Вороненое сердце 2. Управитель

18. Все, что ему нужно

Старая графиня Шереметьева выставила из кабинета не только меня, но и доктора. Тот, на удивление, даже не возмущался, что его выгнали с собственного рабочего места. Мужчина, как ни в чем ни бывало, просто отправился курить на крыльцо. В дверях его едва не сбил с ног запыхавшийся князь Зорский.

— Аккуратнее, молодой человек, — доктор одернул одежду.

— Прошу простить, я… — Лев запнулся, только сейчас осознав, с кем говорит. — А почему вы тут, а не с Николаем⁈

— О пациенте заботится Людмила Валерьевна, — терпеливо пояснил мужчина, забивая трубку табаком. — Настоятельно рекомендую вам унять свой пыл и набраться терпения. Скоро ваш друг встанет на ноги.

— Но лекарство… — князь уставился на небольшую стеклянную баночку в своей руке.

— У Людмилы Валерьевны оно тоже имеется, — заверил курсанта доктор и посоветовал. — Успокойтесь, берегите нервы. Все будет хорошо, — с этими словами мужчина сунул трубку в рот и удалился на крыльцо.

Князь Зорский, качая головой, подошел ко мне и уселся на скамейку рядом с дверью в кабинет доктора. Он бестолково крутил в руках баночку с лекарством и смотрел в пустоту.

— Позволишь взглянуть? — я жестом указал на лекарства.

— А? — Зорский вздрогнул. — Да, да, держи, — он сунул мне баночку, а сам сцепил пальцы так, что костяшки побелели. Князь оказался настолько потрясен состоянием товарища, что тоже перешел на «ты».

— Доктор прав, — пробормотал я, разглядывая этикетку, — тебе стоит поберечь нервы.

— Побережешь тут… — насупился Лев. — Такие сильные приступы Колю только в детстве мучили. Он тогда пару раз чуть Богу душу не отдал. А потом они резко прекратились. Я уж думал, он на поправку пошел, а оно вот как получилось… Еще убийство это…

Я оглядел пустой коридор и, усевшись рядом с князем, тихо признался:

— Этой ночью в парке, я тебя видел. И ту женщину тоже.

Лев вскочил и изумленно уставился на меня. На несколько мгновений мне показалось, что он вспылит или просто уйдет, но князь без сил опустился на лавку и взъерошил волосы руками.

— Богом клянусь, — прошептал он, — и пальцем ее не тронул.

— Ну, что ты ее не пальцем трогал, я и так понял. Расскажешь, как все было?

— О таком приличные люди не говорят, — князь снова удивленно уставился на меня. Его щеки густо покраснели.

— Я не об интимных подробностях, а о том, что им предшествовало и сталось после.

— Там нечего рассказывать, — Лев откинулся на спинку лавки и скрестил руки на широкой груди. — Падок я на баб, каюсь. Но все по согласию всегда было. И в этот раз тоже. Когда мы… ну, ты понял, я ушел к себе, а она осталась, чтобы себя в порядок привести. Больше мы и не виделись…

— И ты не заметил ничего странного?

— Я даже тебя не заметил, — скривился Зорский и, немного помолчав, спросил. — Ты мне веришь?

— На удивление, да, — вынужденно признался я. — Не могу сказать, что являюсь выдающимся детективом, но, на мой взгляд, на убийцу ты не похож. Хотя, признаюсь, поначалу у меня имелись определенные подозрения на этот счет.

— А теперь кого подозреваешь? — Лев придвинулся ближе. — Я чем могу — помогу. Надо эту гниду найти и прикончить на месте.

— Умерь пыл, — посоветовал я собеседнику. — Это полезно не только сейчас, но поможет и в будущем, когда станешь править драгуном.

— Коля мне так же постоянно говорит, — тень улыбки озарила мрачное лицо князя. Он посмотрел на запертую дверь и тяжело вздохнул. — Как он там, без лекарства-то?..

— Кстати, об этом, — я поднял к глазам баночку, которую прежде взял у Льва. — Внутри пилюли.

— Естественно, — князь сначала непонимающе посмотрел на прозрачные темно-коричневые стенки, за которыми явственно проглядывались небольшие белые шарики пилюль, а потом перевел взгляд на меня.

— А у Людмилы Валерьевны была пробирка с некой субстанцией, — я продолжил развивать свою мысль. — Ты видел, чтобы Николай пил что-то кроме этих пилюль?

