Ведьма

ФАНТАЗИЯ И ФАКТЫ

Венда работала в милиции, вернее, — в ведомственной группе Министерства внутренних дел. Работу она нашла неожиданно, как говорится, прямо на улице. В поисках предприятия, которому, судя по объявлению в газете, требовались комплектовщицы и работницы в цех, Венда на троллейбусе доехала до какой-то окраинной остановки и принялась разыскивать фабрику, но ни одной высокой трубы не увидела. Дело в том, что накануне какой-то седой гражданин сказал ей: «Девочка, если фабрику ищешь, найди высокую трубу, по ней и ориентируйся». В тот день ей не повезло — работа на фабрике с трубой была трехсменная, в лучшем случае — двухсменная. А сегодня, как она ни высматривала, трубы не видела. Венда не знала, что наставления седого гражданина были пригодны в дни его молодости, многие фабрики давно распрощались с трубами, поскольку энергию им доставляли по проводам или трубопроводу. Она прошла в одну сторону, прошла в другую. Поодаль, правда, виднелось какое-то необычное новое здание, похожее на школу или клуб, с большими окнами, однако трубы и над ним не было. И тут Венда увидела милиционера в офицерской форме.

А так как бабушка, провожая ее в город, наказала спрашивать дорогу не у случайных прохожих, а обращаться к милиционеру, ведь им по службе положено все знать, Венда нерешительно подошла к милиционеру.

— Простите! — сказала она. — Мне нужно попасть… — Она назвала адрес предприятия.

— Ищете работу? — спросил в свою очередь капитан.

— Да.

— Сколько обещают?

— Не знаю.

— А какая должность?

— Не знаю. Работа разная.

— Идите к нам!

— Куда?

Капитан улыбнулся и показал на свои погоны.

— Нам как раз такие девушки нужны.

— Для чего?

— Для положительного влияния на посетителей.

— Я недавно вышла замуж, — сказала Венда.

— Очень хорошо, — одобрил милиционер.

Но она все еще сомневалась. Работать сутки, и четыре выходных. Что скажет Валдис, если она каждый пятый вечер и ночь будет отсутствовать? И в субботу и в воскресенье она тоже может быть занята. А с другой стороны, как мудро заметил капитан, неплохо дать мужу передышку, чтобы замужество «не пришибло его». О таящейся в постоянной близости опасности Венда и сама думала.

В Институт микробиологии она пришла в свой третий свободный день. У нее оставался еще один выходной день, а потом надо быть на работе. Суне, получившему положительный результат, хотелось без промедления продолжить исследования, выяснить, какое влияние на кровь других живых существ оказывает кратковременное воздействие положительных ионов. Интересно было бы знать, как изменилась картина крови ее супруга, но так как Суна, приступая к исследованиям, отказался от анализов крови, то менять своего решения не хотел. В конце концов работы пока хватало. Похоже, легкие Венды выделяют не только положительные ионы. Похоже, это только сопутствующее явление какого-то процесса. Что это за процесс, он представить себе не мог. Тотальное, еще совсем недавно, где-то на уровне подсознания, игнорирование микоплазмы заставило его держаться настороже, поселило веру в миражи, которые мы упорно не хотим замечать, потому что ищем совсем другое. Сигналы неведомого мы нередко воспринимаем не как новую информацию, а как нежелательное побочное явление, как некую хаотичную, лишнюю информацию. На деле же это громадное заблуждение, ибо в биологических структурах, чему доказательством служили все новые и новые исследования, ничто не существовало само по себе, каждое явление выполняло свою функцию, создавая общую картину, имело самостоятельное значение, собственные сигналы и приметы. Природа поступала чрезвычайно рационально, не делала ничего лишнего. На страже хаоса стоял естественный отбор.

Одним словом, доктор биологических наук Роланд Суна в данный момент был склонен строить воздушные замки. Возможно, будет найдено новое решение в области изучения энергетического уровня организма? Вдруг можно будет сформулировать принцип передачи информации на расстояние? В конце концов, проблема о так называемой отдаленной наследственности тоже еще не решена.

Роланд Суна испытал разочарование по крайней мере тысячу раз, ни разу не почувствовав полное удовлетворение. Материальный итог его дерзкой мечты, частично воплощенный в диссертации, был лишь небольшим уточнением уже известного в микробиологии. И он, безусловно, имел какое-то значение.

