Визит на чай

Глава 25

— Мне страшно, Гел.

В комнате как обычно полумрак. Темноту, абсолютную темноту, Сивилла возненавидела ещё с детства. С самого первого своего видения, которое пришло весенней ночью и испортило её пятый день рождения. Это было так ярко и так страшно. Она горела заживо. Маленькая девочка стояла на берегу чистейшего горного озера и пылала живым факелом при этом четко видя себя со стороны. С тех самых пор Трелони боится двух вещей: темноты и огня. Именно поэтому в спальне никогда нет даже свечи. Тусклый свет сейчас исходит от простенького артефакта имитирующего обычный «люмос». Слабенький. Магловские ночники и то ярче. Но этого достаточно. Сейчас достаточно.

— Не называй меня так, — губы мужчины нежно коснулись её шеи. — Ты же знаешь, это небезопасно. Даже когда мы одни.

Никакой злобы, легкая укоризна, словно напоминание невнимательному ребёнку. Может быть так и есть — она для него лишь неразумная маленькая девочка. Такая же пятикурсница *, которой была, когда они впервые встретились взглядами. С кем именно свела её судьба, Сивилла узнала только через два года. Догадалась. Сама. Без видений, которыми так и не научилась управлять. Пророчество — самый капризный магический дар. Своевольный. Когда хочет, появляется, когда не хочет, просто машет ручкой на прощание, но потом возвращается ночными кошмарами. Всегда.

Догадавшись, в кого на самом деле до беспамятства влюбилась, Сивилла не испугалась. Поздно было пугаться. Но предположение было столь безумным, что она спросила прямо. Сразу. Не отрицал ни секунды. И девушка это оценила и приняла. Точно так же, как Геллерт принял её, полностью: со всеми страхами, видениями, авантюрами и довольно вздорным характером.

— Прости!

Сивилла всё помнит и понимает. Ни разу за эти годы не оговорилась. Однако лёжа в объятиях любимого мужчины, можно немного похулиганить. Сейчас им ничего не угрожает. Вот только если бы не этот сон, снова пришедший из детства.

Опять высокие заснеженные горы, окружающее большую долину с идеально круглым озером в центре. Женщина (да, уже не девочка), босиком стоит на ярко-зелёной мягкой траве и с нарастающем ужасом наблюдает, как над кристально чистыми водами совершенно неоткуда появляется серый густой туман и медленно расползается по водной глади. Ужас вызван тем, что Сивилла знает: как только дымка достигнет того места, где она стоит, то тут же на месте тумана появится стена беснующегося пламени. Ни убежать, ни даже отвернуться никогда не получается. Беззвучно стоять, глядя на приближающуюся смерть — вот её судьба в этом видении. И хоть Геллерт всегда убеждает её, что это всего лишь дурной сон: не может же одно и то же предсказание являться дважды. Сама Трелони в этом уже не уверена. Сгорала Сивилла раз пять. Как минимум.

— Снова тот сон?! — мужчина обнял её ещё сильнее.

Геллерт всегда знает. Читает её как открытую книгу. Без всякой магии. Вторжение в разум Сивилла бы почувствовала. Он и обучил. Хорошо обучил. Магия разума всегда затратна, но очень полезна в жизни. А когда несколько лет во время вялотекущего политического конфликта, который в любую минуту может обернуться обычной резнёй, прячешься на магловской стороне, ещё и довольно прибыльна. Ведь считать из головы ничем не защищённого магла суть проблемы, с которой он пришёл к знаменитому медиуму, можно практически без труда. Клиент сам мысленно и подскажет с кем хочет поговорить и что, собственно, желает услышать. Даже интонации голоса легко подбираются.

Увы и ах! В Хогвартсе такой фортель не сработает. Ко второму курсу даже маглорождённые обзаводятся кое-какими защитными артефактами. Жизнь быстро учит осторожности. О полукровках или чистокровных и говорить не стоит — эти с самого начала увешаны различной мишурой, как рождественская ёлка в Гайд-Парке. Вот и приходится изворачиваться с чаинками, стеклянными шарами и всем прочим. Настоящему прорицателю этот хлам не нужен. Предмет ключ для концентрации нужно представить мысленно. И, конечно же, необходим сам дар. Сильный дар. Без дара нет прорицания. Этому нельзя научиться в принципе. Да и при наличии способностей предсказатели на самом деле всего лишь учатся брать под контроль видения, которые приходят произвольно. Вот у неё никогда не получалось.

