Ворона на взлете

Глава 21

Меня не было меньше десяти минут. Я бы и того быстрее обернулась, если бы не остолопы-взрослые из ресторанчика. Видите ли, не могли они поверить, что на заднем дворе нужна помощь. Защебетали наперебой, засыпали кучей вопросов.

Этой вороне даже прикрикнуть пришлось. И то, окрик сработал на привлечение младшего сотрудника стаффа. Он пришел за водой, а тут их актриса буянит…

В общем, безымянный герой вставил пистон работникам общепита. А сам рванул к съемочной площадке. Ставить больших дяденек перед фактом: дело дрянь. Вообще, два обращения в полицию в процессе съемок одного кинофильма — это нехорошо.

Это ж как мать моя взъярилась, что сразу по пути закона стала действовать? Может, я чего-то не знаю про Зеленый лимон? И он мне кажется таким славным, но косточек-то я не замечаю? Надо будет аккуратно расспросить потом мамочку. Так, чтобы без лишних глаз и ушей.

Или это ЧП так «на старые дрожжи» легло? В смысле, наслоилось на тот бросок газировкой в паке Бэйхай? Там, если вдуматься, основной причиной (кроме «беленькой») являлся недосмотр ассистента режиссера. Это он сгреб весь люд без разбора в массовку. Не о нем ли печалилась отравительница?

«Из-за этой собаки уволили моего Чжэ», — похоже, что о нем.

И теперь вот «добавочка» к пережитому мамой ужасу прилетела. Правда, я тогда и не успела особо испугаться. А вот она хватила страху полным черпаком.

Отсюда ли её внезапный навык дознавателя? (Не хотелось бы думать, что и пыточных дел мастера тоже). С чего бы вдруг я задалась таким вопросом?

А негодяйка при виде полицейских выложила всё и без утайки. Сама отдала мешочек с остатками яда. Сама покаялась, что отрава была предназначена двум собакам.

Мэйхуа подтвердила: да, варево готовилось для наших четвероногих. Та, что «голос разума», подпевала вторым голосом. Бянь увели быстро.

Работники общепита оробели при виде служителей закона. Так что потом и «утекли» обратно в свою забегаловку, быстро и безропотно.

— Мама, как? — не сдержалась я, когда мы отошли от места происшествия.

И от первого шока.

В сторонку, к маленькой крытой беседке. Нам всем нужно было перевести дух перед тем, как встречаться с людьми из киностудии.

— М? — легкая усталость послышалась мне в мамином вздохе.

— Как ты убедила её признаться? — сформулировала я уже внятнее свой запрос. — Она не казалась сговорчивой.

— Объяснила ей разницу, — проговорила Мэйхуа. — Штраф за Гоу небольшой. За Дуду больше. Она из питомника, с документами и родословной. Вреда эта негодница нанести не успела. Значит, тюремный срок ей не грозит. Если только мы или Жуй Синь не станем настаивать на ужесточении наказания. Но он не станет: лишний скандал ему сейчас не нужен.

— Звучит так, будто она легко отделается, — я топнула ножкой.

— Это решать уже не нам, — откликнулась мама. — Но, дав признание, она не станет впутывать в дело киностудию. Личная неприязнь, ничего больше. А начни она упорствовать, разбирательство затронуло бы всю съемочную группу. Кто знал, кто способствовал, вызывала ли она подозрения прежде. Доченька, крысиным ядом отравить собаку сложно. Для начала у них замечательный нюх. Дуду — умница, она бы наверняка учуяла неладное. К тому же, у собак выше переносимость определенных веществ. Но дядя Ли крайне заботлив. Он кормит Гоу с ложки. И даже проверяет, не слишком ли горяча каша.

— Ай… — я аж споткнулась от осознания.

Проверяет он температуру каши по-деревенски просто. Съедает сам первую ложку. Термощупа, каким детское питание измеряют особо продвинутые мамочки, у дяди нет. А метод «ам сам» не вызывает у него брезгливости. Сначала ведь человек облизнул ложку, а уже потом собака. Не наоборот.

Он делал так этим утром.

— Да, дядюшка Ли мог бы съесть отравленную кашу, — подтвердила ход моих мыслей родительница. — И я сказала об этом негодяйке Бянь. Спросила, какая из двух статей ей нравится больше: вред имуществу или покушение на убийство?

