Ворона на взлете

Глава 11

— Погодите, они только что сказали про двух маленьких актрис? — застыл на месте дядюшка. — А как имя другой? Той, что не получила награду?

— Ты что, всё прослушал? — всплеснул руками батя.

— Задумался, — повинился Цзинь. — О ваших советах.

— Лин Сюли, — без всякой задней мысли ответила эта ворона. — Дядя её знает?

— Ай… Малышка…

— Дяде Шэнли уже пора, — с подмороженной улыбкой (странно, мороженое ведь уже благополучно съедено) выдвинулась вперед Мэйхуа. — Ты хотел удивить маму? Иди, пока новость ещё не дошла до неё без твоей помощи.

— И то верно.

Пальцы Цзиня начали приводить в порядок одежду.

— Я провожу нашего гостя, — подорвался сияющий от счастья Ли Танзин.

— Не стоит, меня ждет водитель, — покачал головой родственничек.

Тот, которому мать моя сверхподозрительная женщина не дала что-то сказать о звездочке. Или мне показалось?

— Кроха, ещё раз поздравляю, — качнул головой Цзинь.

Утопал. Батя все-таки настоял на том, чтобы проводить гостя до лифтов.

Внизу-то дядю встретит сотрудник в штатском с броской выправкой. Который, кстати, до дверей нес зеленое с зеленым (пиво и мороженое). Иначе я бы не подглядела, что там за крепыш в роли водителя и сопровождающего. Он же внутрь заходить наотрез отказался (а батя мой гостеприимный звал).

Так. Тишайший, но разбушевавшийся каменный воин там наедине с женихом жертвы мошенника…

Батя же, надеюсь, под шумок не темные дела с Цзинем решил обсудить? Без нежных и ранимых ушек (моих и маминых). Касательно методов утилизации порченных продуктов, в частности, тухлых яиц…

Мироздание, удержи этих двоих от неосторожных действий!

Тухлятины в мире — воз и маленькая тележка. Всех не вывезешь в фургонах в регионы, где и по сей день (я сейчас не шучу) практикуют «небесные похороны». Это как в кино моем первом, когда тела отдают грифам.

Я даже было подорвалась, чтобы сходить и дать втык этим взрослым. Но уперлась взглядом в отрешенное лицо мамы.

— Мамочка? — дотронулась я до руки ушедшей в себя женщины.

— Милая, — встрепенулась Мэйхуа. — Ты заслуживаешь все награды мира.

И притянула эту ворону к груди.

Я вообще-то не о том спросить хотела… Но из объятий таких крепких особо и не каркнешь. И даже не почирикаешь…

— Поздравляем, поздравляем! — следующим утром ушки этой вороны чуть не заложило от приветствий. — Приветствуем обладательницу премии «Магнолия»!

На съемочной площадке нас с мамой встретили аплодисментами. Даже самые важные люди из Зеленого (сезон зелени прямо-таки) лимона явились, чтобы нас поприветствовать.

Под шумок решили устроить торжественную церемонию открытия. Видите ли, директор Се недавно был с деловым визитом в Гонконге. У них там свое кино, довольно развитая индустрия. И церемония открытия съемок — традиция.

Они там поджигают палочки с благовониями, чтобы задобрить духов. А те должны послать учтивым работникам киноиндустрии удачу и процветание в новом проекте.

Вроде я всё верно поняла, но за стопроцентную точность причинно-следственной связи не отвечаю. Этой вороне духи лично не докладывали, что они за подношения устраивают для киношников.

Приглашенные журналисты делают фото и видео с церемонии. Актеров могут по такому случаю одеть и загримировать. Странновато, как по мне, смотрятся дядьки в джинсах (продюсеры там всякие, режиссеры и прочая) по соседству с актерами в исторических образах.

Ещё на церемонии — из приятного — ведущим актерам вручают красные конверты. Всем остальным участникам — тоже, но чисто символические, там немного юаней (одна-две, реже до пяти тысяч). Мне вот перепало пятьдесят. И тонкий намек, что по завершению съемок конверт будет существенно толще.

Презентовали не так много, но наличными и без налогов. Жуй тоже получил свой конверт. И радовался моей победе сильнее многих.