На магловской стороне всё же легче. И статут не нарушаешь. Ведь большинство обывателей считают тебя мошенницей, да и палочку в руки не берешь… Ну, ладно, пару раз засветилась. До сих пор те четыреста галеонов жалко. Жадный боров! Впрочем, тот аврор своё получил — в самом начале открытого противостояния умудрился на Нотта напороться. Можно сказать «сгорел на работе». Сивилла тяжело вздохнула: «Вот что у меня за характер?! Сама боюсь к камину лишний раз подойти, а радуюсь, что кого-то сожгли».

То, что характер у неё, мягко говоря, не сахар Сивилла прекрасно знает. Чего стоит разорванная помолвка на последнем курсе. О, Мерлин! Как она изгалялась над женихом в Рождество. Образ стервозной капризной язвительной девицы вышел на загляденье. Будь девушка сама на месте жениха не продержалась бы и дня. Однако увалень Хайггльботтом терпел почти неделю. Удивил. Родные были в ужасе, но при госте молчали. Скандал случился после. Громкий, с почти полным разрывом отношений с семьёй. Сейчас общение с матерью ограничены скупыми дежурными поздравлениями с праздниками. Ну, а чего они хотели?! Смотрины устроили. Жизнь непутёвой дочурки наладить решили. Не спрашивая. А до тех пор о чём думали? Дар, видите ли, слабый, личный учитель не нужен. Дорого и бесперспективно. Тьфу!

Впрочем, судя по тому, как быстро несостоявшийся супруг нашёл утешение договорённость между семьями его лично не очень-то и устраивала. У Генри, похоже, тоже никто ничего не спрашивал. Так что выиграли все.

— Это всего лишь дурной сон. Всё хорошо, — Геллерт вновь поцеловал её шею.

Всего лишь сон… Возможно. Ведь во время первого видения маленькая Сивилла успела проснуться. Вчера же она точно спала, хотя по яркости восприятия картинка была абсолютно равной второму истинному пророчеству, свидетелем которого двенадцать лет назад стал Дамблдор.

Устав постоянно мотаться между мирами и боясь не успеть прийти на помощь в случае чего Геллерт предложил попробовать занять освободившееся место преподавателя Хогвартса дабы Сивилла была рядом. Он беспокоился, потому что Реддл полностью слетел с катушек, впав в какое-то абсолютное безумство. В Лондоне каждый день что-нибудь да случалось. Магловские газеты пестрили заголовками о взрывах бытового газа, пожарах, массовых дорожных авариях и суицидах. Лишь маги знали, что твориться на самом деле. От чтения же магической прессы волосы становились дыбом от ужаса, поскольку иногда проскальзывали подробности. Даже столь невозмутимый человек как Геллерт, который поначалу считал, что хаос можно контролировать и им можно управлять, позже признал, что недооценил полукровку Мраксов.

Вот в такой момент и состоялось то знаменитое собеседование, которое закончилось вторым истинным пророчеством. Ощущение полностью совпало с детскими. Какое же это неприятное чувство! Ты — это не ты. Ничего не контролируешь. Ничему не можешь помещать, да ещё и говоришь против своей воли. Сторонний наблюдатель в собственном теле. Мерзко. Может и хорошо, что даром не смогла овладеть. Испытывать такое часто и своему желанию… К драклам!

Дамблдору Сивилла, конечно же, солгала, что не запомнила, о чём говорила. Директор сам бы ей воспоминания стёр, заикнись она об обратном. Даже защитный амулет Геллерта не помог бы. Вовремя сообразила. Так что можно сказать удачно тогда вышло. Обливейта или непреложного избежала. Ещё неизвестно, что хуже — сожженный мозг или директорское рабство. На работу устроилась, и они до сих пор вместе. Остальное неважно. Остальное может идти к Мордреду. Всё и все могут. Если бы ещё кошмары не вернулись. Да, пусть будут всего лишь кошмарами!

«Гарри (?) Поттер!»

