Вернись и начни сначала

Глава семнадцатая. Сара

Сара Прешис пылала гневом. Вот уже несколько месяцев, как она в Трущобах, и до сих пор не нашла, где изгои прячут машину.

Поначалу, когда Сара узнала о машине времени, она решила, что это – ложь, выдумка с целью развести на деньги. Но ее информатор из Трущоб — изворотливый Аарон Фейт настаивал, что все — правда. О машине он узнал от некоей Терезы Уильямс. Саре это имя ни о чем не говорило, но, когда Фейт упомянул, что Тереза – подружка Ивана Быкова, она решила навести справки. Сара знала, что Иван до войны окончил колледж и работал инженером—конструктором. Но его работа была столь далека от квантовой физики, что заподозрить его в создании машины времени было глупо.

Она принялась искать дальше и узнала, что семь лет назад в Институте экспериментальной физики Хоупфул-Сити работал некий Сэмюэль Воткин. Его научные разработки в области квантовой механики считались передовыми, революционными. Он проводил эксперименты с перемещением частиц во времени и трудился над созданием устройства, способного отправить в прошлое не только частицы, но и предметы макромира. Потом в институте случился пожар, лаборатория сгорела, а прототип устройства исчез вместе с профессором Воткиным. С тех пор он числился в розыске. За семь лет его труп так и не нашли, значит, профессор, как и другие пропавшие без вести, вполне мог прятаться в Трущобах. Иван тоже жил в Трущобах. Сара свела между собой две нити и предположила, что они могут знать друг друга.

Поэтому она сразу, как попала в Трущобы, начала разыскивать Сэмюэля Воткина и Ивана Быкова. И если о первом никто ничего не знал, и даже пронырливый Аарон Фейт не смог отыскать ни малейших следов пребывания здесь профессора Воткина, то Иван оставил в Трущобах ощутимый след. Он часто появлялся в баре у хорошо знакомого Саре Джо Бернштайна и, по слухам, встречался с некоей Аней Дивинской, которая тоже числилась в розыске.

Когда Сара узнала, что Аня – та самая девка из библиотеки, где они искали Ивана, она грязно выругалась. Знала бы раньше – поднажала на нее как следует. Между тем люди Эла выяснили, где живет новая пассия Ивана, и установили наблюдение за домом. Пока, наконец, не захлопнули мышеловку.

Теперь Сара жадно разглядывала ссутулившегося Ивана, прикованного наручниками к железному стулу. С их предыдущей встречи прошло уже пять лет, а у нее до сих пор перед глазами стояло его гневное лицо, а в голове будто отпечатались его последние жестокие слова. Она стиснула зубы.

— Знаешь, ты постарел. Мешки под глазами, морщины. Время не пощадило тебя, Иван.

Он усмехнулся:

— Время не смягчило твой острый язык, Сара. Все такая же язва, как прежде. Но, должен сказать, выглядишь ты потрясающе.

Сару сжала губы, тяжело вздохнула. Они молча смотрели друг на друга. Внезапно она сказала:

— Помнишь тот день в парке Освобождения пять лет назад? Ты сказал, что дороже меня у тебя никого нет.

— Помню, — нахмурился Иван. – Тогда я любил тебя.

— Так почему не остался со мной? – крикнула она. Ее лицо исказилось гневом. – Бросил одну, беременную твоим ребенком?

— Ты была беременна? – его глаза расширились. – Почему не сказала?

— После твоей гневной отповеди? Когда ты заявил, что мы слишком разные и не способны быть вместе из-за моей работы на Буллсмита, и пожелал мне удачной карьеры? – Сара сделала паузу – отдышаться. – Ты все орал и орал, и у меня просто не было шанса сказать о ребенке. А потом взял и ушел.

— Прости меня, — нахмурился Иван. – Если бы я только знал.

Сара тяжело дышала. Обида и боль нахлынули вновь, будто все было только вчера. Будто и не было этих пяти лет.

— У меня не было денег – Буллсмит тогда платил гроши. Не было родных. Я была одна. Мне пришлось сделать аборт, и с тех пор я не могу иметь детей. А мне так хотелось семью!

— Понимаю, — его сочувствующий взгляд еще больше распалил Сару.

— Понимаешь? Это все, что ты можешь сказать? – она разразилась диким смехом. – Ты вырос в семье, у тебя были родители. Над тобой не издевались, ты был окружен заботой и любовью родных. Я же всегда мечтала о настоящей семье. О ребенке. А ты безжалостно вырвал мечту из моих рук, разрушил мою жизнь.

Она размахнулась и со всей силой врезала ему. Он поморщился – разбитая губа намокла кровью.

