Вопрос верности

Воин Пророка 2

Казарма выглядела много уютнее, чем та, в которой они провели полтора года. У каждой кровати – тумбочки, сами койки одноярусные и широкие, пол и стены покрыты мягким материалом, у входа установка климатического контроля. Дезинфектор настолько просторный, что в нем можно стоять в полный рост.

Места тут хватало больше чем на сотню бойцов, в противоположной от входа стене виднелась дверь санитарного блока.

– Заходите, не стесняйтесь, – проговорил субтактик, сопровождавший бывших курсантов. – Вон там три койки свободны. Видите, не застелены…

На военную базу «Хордан-Центр» Андре и Оле попали час назад, после того, как сутки провели в транспортере. Когда машины остановились после КПП, Малосс вывел новобранцев из кузовов и велел построиться.

Явившиеся субтактики разобрали своих новых подопечных. Приятели угодили в одну боевую бригаду, а вместе с ними туда же попал уроженец Шеола по имени Симон.

– А где все? – несмело поинтересовался Андре.

– На стрельбище, – ответил субтактик, невысокий и крепкий. – Скоро явятся. Ты, значит, белобрысый, ко мне в звено, попадаешь…

– Именно, – кивнул Оле, спуская с плеч рюкзак.

– И ты, здоровяк, – субтактик указал на Андре. – Вот и славно. Звать меня Ференц, и я люблю, чтобы все было в порядке? Понял, резаные мозги?

– Э… так точно.

Дверь казармы с грохотом распахнулась, в нее шагнул могучий форсер с мортирой на плече.

– Ага! – взревел он, выпучив глаза при виде новобранцев. – Кого нам прислали, цыплят на обед?

– Ладно пугать молодежь. Вот эти двое с нами будут служить, – поморщился Ференц. – Вечно ты, Джон, орешь не по делу.

– Если бы я орал еще и по делу, то вы давно бы оглохли, – могучий форсер снял мортиру и шагнул к Оле. – Ну, давайте знакомиться!

За ним в казарму начали входить бойцы, грязные и мокрые, словно явились прямо из джунглей.

Через полчаса Оле знал всех в своем звене, от снайпера Якова, черного и тощего, до Магды, несколько мужеподобной, но с длинными, по пояс русыми волосами. На нового бойца «старички» глядели без враждебности, но и без симпатии. Называли имена, жали руку и торопились в душ.

– Ну что, со всеми познакомился? – спросил Ференц. – Через час – обед. Потом два часа свободного времени. После него общее построение оперативной бригады. Уж не знаю, зачем.

– Я понял, – ответил Оле. – А… когда мы отправимся на войну?

Субтактик хмыкнул, а оказавшийся рядом Джон громогласно расхохотался, так что обернулся даже боец, собравшийся выйти из казармы.

– Повоевать не терпится, понятное дело, – кивнул Ференц. – Кто ж знает, когда? Пророк прикажет, и отправимся. Хотя мы и так с Эброна всего две недели назад вернулись, так что никак не завтра.

И он отошел.

– И как там, на войне? – спросил Оле у Джона, чуть понизив голос.

– Убивают, – отозвался тот. – Хотя чаще убиваем мы. Ведь для того и созданы, верно?

И он вновь засмеялся, но на этот раз совсем не весело.

Через час бригада отправилась на обед. Столовая оказалась просторной, еда – обильной. Вернувшись обратно в казарму, Оле свалился на койку и два часа проспал, «отрабатывая» бессонные сутки в учебном центре и время в трясущемся транспортере, подремать в котором тоже не удалось.

Проснулся от сильного толчка в плечо.

– Вставай, а то на построение опоздаешь, – сказал Яков, надевший парадный комбинезон и нацепивший на грудь Золотую Ленту Эволюции.

– Да, конечно… – и Оле торопливо вскочил.

У новичков комбинезоны были обычные, не имелось оружия, и они выделялись среди сослуживцев.

– После построения напомни мне, сходим на склад, – проговорил Ференц, когда они вышли из казармы.

– Хорошо, – кивнул Оле.

Небо над базой было ясным, злое солнце Хордана жарило так, что хотелось спрятаться в тень. Но на огромном плацу, где рядами строились бойцы, ее просто не имелось.

Замер ровный, точно по линейке проведенный строй, и перед ним появился Малосс в сопровождении нескольких супертактиков.

– Смирно! – скомандовал он, обводя форсеров пристальным взглядом. – Воины Пророка, все вы знаете, что настал решительный момент в битве за торжество Эволюции. Верные Стальному Кодексу форсеры напрягают силы на фронтах и в тылу, чтобы…

Оле подумал, что услышит очередную унылую агитационную речь. Но Малосс довольно быстро свернул с пропагандистской дорожки.

