В поисках красного дракона

Глава 15 Убежище

Кроатонцы заперли пленников в маленькой хижине из прутьев и шкур, в которой, тем не менее, были вставлены стеклянные окна. У нее, наверное, было и другое применение, но все понимали, что теперь эта хижина стала их тюрьмой.

Костры снаружи догорели, постепенно весь шум деревни стих. На Подмир опустилась ночь.

В хижине друзья уснули. И увидели сны. Не о своих недавних приключениях (или злоключениях), но в этих снах они искали смысл, лежащий не на поверхности.

Джон не испытывал страха.

Ему всегда было интересно, каково это — бояться чего-то, но после войны он постепенно понял, что его ничто не страшит. На его глазах погибло много друзей, сам он не раз подвергался смертельной опасности. И из всех этих передряг он выходил переменившимся — в лучшую, как он надеялся, сторону. Но в отличие от физических повреждений, понесенных теми, кто так или иначе был ранен на войне, изменения, произошедшие в Джоне, оказались невидимыми глазу: он перестал бояться смерти.

Это новое качество проявилось не в чрезмерной беспечности, а скорее в том, что он не отдавал себе отчета, какую цену заплатит лично он при том или ином развитии событий. Самое лучшее слово, способное описать его мировоззрение, пришло из Индии: сатьяграха[41]. Оно означало: «делай что угодно, отдавай что угодно, жертвуй чем угодно ради того, что считаешь правильным, но не навреди ближнему. И делай это, не оглядываясь на себя».

Единственный страх, который переживал Джон, был страх за своих детей.

Ему часто снились сны, в которых дети падали с большой высоты и он не мог до них дотянуться. Они падали, как Икар, что подлетел слишком близко к Солнцу, но слишком далеко, чтобы отец мог его спасти. Иногда ему снилось, что он почти успел, а однажды, когда сон был о старшем сыне, Джон протянул руку и коснулся пальцев мальчика прежде, чем тот упал.

Впоследствии размышляя об этом, Джон решил, что сын его был достаточно близко, чтобы дотянуться до него, и сам он был достаточно близко, чтобы удержать — и спасти. И Джон постоянно прокручивал в голове эту мысль. Когда он рубил дрова для домашней плиты, он иногда воображал, что большое полено — это рука ребенка, и он вытаскивал его из поленницы и поднимал лишь кончиками пальцев, едва-едва удерживая. Частенько кусок дерева выпадал из рук, оставляя на память занозы. Но хватка у Джона становилась сильнее, и постепенно он смог переносить тяжелое полено на какое угодно расстояние, держа его лишь пальцами и не боясь уронить.

С тех пор ему по-прежнему снились сны о том, как его дети падают — но он всегда успевал их спасти.

***

Джеку снилось желание. Не желание обладать какой-то вещью или стать кем-то, а сам смысл понятия «желание». И еще ему снился страх.

Будучи ребенком, однажды Джек увидел во сне, что может избежать скучной жизни, ожидающей его в будущем, и отправиться в такое место, где он никогда не станет взрослым; и мальчик знал, что этого ему хотелось. Но бодрствовал он или спал, он подавлял это желание.

Когда Джек подрос, его сны воплотились в реальности, и он последовал своему желанию стать героем и пережить жизнь, полную великих приключений — но и страхи его материализовались, за что поплатились близкие ему люди. И снова Джек отказался от своего желания.

Теперь он разрывался между тем, что хотел сделать, и тем, что, как он знал, он должен был сделать. Юноше казалось, что эти две вещи зачастую похожи; но он не был твердо уверен. И не в силах решить, Джек отогнал сновидение и урывками проспал остаток ночи.

***

Спал и Чарльз. Во сне он умел летать. И это было восхитительно.

***

Еще не наступил рассвет (или его имитация в Подмире), когда друзей кто-то растолкал в темноте.

Это была Лора Липучка.

— Пошлите, — взволнованно зашептала девочка. — Нам надо уходить, уже почти утро!

— А что случится утром? — Голос Чарльза был еще хриплым со сна. — И потом, разве тебя не посадили под замок, как и нас? Как ты выбралась?

Девочка покачала головой, почти рассерженно:

— Нет времени! Надо уходить!

