Украденные сны (СИ)

Глава 16

Я проснулся, будто вынырнул из глубокого темного омута. За открытым окном бледнел рассвет и самозабвенно щебетала какая-то ранняя птаха, а в доме стояла сонная тишина. Получается, я спал всего три-четыре часа, но на удивление отлично выспался.

Коврик у кровати был пуст — наверное, Волчок проснулся раньше меня, ускользнул через приоткрытую дверь комнаты и отправился бродить по дому. Изучал новое место обитания.

— Все в порядке? — мысленно спросил я у дома.

Получил короткий подтверждающий сигнал и довольно усмехнулся.

Поднявшись с кровати, я свежим взглядом изучил ситуацию на шахматной доске и решил, что пора переходить в контратаку. С этой целью я двинул вперед одну из пешек свободного фланга и спросил вслух с ехидной улыбкой:

— Как тебе понравится такое?

Дом промолчал, оценивая ситуацию. А я натянул брюки и рубашку и отправился искать Волчка.

Волк нашелся на первом этаже — вытянув лапы он лежал поперек двери, которая вела в гостевую комнату, где поселился Савелий Куликов.

— Тоже охраняешь нашего гостя? — одобрительно спросил я.

Волчок вскочил и пару раз дернул хвостом, приветствуя меня.

— Пойдешь на улицу? — спросил я.

Волк словно того и ждал — рванул к входной двери. Но тут же затормозил и в нерешительности оглянулся. А потом вернулся на свой пост.

— Да ты ответственный зверь, — удивился я. — И что будешь делать?

На серой волчьей морде появилось выражение страдальческого терпения.

— Ты уверен? — рассмеялся я. — А если сноходец проспит до обеда?

Но тут на счастье Волчка за дверью послышался шорох и шаги босых ног. Затем заскрипела створка окна.

— Повезло тебе, — понизив голос, сказал я. — Он проснулся, значит, на сегодня твоя служба закончена. Идем!

Я выпустил волка на улицу. Густой туман в саду по-прежнему надежно скрывал будущую строительную площадку. Лучи утреннего солнца пронизывали его, придавая косматым клубам перламутровый блеск.

Я еще постоял на крыльце, с удовольствием вдыхая свежий утренний воздух. А когда вернулся в дом, Игнат уже громыхал посудой на кухне.

— Доброе утро, — весело поздоровался я, входя в кухню. — Что у нас будет на завтрак?

— Яичница с ветчиной, ваше сиятельство, — ответил Игнат. — А к ней еще салатик нарежу.

— Отличная идея, — обрадовался я. — А я пока займусь кофе.

Вдвоем мы управились быстро и весело. Через несколько минут на столе стояла большая миска салата из крупно нарезанных огурцов и мясистых астраханских помидоров. Яичница вовсю шипела и брызгалась маслом на огромной чугунной сковороде, а кофе распространял по кухне умопомрачительный аромат.

Кроме того, на жаровне булькала кастрюлька, в которой варились куски курицы.

— Гость-то наш к матушке в госпиталь собрался, — объяснил Игнат. — Так я ему супчик с собой дам. Куриный супчик кого хочешь на ноги поставит. И вот еще!

Слуга торжественно продемонстрировал мне корзинку, полную краснобоких яблок и винограда. Там же лежал бумажный кулек со спелой вишней.

— Витамины!

— Ты молодец, Игнат, — одобрил я. — Обо всем позаботился. Что ж, пора звать гостя к столу.

Но Куликов появился сам. Он вошел в кухню и застенчиво остановился возле порога.

— Доброе утро, господа!

Затем широко зевнул, прикрыв рот ладонью, и смущенно покраснел.

— Как вам спалось? — спросил я.

— Честно говоря, не очень, — смутился Савелий и потер лицо ладонями.

— Вам что-то снилось? — насторожился я.

— Не думаю, что это имеет какое-то значение, — упрямо заговорил Куликов.

— А вы не думайте, — неожиданно посоветовал ему Игнат. — Если его сиятельство спрашивает, значит, надо рассказать.

Игнат сказал это добродушно, не переставая помешивать куриный бульон. Потом достал из шкафчика мешочек итальянской лапши и всыпал ее в кастрюлю.

— Хорошо придумали, — похвалил он итальянцев. — Всего-то и дел — пресное тесто полосками нарезать и насушить. А варится быстро, и вкусно.

Савелий затряс головой, как будто слова Игната сбили его с мысли.

— Расскажите, что вам снилось, — напомнил я помощнику архитектора.

— Кладбище, — неохотно ответил Куликов. — И черный человек.

— Африканец, что ли? — удивился Игнат.

— Нет, просто человек в длинном черном плаще. Старик.

— Почему вы решили, что он старик? — насторожился я. — Вы видели его лицо?

— Нет, — покачал головой Савелий. — Он был в капюшоне. Но борода у него седая и длинная, почти до пояса.

