Визит на чай

Глава 21

Лежу. Хвала Основателям, Мерлину и, вообще, всем кому можно и нельзя не на родовом камне, а в горячей пенной ванне. Вроде как отогреваюсь, но на самом деле Алекс спровадил меня с глаз долой, чтобы дать донельзя впечатлённому Крёстному немножечко времени переварить увиденное сегодня. Похоже, Блэк до сих пор все рассказы наставника про последний скачок моих способностей считал преувеличением. Большим. И это совершенно не удивляет: ведь наших магических тренировок он за эти полтора года так и не видел. Не случилось как-то. Хотя по аппарации мог бы и прикинуть, что к чему. Возраст-то у меня для нее, мягко говоря, совсем не тот. Не сумел, что-то помешало. Ну, теперь-то точно проникся. Как бы ни на годы вперед. С лихвой, что называется.

Сюрпризы для Блэка начались с самого начала, когда выяснилось, что работать я буду мало того, что без верхней одежды, так ещё и по пояс голым. Как говорится, топлес. Ну да, однажды обжегшись на молоке, начинаешь дуть на воду. Ошибок повторять не собирался, но лучше перестраховаться, ибо ну его нафиг. Второй раз испытать ту боль. Увольте!

Крёстный вопросительно покосился на Алекса. В ответ же получил лишь пожатие плечами и абсолютно бесцветное: «Так надо!», скривился, но смолчал сообразив, что развёрнутых пояснений не будет. Похоже, наставник большую часть истории о первом ритуале оставил при себе. Ещё одна тайна в копилку. На этот раз общая. Если так пойдёт и дальше, скоро буду полностью состоять из этих самых тайн и секретов. Придётся откликаться не на «мистер Поттер», а на «мистер Таинственность». Ха-ха! Ага! Таинственность — моё второе имя.

Вторым удивительным моментом для Крёстного, наверняка, стала ритуальная фигура на земле. Вряд ли кто-нибудь в Британии за последние пару-тройку веков использовал в качестве рисунка огромное изображение человеческого глаза, вписанного в окружность, у которого в середине зрачка поместился один из древнейших символов вечной жизни. Сейчас в ходу различные варианты пентаграмм. Впрочем, иногда так сильно навороченных и усложнённых, что и не сразу поймёшь, откуда ноги-то растут и, как их, собственно, чертить.

В древности всё как-то проще с фигурами, но в то же время сложнее с необходимой силой мага, проводящего ритуал было. К сожалению, поговорка: «Ломать — не строить» ни в артефакторике, ни в ритуалистике не работает. Совсем. Что-то создать значительно легче, чем уничтожить в предмете чьи-то чары. Обычной «финитой» не отделаешься, даже если их буквально видишь, а не просто чувствуешь. Я вижу. С самого начала вижу. Волховы, Блэки, да и, похоже, Уизли (учитывая кем работает Билли), тоже. Привилегия старых, очень старых, родов. Не всех, но всё же. Кровь — не водица.

Том, сволочь, навыком, судя по тому, что его плетения приходится просто выжигать вместо аккуратного демонтажа, владел в совершенстве. И это не учитывая паразита, который, сука, живой и активно сопротивляющийся. Такой бы талант да во благо. Озолотился бы. Семью бы создал. Новый род. Пусть и без пэрства. Потомкам была бы работа и цель. Но нет. Всё и сразу: силу, власть, признание. Сейчас, сию минуту! И что в итоге? Марионетка, чью искалеченную, самим же, душу мне, стоящему в вершине «египетского креста», по частям приходится отправлять за грань, дабы не пролилось ещё больше крови. Уже дважды.