Не исключаю, что к искренней радости там примешивалась здравая доля расчета. Чем больше славы мне — тем больше отблесков падает и на студию Бай Хэ. Предложения щедрее и обильнее. Значит, и Жую что-то с «барского стола» обломится.

Даже если всё так, это нормально. Здесь, в Срединном государстве, без трезвого расчета взаимоотношения не часто выстраиваются. Речь далеко не всегда о деньгах. Выгода может состоять в чем-то другом.

Это не плохо и не хорошо. Это просто не так, как привычно мне-прошлой. Надеюсь, я сумею своих нынешних приятелей «научить дружить». Полноценно. Чтобы друг за друга горой. Чтобы вписываться в «блудняки» ради друга.

Радоваться их победам и поддерживать в невзгодах. Последнюю миску риса делить поровну. И — вместе же — пить шампанское за успех.

Не только в беззаботном (относительно, забывать про веселье в Саншайн не стоит) детстве, но и сквозь года пронести эту дружбу.

Может, эти наивные ожидания наткнутся на стену прагматизма, выстраиваемую взрослыми. Обернутся пшиком.

Или нет. Жизнь покажет.

Вот и сейчас с Жуй Синем. Ничего, если он радуется, скажем так, разносторонне. Всё равно приятно.

Девчонки наши, которые Чу, тоже пищат и приплясывают от радости. И за мою премию, и за свои премии: мы ведь не сможем после такого события их премиальными конвертиками обделить.

А их (Чу) тут уже три. По-чу-кованием размножаются (шутка). Сестра второй Чу прибыла из Шанхая, будет — одно из непрописанных на бумаге условий — тенью ассистента стилиста. Молчаливой и незаметной, бесплатной для студии (мы ей сами заплатим) помощницей.

Это будет, скорее всего, сложный, но полезный опыт. На крутые и продвинутые курсы бывшая модель пойдет в сентябре. Экспресс-курс она уже частично прошла, и до конца лета в вечернем формате «добьет» программу.

Однако теория — это хорошо, но полноценная практика значительно важнее. Тем более такая, с глубоким погружением во всамделишный съемочный процесс.

Щелчки фотокамер стихли, солидные дяденьки покинули съемочную площадку. Началась рутина. Она же — самое интересное.

Съемки.

О готовой рутине замолвим же слово…

Текущее состояние сценария — это нечто комковатое. Смесь из прекрасных (я-то знаю, мама мне читала вслух) сцен и множества подвешенных в воздухе из-за замены ведущего актера эпизодов.

Какие-то моменты надо полностью изменить. Синь просто не потянет исполнение трюков на уровне профессионала, которые би-бои годами тренируют. Значит, и общие танцы придется менять.

Сюэ Вэнь уже тренировался и разучивал совместную рутину. Это не про бытовуху, если что, а про связки и элементы, разучиваемые и отрабатываемые без привязки к музыке.

Говоря о стрит-дэнсе, там же почти все соревнования завязаны на фристайле. Импровизации на музыку, которую по собственному выбору ставит ди-джей.

Но когда речь о групповых баттлах, команда обычно готовит рутину заранее. И по ситуации применяет. Либо от и до выдает структурированный танец, либо «открывает» номер эффектной групповой мини-рутиной, а дальше выступает один из танцоров.

У нас не настоящие поединки, а кино с подготовленными номерами. Но это не значит, что танцорам будет легче. Даже наоборот: все их движения (кроме прописанных сценаристом ошибок) должны быть исполнены идеально.

На второстепенные роли взяты настоящие танцоры. Одни из лучших уличных танцоров страны, если что. И даже несколько «привозных», но тем отведены роли в командах противников.

Наши — чисто «made in China». Поголовно.

Прошлый главный герой уже вписался в коллектив. Они станцевались, наладили связь. Сюэ изначально был «своим», только немножко ушедшим в сторону от танцев к актерству. И даже так он иногда мелькал на соревнованиях. Он являлся частью «тусовки».

Жуй же пришел по приглашению кастинг-директора. Его никто из команды не знал. И радушием эти парни (и одна девушка) не блистали.