Она развязала Чарльза, он помог освободить остальных, и они тихонько приоткрыли дверь хижины. Снаружи двое крепких стражников, приставленных им в охрану, лежали на земле в позах, которые ассоциировались скорее с обмороком, а не с крепким сном.

— Мы трахнули их по черепушке, — шепотом пояснила Лора Липучка. — Отрубились в момент.

— «Мы»? — удивился Джек.

В ответ Лора Липучка показала на две тени у подножия одного из утесов, окружавших поселение.

Это были Эвин, которая помахала им рукой и тут же огляделась, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает, и еще кто-то.

— Волосатый Билли? — изумился Джон, когда они приблизились. — Разве он не человек Бертона?

— Возможно, — ответила Эвин, обнимая отца. — Но когда-то он был мальчиком по имени Джо Клеменс, который убежал из дома и стал Пропавшим Мальчишкой. Он был одним из последних чистокровных анголкинцев на Кроатоне, и все кроатонцы издевались над ним, дразнили его «Индейчик Джо». Тогда он отправился туда, где сам мог выбрать себе имя. К нам.

— Откуда ты знаешь, что ему можно доверять? — спросил Чарльз.

Грузный индеец повернулся, вытащил что-то из куста ежевики и протянул Джону. Это была «Воображаемая Географика».

Джон принялся сбивчиво благодарить, но Волосатый Билли только улыбнулся своей гротескной безъязыкой улыбкой открытым ртом, отвернулся и жестом велел следовать за ним.

— Бертон думал, он весь такой умный со своим тайным обществом и двойными агентами, — ухмыльнулся Джек. — Он не знал, что это обоюдоострый нож.

С полчаса друзья молча шли за индейцем по опушке соснового леса, пока наконец не вышли на открытое место. Перед ними безошибочно угадывались очертания соседнего острова, а между двумя участками суши лежала примерно миля влажного песка. Вдали загрохотал гром, с каждой секундой становясь все громче и громче.

— Это не гром, — пояснила Лора Липучка, заметив, что все смотрят на небо в поисках туч. — Мы должны торопиться, пожалуйста!

Волосатый Билли сделал несколько жестов, как бы говоря, что не может идти дальше, коротко стиснул плечо Эвин и исчез за деревьями.

С той стороны, откуда они пришли, поднялся шум и крик, но и их заглушал яростный рев, который мог исходить только от Бертона.

— Наше отсутствие заметили, — заключил Берт. — Надо делать ноги.

— А смысл? — спросил Джон, глядя на простиравшееся перед ними пространство. — Через несколько минут нас догонят, и все вернется туда, откуда началось, только на этот раз Бертон своих людей не усмирит.

— Слушайте, что вам говорят! — заорала Эвин, схватила одной рукой Лору Липучку, а другой — Берта. — Бегите за нами, да пошевеливайтесь!

С этими словами все трое буквально сорвались с места. Джону, Джеку и Чарльзу ничего не оставалось, только бежать следом.

Друзья были уже на полпути к соседнему острову, когда из леса выскочила погоня и устремилась за ними. Пытаясь прикинуть, сколько времени осталось до того, как их схватят, Хранители вдруг поняли, что это был за шум.

Не гром, вовсе нет. Это ревел надвигающийся прилив. И он с головокружительной скоростью несся прямо на них.

— Ноги в руки, джентльмены, — скомандовал Джон и прибавил шагу. Впереди Лора Липучка, Эвин и Берт почти добежали до возвышенности, которая через несколько мгновений станет островом.

Рев воды теперь был столь оглушителен, что они больше не слышали криков своих преследователей, но беглый взгляд через плечо показал, что довольно много кроатонцев гонится за ними.

Вода ударила с такой силой, что перед потоком поднялась стена воздуха, едва не сшибив бегущих Хранителей с ног, а брызги пены уже промочили их до нитки, прежде чем Джону, Джеку и Чарльзу удалось добраться до скал, на которых в беспокойстве дожидались Эвин, Берт и Лора Липучка.

Джон успел первым, за ним Джек и наконец Чарльз, которому прилив буквально наступал на пятки. Всего в нескольких дюймах позади него насколько хватало глаз потоп библейского размаха заполнил все пространство между ними и островом Кроатон.

Шум хлынувшей воды был яростно красив. Гармоничные ноты в звуке, с которым водяная стена обрушилась в узкий перешеек, пели и о хаосе, и о силе, и о неизбежности, и они были прекрасны в своем ужасающем величии.