На этот раз, правда, всё прошло штатно и не в пример быстрее. Тетрадку я сохранять и не думал, да и материал для крестража Реддл выбрал неподходящий. На простой пергамент много не навесишь. Металл, драгоценные камни — это, да. С той же диадемой дольше возился. А кожа: будь она драконья или, упаси Мерлин, человеческой, да с его фантазией — жуть была бы. Однако на драконью у юного Тома, скорее всего, не хватило денег, а на то, чтобы тихо и, главное безопасно для себя, заполучить человеческую — связей. Именно отсутствие связей, а не голос совести, которая к тому времени уже умерла, тому причина. Жертву-то он принёс. Значит прекрасно знал, что делает. И, кстати, жертва — точно не Миртл. Если крестраж рабочий — а он рабочий — то при ритуале от бедняжки ничего бы не осталось. Даже если его проводили наспех и в насквозь пропитанном магией замке. Так что эта версия несостоятельна. Да, тайную комнату открывали. Да, в результате этого мисс Уоррен превратилась в призрака, который помнит лишь «шёпот» и «два жёлтых глаза» и, категорически отказывается рассказывать какого лешего она делала в действующем на то время, МУЖСКОМ, туалете. Но вот дневник — он явно старше. Не на много, но старше. Можно, конечно, зайти в гости к авворам Хогсмида и сунуть нос в дела о пропавших без вести, скажем, за лето того года. Чувствую, что найду искомое. Однако делать этого не стану. Не за чем уже. Этот вопрос уже закрыт. Всё.

Хоть тут поберегу нервы Крёстному. У него и так, когда всё закончилось, глаза были почти как у домовика, да и смотрел он на меня точь-в-точь как Макгонагалл позавчера. Количество энергии, которым я управлял, похоже, его и «добило». Надеюсь, пары дней ему хватит на принятие. Не думал, что Сириус такой впечатлительный.

Ладно. Вода почти остыла. Пора выбираться и одеваться. Тем более у меня незваный гость, кажется, образовался. Правда с сопровождением. Любопытно. Поглядим.

Ба! Да это никакое не сопровождение — это на настоящий конвой смахивает. И у Тайво, и у Рофима лица такие… Как говорится: «шаг вправо, шаг влево — побег, прыжок на месте — попытка улететь». Да, уж. Гостю, если что, не позавидуешь. Как ещё в цепи не умудрились заковать?! Сурово! Молодцы, ребята! Что ж, придётся соответствовать. Вот уж действительно — короля делает свита:

— Здравствуй, Кикимер! Зачем пожаловал?

Ну вот те на! Вместо ответа блэковский домовик полез за пазуху своей свободной серой рубахи, достал оттуда увесистый золотой медальон и теперь на вытянутых, слегка подрагивающих, руках протягивает его мне. И сама вещь, на крышке которой красуется изумрудный змей, и цепочка, если вглядеться, тоже сделанная в виде двух переплетенных змеиных тел, выглядят очень внушительно и жутко старинными. Золото яркое, как само солнце. Червонное. Да, уж! Любил один из основателей дорогущие цацки и шипящих пресмыкающихся. Причём и не поймёшь, что больше. Хотя сделано красиво, спору нет. Залюбуешься, даже если ничего в украшениях не понимаешь: ни в магических, ни в обычных.

— Ну и что это? — даже пальцем не пошевелю, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться или забрать вещицу, пока не получу разъяснения. Не нравится мне ни эти дрожащие руки, ни сам домовик. В прошлую нашу встречу на Гриммо он выглядел намного лучше. Сейчас же… Сейчас передо мной стоит почти буквальное воплощение выражения «бледная тень прежнего». Эльф прилично так сдал: постарел, и сильно исхудал. Неспроста это. Ой, неспроста!

— Это такая же вещь неназываемого, что вы уничтожили сегодня, милорд. Хозяин Регулус перед смертью велел Кикимеру передать вещь тому, кто сможет её уничтожить, — тихо, едва ли не шепотом, пояснил домовик, продолжая держать на вытянутых руках медальон.