— Да у него этих лекарств столько, что можно только ими питаться, — отмахнулся Лев. — Там и пилюли, и мази, и растворы для инъекций — чего только нет. — Он встряхнул в руке баночку, отчего ее содержимое ударило по стенкам. — Но вот эти пилюли он всегда пьет при приступах. Обычно по одной, но если проберет, то может и две, и даже три за раз проглотить.

— А ты не вспомнишь, имелась ли среди всех лекарств темная вязкая на вид жидкость?

— Не припомню, — с сожалением покачал головой князь. — Но могу посмотреть у него в комнате. Я знаю, где лекарства лежат… — он вдруг свел брови. — А зачем тебе?

— Хочу проверить одну догадку.

— А говорил, что не детектив, — хмыкнул Зорский.

— Я говорил, что не являюсь выдающимся детективом.

— Господа? — к нам подошел вернувшийся доктор, от которого исходил аромат дорогого табака с нотками полежавшего на солнце чернослива. — Людмила Валерьевна еще не выходила?

— Пока нет, — Зорский вскочил на ноги. — Вы можете узнать, как там Николай?

— Говорю же, с ним все… — доктор осекся, когда замок его кабинета щелкнул и дверь открылась.

К нам вышла наставница ворожей. Она смерила меня и Зорского холодным взглядом.

— Вам следует вернуться к занятиям, молодые люди, — спокойно произнесла графиня.

— А Кол?.. — Лев сделал шаг к двери, но сухонькая старушка преградила ему дорогу.

— Он спит. Прошу не мешать ему. Мальчику нужен покой и отдых.

— Да, — князь, который по комплекции едва ли не втрое превышал наставницу ворожей, смутился, отступил и протянул ей баночку с лекарствами. — Я вот ему принес…

— Благодарю за заботу, Лев, — чуть смягчилась Шереметьева и забрала пилюли. — А теперь, будьте любезны, возвращайтесь к занятиям.

Людмила Валерьевна пустила доктора в его же кабинет и плотно закрыла дверь. Мы с Зорским снова остались наедине.

— Жуткая женщина, — поежился князь. — Сколько её помню, всегда такой была.

— Мы с ней как-то говорили, и она мне показалась вполне приятной…

— Это пока ты ей не перечишь, — поделился со мной наблюдениями Зорский. — Если вдруг ополчится на тебя — мало не покажется. Говорят, несколько лет назад из-за нее одна из курсанток с жизнью счеты свела. Довели ее постоянные упреки и выговоры.

— Надо же… — услышанное меня порядком удивило — не ожидал от старушки — божьего одуванчика чего-то подобного. — А по ней и не скажешь.

— Просто ты не знаешь ее так же хорошо, как я, — Зорский еще раз взглянул на закрытую дверь, словно размышляя, стоит ли попытаться войти, или же прислушаться к совету старой ворожеи. Наконец, благоразумие взяло верх. — Пойдем, пока Распутин нас не хватился? Его тоже лучше не злить…

— Это верно подмечено, — раздался резкий хриплый голос.

Мы повернули головы и увидели нашего наставника. Вопреки всем ожиданиям, он не стал заострять внимания на словах Зорского.

— Прошу вас проследовать в кабинет начальника Академии. — Отчеканил Распутин. — Прибыли люди из службы сыска. Они желают переговорить с каждым из курсантов. Как закончите — посвятите остаток дня свободным занятиям. Я бы рекомендовал вам перечитать основы управления драгунами.

— Некоторые и так все знают. — Буркнул себе под нос Зорский и с толикой беззлобной зависти покосился на меня.

— И то верно, — неожиданно согласился Распутин. — Посему, граф Воронцов, после разговора со службой сыска зайдите ко мне.

Я кивнул.

— Если все понятно, то не смею вас задерживать, — наставник жестом пригласил нас поспешить.

Так мы и поступили. Когда Распутин остался позади, я шепнул Зорскому:

— Не говори, что был в парке.

Князь тряхнул головой:

— Лучше признаюсь. Я же ни в чем не виноват.

— Следователи могут решить иначе. Да и твою невиновность придется доказывать. Возможно, убийца этого и добивается.

— И что же мне сказать?

— Что ты спал. И еще — твоя… та, с кем ты был перед убитой, она сможет держать язык за зубами?