Те кроатонцы, что были достаточно глупы, чтобы пуститься в погоню, не успели даже вскрикнуть, как их унесло приливом, и гремящие волны полностью отрезали Бертона и остальных преследователей на другом берегу.

— Разве мы не должны бежать дальше? — поинтересовался Чарльз у остальных, которые наблюдали, как волны катятся мимо. — Через несколько минут вода успокоится, и они снова за нами погонятся.

Лора Липучка захихикала, покачала головой и показала пальчиком ему за спину.

В воде полоскался один из кроатонцев, на совете представленный как Джинти. Он был почти семифутового роста, широченный шаг позволил ему намного опередить остальных соплеменников, и именно он угодил под удар волны. Но вместо того чтобы грести вперед, великан отчаянно пытался вернуться на сухой берег, где остановился Бертон сотоварищи.

Купальщику оставались считанные ярды до безопасного берега, когда внезапно огромное чудище, напоминавшее морскую свинью размером с лондонский автобус, ухватило его мощными челюстями, полными острых, как иглы, зубов.

— Это всего одна из таких малышек, — сказала Лора Липучка. — Пока прилив не уйдет ночью, никто за нами не погонится.

И тут же довольное выражение на лице девочки сменилось отчаянием:

— О нет! — воскликнула она. — Я потеряла цветок!

Джек успокаивающе приобнял ее за плечи.

— Все в порядке, Лора Липучка. Он нам больше не нужен — ведь у нас есть ты. Ты же снова нас спасла, разве нет?

Он наклонился и легонько поцеловал ее в щеку.

— Это, дорогая моя девочка, был поцелуй.

Лора Липучка залилась краской.

— На поцелуи Джейми смотреть приятнее, — с улыбкой сказала она, — но твой тоже ничего для старика.

Друзья двинулись вдоль берега и принялись разглядывать остров, куда привела их Лора Липучка. Он не особенно отличался от Кроатона, но казался... старше. Более древним. В лесу преобладали лиственные, а не хвойные деревья, и от них исходил запах старины, как будто они стояли здесь всегда. Как будто они всегда будут здесь.

Но из общих впечатлений от новой топографии реакция Эвин была наиболее сильной. В пику окружающим их вековым деревьям она стала казаться... моложе.

И тогда ее отец наконец-то понял, где они оказались.

— Вот оно, — воскликнул Берт. — Ведь правда же? Это Небыляндия Джейми и Питера.

— Похоже на то, — согласилась Эвин, глядя на Лору Липучку, которая радостно закивала. — По крайней мере, у меня такое чувство. Наверняка я не скажу, пока мы не пройдем дальше.

— Сюда! — воскликнула Лора Липучка и схватила Эвина и Джека за руки. — За мной! Я знаю дорогу!

Бросив последний взгляд на остров, где незадолго до этого их держали пленниками, друзья вошли в лес и растворились в Небыляндии.

Лора Липучка вела их сквозь густую листву, часто выбирая такие тропинки, которые, на взгляд остальных, как-то странно петляли. Но девочка настаивала, что все повроты, изгибы и возвращения назад были необходимы, и Эвин, в общем-то, не возражала.

— Пропавшие Мальчишки долго воевали с индейцами, — пояснила Эвин остальным, — капканы по всему лесу — один из способов отразить нападение, ну или, по крайней мере, задержать атакующих настолько, чтобы предупредить нас, что они наступают.

— Что еще за капканы? — Чарльз, задрав голову, нервно оглядывался по сторонам. — И как они, эффективны?

— Довольно-таки, — ответила Эвин. — Питер поручил работу двум братьям, мальчишкам Скелтон, и уже самые первые испытания показали, что лучше не шататься по округе, не проверив предварительно, где расставили ловушки.

— И что случилось в ходе первых испытаний? — полюбопытствовал Джек.

— Именно тогда парни Скелтон и получили свои прозвища, — вмешалась Лора Липучка, — Хромой и Одноглазый.

— Лучше б я не спрашивал, — подвел черту Джек.

