Вернись и начни сначала

Глава пятая. Сара

— Говоришь, сведения из первых рук? Вдруг твой информатор солгал?

Серые глаза мэра Буллсмита пристально следили за Сарой. Она упруго выпрямилась, встала с кресла, подошла к небольшому бару, взяла бутылку, стакан и плеснула на два пальца коричневого виски. Ни льда, ни содовой. Сделала большой глоток и с улыбкой взглянула на мэра. У Буллсмита в кабинете всегда имелся отличный бурбон. Не иначе, коротышка брал его в качестве взятки за пропущенный таможней контрафакт.

— Машина действительно существует, сэр, — кивнула Сара. – Мой источник сообщил, что скоро начнутся испытания на людях.

Голос Сары, глубокий, с хрипотцой, вызвал на лице Буллсмита едкую ухмылку. Такой голос был бы впору джазовой певице, а не хладнокровному агенту Саре Прешис, привыкшей выслеживать и безжалостно расправляться с врагами Хоупфул-Сити. А враги в это нелегкое время были повсюду. Десять лет, как закончилась война, в которой рухнули прежние границы. Повсюду в Штатах царила анархия, посреди которой редкими островками всплывали новые города-государства. Хоупфул-Сити одним из первых на континенте сумел восстановить порядок, принять новые, жесткие законы и передать власть Новаторам. С помощью нейрохакеров люди, наконец, обрели желанное счастье. Правда, еще оставались непокорные Трущобы. Думы о них неустанно тревожили покой порядочных граждан. Но вскоре и с ними будет покончено.

Мэр Буллсмит хитро улыбнулся и потер маленькие аккуратные руки.

Сара в который раз удивленно глянула на коротышку. Ростом пяти с небольшим футов, с гладким лицом и белокурыми волосами, он походил на ребенка. Увидев мэра впервые, она изумилась: как тому удалось победить на выборах? Но когда Сара услышала, как он говорит, ощутила на себе его невероятную внутреннюю силу и магнетизм, она перестала удивляться и преисполнилась уважения к первому лицу Хоупфул-Сити.

— Прешис, ты отправишься в Трущобы и добудешь для меня эту машину. Хочу, чтобы время, как и все остальное в этом городе, подчинялось только Новаторам.

— Мне придется разыграть измену, сэр, — спокойно ответила Сара Прешис. – Боюсь, мое лицо слишком часто мелькало в новостях, меня могут узнать. Тогда мне и близко не подойти к заговорщикам.

Буллсмит окинул Сару оценивающим взглядом. Высокая, с широкими плечами и узкими бедрами, упругая, сильная и гибкая, Сара походила на тигрицу. Рыжие волосы, гладко зачесанные в пучок, и прищуренные зеленые глаза усиливали эффект. Сара, как и все агенты, прошла выучку в морской пехоте. Превосходно стреляла из всех видов оружия, владела приемами рукопашного боя, обладала выдержкой и силой. Мэр считал ее опасным противником и радовался, что они оказались по одну сторону конфликта. Если машина существует – Сара добудет ее во что бы то ни стало. Он слегка кивнул:

— Делай, что хочешь: заяви об измене власти, преступи закон, но машина должна быть у нас.

— В какой срок провести операцию, сэр?

— Чем скорее, тем лучше. Найди машину и привези ее в Отдел секретных разработок. И ее создателя тоже. Он нам понадобится.

— Что делать с остальными свидетелями, сэр?

— Убей их. Никто не должен знать, что машина у нас. Высшая степень секретности.

— Слушаюсь, сэр, — отчеканила Сара и направилась к выходу. На ее губах сияла довольная улыбка. Новое секретное задание сулило хорошие деньги. А деньги Сара любила очень сильно, больше всего на свете.

Сара Прешис была сиротой. Сорок лет назад ее нашли на крыльце окружного госпиталя. Завернутую в одеяло, кричащую от голода и холода. Два месяца Сара пробыла в госпитале, пока ей подыскивали приемную семью. Бумажка с именем «Сара» была вложена в одеяло. Фамилию ей выбрали врачи. «Прешис» — драгоценная. Девочка была хорошенькой: с зелеными глазами и густыми черными ресницами.