«Опять всё на мне», — вздохнула эта ворона и ухватила Синя за штанину.

Такую… широкую, мешковатую даже. Стилисты, похоже, так видят образ бедного танцора: балахонистые штаны и майка-алкоголичка в облипку.

— Жуй! — требовательный наезд по-малышовски. — А сделай, как тогда. На руке.

— М? — изменился в лице парень. — Зачем?

Его понять можно: он уже одет, загримирован, волосы уложены. А я его подбиваю на выкрутасы.

— Хочу, — улыбаюсь, аки солнышко.

Никто еще не отказывал мне после такой улыбки. А мне и надо не так много: чтобы те, кого гримируют «кучей» (в отличие от наших с Синем отдельных гримерок) перестали на него косо смотреть. Будто Жуй не заслуживает того, чтобы здесь быть.

Можно подумать, это он подпаивал их «коллегу» по танцполу. И он же поставил под угрозу весь проект своим пьяным вождением.

Пусть мой «папка» им покажет! Он у нас тоже не пальцем деланный, может всякое. Не за мордашку красивую Жуй на эту площадку попал.

— Как скажешь, кроха, — не разочаровывает меня второй артист студии Бай Хэ.

Делает стойку на одной руке. Затем — меняет опорную руку прямо в воздухе. И поднятыми ногами букву «V» изображает. А затем «пропрыгивает» трижды на одной ладони.

— Вау! — вскрикивает единственная девушка в команде Вихрь. — Ты быстро учишься.

Название фильма, кстати, под вопросом. Даже на церемонии открытия его ни разу не упоминали.

Контакты тренера Жую выдал господин Дэн. И эффект уже налицо. Девушка права, Синь обучается феноменально быстро. Впрочем, причины ясны: у нашего парня отменная база. И пластика «разогнана», и тело в прекрасной форме.

Наблюдаю за реакциями остальных, пока Жуй снова встает на ноги и отряхивает ладони. Так, намечается в рядах танцоров «потепление». Один только стоит, как и до начала демонстрации умений, набычившись. Этот выше других минимум на полголовы (девчонка ему и вовсе в солнечное сплетение дышит).

Мощный, кряжистый, аки дуб. И столь же упертый…

Или дело в другом? Тот дубок после выбывания Сюэ Вэня надеялся занять место главного героя?

На что ставим, он тоже би-бой?

Если эта ворона права, то легко Синю не будет. Бывают такие упертые личности, которые на «общее благо» не готовы работать, если их при этом «обделяют» (по их же глубокому убеждению).

Надо что-то делать… Но вряд ли сегодня: у нас сегодня одна из «неизменных» сцен. Та, которую однозначно оставляют в нетронутом виде.

Малышка Шао и её мама…

Но сначала мы немного поснимаем взаимодействие с этими «второстепенными». Режиссеру У, как выяснилось, тоже не чужд дух «фристайла». Он хочет заснять меня и народ из команды. Мои реакции на их «тренировку». Их — на мои жалкие потуги тоже что-то эдакое изобразить.

Возможно, режиссер понимает: танцоры — не актеры. А ему-то надо не только картинку с пауэр-мувами и прочей красотой сотворить. А осмысленную и трогательную историю. С эмоциями, с живым взаимодействием…

Видела я, как «взаимодействуют» эти крутые дэнсеры. Вне танцпола — это просто манекены с выпученными глазами и неестественными, вымученными реакциями. Они просто теряются, когда от них нужны не танцы, а диалоги.

«Меньше слов», — выдала я потом маме. — «Нужно придумать сценки, где язык тела будет важнее, чем слова».

Правда, сказать было легче, чем воплотить. Так что мы с режиссером У и сценаристом Ляо пока что были в равном положении.

У нас было всё, чтобы сделать крутой танцевальный фильм. И слабое представление, как это всё объединить, чтобы — как в супе «Будда перепрыгивает через стену» — ингредиенты не подавляли, а дополняли друг друга.

Впору к мамочке, кулинару-самоучке, обращаться за советом.