Альбус Дамблдор в очередной раз посмотрел на свою же запись в волшебном ежедневнике и тяжело вздохнул. Вывод своих размышлений. Вывод с вопросительным знаком, который никак не может исчезнуть из этой строчки вот уже второй год. Правда есть небольшой прогресс. В рождество окончательно ушло в небытие пугающее тождество: «Гарри Поттер=Том Реддл». Наконец-то удалось найти подтверждение, что родовая магия никогда не признает одержимого либо безумного человека сколь бы близким ни было кровное родство. Как оказалось, процесс с подвохом, куда сложнее, чем думают большинство и завязан не только на крови. Даже главы родов не до конца понимают, что делают. Работает и ладно. Дамблдор скривился:

— Напыщенные идиоты…

Впрочем, и сам Альбус сглупил. Нужно было сразу обратиться к Фламелю, а не пытаться разобраться самому. Николас сейчас самый древний из живущих волшебников. И, пожалуй, самый мудрый, а ещё один из самых скрытных. Он не только место жительство скрыл, но и даже дату своего рождения умудрился удалить. Везде. Сколько сейчас лет создателю философского камня и где он живёт, знает лишь сам Николас.

Альбус снял очки, положил их на заваленный свитками рабочий стол и устало потёр переносицу.

Мальчик, что поступил в Хогвартс безусловно Поттер. Гоблины никогда и ни за что не отдадут золото самозванцу. Однако.

Директор прикрыл глаза. Да, это Поттер, но это не тот ребёнок, которого он передал Рубиусу. Не тот, которого он оставил на пороге магловского дома. В этом нет сомнений. В мальчике нет двойственности, которую они с Северусом оба явственно тогда почувствовали.

Сейчас, ментально, ребёнка словно вообще не существует. Защита мальчика — это не крепостная стена, как у большинства сильных волшебников. Или, например, не непроходимые топи и зыбучие пески, как при работе амулетов. О, нет — это абсолютная пустота, в которой совершенно не за что зацепиться. Очень неприятное ощущение для любого мага разума.

Если это не их сын, то, где же настоящий Гарри? Где крестраж? Кто сейчас в Хогвартсе? Кто стоит за подменой?

Альбус начал массировать занывшие виски. Опять. Опять мысли крутятся вокруг подмены. Другого объяснения и нет. Вот только. Кроме двойственности он ведь почувствовал на ребёнке чары сокрытия. И это не была магия Тома, которая к концу войны стала уж слишком особой, узнаваемой. Чужое дитя так не защищают.

С одной стороны хорошо, что десять лет назад не поднялась рука закончить начатое Томом. Магия бы не простила нарушения клятвы. Эванс оказалась куда смелее и умнее мужа. Не побоялась и, главное, поняла с кого, когда, нужно требовать не причинения вреда. Девочка молодец.

«Не удивлюсь, если это её идея, — Дамблдор огладил бороду и тут же одёрнул руку. Сейчас в бороде нет колокольчиков. — Проклятье! Опять…».

С этой дурной привычкой Альбус ведёт войну второй десяток лет. Безуспешно. Похоже в этой битве не победить.

Да, хорошо, что не решился… Откат мог быть смертелен… И всё же, если мальчиков двое, где настоящий? Нет, не так! Выжил ли? Вполне может быть, что кто-то исполнил… Даже мысленно Альбус не решился додумать фразу. В чём в чём, а в убийствах он никогда не участвовал. Хотя несколько раз хотелось, а в одном случае и вовсе стоило отправить оппонента за Грань. Сколько бы проблем решилось. Давно это было, очень давно.

И ведь тогда сдержаться было проще, чем в Годриковой впадине. Что ж, выходит подменыш… И даже родители не заметили? Ну, вообще-то, например Флимонт такой финт мог провернуть. Даже с того света. Вот только кому старик доверил внука? Кто-то очень сильно задолжал Поттерам раз на такое подписался. Это вам не Северус… С его дружбой с Лили, да и дружбы там давно не было. Отголоски и немного чувства вины.

Но подменыш всё же Поттер. Гоблины не станут лгать. За кнат удавятся. Вернее удавят. Значит мальчик минимум год действительно лорд. Случай интересный. Отнюдь не уникальный, если бы не одно, но. Слово минимум тоже никак не получается обойти.

Сила. Мальчик уже сейчас потенциально сильнее выпускника. За год родовая магия не может так измениться, не искалечив носителя. Искалечив не только физически. И это аксиома. Однако этот Гарри вполне себе здоров, бодр и довольно деятелен. Подружку от тролля спас, оставшись при этом в стороне. Северус был абсолютно категоричен — не могла девочка ничего сделать сама. От дементора в поезде отбился. Опять же, «империо», наложенное на Грейнджер, определил.