Суна и дома не мог отделаться от этих мыслей. Он рылся в книгах, в каталогах. Некоторое время его занимала проблема аллергенов. Наряду с положительными ионами в выдыхаемом воздухе мог ведь быть и какой-то из них. Случалось, что разводились с женами только потому, что не переносили запаха волос. Механизм воздействия аллергенов изучен слабо. Аллергию может вызвать слюна другого человека, прикосновение к его коже. А не суммируются ли раздражитель и положительные ионы? Сумма факторов порой дает неожиданно сильный эффект. Во что бы то ни стало надо проверить лейкоциты — способны ли они воспроизводить интерферон?

Предупредив жену, чтобы его некоторое время не беспокоили, Роланд Суна зашел в свой кабинет и лег на тахту, положив под голову руки.

… Итак, лимфоциты перевозбуждены. Перевозбуждение накапливается медленно, в результате затянувшегося аллергического процесса. Высокий уровень гистаминов. Полиморфонуклеары. Да. Происходит дегрануляция. Слишком быстрая реакция. В результате гипореактивность, вялая реакция. Ничтожнейшая часть чужого антигена. Да, да. Чем ничтожнее доза, тем дольше длится накопление. Пока сосуд не наполнится… В начале в результате возбуждающего эффекта должен быть подъем активности, усиление иммунитета. Да, да. Так и происходит. Что значит это совпадение? Вероятно, это все же общая закономерность. Первое раздражение всегда вызывает подъем активности. Значит, в нашем случае это не доказательство. Исключить? Стоп! В крови у Валдиса должно быть повышенное количество лимфоцитов. Но и тут причины могут быть самые разные. Группы детерминантов… В период эмбрионального развития эти чувствительные лейкоциты гибнут, кровь как бы очищается. Но почему же все мужья ведьм оказались уязвимыми? Объяснения пока нет. Таинственный фактор. Очевидно составить задачу с одним неизвестным на сей раз не удастся. Некоторые белки, полученные в результате интимных отношений, могут действовать как антиген. Только через близкий контакт. Может быть, поэтому и горло болит после поцелуев. В принципе, может быть. Похоже, Екаб прав — объяснить все это можно только с учетом генетических отклонений. Случай с положительными ионами тоже требует генетического осмысления. Ясно. Кровь возьму сам гепаринизированным шприцем. И расслоение придется провести самому. Может быть, приготовить несколько концентраций? Контроль… В центрифуге…

Приоткрылась дверь.

— Когда-то ты сказал, что следует иногда тебя все-таки побеспокоить, а то можешь сойти с ума… — заговорила жена.

— Спасибо! — Роланд кивнул и поправил на переносице очки.

И хотя он спал хорошо, без сновидений, ему показалось, что за ночь он поумнел. Очевидно мозг работал и во сне. В минуты напряжения всегда какая-то часть мозга работала все двадцать четыре часа.

На работу он явился в половине седьмого. Лаборантки, конечно, еще не было. Сам подготовил необходимые приборы, сполоснул колбы, мензурки, принес дистиллированную воду, подсоединил к камере пластмассовые трубки.

В восемь позвонили из отдела снабжения и принесли морских свинок. Белые свинки с розовыми мордочками обнюхивали стенки стеклянной клетки. А может быть, не обнюхивали, а просто беспокойно дышали. Интересно, почему эти животные, покрытые шерстью, называются свинками, да еще морскими? У этих маленьких, мягких, похожих скорее на кролика животных не было никакого сходства со свиньями.

Занимаясь подготовительной работой, Роланд не переставал думать. Как еще положительные ионы могут действовать на мембраны клеток? Воздух, насыщенный отрицательными ионами, в определенных дозах становится ядовитым. Да, количество, вот что важно. О дерепрессии генов почти ничего не известно. Итак: огромное большинство генов пребывает в организме в бездеятельном состоянии. Каждая клетка имеет полный набор генов, но большинство генов молчит. Дерепрессию генов вызывают подвижные факторы ядерных мембран. Согласно гипотезе Тодора и Хюбнера, нам присущи, вернее в нас обитают многочисленные врожденные вирусы — составная часть нашего генома. В результате фосфорилляции гистонов гены дерепресси-руются, таким образом высвобождается врожденный вирус. Может быть, организм вырабатывает некое белковое вещество — своеобразный информативный антиген, который, после нескольких превращений, и высвобождает некий чреватый для нас опасностью врожденный вирус? А может быть все проще — это поток положительных ионов, длительное время воздействующий на организм. Для самих ведьм этот поток не представляет угрозы, ибо, вполне вероятно, и сам механизм выработки положительных ионов действует как депрессант, который подавляет губительную информацию, не подпускает их к генам. Может существовать и другой барьер. А может быть у ведьм вообще геном не содержит эти опасные вирусы, место их занимает продуцент положительных ионов? Что же продуцирует положительные ионы?