Впервые вижу магический откат в действии, да и ещё на эльфе. Неприятная вещь. Не хотелось бы такое испытать. В то, что Регулус, который в отличие от некоторых прочих родственников не только не отвернулся от брата, но и по рассказам Сириуса трижды его буквально спасал, в последний момент предупреждая куда лучше не соваться, мог распорядиться передать крестраж на сторону, никогда не поверю. Совсем не в его характере. Верность родной крови для него всегда было главным. Даже вовремя этой долбанной войны. Гражданская война — штука странная. Разная. Для каждого своя. И от этого страшная, ведь кто на чьей стороне порою непонятно до самого конца.

Крёстный, похоже, до сих пор уверен, что именно Регулус был бы идеальным главой рода. Возможно, поэтому так долго тянул с принятием, считая себя недостойным. Мерлин! Как же тяжело с этой семейкой! Что с людьми, что вот теперь с домовиками. Кикимер мне солгал, по крайней мере в вопросе последнего приказа своего хозяина. И даже догадываюсь какой в действительности была предсмертная воля младшего Блэка.

— Почему не отдал медальон Сириусу, когда он род принял? Жить надоело?

Во взгляде Кикимера буквально на мгновение промелькнула лютая злоба, которая, впрочем, тут же сменилась абсолютной апатией.

Значит, угадал. Способ уничтожить треклятый медальон должен был искать новый глава, ну или Регулус считал, что старший брат тогда справится и сам. Другого объяснения и не найдёшь. Ведь если приказ был о передаче самому сильному, лежала бы игрушка сейчас в каком-нибудь ящике стола в кабинете Дамблдора, а косточки домовика были бы зарыты на поле для квиддича. Так. На всякий случай. Его бы и не искал никто. Некому было.

А хорошо быть маленьким: все тебя недооценивают. Надеюсь, на Альбуса с его заклятым другом это правило тоже действует. Хотя бы пока.

Времени у меня вагон и маленькая тележка, да и терпения вполне достаточно, так что молчать домовик может сколько угодно долго. Вот что уже решено: из его рук медальон не возьму. Сиквел истории с Добби в моей спальне мне точно не нужен. Тем более подозреваю, что зрелище будет в разы кошмарнее. По закону жанра, как говорится.

— Оно шепчет… Сводит с ума. Хозяин не справится, — после довольно длительной паузы обречённо проговорил упавший на колени домовик. Свою ношу при этом, что характерно, из рук он не выпустил. — Кикимер знает.

Ну, чудесно! Мне только истории с «моей прелестью» тут не хватает. И вот сейчас эльф не врёт. С домовиками я общаюсь куда больше остальных магов, так что кое-что понимаю. Да и Рофиму спасибо за его шарады. Многое удалось подметить.

— И ты решил, шагнуть за грань, спихнув это постороннему мальчишке, лишь бы Сириус не пострадал?

— Милорд сильный и тоже Блэк, — тихо, и как-то без огонька, возразил домовик.

Не в этом мире, приятель. Хотя ты и так это знаешь и прекрасно понимаешь. Уж слишком вяло отбиваешься. Полностью, во всех деталях и подробностях, в том числе и о состоянии, в котором находился во время принятия рода, и главное — о результате, знают немногие: Волховы, Макгонагалл, Блэк, да Крюкохват, но тот по результату и просьбам догадался, сразу. Остальным вполне хватает самого факта появления на сцене Лорда Поттера. О крестраже в моей голове, из памяти которого, скорее всего, и «подгружались» в тот момент нужные знания, никто и никогда не узнает. Не думаю, что в мире, где «одержимость» вовсе не метафора, а призраки, оборотни, вампиры и кентавры совсем не миф, об этом стоит распространяться. К слову, то, что такими знаниями Том обладал косвенно подтверждает, что с камнем Мраксов он экспериментировал, но тот наследника отверг. Даже догадываюсь почему: до крестражей надо было к родовой святыне подходить, а не после.

