Вернись и начни сначала

Глава двадцатая. Люк

Когда Аня и Кристи вернулись и сообщили, что Буллсмит собирается отправить в Трущобы спецназ, у Люка зашлось сердце. Он решил, что все кончено, они все погибнут.

— Забирай семью и возвращайтесь в Хоупфул-Сити, — настаивал Сэм.

— А как же проект? – Люк непонимающе уставился на друга. – Ивана нет. Случись непредвиденное, ты не справишься в одиночку.

— Еще пара дней – и мы отправим Аню в прошлое. И останется лишь дождаться ее возвращения. Если все пройдет, как надо, мы успеем до прибытия спецназа.

— Я не хочу рисковать близкими, — мотнул головой Люк. – Однажды я уже пожертвовал семьей ради своей работы, ради Машины. Сейчас, когда нам угрожает опасность, я должен позаботиться об Элис и Миранде. Они без меня не справятся. Я увезу семью к матери Элис и тут же вернусь.

Сэм устало кивнул. Люк посмотрел на друга, наставника и его сердце сжалось от боли. За время, прожитое в Трущобах, полноватый, улыбчивый Сэм превратился в худого, измученного старика. Лицо сморщилось, голова облысела, глаза наполнились тревогой. Много лет Сэм нес на своих плечах тяжелый груз ответственности за других, и эта ноша подтачивала его здоровье и подобно вампиру высасывала из его тщедушного тела жизненные силы.

— Тебе придется заглянуть к Джо и в Центр и предупредить изгоев о планах Буллсмита, — тихо сказал Сэм. — Люди должны покинуть Трущобы.

— Возможно Эл их защитит, – горько усмехнулся Люк. – Он же объявил себя покровителем всех изгоев.

— Элу будет чем заняться, — возразил Сэм. – Не думаю, что спецназ будет разбираться, где изгои, а где бандиты Эла. Ему придется обороняться и, боюсь, в этот раз сила будет не на его стороне.

К вечеру Люк собрался уходить. Кристи и Аня по очереди обняли его. Сэм долго сжимал его руку в сухих, шершавых ладонях. Когда за спиной Люка закрылась тяжелая дверь, ему показалось, что это было в последний раз. Отныне он навсегда отрезан от друзей и, что бы ни случилось дальше, на Конечную больше не вернется.

В тот вечер в баре «Везунчик» собралось много народу. Новость о грозящем нападении Буллсмита добралась до Трущоб, все желали знать, что их ждет и как этому противостоять. Люк окинул бар тревожным взглядом и подошел к барной стойке.

— Тебе, как обычно? – спросил Джо своего завсегдатая. Люк часто перед тем, как идти домой, к Элис, заходил в бар пропустить стаканчик виски и набраться храбрости перед очередной ссорой.

— Нет, сделай кофе, — он покачал головой и придвинул к себе зубочистки. Выдернул одну и принялся нервно грызть острый кончик.

— Слышал, что придумал этот мелкий урод Буллсмит? – спросил Джо. Он нажал пару кнопок на кофейном автомате и нацедил Люку чашку горячего напитка.

Люк отхлебнул маленький глоток, потер глаза.

— Надо сказать им, что пора уезжать из Трущоб, — он кивнул в сторону разгоряченных изгоев, которые сгрудились вокруг стола и оживленно спорили, перемежая гневные выкрики глотками пива и виски.

— Большинство не уедет, — помотал головой Джо. – Здесь плохо, трудно, но, понимаешь, мы давно живем в этом проклятом месте и уже приросли к нему. Когда-то я боялся, что не смогу привыкнуть к Трущобам, а теперь не хочу уезжать.

— Представь, что ждет тех, кто останется, — возразил Люк. – Перестрелки местных банд покажутся детскими войнушками. Буллсмит не станет уговаривать, церемониться с нами. Просто войдет и перестреляет всех живых. А потом сравняет Трущобы с землей и построит на этом месте еще один чистенький район Хоупфул-Сити. Надо сказать им.

Он поставил чашку, встал и крикнул, заглушая шум голосов:

— Не время спорить! Все должны уехать. Немедленно.

В ответ изгои разразились гневными возгласами.

— Вы не понимаете. Нас убьют. Всех. У нас нет оружия, чтобы сражаться с ними. Мы не сможем защитить своих родных.

— Как это нет оружия? – поднялся крепкий рыжий мужик с красным от выпивки лицом. – Пусть Гилрой откроет свой арсенал и поделится с нами.