Сару удочерила медсестра клиники Мария Санчес. У Марии и ее мужа Пабло не было своих детей, и они горячо полюбили рыжеволосую малышку. Пабло работал на стройке, жили они в уютном доме в пригороде Хоупфул-Сити. Сара провела у них восемь лет и все эти годы купалась в любви и заботе.

А потом случилось несчастье. Пабло сорвался с огромной высоты строящегося дома. Несчастный случай – сказали Марии – и выплатили страховку. Будто деньги способны заменить родного человека. Мария долго не могла прийти в себя – горевала по мужу, с которым они прожили без малого тридцать лет. Горе тому виной или что-то иное, но спустя год после гибели мужа у нее обнаружили рак в неоперабельной стадии. Мария потратила на лечение все сбережения, но толку не было. Болезнь медленно пожирала ее изнутри, вытягивала жизненные силы, вела к смерти. В последние недели она уже не вставала с постели. За Сарой присматривала соседка Джейн. Она приводила девочку к постели больной матери, и Сара не узнавала ее. Красивая, огненная Мария, с пылким блеском сливовых глаз и густыми черными волосами превратилась в бледную иссохшую тень с лысой головой и ввалившимися глазами. Когда Сара подходила к ее постели, Мария плакала. Слезы текли по исхудавшему лицу, мочили подушку. Костлявая рука Марии гладила ручку Сары. Она бормотала по-испански: «Дитя мое, как мне жаль, как жаль». Сара оглядывалась на Джейн – та мотала головой и всхлипывала, не в силах сдержать рыдания. Девочке казалось, что это сон. Мама поправится, и они вернутся домой.

Однажды Джейн разбудила Сару рано утром. Девочка увидела, что лицо ее покраснело от слез. Джейн велела ей одеться, накормила хлопьями с холодным молоком и сказала, что мамы больше нет. Сара не поняла: как это нет? А потом были похороны с толпой «черных» фигур, и все плакали и вспоминали, какая Мария была замечательная, трудолюбивая, как ее любили пациенты. После похорон Сару забрала сухопарая дама в очках, мисс Паркинс. Она посадила девочку в машину и отвезла в другой дом. В новую семью.

Хейли и Алекс Грейнорсы, агенты по недвижимости, вечно пропадали на работе. В этот раз Сара была не единственным ребенком в семье. Близнецы Дик и Крис сильно разозлились, когда родители привели в дом новую «сестру». Они и между собой не ладили. Более мягкий, податливый Крис был любимчиком матери. Хейли говорила, что любит сыновей одинаково, но Дику вечно казалось, что Крису достается больше объятий, поцелуев, ласковых слов. И он ревновал. Нещадно лупил брата, получал нагоняй от отца, обещал исправиться. А завтра все начиналось сначала. Один теплый материнский взгляд на Криса – и Дик взрывался.

Когда привели Сару, маленькую худышку с испуганными зелеными глазами, рыжими волосами и веснушками, братья будто сговорились. С того дня все тумаки, издевки, ругательства доставались ей одной. При родителях близнецы сдерживали себя, но стоило остаться одним – вовсю измывались над «сестрой». При виде Сары даже обычно мягкий Крис зверел и бросался на нее с кулаками. Сара орала, умоляла отстать от нее, пряталась от них по всему дому, но близнецы каждый раз находили девочку и били еще сильнее. Сара не говорила родителям. Думала, ей не поверят. Ведь она – не родная, приемыш. К тому же парни грозили, что, если расскажет – отведут ее на реку, привяжут камень и утопят. Плавать она тогда не умела и жутко боялась воды.

Занятые работой и личными отношениями, Хейли и Алекс, казалось, ничего не замечали. Синяки на теле Сара объясняла своей неловкостью. Много раз, оставшись наедине с Хейли, когда та отвозила девочку в школу, Сара пыталась ей признаться. Но смелости не хватало. Понимала, что Хейли уйдет на работу, а она останется в доме с жестокими близнецами. И никто не придет ей на помощь. Тогда Сара не понимала, откуда в мальчиках из «хорошей» семьи столько агрессии. Но впоследствии решила, что виной тому были непростые отношения между родителями. Алекс иногда поднимал на жену руку. Бил ее, когда думал, что дети спят и ничего не видят. Сара видела. По ночам, когда все расходились по спальням, она выскальзывала из своей комнаты и тихо бродила по дому. Трогала вещи, заглядывала в оставленные телефоны, ноутбуки родителей. В семье Грейнорсов она быстро научилась хитрить, лицемерить, скрывать свои чувства, подглядывать и подслушивать.

