщины за смену получают тридцать-сорок юаней. Смена — двенадцать часов. Жена брата Цзичжуна раньше работала в таком. Подвальное помещение, никаких окон, без единого вентилятора в жару и без отопления зимой. Цзичжун познакомился с женой, когда та упала в обморок на остановке.

Другая сторона прославленного китайского трудолюбия… Есть те, кто согласен на любой труд. Тех, кто рад нажиться на безвыходности — пруд пруди. Впрочем, последних тьма в любом уголке «цивилизованного» мира.

— Он ей помог, да? — мамуля слегка побледнела. — Брат Цзичжун кажется хорошим человеком.

— Помог, — не разочаровал жену ответом Ли Танзин. — Так он и нашел жену.

— Это замечательно! И я принимаю твою поправку, дорогой, — голос и взгляд Мэйхуа потеплели. — Тогда остановимся на двухстах юаней за куклу. Усредним. Теперь к цене продажи. Кантонская фирма, я забыла название… Та, что выпустила куклу-демона по образу А-Ли, они продавали изделия через сетевые магазины. Цена колебалась от семисот до полутора тысяч юаней. Тогда был большой ажиотаж и даже скандал. Две женщины подрались за право купить последнюю куклу с витрины.

— О? — впервые с начала разговора эта ворона приняла в нем участие. — Это когда такое было? Я не слышала.

— Осенью, — ответила Мэйхуа. — Вторая партия… Октябрь? Да, точно, октябрь. Там была незначительная новость, вскользь упомянутая в дневной телепередаче. Не волнуйся, сокровище: их быстро разняли. Серьезно пострадала разве что их репутация, а в остальном они были в порядке.

— Хорошо, — серьезно покивала я.

Это ведь мои поклонницы. Да, слегка бесноватые… Или просто склочные. Но кто из нас без недостатков? Так что пусть дамы впредь живут и здравствуют.

— Тысяча юаней, — поднял руку батя. — Ставлю на высокий ценник. Многим даже непосильный.

«А Васька слушает, да ест», — подумалось мне.

Параллельно с расчетами. Очень простыми, тут и счеты суаньпань не нужны. Вычесть из тысячи юаней двести, затем отнять двадцать пять процентов — стандартная ставка налога на прибыль в Срединном государстве. Существуют упрощения и снижения для малоприбыльных предприятий и высоких технологий, но всё это не про студию Азия-Фильм.

Получим шестьсот юаней ровно. Теперь надо взять от этого десять процентов. Шестьдесят юаней с куклы — это при том сценарии, до которого дошли мои заботливые. Умножаем на пять тысяч по числу предполагаемых экземпляров.

Выходит триста тысяч юаней. Говорю же, подсчет элементарный.

Понятное дело, что это самый оптимистичный сценарий. Где не завысят стоимость производства (плюс все побочные расходы), да и куклы затем продадутся по предсказанной батей цене все до единой.

Но всё равно — жирно. Для одной подписи и рекламной фотосессии. Слишком жирно, чтобы быть правдой.

— Повысить планку, чтобы занизить прогноз спроса? — мамочка нахмурила лоб. — Ай-ё, как это всё сложно. Ты говоришь, что кто-то делает всё, чтобы киностудия не получила прибыли от выпуска мерча? И этот человек — кто-то из верхушки студии? Запутанно!

— Не хмурься, дорогая, — ласково сказал Танзин. — Если я прав, этот кто-то всё равно просчитался.

— М? — в один голос «мыкнули» я и мама.

— Там будет образ нашей драгоценности, — наш мужчина обезоруживающе улыбнулся. — Младшей сестренки Поднебесной. Пусть не все поклонники ее таланта живут в достатке. Но и у заурядных людей есть сердца. Есть преданность. Даже у скромных людей есть мечты!

— Небо! — глаза Мэйхуа подозрительно увлажнились. — Ты слишком хорошо говоришь, муж мой.

— Это же правда, — развел руками батя. — Всего пять тысяч экземпляров образа Мэй-Мэй? Да киностудию завалят жалобами за столь ничтожный тираж! Милая, я съем свой галстук, если Азия-Фильм не продаст по меньшей мере вдвое больше копий куклы с образом А-Ли.

Эту ворону на слезки умиления не пробило. Но взглянула я на родителя по-новому. Умный мужик «из народа» с хорошо подвешенным языком. Он только что растрогал жену (а ведь та его не первый год знает) буквально парой фраз.

Может, двинуть его в политику?

