Вороненое сердце 2. Управитель

10. Не томный вечер

Порченые форпоста трудились остаток дня, всю ночь и дальше, чтобы после обеда полностью восстановить Чернобога. Она выглядел, как новенький, если так можно сказать о боевом доспехе, которому несколько веков.

Воронёный драгун по-прежнему не нравился красноглазым. Я слышал, как они то и дело перешептывались. Речь шла о том, что утром, когда некоторые из них легли прикорнуть, то видели страшные кошмары. Несколько человек просыпались с криками и в холодном поту. Учитывая обстоятельство, которому мой драгун обязан своим цветом, нервозность порченых вполне было можно понять.

Я же ночевал в казармах офицерского состава. Вечер выдался вполне себе приятным, мне даже периодически казалось, что вернулись былые деньки: бойцы курили, травили байки об армейской службе, обсуждали женщин и делились планами на очередное увольнение. Несмотря на то, что я не являлся их сослуживцем, меня приняли, как своего.

Время пролетело незаметно. Ночью мне все же удалось немного поспать, а днем мы с бойцами распрощались: их ждала служба, а меня — Распутин. Несмотря на все заверения коменданта, мне не верилось, что мрачный наставник молча примет факт моего отсутствия. Так оно и случилось…

Прежде чем пустить меня на драгуне в Академию, солдаты вызвали заместителя начальника. Григорий Ефимович явился быстро, всем своим видом излучая недовольство и раздражение. Впрочем, так он выглядел практически все то время, что мы были знакомы.

Распутин сразу дал дозволение пустить меня внутрь и велел поставить драгуна в подземелье Академии, рядом с тренировочными моделями, после чего явиться к нему в кабинет. Это у себя в особняке я был хозяином, а здесь пришлось подчиниться наставнику. Но на пути к его обиталищу меня перехватила Дарья.

— Где ты был? — девушка подбежала сзади и ухватила меня за руку во время подъема по лестнице.

— И тебе доброе утро, — приветливо улыбнулся я нареченной, пытаясь по выражению лица понять, сердится ли она или просто взволнована. По всему выходило, что и то, и другое одновременно.

— Я себе места не находила, — чуть успокоилась Дарья. — Наставница сказала, что ты с Распутиным уехал, а вернулся он один. Со мной говорить даже не стал!

— Вполне в его духе, — пожал я плечами. — Мы ездили в особняк. Распутин хотел посмотреть на Чернобога, а потом велел привести его в Академию. По мнению наставника, другой драгун меня не примет, поэтому придется обучаться на своем.

— Это не лишено смысла, — задумчиво пробормотала Дарья. — Но почему ты так долго? Распутин вернулся вчера.

— Я тоже планировал прибыть раньше, но по пути сюда вместе с императорскими драгунами из южного форпоста сражался с полозами и…

— Михаил, — тонкие пальцы Дарьи мягко сжали мою ладонь. В ее серых глазах отразилась тревога. — Как тебе удается постоянно попадать в неприятности?

— Судьба такая, — только и пожал плечами я. — Но не переживай, все в порядке.

— Позволь мне в этом усомниться: до тебя Распутин поднимался по этой лестнице так, словно хотел сапогами пробить ступени насквозь. Уверена, что причиной его столь скверного расположения духа является один непутевый управитель.

— И кто же этот «везунчик»? — наигранно изумился я.

— Ты неисправим, — покачав головой, Дарья выпустила мою руку и спустилась на ступеньку вниз.

— Какой есть.

Девушка лишь вздохнула, принимая суровую реальность такой, как она есть.

— Ты не забыл о наших планах на вечер? — спросила она, после недолгой паузы.

— О каких? — поначалу я растолковал слова нареченной, как ее желание повторить нашу позавчерашнюю ночь, но она быстро развеяла все мои надежды.

— Работа, — напомнила Дарья с толикой, как мне показалось, сожаления.

— Точно, — в свете последних событий наш с Нечаевым разговор напрочь вылетел у меня из головы. — Ты тоже в деле?