Ведьмы водку не пьют. Значит, их организм реагирует на гистамины. Антигистаминные препараты — стимуляторы интерферона. Это означает, что хороший терапевтический эффект может дать димедрол, — не как успокоительное средство, а как антигистаминный препарат, как средство повышения уровня интерферона в организме. Хм. Должна существовать группа людей, для которых димедрол универсальное лекарственное средство. Интересно, экспериментируют ли медики в этой области? Но это уже другая песенка…

Вошла лаборантка. Через несколько минут после нее — Венда Дзенис и вместе с нею в комнату вошло очарование.

— Вы взяли с собой книгу? — спросил доктор.

— Да. — Венда улыбнулась и показала обложку. На ней стояло: «Штамм Андромеды».

— Очень подходящее для ситуации чтение, — похвалил Роланд. — Кто вам порекомендовал? Валдис?

— Нет. Я когда-то уже читала.

— На сей раз дышать будет труднее, — предупредил доктор. — К «кроличьей клетке» подсоединяю ионометр, для надежности и ясности.

— Да, — согласилась Венда. Она была готова на все.

— Какого цвета волосы у вашей бабушки?

— Темные. Немного с сединой. В молодости были точно такие, как у меня.

— Сколько ей лет?

— Семьдесят восемь.

— На сей раз вам придется сидеть три часа.

— Хорошо.

— Выдержите?

— Выдержу.

Усадив Венду перед прибором и все отладив, Роланд пошел помочь лаборантке. Он подготовил шприцы, пока лаборантка принесла синтетический полимер, при помощи которого в центрифуге предстояло разделить Т и В лимфоциты, заказал тимидин и уридин с меченными радиоактивным веществом молекулами, питательную среду с фитогемагглютинином, зимозан, дигитонин, словом приготовил все, необходимое для исследования формулы крови. Во всяком случае, надо определить клеточный метаболизм, то есть, обмен. Чтобы клетка могла синтезировать антитело, она должна синтезировать РНК.

Роланд снял с ионометра показатели. Сегодня, судя по стрелке фотоспектрометра, в выдыхаемом Вендой воздухе положительных ионов было меньше, чем вчера. Примерно на четверть. Пока все вполне достоверно. Выдыхаемый воздух прежде всего проходил через клетку с морскими свинками, вытеснял из нее остатки чистого воздуха, часть ионов абсорбировали легкие животных.

Лаборантка с любопытством наблюдала за экспериментом. Чем вызван эксперимент, она, безусловно, не знала.

— Количество ионов должно возрасти? — спросила она.

— Должно, — неохотно ответил доктор.

— Свинки снова начнут выделять?

— Да.

— Но может и не произойти?

— Может.

— Почему?

Доктор не ответил. Присутствие лаборантки отвлекало. Минут через десять Суна предложил ей идти домой.

В середине третьего часа число положительных ионов в воздухе, проходившем через ионометр, достигло полутора тысяч на кубический сантиметр, превысив вчерашний высший показатель на триста единиц, а уровень ионизации обычного воздуха в пятнадцать раз. Морские свинки карабкались по стеклянной стенке, царапали ее ноготками. «Не так ли и возникают ионы?» — мелькнула у доктора мысль. До этого животные спокойно спали, и вдруг проявили активность. Не под влиянием ли ионов? Хотя, скорее всего, им захотелось пить. В стеклянной клетке было жарко.

Роланд Суна подробно описал поведение морских свинок в лабораторном журнале. Потом обратился к Венде.

— Вы поможете их подержать, пока я возьму кровь?

— Они останутся жить?

— Да.

Крохотная жизнь сопротивлялась в ее ладонях. Движения, вызванные страхом смерти, отзывались в сердце острыми уколами. После обработки третьего животного Венда выглядела совсем измученной. Через некоторое время она пришла в себя, вымыла руки, улыбнулась.

На следующий день биологическим способом Суна проверил наличие интерферона. Процесс репликации вирусов был несколько замедлен… Титрование дало результат 1:50. Значит, нарушение не велико, как и предполагалось. Подтверждение собственной гипотезы может вызвать чувство восторга у новичка, но не у опытного ученого, который занимается поисками неизвестного. Все сомнения в таких случаях обычно остаются за кадром, в той области, к исследованию которой человек еще не приступил. В подобные минуты кажущейся ясности Роланд Суна особенно остро сознавал несовершенство исследовательских методов. Положительные ионы тормозили возникновение интерферона, а значит и антител. Он просто проверил еще раз. В принципе это было известно. Величина титра указывала, что такое снижение абсолютно безопасно для жизни. А вот опасно для жизни или нет длительное присутствие положительных ионов в воздухе в такой концентрации, это пока что выявить практически невозможно.