— Удивительно, как меняется человек, — вставила Чу Суцзу. — Когда понимает, что за поступки нужно отвечать. По всей строгости.

Боевитая моль сверкнула глазками.

— Когда вернемся, я лично поговорю с руководством киностудии, — сказала Мэйхуа. — Объясню, почему поступила именно так. И что было бы, отведай дядя Ли кашу с ядом. Он сильный и здоровый, и не погиб бы от одной ложки. Но и совсем без последствий не обошлось бы. А это значит — больница, промывание желудка. То, что утаить от общественности невозможно.

Госпожа Лин (в значении «дерево») предлагала скрыть лес за деревьями. Огромный скандал с репутационными потерями за скандалом поменьше.

Встать в полный рост и признать: «Да, мы приняли на работу змею. Но мы сделали всё, чтобы устранить угрозу. В рамках закона».

Это было немного спорным ходом. Но не менее опасным, чем пытаться замалчивать случай. Имелась свидетельница (это кроме нас, таких законопослушных), местные, опять же, были привлечены к удержанию Бянь.

И — как ящичек Пандоры — был кто-то, кто продал змеюке яд. Кто знает, не взыграет ли у продавца однажды совесть? Не заявится ли он сам в полицейский участок с признанием: «Я, такой-то, продал женщине порошок от крыс, в чем искренне раскаиваюсь. Но она так убедительно говорила, что до дрожи боится грызунов».

Маловероятно, но не исключено на сто процентов.

И у меня-таки свербело ощущение, что Мэйхуа о чем-то промолчала. Увы. Когда мать моя скрытная женщина молчит, бесполезно упорствовать.

Объяснения продюсер и режиссер приняли. Без восторгов, но и без возмущений. Собственно, у них не было особого выбора. Дело уже сделано.

Съемки приостановили. Дядю Ли с питомцами отправили в гостиничный номер. Во избежание, так сказать.

Мама, Жуй и самые важные люди из Зеленого лимона ушли совещаться. Под навес, выгнав оттуда всех на солнцепек. Даже меня очень нежно и деликатно попросили погулять с сестрицей Суцзу.

Гулять я решила поближе к народу. А то все старшие, кроме возрастного дядечки сценариста, отделились. Кто-то же должен побыть рядом с младшими (но не по возрасту).

— Два таких вопиющих случая! — причитал больше всех сценарист Ляо и хватался за сердце. — Бестолочи, решившие похоронить наш проект ещё до выхода на экраны. Сначала один допустил беспорядки, теперь другая затеяла убийство. У них и правда толстая кожа на лице.

Если что, глубоко несчастный господин Ляо здесь не по внешности двух бывших (уверена, что Бянь уволят прошедшим днем) сотрудников проходится. Толстая кожа на лице — это такая аллегория к репутации. За которую не боятся провинившиеся.

«Им всё нипочем», — с азиатской спецификой.

— Когда журналисты об этом пронюхают, — высказал кто-то из операторской команды. — А это случится — у них нюх на сенсации лучше, чем у этих собак — шум поднимут до небес.

— За меньшее закрывали кинопроекты, — буркнул звукорежиссер. — В том году актера на супружеской измене поймали. Папарацци заснял, как его с девицей легкого поведения выводят из отеля полицейские. Скандал — весь сериал на пятьдесят серий в мусорку. А у нас — уже два скандала с полицией. И отрава ещё.

О, это особая тема. В Поднебесной то самое за деньги — под запретом. Ага, и куча массажных салонов с особыми услугами. Караоке, где гостям «принцессы» наливают выпивку… Это как бы тоже нельзя, но если без «того самого», то ничего страшного. Штрафы какие-нибудь оплатят и дело с концами (тут хочется грубо пошутить, но по возрасту не положено).

А вот тех, кто пойман, кх-м, на горячем, действительно вполне могут арестовать. И да, в наручниках вывести, запихнуть в машину, затем отправить ночевать с «комфортом» в другой номер, уже не гостиничный.

В некотором роде это лазейка для жен, узнавших об измене их мужей. Можно отходить ссаными тряпками по лицу девицу, выпустить пар, но… Эффективнее вызвать полицию, заявив о том, что в таком-то номере такого-то отеля оказывают услуги эти… прости-господи.