Тем не менее следует признать, что Реддл был талантливой и изобретательной сволочью. Каждый раз что-то новенькое. Правда, основа в этом случае практически идеальна, вот и повеселился на славу. Чувствую, повозиться придётся изрядно, но не сейчас. Эх, Кикимер — Фродо, ты, блин, недоделанный, где ж ты раньше-то был?! Ну вот, что с тобой делать, а? Скажи спасибо моей паранойи: прикоснись я к «подарочку», ты бы дуба дал сразу. С гарантией. А мне потом объясняй Сириусу, что да как. Засранец, твою Моргану за ногу! Даже определить не могу, злюсь или восхищаюсь. Преданность роду до конца. Буквально. И неважно, что с самим произойдёт, и неважно, как в случае с Добби, какое к тебе отношение. Да, уж! Гипертрофированность всё же — чистое зло.

— Я Поттер, старик! И никем другим стать не смогу, даже если захочу, — нет, всё-таки злюсь. — И ты это знаешь, всегда уши греешь на Гриммо. Или думаешь, я только здесь чужих чувствую?!

Ну надо же! Он, похоже, вправду считает, что и для меня домовик — это элемент декора, на который не обращаешь внимание. Есть такой грешок у Британских магов. Не у всех, но всё же, пару раз в школе проскальзывало у некоторых полукровок и маглорожденных, что крайне неприятно, на самом деле. Ладно. Не об этом думать стоит, а о том, что делать. Между ритуалами должен быть интервал в один месяц. Как минимум. Лунный месяц. Это обязательно, иначе за грань уже отправлюсь я. Не сразу. Неделя у меня будет, но вот дальше, всё. И довольно мучительно. Вот стоит ли об этом рассказывать Кикимеру? Вопрос века, блин!

— Послушай добрый совет: не стоит считать себя умнее всех, Кикимер, — как же тяжело подбирать слова. Задал ты мне задачку, однако. — Из твоих рук я эту мерзость не возьму. Не надейся даже… Ты сегодня же передашь медальон Лорду Блэку, рассказав о нём всё без утайки! Молчать и слушать! Крёстный уже большой мальчик, умный и сильный. После увиденного сегодня он прекрасно понял, что самому подобное не уничтожить. Уверен, медальон он передаст мне… Если же через месяц этого не произойдёт, то, клянусь магией, я сам приду на Гриммо и заберу его!

О подробностях ритуала домовику знать необязательно. Меньше знает — крепче спит. Да и мне спокойнее.

— Милорд поклялся Кикимеру?! — ошарашенный эльф никак не мог оторвать взгляд от моего правого запястья, которое после последней фразы самым натуральным образом на пару мгновений засветилось голубоватым пламенем.

— Да, Кикимер, волшебник поклялся домовику, — похоже, о том, что это в принципе возможно стали забывать даже сами эльфы, а ведь именно взаимные клятвы когда-то и были основой их отношений с магами. Да уж! Всё течёт, всё меняется. — И, как видишь, клятва принята самой магией. Так мы договорились? Вот и хорошо. Тайво, Рофим, пожалуйста, проводите дорогого гостя!

Вот так в жизни и бывает: лежишь себе в тёплой ванной, отдыхаешь, никого не трогаешь, а уже через каких-нибудь полчаса ты уже под клятвой. Но оно того стоило. Судя по тому, насколько старый эльф проникся ситуацией, увиливать он не станет. Да и сама клятва на самом деле пустяковая: моих планов не нарушает, к каким-то непотребствам не принуждает. Думаю, мне на Гриммо и появляться не нужно будет. Надеюсь. Ладно. Всё. С этим разобрались. Если что, действовать придётся лишь через месяц. И это хорошо. А пока. Пока у меня выходные, заслуженные. В школу вернусь в воскресенье, вечером. Теперь уж точно. Никуда Хогвартс не денется. Мне же немного спокойного безделья не повредит.

Блинов хочу! Со сметаной. И не здешних, толстых. Нормальных: гречишных, тоненьких.