Когда Алекс и Хейли дрались, а потом занимались любовью за стенами спальни, Сара стояла под дверью и ловила каждое слово, каждый вздох, скрип кровати. Жадно впитывала эмоции и страсти этого дома. Она не любила новых родителей, ненавидела близнецов и решила, когда вырастет — отомстит за все зло, что причинили ей Грейнорсы. Однажды ночью, когда девочка собиралась выйти из комнаты, она услышала в коридоре тихий скрип шагов. Осторожно выглянула и увидела, как Дик на цыпочках подкрался к двери спальни родителей и приложился к замочной скважине. Уже став взрослой, Сара поняла, что близнецы издевались над ней не со злости. Они годами наблюдали, как отец избивает мать, и считали, что это в порядке вещей.

Через два года после ее появления в семье Грейнорсов, наступил перелом. Привычка Сары красть чужие секреты едва не стоила ей жизни. Однажды, когда Дик и Крис играли с компьютерной приставкой, Сара стащила их телефоны. Парни вечно бросали рюкзаки у входа, и она часто обшаривала их в поисках секретов и компромата. Но в этот раз Дику понадобился телефон, и он застал Сару у своего рюкзака. Она так увлеклась чтением его переписки с одноклассницей, что не услышала шаги, не успела спрятаться. В тот день парни били ее особенно жестоко. Повалили на пол и долго пинали ногами. Чтобы соседи не услышали криков, ей заткнули рот грязными носками. Сара дергалась, пытаясь вырваться, а потом потеряла сознание. Когда родители приехали домой, они нашли девочку на полу в гостиной с разбитым в кровь лицом, стонущую от боли. Они вызвали скорую. Сару увезли в больницу, и, когда она пришла в себя, врач сказал, что она едва не лишилась почки. Больше в ту семью она не вернулась и до шестнадцати лет жила в городском приюте. А потом сбежала оттуда.

После разговора с мэром Сара решила заехать к знакомой журналистке Стейси Валевской. Стейси начала журналистскую карьеру еще в годы войны, когда ездила по зонам боевых действий и освещала события для официального новостного канала Хоупфул-Сити. Когда закончилась война, и Новаторы пришли к власти, они первым делом занялись чисткой информационного пространства города. Стейси показала себя лояльной и умной журналисткой, и ее пригласили занять пост главного редактора новостного сайта. Она была «голосом» мэра Буллсмита, связующим звеном между мэрией и гражданами города. Говорила и писала то, что было выгодно Новаторам, и вела борьбу с нелегальными каналами и сайтами бунтарей, через которые те пытались призвать граждан восстать против чистки памяти, провести новые выборы и сместить Новаторов.

Стейси неоднократно ездила в Трущобы. Снимала самые неприглядные стороны жизни изгоев, делала акцент на криминальных наклонностях, которые те прививают своим детям. В ее роликах Трущобы были язвой на теле благополучного и приятного Хоупфул-Сити. Вирусом, с которым нужно бороться и опухолью, которую нужно вырезать и уничтожить. Она призывала власти разрушить Трущобы, взрослым изгоям очистить память, а детей передать в исправительные учреждения для коррекции их девиантного поведения и неправильного воспитания.

С Сарой их связывало давнее знакомство, которое с годами переросло в дружбу. Встретились они много лет назад посреди Тихого океана на авианосце «Громобой», где Сара отбывала службу в рядах морских пехотинцев. Стейси мнила себя хитрой и проницательной, способной раскусить любого и заставить выдать самые тайные подробности своей жизни. Но Сара с ее непроницаемым лицом и спокойным взглядом оказалась достойным противником. Стейси заранее подготовилась к интервью с лейтенантом Прешис, которая недавно отличилась в бою и захвате базы противника. Она выяснила, что Сара – воспитанница системы, выросла без родителей. В восемнадцать вступила в армию, стала лейтенантом в двадцать три. Имела награды и благодарности за отвагу. И все. Ни слова о личной жизни, семье, увлечениях и слабостях. Но Стейси не привыкла сдаваться. Она пригласила Сару в свою каюту, достала бутылку виски и рассказала о себе. Лучший способ вызвать на откровенность – поделиться личным. Сара пила неразбавленное виски, слушала, кивала и на все каверзные вопросы давала односложные или уклончивые ответы.