— Она сама утром молила меня никому ничего не говорить, чтобы ее не выгнали с работы. — Признался князь.

— В таком случае, лучше прислушайся к ее просьбе.

Лев нахмурился, стиснул зубы, но потом все же тяжело вздохнул и согласно кивнул.

Быстро поднявшись наверх и пройдя по коридору, мы оказались в толпе других учащихся обоих потоков и годов обучения. Отсутствовали лишь те, кто по уважительным причинам находился за территорией Академии последние сутки.

Собравшиеся молодые люди взволнованно перешептывались. Я простился с князем и направился к Дарье. Она стояла чуть в стороне от большинства своих сокурсниц и тихо говорила с невысокой рыжей девушкой. Мне пришлось напрячь память, чтобы вспомнить ее имя — кажется, Александра.

— Мое почтение, — я приветливо улыбнулся, подходя ближе.

— Здравствуй, Михаил, — подчеркнуто вежливо поприветствовала меня невеста.

— Добрый день, граф, — вторая девушка чуть склонила голову, кокетливо стрельнув в меня зелеными глазами из-под пышной челки.

— Какой же он добрый, Александра? — вскинула бровь Дарья. — Убит человек.

— Ах да, — спохватилась молодая ворожея, и по румяному лицу стало видно, что судьба погибшей гувернантки ее нисколько не заботит. В отличие от обстоятельств. — Говорят, у нее сердце вырвали, — с возбуждением прошептала Александра. — Это так, граф? Вы же там были. Расскажите, прошу!

— Увы, но детали следствия разглашать не полагается, — ушел я от ответа, не желая тешить праздное любопытство дворянки.

— Как скучно, — поджала пухлые губы та. — Вот бы мне хоть одним глазком взглянуть на случившееся… Интересно, она мучилась?.. Никогда прежде не видела убитых.

— Поверьте, зрелище не из приятных, — заметил я, никак не разделяя восторгов собеседницы.

Дарья тоже взглянула на сокурсницу с осуждением:

— Александра, проявите хоть какое-то уважение к погибшей.

— Конечно, — состроила кислую мину Александра. Она даже не пыталась хоть как-то замаскировать свою неискренность и быстро сменила тему. — А вы слышали, что в парке видели золотую змею?

— Золотую? — переспросила Дарья, выразительно посмотрев на меня.

— Именно, — возбужденно закивала Александра. — Девочки читали у отдаленной аллеи. Знаете, та, что у костей полоза. И там они заметили в траве змею, которая переливалась, словно украшение. Но она ускользнула прежде, чем они успели ее рассмотреть.

— Им, верно, привиделось, — улыбнулся я. — В последнее время происходит много всего связанного с полозами, вот воображение некоторых особо впечатлительных особ и разыгралось.

— Вы совсем не верите в чудеса? — обиженно поджала губы Александра. — Неужели вам не хочется стать частью чего-то мистического⁈

— Нет, — покачала головой Дарья.

— Я тоже предпочел бы воздержаться, — моя реплика шла от чистого сердца, ведь кругом творилось такое, что только мистики и не хватало.

— Что же, — Александра наградила нас недовольным взглядом, — в таком случае, не стану вас отвлекать, — она отошла в сторону, тут же завязав разговор с двумя другими ворожеями.

— Она странноватая, но безобидная, — Дарья проводила Александру взглядом. — А еще у нас весьма разные взгляды на жизнь обычных людей.

— Это заметно.

— Ты что-то знаешь о случившемся? — теплая ладонь девушки легла на мою руку. В ее серых глазах отразилась тревога.

— Не больше, чем остальные, — вынужденно солгал я. Во-первых, вокруг было слишком много ушей, а во-вторых, мне не хотелось снова заставлять Дарью волноваться. Ей и так хватило переживаний касательно моей недавней предполагаемой гибели.

— У меня дурное предчувствие, — поделилась девушка. — Будь осторожен.

— Ты тоже.

— В отличие от тебя, я всегда осторожна, — в голосе Дарье прозвучал легкий упрек. — А вот ты рискуешь слишком часто.

— Риск — благородное дело, — попытался отшутиться я, но не тут-то было.

— Благородство дано тебе по праву рождения, — парировала Дарья. — Оно никуда не денется, в отличие от головы, которую слишком часто теряют любители рисковать.