— Пять лет прошло. Неужели до сих пор не можешь забыть? Ты добилась немыслимых высот в карьере. Ты же всегда была честолюбивой. Чего тебе не хватает? Зачем разыскала меня? Чтобы убедиться, что я – никто? Изгой, преследуемый законом. Без дома, без семьи, без денег.

Сара торжествующе улыбнулась.

— Да мне плевать, кто ты сейчас! – хмыкнула она. Ударив Ивана, она почувствовала облегчение. – Я бы и не вспомнила о тебе, если бы не одна вещь. У тебя есть то, что мне нужно. Отдай это и катись на все четыре стороны.

— Шутишь? У меня ничего для тебя нет, Сара Прешис.

Она прищурилась – его голубые глаза, которые она так любила, были ясны и чисты. Неужели, не догадывается, зачем она его схватила?

— Кое-что есть. Отдай мне машину времени.

Она заметила испуг и растерянность в глазах Ивана и ощутила злобную радость. Выходит, это правда. Иван знает о машине. Сара жадно вглядывалась в его лицо, словно надеялась прочитать его, как открытую книгу.

— Зачем тебе машина? Куда ты собираешься отправиться? — Иван с горькой усмешкой смотрел на Сару.

— Что с тобой стало? Ты же когда-то сражалась рядом со мной. Сколько раз мы спасали друг друга! Мы ведь любили друг друга, Сара. Что превратило тебя в приспешника Буллсмита?

— Деньги и больше ничего, — Сара подошла к окну и глянула сквозь решетку на Трущобы. – Буллсмит хорошо платит. Поможешь отыскать машину – и тебе перепадет солидный кусок. Сможешь покинуть Трущобы, купить себе новую личность и новую жизнь.

— Мне ни к чему новая жизнь. Меня и в этой все устраивает. За исключением Буллсмита и его шайки Новаторов. Тебе нечем соблазнить меня, Сара. Ты никогда не получишь Машину. Ни ты, ни этот негодяй Буллсмит. Ты знаешь, я не страшусь смерти. Лучше сдохну, чем отдам вам Машину.

— Ты меня не понял, дорогой! – лицо Сары вспыхнуло, но голос стал мягким, вкрадчивым, как у хитрой кошки, которая выпрашивает лакомство. – Я не собираюсь тебя убивать. Не сейчас. Сначала найду и убью тех, кто тебе дорог. Некую Аню Дивинскую. Джо Бернштайна. А потом остальных. По одному в день. И убивать их будут на твоих глазах. Сколько смертей ты сможешь вынести? Наступит момент, когда ты сдашься. Подумай: ты отдаешь машину сейчас, и никто не пострадает. Или погибнут многие, и ты все равно отдашь машину.

— Ты блефуешь, — рявкнул Иван. – Джо – наш общий друг. Ты его не убьешь.

— Друг? – Сара разразилась смехом. – Здесь у меня нет друзей. Забыл – я живу в Хоупфул-Сити? И как только закончу то, что мне поручил мэр, уеду на хрен из этой дыры.

Сара направилась к двери, открыла, вышла в коридор и распорядилась:

— Глаз с него не спускайте.

Двое вооруженных охранников согласно кивнули.

Она быстро прошла к лестнице, поднялась на второй этаж и без стука вошла в кабинет Эла.

Когда Элайджа Гилрой разделался с конкурентами и подмял под себя теневой бизнес Трущоб, он решил обосноваться на старой фабрике. Просторное здание отлично сохранилось. Вокруг ни одной высотки. Из окон отличный обзор и любой, кто захочет подступиться к его «крепости», будет виден издалека. Большинство окон нижнего этажа заложили кирпичом, старые пластиковые двери заменили на железные и выставили охрану. Днем и ночью здесь дежурили вооруженные люди. И не зря. Ходили слухи, что в подвале фабрики Эл держит большие запасы «соли». Власти Хоупфул-Сити отлично знали, где находится база Гилроя, но по каким-то причинам закрывали на это глаза. Версий было много. Одни говорили, что Эл платит взятки крупным чиновникам. Другие — что у Эла есть верный компромат на Буллсмита. Третьи – что полиция и патрульные опасаются появляться в Трущобах и брать приступом крепость Эла. Ведь Эл без боя не сдастся, а в бою погибнет немало достойных граждан Хоупфул-Сити.

Время шло, щупальца Эла все крепче сжимались на глотках изгоев, те уже не пытались бороться и покорно отстегивали Гилрою процент от своих ничтожных сделок. Люди Эла не знали правду о подстроенном бегстве Сары и считали, что она тоже стала изгоем. Эл не развенчивал этот миф и даже от своих приближенных скрывал правду об истинной цели пребывания Сары в Трущобах. Фото Сары мелькало в новостях и исправно светилось на доске тех, кто разыскивался за преступления, совершенные в Хоупфул-Сити.