Хотя… Жалко мне его в политическое болото окунать. Он слишком добр для всего этого… Нет, мысль сама по себе богатая, но лучше не надо. Тем более, что у меня и без КПК (Коммунистической Партии Китая) есть на батю планы.

Пущай живет.

Пока я размышляла на отвлеченные темы, Танзин и Мэйхуа переключились на батину работу (ничего особо интересного) и вести от его родни. Предки честного брата Чжуна потихоньку обвыкаются к жизни в столице. Дядя крутит баранку, тетя помогает по кухне в том ресторане, где карпы и зимние сливы.

Заметьте: оба занимаются простым трудом. И при этом не только не жалуются — они довольны, как слоны. Тогда как другие наши родственнички…

Пока нас с мамой не было, отцу звонил «свиной брат». Родитель сестры Бинбин, занимающийся в Гуанчжоу торговлей — мясо свинок продает.

Он вызнал о предстоящем открытии ресторанчика с участием тетушки Хуэй. И с нашим финансированием. Эти планы не особенно и скрывались. Невозможно что-либо утаить в рамках клана.

Кратко: родственник хотел подмазаться. Расширить свинский бизнес, так сказать. Замахнуться на поставки свинины в столичный ресторан.

Батя выслушал аргументы и пожелания. Сообщил, что делами ресторана будут заведовать женщины. Но не советовал их (тетю Хуэй и мою матушку) тревожить. Ведь с учетом расстояния мясо придется замораживать для перевозки. И есть надежные поставщики свежего мяса в более удобной транспортной доступности.

«Не думал, что ты такой», — обиделся на отказ отец Бинбин. — «Ты зазнался, когда уехал жить в столицу. Не ценишь тех, кто тебе помогал. Даже жилье сдать решил не мне, а Ченю. Несмотря на наши хорошие отношения».

Хорошие отношения и помощь, из уточнения бати, заключались в сотне юаней. Денежка была выделена тем товарищем в рамках семейного сбора, когда Ли Танзина отправляли поступать в столичный ВУЗ. Всем кланом скинулись понемногу, не каждый же день такое событие (и повод для гордости) случается.

Сотню (и ещё пятьдесят сверху) батя отложил, чтобы затем на Новогодних праздниках отдать, с первой же подработки. Он тогда для всех готовил красные конверты. С возвратом и подарком. Подумаешь, почти не спал по ночам и брался за все работы, какие только мог найти студентом…

Это был пустяк. Ведь все, кто собирал деньги для него, сами небогаты. Без скорейшей отдачи — кем был бы Танзин?

Уж точно не тишайшим каменным воином.

И напомнил о той помощи годы спустя только один человек. «Свиной брат», для которого сто юаней точно не были последними. И этим явно расстроил батю. Говорю же, добрый он у меня…

— Мы ничего не должны этому человеку, — вздернула подбородок Мэйхуа. — И его семье. Можешь считать меня злопамятной, но я всё ещё помню, как его вздорная жена собиралась ударить А-Ли.

«Я не злопамятный», — вспомнилась мне присказка из прошлой жизни. — «Просто злой и память у меня хорошая».

Кое-кто еще добавлял про блокнотик, в который он (или она) всё записывает.

Батя — мировой человек — не стал спорить с женой. Он перевел тему. Спросил о наших дальнейших планах, как семейных, так и творческих. Выяснилось, что в нашем микро-офисе две Чу в чумовых темпах разбирают предложения для Мэй-Мэй.

Рекламные, сериальные, кино — для большого экрана. Прочие мероприятия (а на них мне, оказывается, тоже шлют приглашения) сразу разворачивались с крайне вежливым отказом.

И это правильно. Не то, что шлют, а то, что отклоняют. Серьезно, что мне делать на открытии торгового центра? Если некую арт-выставку в Зоне искусств 798 еще можно было бы глянуть из любопытства, то открывать ТЦ? Нет, спасибо, как-нибудь без меня.

Арт-зону 798 тоже отклонили. Но родители пообещали заехать в локацию с интригующим названием, как будет время. Там прежде был завод, впоследствии преобразованный в производственный комплекс. С разделением по нумерованным предприятиям. То, что 798 — крупнейшее.

Дальше господдержку заводов прекратили, производства по большей части свернули. Свободные площади выставили под аренду. Они и пригодились деятелям искусства, как раз подыскивающим места.

Ну а что? Баухаус, лофт и постиндустриальная эстетика имели место быть и в моей-прошлой жизни. Так что как-нибудь заглянем в эту Арт-Зону.

— А места для покушать там есть? — спросила хитренько эта ворона.