Один она сходу уже сгенерировала. Чтобы доченька еще поизображала неловкую панду, затем расстроилась очередной неудаче. Придумано — сделано, тем более, был схожий момент в оригинальной истории. Только панда уже чуток «прокачалась». Она не валится кулем в каждой попытке. Просто очаровательная неловкость и неуверенность в движениях. Они пока что не дают ребенку обрести контроль над телом.

Но Шао ужасно упертая — эта черта детского характера мне в героине очень импонирует. Шао не сдается.

А один из группы танцоров в один из таких моментов (чуткая Мэйхуа выбрала младшего из парней) подходит утешить и ободрить малышку.

— Пусть еще что-нибудь подарит, — дополнила идею я.

Протянуть маленький дар и улыбнуться — это же легче, чем целую реплику выдавать. Язык тела, ага.

Что вы думаете? Сценарист Ляо подхватил мысль, развил её в связи с радостными событиями — премией моей. И парнишка в кадре в качестве утешительного приза за старания дарит мне… Магнолию. Искусственную, для живых не сезон.

Шао в этом кадре не плачет, вы не подумайте. Она злобно пыхтит, негодуя из-за очередной неудачи.

Цветочек маленькая неумеха примет. Затребует с парня (сам подошел, сам и отдувайся теперь!) урок — здесь и сейчас. Так панда немножко обучится движениям поппинга. Это не про попсовые танцы, и даже не о попах.

Это такое танцевальное направление на основе ритмичного сокращения мышц. В нем много разных техник, одну из которых знает, мне кажется, любой. Это — лунная походка. Оно же «обратное скольжение».

Вот его-то малышке Шао и показывает молодой танцор. А Шао берет… и повторяет.

Да, не идеально «чисто», но вполне себе для импровизации на скорую руку (и ногу).

Ну… это они так думают. А кто-то дома перед зеркалом «сто-пятьсот» раз это скольжение репетировал. Всё потому, что именно лунная походка пришла этой вороне в голову при обдумывании взаимодействий на «языке тела».

Ну не так много я могу придумать танцевального. А скользить, как Майкл, ещё в той жизни пыталась научиться.

И вот мне — на этот «экспромт» — хлопают и улыбаются все танцоры. Мамочка сияет.

Это ненадолго… Других клевых идей, как показать остальных мемберов команды в связке с Шао, у нас пока нет. Сценарные — с репликами, а с ними всё плохо. Ладно бы только произношение хромало. Переозвучить — задача не невыполнимая, частенько в Поднебесной (не у всех актеров, особенно вне столицы учившихся, идеальное произношение) практикуемая. Но с мимикой же надо в диалогах что-то делать.

У сценариста Ляо уже случился приступ психоза. Человек рвал и метал — распечатки на белой бумаге взмывали в воздух клочками.

Я его понимаю. Он старался, прописывал для каждого персонажа характер, историю, мотивы, стремления… А исполнители ни бэ, ни мэ.

В итоге у съемочной группы в наличии два актера, которые не дотягивают, как танцоры (объективно), и группа танцоров, которые буксуют и вязнут в актерской игре.

С горем пополам отсняли фрагмент с репетицией группы. Там ведь мало слов, только поправлять друг дружку при ошибках… Жуй закосячил с дюжину дублей. Повредил локоть, но вроде бы не сильно. Обошелся синяком и холодным компрессом.

В это время меня переодели. Снова, уже в третий раз за день: чую, какой-то бренд по производству детской одежды нехило вложился в качестве спонсора.

Загримировали и «мать» мою киношную. Ей предстоит отыграть несколько сцен-флэшбеков. И одну — ключевую — разговор с дочерью.

Женщина, которая ушла из семьи, потому что не видела перспектив в жизни с бедным уличным танцором. Ушла — в известную балетную труппу. Не примой, а так, каким-то там лебедем в дальнем ряду кордебалета.

Зато — денежки, работа, будущее…

А не пеленки, детский плач, вечно отсутствующий муж, тощий кошелек и депрессия.

Сказать, что Шао обижена на мать — ничего не сказать. Эта женщина бросила их с папой ради сытной жизни. Ребенок и лица-то её толком не помнит. А пустоту и тоску по несбыточному — обычным материнским объятиям — Шао отлично чувствует.