Дамблдор непроизвольно скривился, а мысли сами собой скакнули в сторону философского камня. О том, что артефакт в Хогвартсе знают единицы. Во всех деканах директор абсолютно уверен. Однако информация явно утекла на сторону, и случилось, что случилось. Эксперименты прекращать очень не хочется. Да, успеха он не добился. Пока что. Повторить труд Николоса никак не получается уже два года. А хозяин камня упорно уклоняется от оказания помощи. Не помнит он процесс. Ну да, конечно. Охотно вериться. Конкуренции боится. Кстати, может сам Фламель и проболтался. Любит старый пройдоха коллег молодых пообсуждать да покритиковать. Молодежь вся бесталанная, не то, что он.

«А ведь я сам на него становлюсь похож», — внезапно кольнула досада. Взгляд вновь вернулся к строчке «Поттер» в ежедневнике.

Теперь вот не только свитой герой обзавёлся, но и, похоже, охраной. Правда только в стенах школы. В этом мальчик остался верен себе. В происходящее с ним вне Хогвартса никого не допускает. Запретить же лорду покидать школу по делам Рода не может даже министр. Палата тут же взбунтуется. Несмотря на всю нелепость и архаичность данного правила. Главы благородных — это три четверти попечительского совета. К тому же Монтегю не упустит своего шанса раскачать ситуацию. Этот старый лис, уже давненько мечтает подсидеть Фаджа. Так что с этой стороны даже смотреть не стоит. Проблем будет больше, чем пользы. Особенно если учесть, как быстро и эффективно было купировано недовольство некоторых из членов палаты назначением представителем Поттеров маглорождённой. У парочки особо ворчливых стариков коими оказались Стюард и Локсли, внезапно, словно по команде, начались проблемы с бизнесом. Причём не только здесь, но и с магловской стороны. В итоге все возмущения довольно быстро утихли. Надо отдать должное тем, кто руководит Поттером: хорошо подготовились.

И, ещё, к слову, о молодёжи: нужно было прислушаться к Северусу осенью, когда он говорил, что ментальная защита у мальчика природная и не ослабить её никакими зельями. Но увы, поторопился. Захотелось немного нивелировать результаты неожиданного распределения… Поторопился. Сильно поторопился.

Зелье, судя по всему мальчик тогда каким-то образом почувствовал. Скорее всего при помощи артефакта, хотя на виду ничего не было. Поттер, едва взяв чашку в руки, подобрался и отгородился. Оставшись предельно учтивым, он довольно умело не позволил себя уговорить. Явно осознано.

Мысли и эмоции, конечно, считать не получилось, но язык тела никуда не деть. Даже сам Альбус не всегда полностью может контролировать своё тело. Его мимику отчасти скрывает борода, а от остального собеседника отвлекают яркие мантии.

Вот избавиться наконец от привычки дёргать бороду и вообще было бы прекрасно. Но увы и ах! Это сложнее, чем кажется.

Поттеру же до полного контроля над собой довольно далеко. Однако, по словам Аластора, вчера в «Трёх метлах» мальчик был абсолютно непрошибаем. Из чего можно заключить, что Гарри не так прост. Возможно, даже в начале года некая робость была мнимой. Однако сейчас что-либо предпринимать не стоит. Действовать следует более тонко, и не надеяться, что из-за возраста можно напугать либо надавить. Реакция будет, скорее всего, прямо противоположной. И это крайне нежелательно, ведь до сих пор мальчик ничего дурного не сотворил. Наоборот — он полностью оправдывает образ национального героя, что весьма интересно.

— Я на Аластора плохо влияю. Оба обленились… Недооценили мальчика. Нельзя с ним в лоб, давить нельзя… Эх, друг мой, старею я! И возродиться мне не суждено… Как думаешь, сын Лили — это крестраж или всё же — наш Гарри? — сидящий на толстой жёрдочке Фоукс на вопрос, естественно, не ответил. Феникс недовольно курлыкнув, демонстративно отвернулся. — Да, похоже, я и тебе этим вопросом уже надоел. Прости старика!

Дамблдор прекрасно понимает, что информации для мало-мальски внятного анализа критически мало, но ничего не может с собой поделать. Нет-нет по вечерам мысли возвращаются к этой проблеме. Да, проблеме. Когда происходит нечто непонятное — это всегда проблема. А Поттер сейчас воплощение этого самого непонятного.