Кроме вытаскивания из тепленькой кроватки изменника-мужа, супруга ещё сможет получить официальный акт о задержании. И вот он уже будет рассматриваться в суде, если до того дойдет, как бесспорное доказательство супружеской неверности.

И жена получит при разводе больше. А китайские жены — в большинстве своем — дамы продуманные. Выгоду не упустят.

— Я помню ту историю, — вздохнул один из помощников. — Там был всего один скандал с привлечением полиции. А у нас — сначала Сюэ Вэнь с пьяным вождением. Следом инцидент в парке Бэйхай. И теперь вот яд почти на съемочной площадке. Все три случая — с полицией.

— Всё кончено, — вякнул самый пессимистичный. — Нас просто закопают.

— Столько трудов зря… — нашлись с ним согласные.

Принялись бухтеть и накликивать неприятности все вокруг. Нагнетая, добавляя всё больше мрачных красок к грядущему…

— Хватит! — в какой-то момент я устала от галдежа. — Человек мог пострадать. И собаки тоже.

Нет, эта ворона не пропустила речь мамочки мимо ушей. Да, дяде грозило несварение. И, возможно, ещё какие-то нехорошие последствия. Не фатальные. Но ведь яд действует не мгновенно. Он успел бы и мелкого накормить. Гоу такой послушный — он бы съел всё предложенное. Пес и без того ослаблен.

Не для того мы спасали этот хвост, чтобы какая-то змея его травила!

Народ от моего окрика поутих.

— Об этом подумайте, — запальчиво предложила команде эта ворона. — А не о том, как арест повлияет на фильм. Думаете, мне всё равно? Или маме?

На эмоциях — каюсь, сорвалась — я начхала на остатки конспирации. Раньше только при своих выражалась без поправок на «будь проще». Прикрывалась мамочкой, когда нужно было что-то важное донести до окружающих. Но сейчас мама отправилась на совещание, а я… не удержала язык за зубами.

Образ «хорошей и очень послушной девочки» тоже трещал по швам. На глазах у всех.

Но они такую панику развели! Упаднический дух — то, что я ещё в прошлой жизни терпеть не могла. Когда сядет человечек, лапки сложит. Скажет: всё пропало. И даже не пытается бороться. Всё, выносите следующего, этот сломался.

На что китайцы стойкие, трудолюбивые, а ишь — тоже готовы опустить руки.

Мироздание, мы так не договаривались!

Не в мою смену.

— «Я помогу тебе взлететь» — наш общий труд, — обвела глазами взрослых, с ошалелым видом уставившихся на эту ворону. — Мы столкнулись с препятствием. Да. Верно. Но это не повод всё бросить. Это повод через барьер перелететь. Мы с вами не просто снимем отличный фильм о танцах. Мы напишем историю танцевального кино. А брейкданс — такой сложный! — вообще когда-нибудь признают Олимпийским видом спорта. Именно мы покажем его мощь на всю страну. Если не опустим руки и не сдадимся на полпути. Ведь нет же⁈

Уф. Все правила построения мотивационных речуг нарушила. Надо «не» в начало или хотя бы середину пихать. Завершать — утвердительно, четко и ясно. «Вместе построим светлое будущее», например. А я… просто слегка психанула. Выдала куда больше, чем намеревалась.

Ну не дурочка ли?

Ещё и про игры Олимпийские брякнула… Эхо из прошлой жизни, да такое несвоевременное. Что меня дернуло?

Может, эту ворону всё же уронили пару раз вниз головой? А я это просто запамятовала…

Народ, как ни странно, проникся.

— Мэй-Мэй! — вскричал сценарист Ляо. — Чудо-ребенок! Мы ни за что не опустим руки!

Остальные тоже как-то резко сменили настрой.

— Ваша дочь — гений, — сказал продюсер, обращаясь к мамочке.

Эта ворона и не заметила, когда они закруглили совещание и подтянулись в площадке со слониками. Я про фигурки, если что.

— О, я знаю, — совсем не стесняясь, ответила Мэйхуа.

А потом мы досняли танец. Не пригодились идеи с хромакеем в павильоне. Вихрь (и мы с Жуем) буквально летали над мощеной площадкой в том парке.

В сторонке пританцовывал звукарь. Тот, что сокрушался про пятьдесят серий в мусорку. Качали головами в такт ритмичной мелодии обе Чу.