Потребовался целый день или его эквивалент в Подмире, чтобы пробраться через лес. Изредка раздавались голоса птиц, но друзья не слышали и не видели никаких других живых существ. И все-таки часто они ощущали, что за ними наблюдают. Берт, Джон и Чарльз взволнованно переглядывались, но Эвин, Джек и Лора Липучка, казалось, ничего не замечали. Особенно Эвин, которая становилась все более оживленной, когда деревья начали редеть и показались холмы.

— Смотрите! — воскликнула она, перепрыгнув через валун у подножия огромного дуба. — Это мой домик! Отец, гляди!

Посреди переплетения корней стояла детская мебель из палок, скрепленных тростником и молодыми ветками. Остатки того, что когда-то, должно быть, служило чайным сервизом, были разбросаны среди листьев и щепок, а под столом Эвин обнаружила потемневшую и погнутую серебряную ложку.

— Я любила играть здесь, когда приходила с Джейми! — возбуждено говорила девушка. — Он помог мне смастерить мебель, и у нас был целый набор ложек, которые он притащил из Лондона. Все Пропавшие Мальчишки нам завидовали — еще бы, у нас были настоящие чайные ложки.

— Захватывающая история, — вклинился Чарльз.

— Здесь, среди холмов, полно воображаемых домиков и чайных салонов, — продолжала Эвин. — Мы уже близко.

С этими словами она аккуратно положила ложку на деревянный столик и повернулась к остальным.

— Идите за нами. — Она снова взяла за руку Лору Липучку. — Мы знаем дорогу отсюда — больше никаких ловушек нет. Я вернулась домой.

Лора Липучка и Эвин быстро удалялись, и мужчинам пришлось ускорить шаг, чтобы не потерять их из виду. Лес становился все реже, могучие дубы уступали место более тонким ясеням и мощным, густым кедрам.

Постепенно деревья совсем расступились, открыв разноцветную песчаную дюну. Эвин и Лора Липучка уже призывно махали махали им с верхушки.

— Вот. — Лора Липучка указала вперед. — Это наш город.

Издалека то, что девочка поименовала «городом» напоминало крепость, частично выступающую из наплывов затвердевшей вулканической лавы и возвышающуюся над пестрыми, но все же непримечательными дюнами из камня и песка.

— Э, он там, за дюнами? — не понял Чарльз.

— Сейчас бесполезно высматривать наши домики, — ответила Лора Липучка. — Ты их не увидишь.

— Почему? — удивился Джек.

— Ну, потому что здесь, в Небыляндии, наши дома совсем не похожи на ваши в Англяндии. Там вы видите дома днем, а не ночью. А здесь все наоборот. Наши дома цвета ночи, так что вам их не увидеть днем, только когда стемнеет.

— То есть, они черные? — уточнил Чарльз.

— Нет, конечно! — разозлилась Лора Липучка. — Ночь вовсе не черная, она просто темная. Есть же разница.

— Извини.

— Вещи, которые днем вам кажутся скучными, ночью становятся волшебными, — продолжала девочка. — И мы живем в волшебных домиках.

— Ну, дело снова идет к ночи, — заметил Берт, глядя в небо. — Мы скоро их увидим?

— Да, — вмешалась Эвин, которая чуть ли не сияла от радости. — Просто подождите. И смотрите.

Свет Подмира стал тускнеть, превращаясь в сонную пастель; и тут же город Пропавших Мальчишек начал просыпаться.

Поначалу его было трудно различить: просто точечки света там и сям. Но по мере того, как темнело небо, свет становился ярче и разноцветнее. Фонарики, установленные ровными рядами, источали тепло и сияние, точки света располагались так, словно кто-то провел ток к огромной паутине, наброшенной на каменные башни.

Как только появился свет, друзья заметили, что местность вокруг вовсе не пустынная — это был оазис, полный магии. Бассейны с водой отражали светящиеся жилища над ними, мосты соединяли башни, всего за минуту до этого казавшиеся лишь миражем, световым обманом.

Здесь было все, что несло в себе понятие «волшебный город». И все это могло быть создано только детьми, ибо не было во всем городе ни одного кирпича или доски, которые мог бы придумать взрослый. И когда взрослые увидали это, они смотрели глазами детей, которыми были когда-то.

— Ну конечно вы это видите! — возмущенно откликнулась Лора Липучка на восклицания остальных. — Я же вам говорила, что он здесь! Мы называем это место Убежище.