«Всё же нужно было как-то присматривать за этими маглами. Не пришлось бы сейчас ломать голову. А ещё лучше, как и настаивала Минерва, не ждать поступления мальчика в школу, а забрать его от этих родственничков раньше. Молли не отказалась бы, — Дамблдор буквально застыл как громом пораженный. — Миневра!»

Альбус мысленно обругал себя последними словами за невероятную невнимательность к ближайшим людям. Миневра Макгонагалл изначально была против идеи опекунства со стороны Дурслей, и периодически, чаще всего незадолго до очередного дня рождения Гарри, напоминала, что мальчику не место среди маглов. Дамблдор так к этому привык, что просто перестал воспринимать эти разговоры серьезно. Всегда отделывался обещаниями подумать. В какой-то момент декан Гриффиндора перестала ему докучать этой темой, и Альбус даже испытал облегчение, подумав, что женщина в конце концов смирилась с ситуацией. Менять свой план он не желал, тем более менять под давлением и неважно чьим. Теперь же всё казалось немного иным.

Буквально швырнув на стол ежедневник, директор с удивительной для своего преклонного возраста проворностью вскочил с кресла и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по кабинету. В то, что Миневра решилась действовать самостоятельно, да и ещё за его спиной, явно привлекая людей со стороны, не верилось. Декану Гриффиндора чужды интриги в принципе, а в стенах школы такое с её стороны вообще немыслимо. Макгонагалл всегда действует открыто, прямо и по правилам. Истинный выпускник и защитник своего факультета. Лучшего декана у Гриффиндора не было уже лет двести, если ни больше.

Себя Дамблдор лучшим на этом посту никогда не считал в отличие от большинства обывателей. И в этом старик был честен, по крайней мере с самим собой.

«Нет, этого не может быть, — Альбус, продолжая мерить шагами свои рабочие покои, мысленно отматывал время назад. — Да, разговоры о необходимости забрать Гарри от маглов сошли на нет года за полтора до объявления, сделанного гоблинами. Да, сейчас Миневра в открытую благоволит мальчику. На публике хвалит редко, но это и неудивительно — чтобы добиться её похвалы, нужно очень постараться — однако первое недовольство после распределения среди своих погасила. И в той же истории с нападением тролля сделала вид, что поверила Гарри. Сомнительно, что столь опытный человек не догадался, кто действительно проломил череп твари… Нет, будь Макгонагалл инициатором всей этой махинации и невидимым кукловодом, Гарри непременно попал бы на Гриффиндор».

Немного успокоившись, Дамблдор тяжело опустился в кресло:

— И было бы куда проще… И мне тоже.

Но мальчик сделал другой выбор. О том, что шляпа при распределении в первую очередь руководствуется осознанными желаниями поступающих и только потом всем остальным, знают немногие, а самостоятельно об этом догадались лишь единицы. Альбус когда-то был одним из таких умником. Так что, став директором, он ничуть не удивился этой информации. Прошло очень много времени, но гордость за свою детскую сообразительность с Дамблдором до сих пор. Ведь случись всё иначе, наверняка, в тот год на тёмном факультете было бы на одного ученика больше. Хвала Мерлину, этого не произошло! Теперь-то Альбуса никто и никогда не сможет связать с некоторыми родственничками. Родство с Мраксами, правда, столь дальнее, что оно почти затерялось во тьме веков, да и он сам приложил к этому немало усилий. Но не для всех. Мама вот помнила. Всё помнила.

Альбус недовольно тряхнул головой, прогоняя неуместный сейчас приступ сентиментальности и возвращаясь к делам насущным.

— Нет, Миневра не кукловод, но она знает больше, чем говорит, — Дамблдор вздохнул и потянулся к ежедневнику. Нужно это записать, а то опять забудется, как малозначимый факт. И снова выйдет конфуз.

Когда двадцать минут ищешь очки, которые всё время были нам носу, это совсем не добавляет уверенности в себе. Вот что значит, не выспавшись накануне, выслушивать Аластора. Что письменные отчёты, что обычный рассказ, у него — просто аналог усыпляющего заклинания. Без полного внимания в первого раза совершенно ничего не понятно. Зато при заходе на второй круг у большинства людей начинает болеть голова, поскольку отнюдь не каждый может выдержать появляющийся у Муди в тот момент сарказм. Не любит аврор что-то повторять дважды.

— Если это не она, то кто же за этим стоит?

____________________________________________________________________

*Профессор прорицания старше, чем в оригинальной истории на десять лет.