С танцами так: ты можешь ничегошеньки в них не смыслить. Не разбираться в категориях, стилях и терминах. Но тебя будет «качать» вместе с танцорами, если те реально хороши. Ты — зритель — ловишь драйв, ахаешь от неожиданных движений и искренне наслаждаешься отменным исполнением.

Это чуть ли не главный критерий хорошего танца.

Если танец медленный, текучий, как вода, то он затянет зрителя в свой поток. Как произведение искусства, только в движении. Ты просто не можешь оторвать взгляд от действа.

Быстрый танец «качает», будоражит и как бы тонизирует. Повторюсь: речь о хорошем или даже выдающемся исполнении. Не о посредственном, когда зритель спокойно пережевывает свой ужин, поглядывая на экран. А то и высматривает кусочки поаппетитнее — вместо происходящего на том экране.

От наших танцев люди будут забывать про свой ужин. Не доносить еду до рта, если успели взять палочками с тарелок.

Вихрь оправдал свое название. И мы, привлеченные актеры, тоже выложились на полную катушку.

— Вечеринка! — крикнул кто-то из сотрудников после завершения съемок.

— Караоке, — подкинул альтернативное предложение другой.

— Шашлычки, — выдвинулся любитель поесть.

Поразительные люди: только что сокрушались о том, что всё пропало, а теперь идут отмечать.

— Домой, — растянула уставшие конечности эта ворона.

Пусть спокойно перемывают мне косточки. Нет, ну это надо было так сорваться…

Мироздание, ну хоть бы ты меня придержало…

Дало бы по тормозам.

А теперь уже поздно себя корить. Слово не воробей, а речь не журавлиный клин. Улетели — не воротятся.

В номере первым, что бросилось мне в глаза, была кучка купюр. Их — вместе с чеком и выпиской из клиники — оставил накануне дядя Цзялэ. Та часть денежек, что не понадобилась на оплату лечения, вернулась на тумбочку. Родственник себе ни юаня лишнего себе не оставил. Хотя мама даже чека от него не просила.

Возможно, это была такая проверка. Если да, то дядя её успешно прошел.

А сегодня его — вместе с пациентом из накладной — едва не отравили. Какое счастье, что мы пошли узнать о готовке…

Вопрос: всегда ли будет срабатывать удача, когда беда грозит мои близким? Очень на то надеюсь.

— Мама… — я взглянула грустными усталыми глазами снизу-вверх.

— Да, драгоценность? — наклонилась ко мне моя заботливая.

— Я там сегодня наговорила лишнего… — шаркнула ножкой.

И правда: а как теперь объяснять мое поведение?

— Это моя вина, — покачала головой она. — Оставила тебя на Суцзу. Ничего. Пусть все знают, какая ты особенная.

Тоже верно. Не сегодня — так в другой раз меня бы «прорвало». Я стала чувствительнее и эмоциональнее в маленьком теле. Нестабильнее.

Что-то про префронтальную кору головного мозга впору вспомнить. (Привет всем сезонам «Доктора Хауса», столько всяких терминов разной степени бесполезности осело в памяти благодаря этому сериалу).

Чудо — точнее, вмешательство Мироздания, иных разумных объяснений нет — что мозг годовалой крохи Мэйли вместил воспоминания взрослой тетки Киры. Но созревание мозга ещё не завершено. Даже если эту малышку «прокачали», какие-то процессы нельзя ускорять чрезмерно.

Не впервые ловлю себя на перепадах настроения. На том, что отключаются «тормоза». Вижу цель, не вижу препятствий. Как и последствий. Не всегда: тщательно продуманных планов вроде бы не касается детская блажь. Зато без подготовки, на горячую голову, могу наворотить…

Такого, что не расхлебать потом.

Но, если раньше я «палилась» в основном перед близкими, теми, кому могла доверять, то сегодняшний срыв — ни в какие ворота. И кнопки обратной перемотки нет. Стереть эпизод тоже не выйдет.

Эта стая журавлей улетела.

Значит, остается только принять последствия. Какими бы они ни были. И жить дальше.

Новый день означал новые эпизоды.

Много репетиций и сольные моментики танцоров. В «родном» городе, с узнаваемыми видами. Не всё из этого войдет в фильм. Записывают с избытком для большей выборки.