На окраине города друзья заметили несколько решеток, вделанных в толстые каменные стены. Решетки сплошь покрывали таблички «ВНЕМАНИЕ» и «НИ ПАДХАДИТЬ!». Полностью игнорируя предупреждения, Лора Липучка прошла прямиком к решетке с таким посланием: «СКАЖЫТИ ПАРОЛЬ ИЛИ БУДИТИ УБИТЫ».

Чарльз наклонился к решетке.

— Алаказам! — громко произнес он, но слова не возымели никакого эффекта.

— Неплохая попытка, — сказал Джон.

— Ты знаешь пароль? — спросил Джек у Лоры Липучки.

— Знаю, конечно! — воскликнула она. — Вы мне и рот открыть не дали.

Девочка постучала пальчиками по лбу и поджала губы. Затем она приблизилась к решетке и принялась называть секретные слова — и ей отвечал голос хранителя ворот где-то в глубине.

— Огрызок!

— Балтимор!

— Кто твой друг?

— Я!

Послышался вздох и смешок, затем раздался скрежет поворачиваемого заржавелого механизма. Решетка медленно открылась внутрь, в туннеле впереди показался свет. На свет явилась озорная мордочка в обрамлении перевязанных ленточками каштановых хвостиков, торчащих во все стороны.

— Лора Липучка? — помедлив, сказала девочка с лампой. — Это ты, Лора Липучечка?

— Сэйди! — радостно завопила Лора Липучка и бросилась вперед. — Сэйди Перечница, это я! Я вернулась домой, нэ?

— Нэ, — ответила девочка, злобно поглядывая на остальных. — Что это ты с собой притащила? Ты привела к нам Стариков?

— Никакие они не Старики, — замотала головой Лора Липучка. — Они Хранители, как Джейми. Надо впустить их внутрь.

Так и не уняв своего скептицизма по отношению к взрослым, Сэйди повернулась и припустила по туннелю. За ней устремилась Лора Липучка, а позади нее — Эвин. Хранители замыкали группу, и через несколько мгновений туннель вывел их к вымощенной площадке, которая находилась над большим каменным фонтаном со статуей Пегаса.

Фонтан располагался в центре дворика, и там, среди десятков носящихся туда-сюда детей, стоял, раскрыв объятия, худощавый, царственной осанки человек с вьющимися каштановыми волосами и крючковатым косом.

Лора Липучка вскрикнула от радости, подбежала к мужчине и запрыгнула к нему на руки.

— Дядя Дедал! — заверещала она. — Я справилась! Я долетела! Я пролетела всю дорогу до Страны Лета, а потом обратно! И я привела Хранителей, — добавила она. — Хотя они и не Джейми.

— Ты замечательно справилась, моя маленькая Лора Липучка, — ответил человек, крепко обнимая девочку, а потом спустил ее на землю. — Почему бы тебе не проверить, хватит ли места за ужином для парочки гостей, а?

Улыбаясь во весь рот, Лора Липучка умчалась к другим детям. Новые вопли дали понять, что встречи продолжаются. Человек, которого девочка назвала Дедалом, пожал руки каждому по очереди, пока Берт представлял их одного за другим. Когда дело дошло до Эвин, Дедал улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

— Даю слово, мне еще не доводилось видеть, как она краснеет, — шепнул Чарльз.

— Мы скучали по тебе, — обратился Дедал к Эвин. — Я так рад снова видеть тебя, хотя обстоятельства нашей встречи воистину горестные.

Прежде чем он успел сказать что-то еще, вприпрыжку вернулась Лора Липучка, за ней по пятам бежали дети, чей внешний вид стал для Хранителей полнейшим сюрпризом. Началась суматоха с представлениями, Лора Липучка называла имена своих друзей Джону, Джеку, Чарльзу и Берту. И снова все дети смотрели только на Эвин с выражением, близким к благоговению.

— Это правда? — спросил долговязый белобрысый мальчик, поименованный Фред Козёл, которого вытащили прямиком из-за стола, и поэтому он говорил с набитым ртом. — Ты правда Мама?

— Да, — ответила Эвин. — Потому я и вернулась. Мы ищем моего сына.

— Вернулась? — удивилась девочка, которую Лора Липучка назвала Мэгги Дерево-и-Лист, и которая в самом деле походила на куст ежевики. — А когда ты здесь уже была?