В ответ одобрительно зашумели.

— У Гилроя полно винтовок, взрывчатки, гранат. Идем к нему и вооружимся, — крикнул другой — худой, с живым, смуглым лицом. – Поделим оружие и будем обороняться. Пусть только попробуют сунуться к нам!

Шум стал еще громче. Все орали, не слушали друг друга и голоса разума. Люк бессильно опустился на табурет.

— Что я тебе говорил, — выдохнул Джо. Забрал у Люка кофейную чашку и поставил перед ним стакан с виски. – Выпей и иди домой. Повидайся с Элис и дочкой, пока есть возможность. Времени у нас осталось мало.

«Или много», — подумал Люк, одним глотком опустошил стакан и слез с табурета.

***

Дома Люка встретила счастливая и возбужденная Элис. Впервые за долгое время она красиво уложила светлые волосы и даже подкрасила глаза. На Элис было ее лучшее платье, а в коридоре стоял их старый коричневый чемодан на колесиках. У Люка затрепетало сердце.

— Что случилось? Ты уезжаешь к матери? – спросил он жену.

— Все еще лучше, милый, — Элис подошла и чмокнула его в щеку. – Тебе больше не нужно работать. У нас теперь будет другая квартира, в теплом доме, и много денег на еду и бензин. Мы даже сможем купить автомобиль.

Люк зажмурился, поморгал, пытаясь осознать, что происходит. Он выпил, может, заснул, и все приснилось?

— Что ты стоишь, как замороженный? – воскликнула Элис. – Проходи. Я приготовила ужин. Поджарила твой любимый стейк.

Люк сбросил ботинки, разделся и протопал на тесную кухню. Обычно холодная, неуютная, сегодня кухня источала тепло и смачный аромат жареного мяса. Рот у Люка наполнился слюной. Он и забыл, когда в последний раз ел.

Элис поставила перед ним тарелку с едой, присела рядом и глядела, как он ест. Люк разрезал мясо, отправлял в рот большие куски и жевал, жевал, не в силах остановиться. Когда насытился, посмотрел на тарелку, потом на жену:

— Элис, откуда у тебя деньги на все это?

Элис прищурила голубые глаза, улыбнулась:

— Мне заплатил мистер Гилрой. Тысячу долларов. И заплатит еще десять, если ты ему все расскажешь.

Люк резко отодвинулся от стола, ножки табуретки скрипнули по полу.

— Что расскажу? – крикнул он. – За что он тебе заплатил?

Элис испуганно отшатнулась и пролепетала:

— Он всего лишь хочет знать, где ты работаешь. Больше ничего. Скажи ему, и у нас снова будут деньги. У Миранды закончилось лекарство, ей нужна теплая одежда, у меня сапоги прохудились. Я больше так не могу. Люк, тебе лишь нужно сказать, и мы тут же уедем. Будем жить в новой, уютной квартире с горячим душем. Видит бог, я терпела, сколько могла, но больше не в силах. Люк! Им всего лишь нужно знать про твою работу.

Ее лицо скривилось, по щекам потекли слезы. Люк вскочил на ноги и заметался по кухне.

— Что ты наделала, Элис? Гилрой – негодяй, преступник. Теперь он вцепится в нас и ни за что не отпустит. А когда получит, что нужно — убьет. Как тебе в голову пришло идти к нему?

— Я не ходила, — рыдала Элис. – Он сам пришел. И принес теплые одеяла, и топливо, и мясо, и другую еду. Сказал, что даст нам другую квартиру, лучше, теплее. Мы ни в чем не будем нуждаться. А захотим – уедем отсюда.

— Когда он приходил? – Люк подбежал к окну, выглянул на улицу.

— Сегодня утром. Мы только встали, и Миранда расхныкалась, что хочет молоко и хлопья. Но молока не было. В Центре давно не было даже сухого молока, и сахара тоже не было. А он принес пакет с конфетами и шоколадные хлопья, и свежее молоко…

— Элис, ты продала наше будущее за бутылку молока? – тихо спросил Люк.

Элис прекратила реветь и хрипло рассмеялась:

— Ты сумасшедший, Люк. Повернут на своей долбаной работе. Можешь оставаться здесь, а мы с Мирандой уедем. Эл сказал, что отпустит нас в любом случае. Ему нужен лишь ты.