Плюс общение — между собой и с малышкой Шао. Так, девушка из команды делала внушение парням, чтобы не смели выражаться при ребенке. А то знает она их…

Вечерние уличные посиделки с шашлычками — за пластиковыми уличными столиками, на разноцветных детских стульчиках — записали ещё вчера. Под вдохновение. Совместили с началом вечеринки, так сказать.

Тоже не факт, что войдет в саму историю, но исполнители, если верить главному оператору, от души старались.

Закончив в Яншо, мы вернулись в Гуйлинь. Там решили на фоне резиденции принца сделать выступление на грани уличного танца и традиционного. Получилось как минимум интересно.

А последним днем шла запись финального — главного — баттла. Это немного необычно, что группа танцоров, играющих противников Вихря, предпочла съемки в Гуйлине, а не в столице. Вроде как кому-то из тех ребят хотелось побывать в этой местности. А тут такой повод организовался.

Группа тоже смешанная, половина наши соотечественники, половина иностранцы.

Зеленый лимон от оплаты перелета для них не в накладе. Съемки финала предполагают большую массовку. В провинции это в разы дешевле. И люди идут охотнее — это же живые деньги, причем оплата сразу, по факту. А снимать так и так в помещении, на «зеленом фоне». При отеле как раз имелся подходящих размеров зал.

Правила финала таковы: все участники показывают два подготовленных танца. Судьи выбирают из команд две наиболее выдающиеся. И эти две команды сходятся в поединке за кубок (и денежный приз, разумеется).

Будет несколько раундов. Фристайл — музыка заранее неизвестна (была бы, но у нас кино), надо подстраиваться под трек, выбранным диджеем. И ещё одно ограничение от судей: каждый танцор может выйти на танцпол только один раз.

И вот тут у Вихря начинаются проблемы. Это требование не было анонсировано — такой элемент неожиданности от устроителей конкурса. Наши попперы готовили парную рутину: выступление двух абсолютно синхронных «роботов» смотрится намного эффектнее, чем с одним участником.

А наша единственная девушка на репетиции перед самим выступлением под «Smooth» получает травму. Вывих лодыжки — очень болезненный. Дымчато-серое ципао не скрывает стройные ножки. И перед тем, как выйти на сцену, танцовщица снимает фиксирующую повязку.

Танцует с чарующей улыбкой, порхает экзотической птичкой между двумя силачами. Получает заслуженные аплодисменты. А затем Сыма её уносит со сцены на руках. По лицу девушки градом льются слезы. Вроде как от счастья, но на самом деле это слезы боли. (Если копнуть ещё глубже, то дело в специальных каплях и карандаше).

Она, конечно, рвется станцевать и в баттле тоже. Но конечность подводит. «Роботы» склоняют головы, говорят: «Мы сделаем это по отдельности. Отдохни, сестра. Ты уже сильно постаралась, чтобы обеспечить нам выход на этот этап соревнований».

«Нет!» — топает ножкой малышка Шао. — «У Вихря есть ещё один участник. Я».

Те малость в шоке, «папка» — особенно.

«Некогда спорить», — отметает малявка сыплющиеся возражения. — «Я сделаю это».

И выходит на «ринг». Против темнокожего (но не очень — мулат, видимо) чемпиона Франции (это настоящий, не киношный титул). Тот тоже в удивлении.

И даже обещает не слишком усердствовать — раз против него такая кроха.

«А что на это скажет самая юная участница?» — ведущий подносит к лицу Шао микрофон, для чего ему приходится низко наклониться.

«Я не буду сдерживаться», — с серьезной мордашкой отвечает ребенок.

А после того, как соперник — и вправду, не особенно выложившийся — по таймеру уступает малявке танцпол, та показывает всё, чему её научили старшие по команде.

Часть танца поставлена заранее. Часть — чистой воды импровизация. Меньшая часть. Но мне хватит.

Режиссер У отдельно выразил пожелание: «Удиви нас». С каким-то фанатичным блеском в глазах…

Я постаралась оправдать ожидания.

Титулованный танцор вальяжно сидит на корточках, наблюдая за моим выступлением. Он расслаблен: моих репетиций он не видел, но ему и не нужно. Это же просто роль в кино, где ему сам бог (сценарист) велел не напрягаться.

Подступать в баттле к сопернику, дразнить его и даже немножко провоцировать — нормально. Так часто делают. Вот и Шао приближается к танцору чужой команды. Сальто вперед, «наглый» указующий палец направлен на улыбчивого мулата.