– Бойцы Первого Параграфа, – сказал он. – Мы – по определению лучшие из лучших. Мы должны быть на гребне Эволюции, на ее переднем краю. Обязаны подавать пример тем, кто идет следом. И сейчас, когда для нашей расы настало время окончательно избавиться от человеческих атавизмов, именно мы сделаем первый шаг в этом направлении. Великое доверие, что оказал нам Пророк, необходимо оправдать.

Дальше Оле с изумлением узнал, что им всем необходимо, для начала, очистить от эволюционного шлака собственные организмы.

– Путь здесь только один – генопсихологичская экспертиза и повторная модификация, – слова Малосса падали в полной тишине. – Да, это болезненно и опасно, но необходимо. Заставлять никого не могу, вы вольны не согласиться. Но знайте, что я, ваш командир, прошел через обе эти процедуры добровольно. Одним из первых, как только узнал о мудром замысле Пророка, – стратег выдержал паузу, давая бойцам осознать сказанное. – Те, кто согласен на экспертизу и модификацию – шаг вперед!

Сердце Оле гулко забилось, он облизал пересохшие губы. Да, генопсихологическая экспертиза – штука крайне малоприятная, а ремодификация очень рискованна. Ранее она вообще не обходилась без неприятных последствий, и лишь недавно ее научились делать «чисто». Но на то он и боевой форсер, чтобы идти навстречу опасности! И как проявить нерешительность в тот момент, когда речь идет об Эволюции?

Оле сделал шаг вперед, лишь на сотую долю секунды отстав от соратников.

Из всей оперативной бригады на месте не остался никто.

– Иного я не ожидал, – сказал Малосс спокойно, почти равнодушно. – Завтра с самого утра на базу прибудет бригада медиков, к обеду будет развернут модификационный комплекс. С расписанием мероприятий вас ознакомят командиры. А теперь – разойдись!

И, словно по команде, закрывшие небо тучи разродились дождем.

Оле волновался так, как волновался единственный раз в жизни – перед первичной боевой модификацией. Но тогда ему было шестнадцать лет, по меркам Фатума – совсем мальчишка.

Сейчас Оле надеялся, что лучше справляется с собой, чем в тот жаркий пыльный день на родной планете, и что его тревоги не видно.

– Так, расслабились, резаные мозги, – проговорил субтактик, коротавший время вместе с бойцами. – А то выглядите хуже, чем толпа юродивых или святых из людского фольклора.

Джон хмыкнул, даже мрачная Магда заулыбалась. Стало немного легче.

Звено Ференца оказалось чуть ли не первым в очереди на генопсихологическую экспертизу. После завтрака, не заходя в казарму, оно отправилось в юго-западный угол базы, где несколько пустовавших складов отвели для прибывших затемно медиков. Там бойцов встретил форсер с признаками научной модификации М2. Привел в один из складов, загнал в пыльный отсек, велел ждать, а сам ушел.

– У меня приятель один такую экспертизу проходил, – подал голос Яков. – Еще в самом начале войны. У него после боев на Сокаре что-то с головой слу…

– Отставить разговорчики, – дверь склада открылась, и в полутемное помещение, где не было ничего, кроме дюжины раскладных стульев, зашел еще один ученый. – Ты и ты, – поднялась рука с длинными тонкими пальцами, – за мной.

– Есть, – Оле с испугом понял, что показали на него и на Магду.

Он поспешно вскочил, вслед за ученым вышел из помещения. Изо всех сил сдерживая дрожь волнения, проследовал длинным коридором, пересекавшим здание, и шагнул в распахнутую дверь.

Оказался точно в таком же отсеке, только ярко освещенном.

Под потолком и на стенах висели лампы, переносные перегородки делили помещение на несколько частей. В каждой стояло вращающееся кресло с высокой спинкой и подлокотниками. Вокруг кресел располагались странного вида приборы, расхаживали форсеры, слышались приглушенные голоса.

– Садитесь, – велел ученый, приведший Оле и Магду. – Девушка вот сюда, а вы – сюда…

Уроженец Фатума сделал попытку улыбнуться, чтобы показать, что ни капельки не боится, но губы не послушались. Сел в кресло, ощутил касание ледяного пластика к спине и бокам.

– Руки вот сюда, – рядом появилась женщина научной модификации, настолько худая, что походила не на форсера и не на человека, а на странное насекомое вроде тех, что водятся в подземельях Фатума. – Мы вас пристегнем для вашей же безопасности. Всякое бывает…

На запястьях Оле защелкнулись металлические браслеты. Он взглянул на них и понял, что сломать их или оторвать подлокотники не сможет, даже используя всю мощь мускульных акселераторов.