— Если отпущу тебя одного — снова попадешь в неприятности.

— Скорее всего, — отрицать очевидное не было смысла. — Сейчас меня ждет Распутин, давай поговорим чуть позже, — предложил я и пояснил. — О нас. Думаю, нам есть, что обсудить.

— Ты говорил с Деей, — догадалась Дарья и покачала головой. — Давай не станем переливать из пустого в порожнее. Пусть все будет так, как есть. По крайней мере, пока.

— Это не решит проблему.

— Мою проблему ничего не решит, — печально улыбнулась девушка. — Я приняла ее и учусь с ней жить. Тебе тоже придется.

— «Придется»… ненавижу это слово.

— Тем не менее, тебе придется, — Дарья язвительно выделила это слово, — поговорить с Распутиным. И я бы на твоем месте не заставляла его долго ждать.

На этом мы и распрощались: девушка вернулась в общежитие, а я пошел в кабинет наставника, где тот ожидал меня в мрачном нетерпении. Стоило двери открыться, как два темных глаза Распутина, сурово глядящие из-под сведенных бровей, впились в меня не хуже пиявок. Сам хозяин кабинета привычно сидел за своим столом в компании бутылки все с той же настойкой, чей вкус явственно ощущался на моем языке даже при обычном взгляде на мутную жижу.

— Явились, — голос Распутина прозвучал резче, чем обычно.

— Как видите, — выдержав тяжелый взгляд, я прикрыл за собой дверь и, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло. — Прошу простить за опоздание.

— Опоздание, граф, меряется минутами, а не часами. Вы же отсутствовали и вовсе целые сутки.

— На то имелись веские причины.

— Мне о них известно, — хмуро кивнул Распутин. — И это единственная причина, по которой вы не получите письменный выговор, которого, без сомнения, заслуживаете.

— Но устного мне, очевидно, не избежать.

— О чем вы думали, граф? — наставник подался вперед и оперся на локти.

— О том, что бойцам может понадобится помощь. — Честно ответил я, с вызовом глядя в глаза Распутина.

— Они выполняют свой долг, — отчеканил он. — Их задача — сдерживать полозов. Ваша — получать знания. Но, вместо этого, вы решили сложить голову в какой-то авантюре!

— От этой авантюры, как вы изволили выразиться, зависели жизни людей.

— Управители прошли обучение. Императорские драгуны бы справились…

— Они не справились, — в этот раз голос повысил уже я. — Поручик погиб, курсант второго года едва не отправился следом за ним, а оставшийся драгун не имел шансов против полоза второго класса.

— И, если бы не ваше героическое появление, все пошло бы прахом, — скривился Распутин и откинулся на спинку стула, сцепив пальцы под подбородком.

— К чему вы клоните? — мне надоело ходить вокруг да около.

— К тому, что перспективный кадет не должен столь беспечно рисковать своей жизнью. — Вскрыл карты мой наставник. — Вокруг творится что-то неладное. Полозы проявляют все большую активность. Вы же помните копию гувернантки? Под домом ее матери находилось небольшое гнездо, где дозревало подобие начальника Академии. Сейчас нам всем стоит проявить наибольшую осмотрительность. Особенно это касается вас, граф. Я не для того посвящал вас в суть проклятия наших драгунов, чтобы вы так просто угробили и себя, и Чернобога.

— Действительно, — криво усмехнулся я, — пусть лучше умирают другие.

— Вы еще слишком юны, чтобы осознать серьезность ситуации, — по лицу Распутина было видно, что ему с трудом удается сдерживаться. Он снова налил себе настойки и залпом выпил. — В наших руках огромная сила, которая может потребовать серьезной жертвы. Если нам суждено погибнуть, то наши жизни должны лежать на алтаре победы над Великим полозом, а не прерваться в глупой стычке или дуэли.

— Я не стану стоять и смотреть, как гибнут другие, — я вскочил на ноги.