— Конечно, — откликнулась мама. — Ты подумала о месте для ресторана тетушки Хуэй? Боюсь, хорошие проходные места там уже заняты. Но мы посмотрим другое место. В деловом районе, прямо напротив центра Цзингуан.

— Когда? — уточнил батя.

— Завтра.

«Подозрительно созвучно с фамилией дяди Цзиня», — зашевелился во мне червячок сомнений.

Тут я его и придавила: созвучий на моей новой родине, что у барбоски блох. Если в каждом искать подозрительное «это ж неспроста», свихнуться можно.

В деловом районе мы снимали первую рекламу Вод Куньлунь, так что место знакомое. Цзингуан, упомянутый мамочкой, тоже видели. Его как бы сложно не увидеть: это самое высокое здание в Бэйцзине. На текущий период времени, само собой. Телебашня в этом плане не котируется, потому как в ней нет жилых этажей.

Китайцы уважают древние и исторические здания. Китайцы обожают ультрасовременные строительные объекты. Противоречие? А вот и нет.

Мои нынешние соотечественники разделяют любовь к старинной архитектуре (места для туризма и любования) и страсть ко всему современному, инновационному.

Деловой район — это как раз про высотки, зеркальные стекла витрин (и не только), городскую пыль и смог. Это — современная часть столицы, с обилием транспорта и прочими радостями мегаполиса.

Нам несказанно повезло: в день поездки небо над деловым центром манило синевой. Кобальтовые оттенки отражались и в стеклопакетах центра Цзингуан, синели с указателей и номеров автомобилей.

Это не про поэзию, а про низкий уровень смога.

Крошечка в моем лице запрокинула голову, чтобы посчитать этажи. Сбивалась из-за отражений, начинала снова… И еще до осмотра помещения ясно и четко поняла — это место нам не подойдет.

Помещение нам показали отличное. Первый этаж офисного здания, высокие потолки, пространства более, чем достаточно. Здание построено недавно, так что и коммуникации новые… Да там не к чему было придраться, кроме стоимости аренды. Но и та — на фоне здания напротив — не заоблачная. Мы бы вполне потянули и залог, и аренду на полгода вперед.

Было одно «но».

— Тете Хуэй здесь будет некомфортно, — вздохнула я по итогам осмотра.

Им с мужем в кондоминиуме-то тяжело было по первости. Портовый городок высотками и плотной застройкой не хвастал. Шума тоже хватало: и портовые рабочие, и чайки орали, что есть мочи. Но то привычные шумы. Другой ритм жизни.

Тетушка будет проводить в ресторане весь день. Она не станет жаловаться. Терпеть и трудиться — готовый лозунг для местных. Но так ли нам нужно именно это место под открытие ресторана? Бэйцзин большой, в нем найдется что-то менее пафосное.

Что-то более подходящее для простодушной тетушки Хуэй. Это же тоже косвенно относится к принципам гармонии, разве нет?

— Ты права, моя прелесть, — Мэйхуа склонила голову, признавая ошибку — это место было ее идеей. — Времени еще много, поищем другое помещение.

В целом, мы мало что теряли с этим неудачным осмотром. Потому как выехали в деловой район сразу с двумя целями. Смотр и встреча с Чу-два.

Я не говорила? Наш микро-офис тоже находится в этом районе. Удачно сложилось: какая-то конторка съезжала, а мама искала номинальное место для регистрации творческой студии Бай Хэ. Запросы чуточные: лишь бы можно было поставить стол, пару стульев и проводной телефон. А, еще кулер с водой.

Офисная техника пока что не входила в список срочных покупок. Распечатать любые бумаги было проще в копировальном центре на втором этаже здания. Отчетность ведется на мамином ноутбуке. В общем, пока обходимся минимумом затрат.

Звезды сошлись в нужном месте в нужное время. Чу Суцзу в меру сил и выделенных средств обустроила чудное рабочее место. С вышеперечисленным, а также парой офисных шкафов и одиноким кактусом. Зеленого малютку ей презентовали в честь приема на новую работу.

Теперь здесь предстояло трудиться двум Чу сразу. При условии, что Чу Баочжэн с нами сработается. Девушка горела желанием быть полезной. (Можно подумать, вычесывание Ваншу — это бесполезное занятие! А развитие моторики?)

Дабы пыл энтузиазма не выгорал напрасно, Мэйхуа дала Баочжэн задание. Просмотреть все предложения для меня на оставшуюся часть лета. Те, которые не про визиты и какие-то ток-шоу (вот уж куда меня силком не затащат), а с нормальными проектами.

Когда я увидела две башни из бумаг в картонных папках, икнула от неожиданности. И зачем-то сравнила с небоскребом центра Цзингуан. Сравнение прошло в пользу последнего, но всё одно объем работ впечатлял.