Кресло делалось в расчете на таких, как он.

– Готов? – спросил кто-то из‑за спины. – Тогда начнем. Закройте глаза, боец, попытайтесь расслабиться…

Оле опустил веки. Почувствовал, как ему что-то надели на голову, как в затылок вошел тонкий щуп.

– Пробы пошли, – голос худой женщины донесся словно издалека. – Сканер на прокачку. Анализ кода…

Оле понял, что падает. Попытался открыть глаза, но не смог. Мышцы отказались повиноваться, а зрачков коснулась серия ярких вспышек, пришедших словно из центра головы.

Он плохо представлял, что именно происходит во время экспертизы. Знал только, что ученые получают расшифровку генетического кода, а затем, исходя из нее, пытаются понять, как именно данный форсер будет вести себя в той или иной ситуации, насколько он устойчив, силен и генетически «чист»…

Возникло ощущение, что он стоит на четвереньках. Захотелось сделать движение вперед и вниз, укрыться в темных глубинах воды… Но разве ее может быть так много?.. Только не на Фатуме… боль по позвоночнику, желание прыгнуть, теплые солнечные лучи на лице…

Затем Оле все-таки поднял веки, разглядел склонившиеся над ним лица, мужское и женское.

– Что… – сумел он выдавить из себя, а потом вновь рухнул в пучину видений, бессвязных и очень болезненных.

Чувство было такое, что его выворачивают наизнанку. Реальные воспоминания мешались с откровенным бредом: дом матери-воспитательницы на Фатуме, но рядом с ним растут высокие деревья… небеса с кружащимися в них звездами и лунами… учебный центр, расположенный почему-то в бескрайней степи… Кочующие Дюны, золотистые и белые…

– Странная мутация, никогда такой не видела, – доносится откуда-то с небес сухой голос.

– Он же с Фатума, – отвечает ему другой. – А там нормальным остаться невозможно, даже если просто проживешь несколько лет. Посмотрим, на что именно она влияет, насколько она…

Голоса истончились, пропали в накатившем рокоте.

Оле заулыбался, утонул в охватившем все тело наслаждении. Но оно сменилось резкой болью, напряжением и страхом. Он сделал усилие, готовясь броситься на врага. Понял, что готов потерять над собой контроль, как порой бывало в детских драках…

Попытался бороться с этим, но не смог. Багровая волна подкатила к голове, все мышцы напряглись рядом, от пяток до макушки прошла быстрая, но очень болезненная судорога.

А потом обнаружил, что сидит в кресле, весь мокрый от пота. Оцарапанные о фиксаторы запястья ноют, а прямо над ним склоняются двое исследователей – худая женщина и тот мужчина, что привел Оле сюда.

– Что… – прохрипел он, с трудом выталкивая слова через одеревеневшее горло. – Как… результаты?

– Во-первых, они засекречены, – ответила женщина. – А во-вторых, их еще необходимо расшифровать. Но не беспокойтесь. Вы обо всем узнаете. В свой срок.

Это прозвучало почти угрожающе.

Оле отстегнули от кресла, и он смог встать. В первый момент едва не упал, потом стало легче. Увидел, как приводят в себя Магду, которой, судя по всему, пришлось много хуже, чем ему – хлопают по щекам, вводят что-то в вену.

– Возвращайтесь к своим товарищам, – резко приказал мужчина. – Ваша подруга подойдет позже.

Ослушаться Оле не посмел.

В казарме было непривычно тихо, словно глубокой ночью, когда ее обитатели погружены в сон. Бойцы, как один, лежали на койках, почти не двигаясь. После мерзкой процедуры, во время которой ученые покопались в генетическом коде, сил не было ни у кого.

– А ведь обед через полчаса, – слабым голосом проговорил Ференц. – Нас распотрошили славно, нечего сказать, но придется вставать.

– Чтобы меня опять вырвало? – громогласно заявил Джон.

– Можешь не жрать, резаные мозги. Но не посетить столовую ты без разрешения тактика не можешь. Или хочешь с ним поговорить на эту тему?

– Нет уж, – койка Джона скрипнула, и он с видимым усилием сел. – Лучше еще пять раз поблевать.

Командир боевой бригады носил имя Чингиз. Славился он тем, что к собственным бойцам относился чуть ли не хуже, чем к людям. Всех до одного подозревал в саботаже и симуляции, наказывал по поводу и без него.

Неудивительно, что сталкиваться с ним старались пореже.

– Все намек поняли? – спросил Ференц. – Так что шевелитесь, мокрицы драные. Чтобы через пятнадцать минут привели себя в порядок и были готовы выступать хотя бы и на Землю.