— Тогда вы глупее, чем я думал, — прорычал Распутин и тоже поднялся из-за стола. — Знаниям и великим свершениям вы предпочтете простой солдатский мундир⁈

— С радостью. — Холодно произнес я. — Не всем же быть учеными и избранными, кто-то и воевать должен.

— Как вам будет угодно, — заместитель начальника Академии повернулся к единственному окну, задернутому плотной занавеской. — Меня предупредили о том, что сегодня ночью вы покинете территорию. Будь на то моя воля, вы бы и шагу из Академии больше не ступили до окончания обучения.

Я промолчал. Тогда Распутин, не поворачиваясь, продолжил:

— Но ничего не освобождает вас от учебных обязанностей. Сегодня была лекция. Ознакомьтесь с конспектом кого-то из своих сокурсников. Теперь можете быть свободны.

Поборов желание высказать наставнику все, что о нем думаю, я покинул кабинет и направился в общежитие. У входа на лавочке сидел бледный граф Шереметьев и, запрокинув голову, смотрел на ясное осеннее небо.

— Как ваше здоровье, Николай? — вежливо поинтересовался я, уже успев «остыть» после перепалки с Распутиным.

— Спасибо, уже лучше, — он посмотрел на меня с тенью бледной улыбки на тонких губах. — Мне привезли лекарства, так что теперь пойду на поправку.

— Рад слышать. Ваша бабушка за вас очень переживала.

— Она всегда за меня переживает. Порою, даже больше, чем следует. Вам это знакомо?

— Чрезмерная опека? Полагаю, что нет.

— Повезло, — устало прикрыл воспаленные глаза Шереметьев и потер тонкую переносицу. — А со мной вот носятся с первых дней жизни. Не подумайте, что я неблагодарный человек, но иногда все это… утомляет. Хочется просто побыть обычным.

— Увы, даже если бы вас не опекали, вы никогда бы не почувствовали себя обычным, ведь родились управителем драгунов. У нас иная судьба.

— Говорите, как Распутин.

От такого сравнения я скривился, но взял себя в руки еще до того, как мой собеседник открыл глаза.

— Кстати, о нём. Не одолжите мне свой конспект сегодняшней лекции? Мне пришлось пропустить ее.

— Конечно, держите, — Шереметьев достал из тощей сумки тетрадь и протянул мне.

— Благодарю, — я взял конспект и сунул подмышку. — И вы даже не спросите, почему меня не было на лекции?

— Если бы вы хотели, то рассказали бы сами, — безразлично пожал плечами Николай. — Бабушка говорила, что у вас какие-то дела с нашим наставником. Мне этого вполне достаточно. Я не понаслышке знаю, сколь утомительными бывают расспросы.

— В таком случае, спасибо за понимание, — улыбнулся я. — Теперь же пойду и ознакомлюсь с вашим конспектом.

— Конечно, — Шереметьев тяжело поднялся и пожал мне руку. Его ладонь была влажной и вялой. — Хорошего вам дня, Михаил.

— И вам.

Оставив бледного юношу и дальше наслаждаться лучами осеннего солнца, я направился в свою комнату, где сосредоточился на чтении. По-сути, в записях лекции Распутина не нашлось ничего такого, чего бы я не знал ранее: основы маневрирования на драгуне и оптимальные методы передвижения по различным типам местностей. Судя по всему, в обозримом будущем нас ждет прогулка в боевых доспехах, дабы закрепить теоретический материал.

Это не звучало как сложная задача, поэтому я быстро пробежал взглядом по убористому и очень аккуратному почерку Шереметьева, после чего отложил его тетрадь и лег на кровать. Прошлой ночью мы с солдатами просидели допоздна, а этой, видимо, поспать мне тоже не удастся. Можно успеть урвать до вечера несколько часов сна. Мне они пойдут только на пользу.

В сон я провалился сразу же, как только закрыл глаза. Казалось, только моргнул, как меня разбудил деликатный стук в дверь.