Сама работяга Чу-два при виде нас подскочила, уронив стопку бумаг со стола. Белые листы взметнулись, закружились и опали на плиточный пол. Тоже белый.

— Простите! — ринулась исправлять катастрофу (схождение бумажной лавины) Баочжэн.

— Это мы тебя напугали, — успокоительным тоном сказала Мэйхуа. — Тебе не за что извиняться.

…Она снова это делала! Магия добрых слов в адрес разочарованной в жизни девушки. Следом за снегопадом из распечаток на нас обрушился водопад слов. Маму (и меня заодно) заверяли в том, что будут работать усердно, что готовы лечь и умереть у порога, если мы решим ее прогнать…

Сумбурно она говорила, перескакивая с пятого на десятое. Мэйхуа наводящими вопросами как-то упорядочивала этот словесный хаос. Но я всё равно лучше перескажу краткую выжимку.

У этой Чу тоже нелады в семье. Но она — не единственный ребенок. Родители нашли средства на оплату штрафов за рождение второго ребенка. Первой-то родилась девочка, сестра Баочжэн. А наша Чу-два — в семье тоже вторая. На обход запрета УЗИ денежку не нашли… И винили почему-то всю дорогу в этом малютку Баочжэн.

Старшая сестра хотя бы красивая! А вторая, которая должна была родиться мальчиком, сплошное разочарование. Ни красоты, ни ума выдающегося — ничего.

Заурядная.

Ли Танзин, когда двигал речь о заурядных людях, их сердцах и стремлениях, попал в яблочко. У заурядной бледной моли Чу была мечта.

Она не могла пойти, как старшая сестра, в модельный бизнес. Туда, со слов Баочжэн, ее старшую позвали в пятнадцать. Девочка не пошла в старшую школу (обязательное обучение заканчивается на средней школе), чтобы зарабатывать — с полного одобрения родителей.

Дела шли хорошо — в начале карьеры. Но годы прибавлялись, а рост — не особо. К двадцати Чу Юмин потеряла надежду: ее рост составлял сто шестьдесят сантиметров. Для подиума она не годилась. Там как раз пошли «косяком» рослые иностранки. Белокожие девушки-лаоваи и для фото приветствовались…

Тут-то Юмин и оказалась перед выбором: найти спонсора, который будет ее продвигать, пойти в хостес или продолжать биться головой о стены. Первые два пункта не стыковались с гордостью старшей из сестер Чу. А крепость бетона она уже сполна на себе ощутила. Красивая жизнь с обложки мира моды обернулась крохотной полуподвальной квартиркой-студией с тараканами, недоеданием, безденежьем и депрессией.

Сейчас ей уже двадцать семь лет. Ноль перспектив в модельной карьере. Приработки ради оплаты аренды и редкие разовые контракты — не то, о чем грезила Юмин.

Гордость семьи Чу готова была бросить свою мечту и вернуться домой, в провинцию.

— Не только мечты требуют мужества, — мама вставила в исповедь Чу-два несколько слов поддержки. — Порой отказ от мечты — тоже отважный шаг.

Баочжэн кивнула. И рассказала о своей мечте. Та была куда более простой и приземлённой, чем грезы о лучших подиумах Шанхая, Бэйцзина и даже (о, Небо!) Парижа.

Младшая из сестер мечтала о том, что станет личным агентом звезды. Какой? Это по ходу исполнения желания определится. Продвигать своего артиста, выбивать для него (или нее) лучшие контракты. Затем, возможно, основать свое агентство талантов… Эдаким серым кардиналом от мира шоу-бизнеса видела себя в мечтах Чу Баочжэн.

Она шла к своей мечте крохотными шажками. От «принеси-подай» до ассистента актрисы на съемках. И споткнулась о козни Ши Фэй.

К счастью, на пути ее падения оказались мы с мамой.

— Твоя сестра правда красивая? — в офисе стало неловко от выражений признательности, вот я и решила разбавить обстановку.

— Очень, — хлюпнула носом Баочжэн. — Не то, что я. У меня есть фото… Тем летом я приезжала к ней в Шанхай. Сейчас найду.

Фотокарточку — маленькую, на «полароид» — она носила в бумажнике. Рядом с блеклой младшенькой Чу Юмин буквально сияла. Жаль, глубина отчаяния в черных глазах портила нежную красоту. Впрочем, мне могло и примерещиться.

— Может, твоя сестра найдет новую мечту? Что ей еще нравится? — включила я на полную детскую непосредственность. — Кроме того, чтобы быть моделью?