Сара, одна из немногих, имела доступ в кабинет Эла. Это сильно раздражало остальных членов банды. Чему немало способствовало ее высокомерие и пренебрежительное отношение к ним, рожденным и выросшим в Трущобах.

Когда Сара вошла, Эл сидел за столом и неспешно чистил свой «кольт». Каждый раз, когда она бывала в кабинете Гилроя, Сара невольно сравнивала Эла с Буллсмитом. Гилрой, хоть и добился успехов в преступном бизнесе, так и не смог сбросить с плеч нищенский дух Трущоб. О чем красноречиво свидетельствовала крикливая обстановка его кабинета. Красные диваны, дорогой стол, покрытый лаком. Ноутбук последней модели, такой тонкий и хрупкий, что мощные руки Гилроя легко могли сломать его. Пара картин в золоченых рамах на стенах. Сара подозревала, что картины украдены в Хоупфул-Сити. На полу лежал ковер с густым ворсом, весь в пятнах от грязных подошв. Окна закрывали железные ставни, поэтому в кабинете круглые сутки горел свет. Эл не имел проблем с электричеством – в подвале фабрики исправно трудился компактный реактор на топливных элементах. Сара знала, что при себе Эл всегда носит два пистолета, а в багажнике его машины есть автомат и целый ящик патронов.

— Вижу, ты ничего не добилась от этого безрукого? – съязвил Эл, бросив на Сару проницательный взгляд. – Если бы я взялся за дело, мы бы уже ехали за машиной. А ты, детка, видно, все еще сохнешь по нему.

— Я даже не начинала его допрашивать, лишь слегка поразмялась, — Сара опустилась в красное кожаное кресло напротив Эла. – Когда я по-настоящему его допрошу – он с радостью выдаст мне все и даже больше. Ты же знаешь: я люблю причинять боль, особенно тем, кто сделал больно мне.

Лицо Сары исказила злобная усмешка. Эл усмехнулся:

— Действуй, дорогая! Мы уже и так слишком много времени потратили на поиски этой хреновой железяки. Выбей из белого этот секрет, а потом дай мне его прикончить. Мне не терпится расквитаться с ним за нападение на фабрику. Никто не смеет безнаказанно врываться в мой дом и красть у меня.

Сара и Эл сверлили друг друга взглядами. Словно два волка в борьбе за лидерство в стае. Сара не выдержала и едко спросила:

— Неужели тебя волнует эта мелкая месть? Ну, украл он у тебя девчонку? Здесь в Трущобах их сотни, готовых работать на тебя. Только позови.

— Так ты хочешь оставить его в живых? – прищурился Эл. Он опустил пистолет на стол и сверкнул черными глазами.

— Нет, его жизнь мне без надобности, — отмахнулась Сара. – Но я хочу сама убить его. Чтобы он знал, что умер от моей руки. И, уверяю тебя, его смерть не будет легкой, а покажется ему избавлением от страшных мук.

— Тогда приступай! – вспылил Эл. – Вырви из его глотки, где он прячет машину, и убей его, на хрен.

Сара поднялась и направилась к выходу.

— Я отлучусь ненадолго. Нужно привезти сюда его девку.

— Что же ты сразу ее не прихватила? – хмыкнул Эл.

— Думаешь, он сдался бы, если бы мы взяли ее? Иван отлично стреляет. Запросто уложил бы твоих горилл.

Сара вышла и захлопнула за собой дверь.

Она остановила свой «хаммер» возле знакомого блока, заглушила мотор и крикнула черного парня в расстегнутой куртке и потрепанных кроссовках. Парень сидел на перевернутой бочке из-под мазута и лениво курил косяк.

— Мелкий, хочешь заработать?

— Смотря как, — протянул парень, не сдвинувшись с места.

— Пригляди за моей тачкой – получишь двадцатку.

— Деньги вперед, — обозначил свои условия парень.

Сара вынула купюру, разорвала пополам, одну половину отдала парню.

— Выйду – получишь остаток.

Стараясь не дышать, она поднялась по лестнице, пропахшей мочой и тухлятиной, и вышла в длинный коридор, скупо освещенный парой мигающих ламп. В прошлый раз, когда они с Элом навестили этот блок, Сару поразили нищета и разруха местных домов. Стены с облупившейся краской, холод, ледяная вода тонкой струйкой бежит из крана. Тогда на нее резко нахлынули воспоминания о войне. Ее отряд отправили на зачистку кварталов одного из городов Южной Африки, и Саре достался похожий блок. Она проверяла квартиру за квартирой и стреляла в тех, кто остался в живых. На одном из этажей ее окружили, и ей пришлось вылезать в разбитое окно и спускаться вниз по старой водосточной трубе. Сверху летели пули, одна прострелила ей колено, и Сара чуть не потеряла сознание от пронзительной боли. С тех пор она ненавидела высотки и лестницы, и такие вот длинные коридоры, где за каждой дверью может прятаться стрелок.