— Кто? — прохрипел я, с трудом поднимая словно налитые свинцом веки.

— Это Федор, Ваше сиятельство, — донесся из-за двери знакомый голос. — Принес вам одежду.

Я встал и впустил шофера. Он вручил мне красивый тёмно-синий фрак из дорогой добротной ткани, строгие брюки такого же цвета, белую сорочку и белый же пикейный жилет и перчатки. В довесок к этому добру полагался замысловатый галстук, называемый пластроном и черные лакированные туфли.

— Вам помочь одеться? — услужливо спросил Федор.

— Нет, спасибо.

— В таком случае, жду в машине у ворот, — поклонился шофер.

Он ушел, я же быстро оделся и вышел из комнаты, но направился не к воротам, а к женскому общежитию. По моим наблюдениям, Дарья тратила довольно много времени на то, чтобы собраться куда бы то ни было, поэтому я хотел встретить ее и поговорить по пути к машине.

— Граф, — заискивающе промурлыкала одна из двух молодых ворожей, которые выходили из общежития, и стрельнула в мою сторону небесно-синими глазами. — Какими судьбами?

— Я пришел за Дарьей.

— Она уже вышла, — сказала вторая девушка. — Вы с ней разминулись буквально на минуту.

— В таком случае, прошу меня простить.

Я откланялся ворожеям и поспешил в парк, где и нагнал идущую по дороге Дарью. Она услышала мои торопливые шаги, остановилась и обернулась, дожидаясь моего приближения. На ней было темно-синее платье с высокой талией и глубоким прямоугольным декольте. Чуть открытую сложной прической шею украшало элегантное колье, сверкающее последних лучах уходящего солнца.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал я, вставая напротив девушки.

— Только сейчас? — она улыбнулась.

— Сейчас особенно, — я вернул улыбку. — Нечаев не сказал тебе, куда мы едем?

— Увы, — она слегка покачала головой и понизила голос. — Он любит секреты.

— Должность обязывает, — я подставил девушке локоть и, когда она взялась за него, мы пошли по дорожке в сторону ворот. — Думал встретить тебя у входа в общежитие, но ты быстро собралась.

— У меня было достаточно времени на подготовку.

Только сейчас я сообразил, что Дарья могла взять платье с собой, а не дожидаться Федора, как один непутевый граф. На этом разговор наш прервался. Чуть позднее Дарья нарушила тишину, но только лишь для того, чтобы попросить:

— Давай помолчим и просто прогуляемся.

Так мы и шли по тихому парку, словно пытались насладиться его спокойствием перед таинственным событием. Не знаю почему, но меня не покидало ощущение, что нас ждет незабываемая ночь, причем «незабываемой» она вполне может стать в дурном смысле этого слова. А ведь могло получиться вполне неплохое свидание…

Дарья тоже нервничала. Несмотря на то, что девушка старалась держаться спокойно, от моего внимания не укрылось ее чуть учащенное дыхание и тревожность во взгляде. Сама того не заметив, она сильнее требуемого сжала мою руку, и я, не говоря ни слова, накрыл ее ладонь своей. Девушка посмотрела на меня с благодарностью.

Мы покинули тихий парк и подошли к воротам. Солдат известили о том, что два курсанта покинут Академию, поэтому нас сразу же выпустили. Машина Федора стояла чуть в стороне от створок, у ног императорского драгуна, который стоял на посту подобно грозной статуе, и безразлично таращился куда-то за горизонт.

— Прошу простить, — курящий у капота шофер быстро затушил сигарету, вытер руки о короткую куртку и поспешил распахнуть перед Дарьей дверь машины. — Внутрь на автомобиле не пускают. Говорят, меры предосторожности.

— Мало ли, вдруг ты под днищем личинку полоза провезешь?

Несмотря на то, что я просто пошутил, Федор поглядел на служебный автомобиль так, словно ожидал увидеть под ним настоящего полоза. Наваждение быстро спало, и шофер аккуратно прикрыл за разместившейся на заднем сидении Дарьей дверь.