Как всякого серьезного ученого, Суну прежде всего интересовал отрицательный результат — решения, которые угрожали завести исследователя в тупик. Мужья ведьм подвергались воздействию в течении нескольких месяцев. Как смоделировать ситуацию в лаборатории? Валдису, к сожалению, результаты не понадобятся, будет слишком поздно. Да и невозможно заставить Венду ежедневно приходить сюда и дышать. Речь может идти только о воздействии на животных искусственно обработанного воздуха. Но… Суна и сам не мог понять, откуда вдруг появилось ощущение беспокойства. Опыты прошли гладко, результаты подтвердили версию, казалось бы, чего еще желать. Но неосознанная тревога не проходила.

Позвонил Екаб.

— Послушай! Тут один физик утверждает, что идея о положительных ионах в выдыхаемом воздухе — чистая фантастика.

— Это почему же? А показания ионометра?

— Он не верит. В легких не может быть «установки», которая вырабатывает столь высокую энергию.

— Он что, не верит и в существование животных и растений с электрическими свойствами?

— Верит. Но у них другая структура и что-то там еще.

— Что же он предлагает?

— Венда должна вымыть волосы шампунем с антистатиком и раздеться.

— Да, это мне не пришло в голову.

— О том, чтобы она разделась?

— Нет. Кажется, на ней было что-то синтетическое. Оба раза одно и то же. Но ведь она не шевелилась.

— Сейчас, к сожалению, и женское белье из синтетики. После женитьбы я знаю это абсолютно достоверно.

— Пусть наденет льняное платье, — решил Суна. — Позвони Валдису! Хорошо?

К этой проверке Суна готовился особенно тщательно. Проветрил лабораторию и сам пришел на работу не в нейлоновой куртке, а в осеннем пальто. Решил в помещении не расчесывать волосы. Предупредил и лаборантку, чтоб была осторожнее, предусмотрела все возможное, чтобы не электризовать воздух. На Венде была одежда из хлопка и чистой шерсти, прическу она тоже изменила.

И результаты опыта сразу же оказались отрицательными. Причем очень наглядно. Стрелка аэроионоспект-рофотометра так и осталась стоять на нуле. Ни разу не вздрогнула. Тогда Роланд попросил Венду расчесать волосы и снова заставил дышать в трубку. Стрелка прибора чуть-чуть отклонилась в сторону минуса. При расчесывании волос в результате электрического разряда образовались отрицательные ионы — точно так же, как возникают они во время грозы. Они не отравляли воздух, наоборот, придавали ему свежесть.

— Ты помимо своей воли затронул острую проблему, — сказал Екаб.

— Какую?

— Засорение окружающей среды положительными ионами, вызванное ростом цивилизации.

— Это не новость, — возразил доктор. — Предприятия частенько выпускают в небо положительно ионизированный воздух, чтобы им не дышали рабочие.

Разговор происходил за обедом.

Кофе был сварен на дистиллированной воде. Без кальция, силиция, кадмия и многих других необходимых для организма микроэлементов.

— Кофе тоже «засорен», — сказал Суна.

— Чем?

— Недостатком необходимого.

— Верно. В некоторых приморских районах недостаток кобальта в кормах вызывает у животных злокачественное малокровие, — поддержал Екаб.

— Каким же образом? — поинтересовалась лаборантка.

— Недостаток кобальта блокирует процесс накопления в эритроцитах железа. Кобальт входит в состав витамина В12, и недостаток его вызывает авитаминоз.

— Ничего, — поморщился Роланд. — Пусть скотинка потерпит до атомной войны, вот уж когда кобальта будет в избытке.

— Да, — согласился Екаб. — Старые люди не врут: нет худа без добра. После атомной войны по крайней мере коровы будут есть полноценный корм.

— Если не возникнут другие злокачественные отклонения от переизбытка кобальта, — заметил доктор.

— Да, вполне вероятно, — закивал головой Екаб. — Так что договоримся: прежде чем сбросят бомбу, надо вопрос выяснить. Так?

— Так. Голосуем! — Роланд поднял руку. Подняла руку и лаборантка. Этот шутливый, с примесью горечи разговор несколько разрядил напряжение.