— Что он делал на кладбище?

— Он караулил меня там. Велел идти за ним. Сказал, что мой отец хочет со мной поговорить.

— Он сказал, что ваш отец жив? — изумился я.

— Нет, наоборот. Старик сказал, что мой отец погиб. Но хочет поговорить со мной, а старик ему поможет. И повел меня вглубь кладбища. Там еще надгробия такие… гранитные. А слева — склеп со статуями.

Куликов скривился и зябко передернул плечами.

— Понимаете, я точно знал, что это сон. Но почему-то не мог проснуться. И не идти за стариком я тоже не мог. Как будто он имел власть надо мной. Мне было страшно, и я шел. А потом…

— Что было потом? — спросил я.

— Потом меня кто-то толкнул в грудь, и я проснулся. Было темно, я лежал в незнакомой комнате. Тут за окном что-то промелькнуло, и еще больше испугался. Сердце чуть не выскочило. А потом вспомнил, что я у вас в гостях.

Савелий Куликов умоляюще посмотрел на меня.

— Александр Васильевич, ну это же бред! Ерунда, в этом не может быть ничего страшного! Сон, просто сон.

— Сон, — согласился я, чтобы успокоить его. — А за окном пролетела летучая мышь. Они частенько охотятся здесь на ночных насекомых. В котором часу вы проснулись?

— Не знаю, — скривился Куликов. — Я часы с вечера положил на тумбочку и вспомнил о них только утром.

— Но потом вам удалось поспать?

— Да какое там! Только задремлю — сразу кладбище мерещится. А потом что-то в грудь толкает, и я просыпаюсь. Так и промаялся до рассвета, а потом услышал, что вы встали.

Куликов снова зевнул, прикрывая рот ладонью.

Игнат поставил перед ним тарелку с дымящейся яичницей.

— Поешьте, господин архитектор, — сказал он.

— Благодарю, — рассеянно кивнул Куликов.

Он взялся за вилку, но снова отложил ее в сторону.

— Александр Васильевич, может быть, это ваша магия? Вы не обижайтесь, пожалуйста! Но, может, мне лучше у себя дома ночевать?

— Подождите минуту, — попросил я его.

И послал мысленный зов дому.

— Что скажешь? Это ты будил нашего гостя ночью?

Ответом мне было короткое ощущение тепла, будто на меня дохнуло пламенем из печной топки.

— Ясно, — хмыкнул я. — Ты почувствовал опасность в его снах?

Снова повеяло теплом.

— Значит, ты его защитил, — задумчиво сказал я. — Спасибо!

Куликов умоляюще смотрел на меня.

— Я хотел бы порадовать вас, но нечем, — откровенно сказал я. — На счет ваших снов я, к сожалению, не ошибся. Вам грозит опасность. А теперь скажите — вы знали князя Куракина?

— Нет, — растерянно покачал головой Куликов. — Кто это?

— Он тоже лечил бессонницу у Веры Павловны Милосердовой. Князь Куракин умер вчера во сне. Никакой болезни у него не было, убийство тоже исключается.

— Умер?

Савелий испуганно вытаращил глаза.

— Да, — строго кивнул я. — Внезапная потеря магического дара. Если вы не верите мне, то я попрошу начальника Тайной службы вас убедить.

— Не нужно, ваше сиятельство, — пролепетал Куликов. — Я вам верю. Просто это… Ну, не бывает так!

Последние слова он почти выкрикнул. Как будто умолял судьбу согласиться с ним.

— Бывает, — сочувственно сказал я. — Но вам не нужно беспокоиться. Я занимаюсь этим делом вместе с Тайной службой. В моем доме вы в безопасности. Главное — постарайтесь не засыпать в других местах.

— Хорошо, — растерянно согласился помощник архитектора.

— Ешьте, — строго напомнил Игнат. — Да и пора вам уже. До госпиталя путь неблизкий, а вам еще на службу сегодня. Вот я тут собрал вам корзинку. Отвезете вашей матушке гостинцы.

— Спасибо, — благодарно кивнул Куликов, принимаясь за яичницу.

— Значит, лицо этого старика в черном вы не видели? А кладбище не показалось вам знакомым? Может быть, вы узнали место?

— Во сне? — с набитым ртом промямлил Куликов. — Ну, обычное кладбище. Жуткое такое. Старинные надгробия из серого и розового гранита. Даже одна плита была из черного базальта.

Я удивился таким подробностям. Но вспомнил, что Куликов — помощник архитектора. В строительных материалах он разбирался хорошо.

— Что-нибудь еще можете вспомнить?

— Склеп в виде китайской пагоды. С такой характерной крышей, знаете? У нее еще углы загнуты вверх.

Куликов побледнел.

— Что? — нетерпеливо спросил я.