— Хорошо, впредь буду предельно осторожным. Обещаю.

— Лжец, — улыбнулась Дарья.

— На тебя не угодишь.

Мы немного помолчали, после чего моя невеста шепотом спросила:

— Злата здесь?

— Понятия не имею, — признался я. — Она собиралась быть подле Чернобога, но на территории Академии я ее не встречал. Думаешь, курсанткам не привиделось?

— Не знаю, — поджала полные губы Дарья. — Но если она действительно здесь, то ей следует прятаться получше. А еще… — по лицу девушки стало понятно, что слова даются ей нелегко. — Ты уверен на счет нее?

— Думаешь, она связана с убийством? — несмотря на здравый смысл, мне не хотелось верить в подобное.

— Признаться, мне не хотелось бы думать об этом. Но тебе следует быть настороже.

— Ты уже говорила.

— Повторение — мать учения, — менторским тоном сказала Дарья.

На этом наш разговор прервался, так как дверь в кабинет начальника Академии открылась, и на пороге появился его хозяин. Хмурый Лаврентий Демидович окинул всех присутствующих тяжелым взглядом и произнес:

— Прошу всех соблюдать тишину. Внутрь заходите по одному. Кто освободится, может заняться своими делами. Итак, кто желает войти первым?

К моему удивлению, вызвался князь Зорский. Отсутствовал он не сказать, чтобы долго, а когда вышел, коротко кивнул мне и удалился. Следующей пошла Дарья, а за ней и я.

В кабинете висел густой сигарный дым. Начальник Академии Радионов был мрачнее тучи. Он уступил свой рабочий стол неприметному мужчине средних лет, а сам уселся в кресло у окна, где курил и задумчиво изучал пейзаж.

Работник службы сыска не представился и сразу задал мне ряд вполне обычных вопросов из серии: где был, что делал и что видел. Я спокойно рассказал все, за исключением деталей, которые мы с Зорским договорились скрывать. Следователь особо не усердствовал, а скорее следовал формальностям. Вскоре он сделал отметку в записной книжке и отпустил меня восвояси.

Когда я вернулся в коридор, то не увидел там ни Дарьи, ни Зорского. Зато ко мне сразу же пристала рыжая Александра.

— Что спрашивали? — полюбопытствовала она.

Остальные собравшиеся тут же навострили уши, но их желания меня нисколько не заботили.

— Войдите и узнайте сами, — я приоткрыл перед девушкой дверь, ловко избегая ненужного мне разговора.

— Входите. — Тут же раздался голос следователя, и Александра, наградив меня недовольным взглядом, вошла в кабинет.

Я же направился к Распутину. Он свой стол никому не уступал, поэтому сидел за ним и читал книгу в потертом переплете. Когда я закрыл за собой дверь и, не дожидаясь особого приглашения, расположился в кресле, наставник не оторвал взгляда от пожелтевших от времени страниц. Лишь спустя несколько минут он соизволил заметить мое присутствие.

— Вы быстро освободились, — отложив книгу, Распутин пристально посмотрел на меня.

— Мне казалось, что дело срочное, — я безразлично пожал плечами гадая, зачем он меня пригласил.

— В определенной мере, — Распутин тяжело поднялся и похромал шкафу, чтобы поставить книгу на место.

— Чернобог вас пожалел, — заметил я.

— Считаете? — наставник взглянул на обожженную руку. Часть кисти все еще скрывали бинты, но из-под их краев выглядывала потемневшая кожа.

— Определенно. В противном случае мы бы сейчас не разговаривали.

— Любопытно, — Распутин вернулся за стол и предложил. — Желаете попробовать сесть в Кощея?

— У меня нет лишнего здоровья, — криво усмехнулся я, но, быстро став серьезным, добавил. — Как и у Николая Шереметьева. Почему вы не остановили наш бой? И зачем вообще его устроили?

— Причины две, — Распутин упер локти в столешницу и скрестил пальцы перед лицом, глядя на меня поверх них. — Первая — помочь вам с ним сдружится, а вторая — узнать, насколько хорошо вы контролируете своего драгуна.

— Полагаю, вторым вы удовлетворены? — спокойствие, с которым говорил наставник, мне не понравилось. Как-никак, он намеренно подверг курсанта смертельной опасности, а сейчас делал вид, словно не случилось ничего особенного.