Люк смотрел на лицо жены и будто видел ее впервые. Что случилось? Когда они с Элис стали чужими? Она знала, как важна его работа, от того и переехала с ним в Трущобы. Чего стоило потерпеть еще немного? Почему она вдруг решила сдаться мерзавцу Гилрою?

— Ты не понимаешь, что наделала, — он скорбно покачал головой. – Теперь не только у нас, у всех нет будущего. Ты отняла у людей последнюю надежду, Элис.

Она открыла рот, чтобы ответить. Не успела. Раздался тяжелый стук в дверь. Люк вздрогнул и пошел открывать.

Он никогда не встречал Эла Гилроя до этого дня и был неприятно поражен его могучей фигурой и злобным взглядом.

— Ты – физик Чапман? – спросил Эл. Люк кивнул и бросил испуганный взгляд на охранников Эла. Его мозг судорожно пытался найти выход – и не находил. Позади него стояла Элис, к ней прижалась черноглазая Миранда, их семилетняя дочка. Выхода не было. Либо он сдаст Сэма, Кристи и Аню, расскажет Элу, где они скрывают Машину. Либо эти черные убьют его семью.

— Я давно хотел познакомиться с кем-нибудь из вашей команды, — в голосе Эла слышалось торжество и даже, пожалуй, восхищение. – Как вам удалось столько лет скрываться от меня? Я думал, что знаю здесь все, каждую развалюху, каждый камень, каждого гребаного изгоя. Это же мой район. И на тебе – выходит, кучка ботанов втайне соорудила штуку, способную менять прошлое и будущее.

— Вас обманули. Я не делал ничего подобного. То, что вы говорите, нарушает законы физики и в принципе невозможно.

Люк отчаянно пытался обмануть Эла. Разве боксер разбирается в физике частиц? Может, удастся сбить его с толку и выиграть немного времени. Спрятать жену и дочь.

— Обмануть меня решил? – хохотнул Эл. – Думаешь, я не узнал о тебе все, что можно перед тем, как идти сюда, в твою крысиную нору, и предлагать деньги твоей старухе?

Люк бросил на Элис виноватый взгляд. Она прижалась к дверному косяку и глядела на Эла испуганными глазами. Миранда заплакала. Мать взяла ее на руки.

— Чего ты добьешься враньем? – продолжил Эл. – Мои парни убили одного из вас. Белого урода с протезом. Соврешь мне – и твои бабы сдохнут.

Люка затрясло, рубашка взмокла от пота.

— Ты не посмеешь стрелять в женщину и ребенка.

— Ты, дурак, не слышал, кто я такой? Да мне плевать на твое отродье. Раньше на кону были только бабки, а теперь моя власть. У меня два дня. Если не притащу Буллсмиту вашу машину, мне конец. Придется бежать. А я не хочу уезжать из своего района. Здесь я – король. А кем стану в гребаном Хоупфул-Сити? Боксером на пенсии? Беззаботиком со слюнявым ртом? Так что, ботан, даю тебе пять минут. Ты говоришь или я стреляю.

— Люк, скажи им, слышишь! – в ужасе заорала Элис и крепче прижала к плечу черную головку Миранды. – Ради своей дочери. Ради меня. Неужели твоя работа стоит наших жизней?

Люк молчал, на него нахлынула тяжелая волна отчаяния. Он проиграл. Они все проиграли. Пара минут — и он выдаст Конечную. Иначе не может. Он не вынесет, если эти черные обидят его малышку. Позади него громко рыдала Элис, всхлипывала Миранда. Люк с ненавистью уставился на Эла и выдавил из себя предательские слова:

— Мы прячем ее на Конечной станции.

Едва слова сорвались с губ, ему стало так худо, что пришлось навалиться на стену. Сердце колотилось, рвалось из груди. Его охватил страх, а следом пустота. Он не слышал, что сказал в ответ Эл. Будто вокруг отключили звук или его уши набили ватой. Увидел лишь, как черный вскинул пистолет и выстрелил в него. Грудь разорвало неистовой болью, и все закончилось.

Он не успел увидеть, как Эл открыл дверь и, злобно ощерившись, бросил охранникам:

— Свидетели не нужны. Этих двоих убейте.

Люк умер и не понял, что все было напрасно. Его предательство в попытке защитить семью, не сработало. Элис и Миранда погибли, так и не узнав, что за работу делал их муж и отец и почему она их погубила.