Стиснув зубы, Сара прошла по коридору и стукнула в дверь Ани Дивинской. Никто не ответил, но из квартиры напротив вышел худой незнакомец в свитере до подбородка, бледный, небритый, с напряженным взглядом.

— Что нужно? Ее нет дома, — буркнул он.

— Где женщина из этой квартиры? – Сара указала на дверь.

— Ее нет. Она ушла и больше не вернется, — он недобро усмехнулся. Сара пригляделась: кажется, он что-то знает.

— Куда она отправилась?

— С чего вы решили, что я скажу?

— С того, что у меня есть оружие, — она положила руку на кобуру, торчащую на поясе.

— Если не скажу – застрелите меня? – казалось, он совсем не боялся.

— Для начала прострелю тебе колено. Поверь, будет так больно, что ты выдашь мне родную мать.

— У меня нет матери, — резко ответил он. – Я не скажу вам, где Аня, потому что не знаю. Она взяла машину и уехала. Ищите ее где-то там, — он махнул в сторону улицы.

— Она поехала в школу?

— Говорю же: не знаю. Я не видел Аню со вчерашнего дня.

— Аню? Так вы с ней близки? – хохотнула Сара. Оказывается, книжная мышь не так уж проста. Крутит с Иваном, а, может, и с этим уродом тоже.

— Аня была моим психотерапевтом.

— Вот как? Не думала, что они еще существуют. Почему была? Вы поссорились?

— Вас это не касается.

— Еще как касается! Хочу узнать об этой Ане как можно больше.

— От меня вы ничего не узнаете.

— Это мы еще посмотрим. Я ведь могу сдать тебя патрульным. Отвезу в Хоупфул-Сити, и тебе там быстро прочистят мозги.

— Я и так собираюсь сдаться властям, — он улыбнулся, но глаза оставались мертвыми, неподвижными. – Мне здесь больше нечего делать. И помнить я больше ничего не хочу.

Сара нахмурилась – только время потеряла на этого урода. Наверное, мышь почувствовала, что пахнет жареным и залезла в какую-то глубокую нору. Ничего, у нее есть для нее приманка. И получше этого дерганого психа.

Сара подошла к нему и тихо сказала:

— Если вернется Дивинская, передай, что у меня ее парень. Хочет, чтобы он жил – пусть приезжает на фабрику. Времени у нее до завтра.

Когда она ехала обратно на фабрику, ее мысли невольно возвращались к Ивану. Она заявила Элу, что убьет Ивана, когда узнает о машине. Неужели она действительно хочет этого? Дьявол! Пять лет прошло, а увидела его и размякла. До сих пор тянет к нему. Доверить Элу допросить Ивана? Чтобы избежать соблазна. Он ведь будет упираться до последнего, и в конце она все равно убьет его. Или отпустит? Что, если он согласится бросить свою подружку и снова вернется к ней? Они отдадут Буллсмиту машину, получат деньги и купят себе остров где-нибудь ближе к экватору.

Сара давно перестала мечтать. Вся ее жизнь шла вразрез с любыми мечтами и планами. После того, как ее избили близнецы Грейнорсы, и она попала в больницу, Сара сменила несколько приютов. Ей часто приходилось драться, и она налегла на спорт. Бегала по утрам, и, когда удавалось, занималась тяжелой атлетикой. Занятия не прошли даром, и настал день, когда Сара дала отпор четырнадцатилетнему Стиву, задиристому лидеру школьной банды. На всю жизнь она запомнила бурлящую в крови радость победы. И ничто, даже строгая отповедь директора, не могло омрачить ее первый триумф. Когда Саре исполнилось восемнадцать, она поступила в колледж. Хотела стать врачом. Не вышло. Спустя два года началась война, студентов отправили в военный госпиталь, а Сара поступила в морскую пехоту.

В морской пехоте Саре тоже пришлось нелегко. Мужчины посмеивались над рыжей девчонкой или пытались клеить ее. Сара напрягалась изо всех сил, вдвое больше времени уделяла тренировкам и через несколько месяцев стала одной из лучших. С тех пор она никогда не опускала планку. Потом и кровью она получила то, что имела и не собиралась с этим расставаться. Когда Иван выдаст местонахождение машины, она его пристрелит. У Сары Прешис не должно быть слабостей. Они тянут вниз, на дно.