— Ты ее не помнишь, что ли? — воскликнула Лора Липучка. — Это же Поппи! Наконец-то она вернулась!

Челюсть у Фреда Козла отвисла так, что изо рта вывалилась наполовину пережеванная морковка.

— Поппи Длиннозад? Да иди ты!

— Поппи Длиннозад? — не стерпел Джон. — Ха! Ты что, действительно сама выбрала это имя?

— Захлопнись, — бросила Эвин через плечо и повернулась к Фреду. — Да, я Поппи. По крайней мере, была ею. Но теперь можете называть меня Эвин.

— Хм, — задумчиво протянула впустившая их девочка по имени Сэйди Перечница. — Эвин. Хорошее имя для Мамы.

— Я ей не верю, — заявил мальчуган со стоящими дыбом черными волосами. — Я думаю, она одна из этих Стариков, только, это, не старая.

— А я заставлю тебя поверить, Пелвис Петрушка, — сказала Эвин, наклонившись так, что ее лицо оказалось в дюйме от его. — Я и правда Поппи Длиннозад и могу это доказать.

Она порылась в кармане и вытащила что-то, спрятанное за подкладкой. Подняв руку на уровень глаз Пелвиса Петрушки, Эвин медленно разжала кулак.

На ее ладони лежал маленький серебряный наперсток.

Глаза Пелвиса Петрушки стали как блюдца.

— Святые носки! — воскликнул он. — У тебя есть поцелуй Джейми? Да ты, должно быть, действительно Поппи!

Испустив воинственный клич, мальчишка принялся исполнять некий ритуальный танец, таща за собой и Эвин. Остальные дети подхватили клич, и вскоре шум стал нестерпимым.

— Знаете, — перекрикивая ор, обратился Джон к Дедалу. — Лора Липучка прямо-таки выходила из себя, если мы называли ее не полным именем, но, похоже, остальных ребят не особенно волнует, если назвать их, скажем, просто «Поппи» или «Сэйди».

— Какое-то время среди Пропавших Мальчишек было по крайней мере пять Лор, — усмехнулся Дедал. — И поскольку Лора Липучка была среди них самой маленькой, она очень сильно держалась за то, что выделяло ее из остальных. В частности, за свое имя.

— Ха, — хмыкнул Джек. — Эта девочка выделяется из толпы не только именем.

— Да уж, — ответил Дедал.

Шум-гам все не стихал, пока дети и их гости рассаживались за несколькими длинными столами, уставленными блюдами и тарелками — и все они были пустые.

— Э, еду все еще готовят? — осведомился Чарльз. — Или вы уже поели?

— Поели? — оскорбился Фред Козёл. — Мы еще и не начали толком. Я съел только две перемены.

— А сколько их всего? — заинтересовался Джон.

— Одиннадцатьдесят семь, — ответил Фред. — Не считая десерта. А потом еще.

— Боже правый! — воскликнул Джек. — Это же уйма еды. Кто все это готовит?

— Мы все готовим, тупица, — засмеялась Лора Липучка.

— Используй воображение, Старикан, — вмешалась Сэйди Перечница. — Именно оно делает мир интереснее, не слыхал?

— Судя по всему, вы только этим и спасаетесь, чтобы приготовить все эти одиннадцатьдесят семь перемен, — заметил Джек.

— Как по мне, звучит здорово, — сказал Джон. — Только если не надо потом мыть посуду.

— Это самая здоровская вещь в воображаемом пире, — воскликнула Лора Липучка. — Надо просто представить, что весь беспорядок убирает Пировальный Уборщик, и как только ты представишь, то все сразу убирается.

— Ай, они всего-навсего Старики, — фыркнул Пелвис. — Спорю, они даже не знают, как использовать воображение.

Берт придвинулся ближе к мальчишке и подергал его за нос.

— А вот тут ты ошибаешься, малец, — заявил он. — Если воображение — ваш повар, то эти три парня закатят такой пир, какого Пропавшие Мальчишки сроду не видывали.

И как только он это сказал, Джон, Джек и Чарльз заулыбались и принялись думать о самых необычных яствах, какие только могли прийти им на ум.

И даже вечно кислый Пелвис Петрушка не смог сдержать воплей восторга, когда первые невероятные блюда стали появляться на столах.