Оле сделал попытку подняться и, к его удивлению, она оказалась успешной. Пошатываясь, он побрел в сторону санитарного блока. Когда вернулся, казарма не так сильно, как раньше, напоминала людское кладбище. Бойцы начали оживать, со всех сторон понеслись ругательства и кряхтение.

Через десять минут десятое звено тринадцатой боевой бригады было на ногах, хотя и походило на сборище дряхлых инвалидов.

– Так-то лучше, – сказал Ференц, тяжело дыша и морщась. – А то отправят нас на рудники, уран копать… За мной – шарком… марш…

И они заковыляли в сторону двери.

За пределами казармы, к удивлению Оле, стало легче. То ли злое солнце Хордана выпарило из тела вялость, то ли осознание того, что нужно держать ухо востро, заставило собраться.

До столовой, по крайней мере, дошли. Никто не упал и даже не попросил шагать помедленнее.

– Много и в самом деле не жрите, – посоветовал Ференц, когда его бойцы прошли через дезинфектор. – А то мало ли что…

В Оле еда просто не лезла. Он с удивлением смотрел на Андре, накинувшегося на овощной суп.

– Ты чего? – спросил тот, заметив взгляд приятеля.

– Удивляюсь. Все сидят с постными мордами, один ты при деле…

Андре смутился, опустил голову.

– Что я, виноват, что мне жрать охота? В брюхе сосет, урчит и ноет.

– Не виноват, конечно, – Оле подвинул тарелку. – Можешь и мою порцию истребить, если силы есть.

Отказываться уроженец Регеда не стал.

А после обеда, когда даже тех, кто не ел ничего, одолела сонливость, напомнил о себе командир боевой бригады.

– Только этого не хватало, – проворчал Ференц, едва они вышли из столовой. – Приказано немедленно строиться на плацу. Так что руки в ноги и зашагали в ту сторону, пока тактик не разозлился.

Оле тяжко вздохнул и затопал вслед за товарищами.

На то, чтобы построиться, тринадцатой боевой бригаде понадобилось куда больше времени, чем обычно. Но тактика это, вопреки ожиданиям, не разозлило, даже не вызвало раздражения.

– Равняйся! Смирно! – гаркнул он, едва последний из боевых форсеров занял место в строю. – Вольно! С радостью сообщаю, что вы все прошли сегодняшнее испытание. Я счастлив командовать настолько качественными бойцами Эволюции!

Во время пламенной речи Чингиз надувал щеки и пучил глаза, что делало его похожим на фатумского паука-всеяда.

– Служим Пророку! – несколько нестройно отозвалась бригада.

– Поскольку мы первыми прошли через экспертизу, – продолжил тактик, – нам первыми идти на дополнительную модификацию. Она пройдет в лаборатории, расположенной по соседству с той, где вас обследовали. Надеюсь, что процедуру наша бригада перетерпит тоже без потерь. Слава Пророку!

– Слава Пророку! – и на этот раз отзыв получился столь же нестройным.

– Вольно, – скомандовал тактик, выпучив глаза так, будто собрался лопнуть. – Разойдись!

– Интересно, а чего с нами такого сделают? – негромко поинтересовался Оле, когда они зашагали в сторону казармы. – Нас и в первый раз переделали так, что лучше некуда – зрительные и мышечные усилители, эвристические субанализаторы, ком-линк, комплекс жизнеобеспечения. Что еще?

– Третью руку пришьют, – предположила Магда, – или две. Чтобы вторую «Злобу» можно было держать.

– Это вряд ли, – вступил в разговор субтактик. – До меня тут доходили слухи, что нам заменят «кожу». Вошьют новый боевой имплантант, что обеспечивает направленную регенерацию тканей.

– Это как? – брови Джона взлетели к коротко стриженым черным волосам.

– Как-как, – Ференц почесал в затылке. – Пулевые ранения будут зарастать куда быстрее, чем раньше, в прямом смысле на глазах. Помнишь, как ты на Эброне пулю в бок словил? Так вот с новым имплантантом ее просто вытолкнет из раны.

– Ого, – новость, судя по довольной морде Джона, произвела впечатление.

– Но это же повышенный расход химерина и протопластика, – сказал Яков. – Придется таскать с собой куда больше капсул с подпиткой. И есть чаще.

– Зато убить тебя будет во много раз сложнее, – тут голос Ференца стал мрачным. – Да, и мы, кстати, вторые в очереди на модификацию. А это значит, что лаборатории нам нужно быть через два часа.

– Даже обед переварить не дадут, – пробурчал Андре, но без особенного неудовольствия.

– Сделали бодрые лица и бегом к казарме, – сделал вывод субтактик. – Времени на отдых немного, нужно использовать его до последней минуты.

И в этом командир звена был совершенно прав.