— Более чем, — все тем же невозмутимым тоном ответил Распутин. — То, как вы сражались и то, как вели себя после боя, говорит о том, что вы опытный и умелый управитель. Признаться, ваше место на втором году обучения, но послаблений все равно не ждите.

— А что с первой причиной? — откровения наставника о моих способностях в данный момент меня не сильно заботили. — Каким образом драка должна была сблизить нас?

— Видите ли, граф, — терпеливо начал объяснять Распутин. — Я живу на этом свете достаточно долго, чтобы понимать — нужно смотреть в глубину, а не на поверхность. Мне заранее были известны особенности поведения графа Шереметьева внутри драгуна. Об этом не раз говорила Людмила Валерьевна, когда нахваливала мне своего внука. Кроме того, я видел, что в жизни он весьма скромный и спокойный молодой человек, которого наверняка смутит его собственное рвение в вашем поединке. Так и случилось?

— Да, — несмотря на то, что мне не хотелось отвечать, признать правоту доводов Распутина все же пришлось. — Он просил его простить.

— А кроме этого, он подготовил для вас конспекты.

— Потому что вы его заставили, — заметил я, невольно вспомнив о послании из заглавных букв, о котором так и не успел поговорить с Николаем.

— И все же. Помимо князя Зорского вы единственный из курсантов, кто сблизился с графом Шереметьевым настолько, чтобы впоследствии стать его другом. А не этого ли добивался господин Нечаев?

— С каких пор вы помогаете Тайной канцелярии?

— С тех самых, как в моей Академии стали происходить нежелательные вещи.

— Нежелательными вещами вы называете вторжение полозов, копий и жестокое убийство служащей?

— Зачем задавать вопрос, ответ на который вам уже известен? — вскинул бровь Распутин.

— И ради чего это все? Чтобы…

Я не договорил, так как в дверь постучали. Прежде чем мой наставник успел ответить, в кабинет вошла Людмила Валерьевна. Увидев меня, она, возможно, удивилась, но никак этого не продемонстрировала.

— Григорий Ефимович, — наставница ворожей не стала подходить к столу и осталась у порога. — Я хотела бы предупредить вас, что Николай Шереметьев некоторое время не сможет посещать занятия. Мне кажется уместным увезти его в имение, где он сможет отдохнуть и прийти в себя в знакомых стенах. Я тоже вернусь домой, чтобы заботиться о внуке. Мы отбываем завтра поутру. Моя временная замена из Москвы прибудет также завтра до полудня. Лаврентия Дмитриевича я уже обо всем известила.

— Конечно, — легко согласился Распутин. — Передайте Николаю мои наилучшие пожелания. Пусть быстрее поправляется и возвращается в Академию. Нам нужны хорошие управители.

— Непременно. Всего вам доброго, — скупо улыбнувшись, Людмила Валерьевна удалилась.

Мне же оставалось лишь удивиться, как быстро она все провернула: взяла срочный отпуск, озаботилась своей заменой, еще и с начальником Академии как-то умудрилась поговорить, когда тот занят со следователями.

— Быстрее, чем я рассчитывал, — чуть нахмурился Распутин.

— Рассчитывали? — слова наставника выбили меня из состояния задумчивости.

— Разумеется, — кивнул Распутин. — Такой исход событий был предсказуем. Собственно говоря, его я и добивался.

— Не понимаю.

— В конце недели вы и князь Зорский отправитесь в имение Шереметьевых по моему наставлению, чтобы навестить своего товарища и передать ему все необходимые для домашнего обучения материалы, — раскрыл мне свой план Распутин. — Там вы осмотритесь на месте и узнаете все, что нужно Нечаеву.

— И ради этого вы решили рискнуть жизнью ученика?

— Важная цель оправдывает любые средства, — напомнил мне свой принцип наставник.

— Вы ужасный человек. — Мне пришлось сдержаться, чтобы не охарактеризовать расчетливого мужчину иными, куда более грубыми, словами.

— Я слышу это куда чаще, чем вы думаете, — холодно ответил Распутин и едва заметно улыбнулся.

На этом наш разговор и закончился. Чтобы не высказать наставнику все, что о нем думаю, я вышел в коридор, где меня поджидал озадаченный Зорский. Судя по частому дыханию, он спешил и подошел совсем недавно.

— Лекарства, — тихо сказал он. — Среди них нет того, о чем ты говорил, и даже ничего похожего.