Можно за многое выговорить сценаристу Ляо, но эту глубокую семейную драму он проработал отлично. Глубоко и жизненно (на местные реалии).

И мне это предстоит сыграть. Встреча Шао и ее мамы, которая спустя несколько лет решает воссоединиться с дочерью.

Муж? Объелся груш: он не стал привлекательнее в финансовом плане. Подработки многочисленные (грузчик, мойщик окон, курьер) только позволяют аренду оплачивать, да дочку одевать и кормить.

Этой вороне везло на матерей. И не с чем сравнивать боль детского сердечка от разлуки с родительницей.

Только с бездоньем, с ощущением бесконечного падения, что появляется, стоит мне вспомнить о моем замечательном… Я ведь с ним даже не попрощалась.

— Уходи, — говорю, не отрывая взгляда от земли. — И не приходи больше.

Нет эмоций. Нет слез. Если позволить хоть капельке пролиться, бездна утянет меня безвозвратно.

— Шао, доченька, — дрожит голос актрисы. — Прости меня. Мама не могла иначе! Но я обещаю тебе: всё изменится. Мы будем хорошо жить вместе, ты и я…

— Шао хорошо живет, — сжимаются маленькие кулачки. — С папой. Которого ты бросила.

Здесь звучат отголоски боли. Как сквозь пелену тумана.

Боль заимствованная. Недавно в дораме был момент с мужем-садистом и бесправной женой. Актуальная и кошмарная во все времена тема в красивом оформлении исторических костюмов.

Он ставил ей на спину чайник, снятый с огня. Так не будет видно следов.

Жена терпела — ради семьи, ради будущего ребенка.

Я поняла бы уход мамы Шао, будь муж — вот как тот больной на голову у… удод.

Но главный грех отца Шао в том, что он нищеброд. В погоне за мечтой о танцах он упустил бытовые потребности своей семьи.

Но к жене и дочке этот бедный мечтатель относился с любовью. Папа — не злодей, а тот, кого предали.

— Мамочка приехала за тобой…

— Зря.

Женщина не справится с эмоциями, задрожит, отвернется. Обхватит себя руками. Даже этот жест страдания будет больше похож на танцевальный…

Когда Шао убежит прочь, мать обернется. Увидит пустую дорожку. И вот тогда она разрыдается в голос.

…Шао недалеко убежит. Спрячется за толстым стволом дерева, сядет на землю. И тоже зальется слезами — беззвучно.

— Снято. Перерыв.

Голос режиссера У звучит как-то надломлено. Сценарист Ляо сидит, низко опустив голову. Мэйхуа зажимает рот ладонью.

И снова перерасход бумажных салфеток в съемочной группе. У многих что-то в глаз попало. И на хлюпы в носу пробило — это всё северный ветер, не иначе.

Я смахнула слезки, улыбнулась. Для мамочки — той, что не бросила ребенка с душой подменыша. Ей я хочу дарить только радость.

А тему Зеленый лимон решил поднять тяжелую, но важную. Перефразируя песенку одного мамонтенка: «Ведь так не должно быть на свете, чтоб были оставлены дети».

Это трудно, бесспорно, но кто-то должен донести мысль и эмоции до зрителей. Так, чтобы царапнуло когтистой лапой осознание. Чтобы впечаталось в сердца и разумы.

Дети не должны страдать от эгоизма родителей.

Следующим — после долгого обеденного перерыва — мы снимаем эпизод в помещении. Как раз тот, где папа с улыбкой пододвигает к насупленной Шао миску с рисовой кашей. И убеждает, что деточкам надо хорошо кушать.

Эмоциональная температура на площадке растет так ощутимо, что никакой термометр не нужен. Жуй играет бровями и просит малютку жевать кашку, стоя на пальцах одной руки. И народ, включая того быковатого танцора, расплывается в улыбках.

Хорошо, что стартанули с эмоциональных качелей. Так мы, глядишь, и буксующих в актерстве ребятушек «раскачаем».

Ничего не знаю! Эта ворона пришла в Зеленый лимон, чтобы создать еще один шедевр.

Всем участникам процесса, хочется им того или нет, придется соответствовать.

Мироздание, ты же поспособствуешь?

Это ради общего блага.