Он легко идет на зрительный контакт. А с чего бы ему отводить взгляд? Баттл «игрушечный», да ещё и с дитем.

Шао подмигивает и дарит этому наивному французу нежнейший взгляд из бездны. Это легко: слишком сильно всколыхнул эмоции случай с отравой. И мой срыв после — всё вместе частично стерли грань восприятия. Потому воплощение фирменного (одного из) взгляда куклы-демона не требует особых усилий.

От неожиданности француз отшатывается назад. Теряет равновесие, шлепается на пятую точку. Словно и впрямь демона увидал.

— Пять, — начинает обратный отсчет секунд до завершения раунда ведущий.

Прости, иностранный друг-танцор, ничего личного. Не ты всколыхнул этот омут.

— Четыре.

Я вытягиваю вперед и вторую ручку.

— Три.

Растопыриваю пальчики, сводя между собой мизинцы и большие пальцы.

— Два.

Водружаю импровизированную корону себе на голову.

— Один, — выкрикивает ведущий. — Баттл закончен!

Знаете, будь это всё по-настоящему, ворона тоже победила бы.

Не перетанцевала — опыта нет, чтобы чемпионов обыгрывать.

Именно победила бы. Правда, ровно один раз. За счет неожиданности.

…Позже на поздравительные слова и крики толпы наложат фрагменты с танцами «подросшей версии» малышки Шао. Покажут, что путь этой крохи не закончится одним конкурсом. Победа станет отправным шагом, откроет дорогу в будущее.

Очень красивое, если верить режиссерской версии «меня».

(Для этого кастинг-директор Дэн отыщет изящную девочку-подростка, с ранних лет занимающуюся танцами. Остальное — работа гримеров).

Вихрь тоже взлетит. Из подворотен и подвала с подгнившими балками выйдет на большие сцены разных городов Срединного государства.

Одна гордая журналистка так устанет мотаться по стране, делая репортажи (злая воля редактора новостной передачи тому виной), что однажды переселится в квартиру ведущего танцора Вихря. С вещами и собакой.

Сыма женится на партнерше по «Smooth». Ну а что? Не зря же она его выбрала из двух красавчиков? Хотя «папка» явно краше. На кадрах со свадьбы настояла эта ворона. Устами мамы: хоть я и спалилась по полной, сценарист в семье у нас всё ещё она.

Может, хоть так эти двое поймут намеки судьбы? И сойдутся в реальном мире. Если что — эта ворона сделала всё, что от неё зависело.

Жизнеутверждающая история про мечтателей, при этом таких, что готовы работать на износ ради воплощения своей мечты, подойдет к концу.

Съемки закончатся. Останется только снять фото для тизеров.

Ох, как я смеялась над Жуем: он первым пыхтел и потел.

Кое-кто (не буду показывать пальцем на режиссера У, это только в танцевальной провокации допустимо) слишком проникся концепцией взлета. Синь напрыгал не меньше сотни прыжков. Пока У не сдался и не разрешил сделать стойку на одной руке.

А мой прыжок сразу всех устроил. Ещё бы: эта ворона в воздухе — в родной стихии.

Плакаты с летящей вороной — вопреки прогнозам ряда пессимистов — всё же появятся в кинотеатрах. Правда, уже в середине осени. Будет справедливо, если о реакциях зрителей и кинокритиков я расскажу тоже — осенью.

Потому как возвращение в столицу означало не только приближение нового учебного года. Это само собой. Уже то, что мы всё отсняли до сентября — успех и облегчение.

В столице нас ждала беда. Откуда не ждали.

Корпоративная.

Конец четвертой книги.

От автора: Друзья! Первое: фото-тизер — это коллекционная карточка к четвертой книге. Здесь их будет две (первая — с куклой — уже доставлена всем, кто дарил этой части Вороны наградки). Рассылкой Вороны в воздухе я займусь завтра, после доп. вычитки.

Второе: в прошлый раз многие ругались, что я открыла книгу без готовой главы. В этот раз попробуем иначе. Книга 5 появится, когда будет написана первая глава. Вне очереди (Огневик немножко подождет).

Всем, кто путешествовал по Поднебесной с нами аж до конца четвертой части истории — спасибо! Мы скоро продолжим наше путешествие. Не переключайте канал! ^_^