В тот раз Стейси Валевская уехала, не солоно хлебавши, и лишь годы спустя, когда они стали подругами, узнала, что у Сары был неудачный роман с сослуживцем, она сделала аборт и теперь никогда не сможет стать матерью.

Стейси встретила ее в светлом офисе на пятнадцатом этаже стеклянной высотки. Весь этаж был отдан «Вестям Хоупфул-Сити», и у Стейси был просторный кабинет с видом на город, кварталы которого обвивала тонкая лента реки, разрезанная массивными железными мостами. День подходил к концу, и город окутал густой серый туман, сквозь который просвечивали огни рекламы и скользили лучи фар проезжающих машин.

— Мне нужна твоя помощь, — начала Сара, усаживаясь в удобное кресло, обитое коричневой кожей. Кабинет босса «Вестей» украшала дорогая мебель, в вазах красовались живые цветы, а бар предлагал богатый выбор напитков на любой вкус. Стейси выросла в трейлерном парке маленького городка и всю жизнь жаждала удобства и роскоши. Хороший дом с лужайкой и бассейном на заднем дворе, спортивные автомобили, дизайнерская одежда. Все, чего ей так не хватало в детстве и юности, она пыталась наверстать. И ей всегда казалось, что этого мало. Что у соседей дом и машина лучше, на банковском счете больше денег, что отдыхают они чаще и на более дорогих курортах. Сара отчаянно пыталась избавить подругу от этой неуемной гонки, но потом махнула рукой. Сама она жила в скромном таунхасе с минимумом вещей и почти без мебели. Она не придавала значения материальным ценностям. За исключением автомобилей. Сара обожала спортивные авто. Скорость давала ей ощущение свободы, полета, уносила прочь от тяжких воспоминаний.

— Хочешь выпить? – спросила Стейси, направляясь к бару. Сегодня на ней был бежевый костюм из кашемира и крупные золотые серьги. На стройных ногах – изящные туфли с ремешками. Светлые волосы до лопаток, сдержанный макияж и ухоженные ногти. Стейси отлично вписывалась в обстановку кабинета. Сара невольно перевела взгляд на свои руки с коротко остриженными и местами обкусанными ногтями и усмехнулась. И одета она была не столь изысканно. В удобные черные брюки, джемпер с воротом и кожаную куртку–косуху. На ногах ботинки с рифленой подошвой. Под мышкой кобура с пистолетом. Сара никогда не выходила из дома без оружия.

— Я уже выпила в офисе мэра, — ответила Сара. – Налей мне содовой со льдом.

— У меня полчаса, а потом встреча с финансистами. Нам снова урезали бюджет, — не оборачиваясь, бросила Стейси. Она налила себе белого вина, а подруге стакан содовой. Уселась в другое кресло, протянула напиток и быстро сказала:

— Выкладывай, что у тебя.

Сара не стала рассказывать подруге о планах мэра по захвату машины времени. Сказала лишь, что для особого задания ей необходимо внедриться в общество изгоев. Убедить всех, что она предала Новаторов.

— Думаешь, они поверят, что ты решилась на измену? – недоверчиво прищурилась Стейси. – Все знают о твоей преданности Новаторам и о преследованиях изгоев. Ты же в прошлом месяце схватила одного из них, наркоторговца Мендозу, и собственноручно сдала его в полицию. Стоит тебе появиться там – и они с радостью прикончат тебя.

— Вот для этого мне и нужна твоя помощь, — спокойно ответила Сара. Допила воду и поставила стакан на деревянный столик с витыми ножками. – Помоги разыграть мою измену. Я уже продумала план, но ты со своим журналистским опытом и чутьем, наверняка подскажешь, как придать ему достоверности.

Стейси пригубила вино, положила ногу на ногу и с улыбкой глянула на свои туфли.

— Это будет опасно и увлекательно! – протянула она. – Обещай, что, когда все закончится, ты дашь нам эксклюзивное интервью. Мы даже сделаем фильм о твоем мнимом предательстве.

— Все, что угодно, — махнула Сара. – Слушай, что я придумала…