Я по привычке устроился впереди, рядом с водителем. Всегда любил в дороге смотреть вперед, а не в спинку кресла. А вот другие дворяне, наоборот, предпочитали по возможности садиться позади. Но это их дело. Мне и так хватало мороки с поведением в этом обществе, так что небольшие вольности были вполне допустимы.

— Куда едем? — спросил я Федора, когда машина покатилась по дороге.

Прежде чем ответить, шофер покосился по сторонам, будто в салоне мог оказаться кто-то кроме нас, после чего заговорческим шепотом сказал:

— На Леонтьевский переулок.

— И?.. — мне это название ни о чем не говорило. — Что в этом переулке?

— Особняк Долгоруковых, — так же отрывисто сообщил Федор, будто бы это все объясняло.

— Я должен их знать?

— Долгоруковы — одна из ветвей князей Оболенских. — Пояснила мне Дарья. — Но разве они перебрались в Москву?

— Они купили особняк у адмирала, главного командира Кронштадтского порта князя Степана Михайловича Мещерского. — Сказал Федор, не отрываясь от дороги. — А сам адмирал потом таинственным образом пропал.

— И нам надо узнать, куда именно? — предположил я.

— Если получится, — кивнул шофер. — Сегодня новые владельцы особняка устраивают званый ужин, на котором соберется много знатных особ. Петр Аркадьевич добыл приглашения и для вас. Желает, чтобы вы чаще появлялись в обществе…

— А я думал, что Тайную канцелярию не просто так называли тайной, — пробормотал я, прервав речь шофера.

— Иногда проще всего укрыться у всех на виду, — тихо сказала Дарья, и ее голос почти растворился в шуме мотора. — Разыграем пару. Ты — молодой герой, спаситель Калужской губернии, а я — скромная сирота, которую ты спас и облагодетельствовал.

— И ради чего весь этот маскарад? — идея мне не очень понравилась.

— Чтобы раскрыть другой маскарад, полагаю, — пожал плечами Федор. — Петру Аркадьевичу стало известно, что новые владельцы особняка не поставят у дверей порченого для проверки гостей. Говорят, что не пристало знати так поступать, и место красноглазых в подвалах, подальше от благородных гостей. Вот только слуг Долгоруковы своих привезли, а порченых среди них и не было.

Мы с Дарьей переглянулись.

— Нечаев считает, что Долгоруковы — копии?

— А может и не только они, — моя нареченная закусила губу. — Боюсь, мы можем оказаться прямо в осином гнезде.

— Что, если нас узнают? — озвучил я свои опасения. — Полозы же могут обмениваться информацией. С Дарьи так вообще копию сделать планировали.

— Наши ученые считают, что внутри столицы полозы и сектанты изолированы из-за укреплений Поясного вала: в нем заложен сплав абсолюта, который их отпугивает. Вокруг Академии такой же.

— В таком случае у меня плохие новости — он не работает. Я лично сражался с полозами на территории.

— Этот вопрос наши ученые еще не проработали, — нехотя Федор. — В любом случае, на приеме будут и обычные люди. Не думаю, что копии что-то предпримут внутри столицы так быстро. Петр Аркадьевич считает, что вы сможете во всем разобраться на месте.

— В таком случае, мне следовало ехать на званный ужин не на машине, а сразу на Чернобоге, — с каждой минутой сегодняшний вечер нравился мне все меньше и меньше.

— Не переживайте, — попытался успокоить нас Федор. — Агенты канцелярии будут неподалеку. Если найдете что подозрительное, только дайте знать. Возможно, и сами справитесь, вы же управитель и ворожея.

— Помнишь, я говорил, что мне не нравится слово «придется»? — обратился я к Дарье, и та кивнула. — Только что к нему прибавилось еще одно.

— И какое же? — вскинула бровь девушка.

— «Возможно», — вздохнул я, уже предвкушая ту самую незабываемую ночь.