Увы и ах — у меня нет связей в модной сфере. Даже если каким-то чудом и отыщется пара-тройка вариантов с рекламой, это вряд ли спасет положение. По виду девушки на фото кажется, что она уже сдалась. Для актерского старта уже поздновато… Да и не факт, что есть способности.

Младшая Чу (она и относительно Суцзу младшая, так что звать ее так удобненько) глубоко задумалась.

— Макияж? — то ли сообщила, то ли спросила она. — Наводить красоту… Простите, маленькая госпожа Ли, я недостаточно знаю свою сестру. Мне очень стыдно.

— Еще одну отучать от этих обращений, — эта ворона закатила глаза. — Ладно, пока не до того.

— Простите… — заклинило обычную для местных «младших» пластинку.

Мать моя оборвала начало самобичеваний жестом.

— Моя тетя скоро откроет ресторанчик, — задумчиво проговорила я. — Ей бы пригодилась официантка с привлекательной внешностью. Твоя сестра могла бы подрабатывать и учиться. Бай Хэ оплатит курсы визажиста. Личный визажист — это же здорово.

И запрещенный прием — обезоруживающая улыбка от малявки.

Вовсе не кривлю душой: личная фея пуховки — полезный в хозяйстве человек. Да и в ресторане ее помощь действительно пригодится.

Вообще, немного странно, что Баочжэн не упомянула еще один путь для окончания карьеры старшей сестры — выйти замуж. Природная красота способна перекрыть другие «недостатки» на брачном рынке. Возможно, гордость Юмин отвергает и этот путь тоже. Если так, ее ценность в моих глазах — как будущего сотрудника — возрастает.

Бонусом, если всё сложится, она могла бы меня поучить походке для подиума. И каким-нибудь фишкам для фотосессий. Как знать: вдруг мне предложат однажды сыграть супермодель? А я уже подготовлена.

Ладно, не стоит так сразу загадывать. Юмин и отказаться может.

— Я… Спрошу, — захлопала ресницами Чу-два. — Сегодня же позвоню сестре!

— Раз мы с этим разобрались, — уверенным тоном высказала Мэйхуа. — Перейдем к моему заданию.

Те многоэтажные башни (этажи из картонных папок с бумагами внутри) оказались сценариями. Точнее, краткими пересказами содержания и еще более краткими предложениями о сотрудничестве.

В одной башне — повыше — варианты участия Мэй-Мэй в телесериалах. В башенке пониже то же, но в кинолентах.

Чу Баочжэн успела просмотреть почти всё, кроме того, что прислали непосредственно перед нашим приходом. Ну, того, что красочно разлетелось по офису.

— Начни отсюда, — указала на башню поменьше мамуля.

Чем дала мне повод заподозрить её ещё и в телепатии. Я ведь как раз думала, что с сериалами у меня дела обстоят неплохо, а большой экран мог бы стать новым интересным опытом.

— Почти все присланные сценарии — для эпизодических ролей, — Чу-два склонила голову, словно в чем-то провинилась. — Есть два предложения на второстепенную роль с репликами. Но у меня вызывают сомнения киностудии. Это новички без какого-либо опыта. И есть…

Баочжэн взялась за верхнюю папку. Глубоко втянула воздух, как перед прыжком в воду — или в бездну.

— Есть главная женская роль, — прозвучало, как удар драконьего колокола.

— Главная? — удивились мы с мамой.

Всё-таки мой возраст накладывает ряд ограничений. Сложно построить сюжет вокруг трехлетки. Да, я вытянулась еще больше, и занятия каждодневные не прекращаю (в период съемок — в ущерб сну). Но хорошая форма не отменяет факта маленькости этой вороны.

— Акцент на главной мужской роли, — пояснила Чу-два. — Для маленькой госпожи отведена роль дочери главного героя. Других центральных женских персонажей нет. Второстепенные героини получат меньше реплик и крупных планов.

Ага, то есть технически роль — главная. Но по факту это роль саппорта — поддержки основного героя истории. Ну, такое ещё куда ни шло.

— Я слышу сомнение в твоем голосе, — заметила внимательная моя матушка.

— Роль требует высокой подготовки, — сотрудница нервно сглотнула. — Студия обговаривает отдельно, что найти дублера для Мэйли будет затруднительно.

Всё любопытнее и любопытнее!

— Как, говоришь, называется этот фильм? — подалась вперед я.

Она не говорила про название. Я просто чуточку забежала наперед.

— Рабочее название: «Команда Вихрь», — ответила Баочжэн.

И мое сердечко забилось быстрее.