— Дверь в склеп. Вернее, не дверь, а решетка. Она была погнута, словно оттуда кто-то пытался вырваться. И, знаете, на меня такой жутью повеяло.

Игнат поставил перед ним чашку с кофе. Куликов благодарно кивнул и сделал большой глоток.

А я разочарованно прикусил губу. Гранитные надгробия, склеп… Этого добра полным-полно на любом городском кладбище. Не то, чтобы я всерьез надеялся отыскать место, которое Куликов видел во сне. Но чем магия не шутит?

— Вспоминайте, — нетерпеливо сказал я Куликову. — Может, там еще что-то было. Какая-то примета, надпись…

— Да не могу я, ваше сиятельство! — взмолился Куликов. — У меня мурашки по спине бегут, когда я этот сон вспоминаю.

Он неожиданно замолчал, выпучив глаза. Посмотрел на меня и удивленно раскрыл рот.

— Вспомнил! Я вспомнил, ваше сиятельство!

— Что? — ухватился я за эту счастливую возможность. — Ну, говорите!

— Сейчас.

Куликов плотно зажмурился, закачался из стороны в сторону и даже застонал, как будто у него болели зубы:

— М-м-м… Что же там было?

— Что? — затормошил я его. — Примерная могила? Человек?

— Да нет, — не открывая глаз, ответил помощник архитектора. — Надпись. Плита из желтоватого мрамора, и на ней буквы. Сейчас!

Он вдруг открыл глаза и торжествующе крикнул:

— Есть! Рябушинский! Вспомнил, ваше сиятельство! Обер-прокурор Рябушинский!

— Отлично, — с облегчением выдохнул я. — А вы точно не ошиблись? Впрочем, неважно. Обер-полицмейстеров в истории Петербурга было не так уж много. Найдем, если понадобится.

— Мне пора, — заторопился Куликов. — Я сказал господину Изразцову, что сегодня приеду на службу попозже. Но сильно опаздывать не годится.

— Поезжайте, — кивнул я. — Вызвать вам мобиль?

— Благодарю, я сам, — отказался Куликов.

Он открыл дверь, и в кухню, чуть не сбив с ног помощника архитектора, ворвался Волчок. Волк уже давно караулил под дверью.

Волк бросил на меня укоризненный взгляд и подбежал прямиком к Игнату. Сел и просительно уставился на старого слугу.

— Кушать хочешь? — догадался Игнат. — Сейчас! Господин Куликов, гостинцы не забудьте!

Я вышел проводить Куликова.

— Вечером я вас жду, — напомнил я.

— Конечно, ваше сиятельство.

Он нерешительно посмотрел на меня.

— Неужели это все правда. И тот человек, о котором вы говорили, князь Куракин — он потерял магический дар?

— Да, — кивнул я.

— Но ведь у меня нет дара.

— Есть, — коротко сказал я.

Честно говоря, мне уже немного надоело убеждать Куликова в очевидном. Пусть этим занимается Хранительница Снов.

Проводив Куликова, я еще немного прошелся по саду. Заглянул на клубничную плантацию Игната — там, под резными листьями у самой земли прятались крупные спелые ягоды. Возле одной из ягод сидела лягушка. Увидев меня, она оттолкнулась от земли и прыгнула далеко в траву.

Магический туман плотно укрывал часть сада. Я вытянул руку, коснулся его, и моя ладонь скрылась в клубах водяного пара. Туман был холодным и сырым.

Постояв так, я вытер мокрую ладонь о рубашку и вернулся в дом.

— Вы совсем не поели, Александр Васильевич, — напомнил Игнат.

— Нет аппетита, — пожал я плечами, делая глоток остывшего кофе.

Зато Волчок ел за двоих. Он уже опустошил большую миску и теперь вылизывал ее до блеска.

— Опять на целый день уйдете голодным? — спросил слуга.

— Не сейчас, — улыбнулся я. — Спешить некуда.

Взглянул на часы — начало восьмого.

— Дождусь, пока Зотов придет на службу и пошлю ему зов. Узнаю, есть ли на каком-нибудь из городских кладбищ могила обер-прокурора Рябушинского.

— А может, это упырь? — неожиданно спросил Игнат.

— Кто? — удивился я. — Рябушинский?

— Да нет же! — убежденно ответил слуга. — Тот, который весь в черном. Неспроста он архитектора на кладбище заманивает. Упырь и есть. У нас в соседней деревне такой завелся. Заманивал людей в лес и кровь пил. Потом мужики его поймали и осиновый кол в сердце вбили. Он и помер. Значит, точно упырь был — они осины до смерти боятся.

— Значит, ты думаешь, он от осины помер? — рассмеялся я. — А не от того, что ему деревянный кол в сердце вбили?

— Так кол-то осиновый был, — упрямо повторил Игнат.

И стал, сердито сопя, убирать со стола посуду.

— Не сердись, Игнат, — примирительно улыбнулся я. — И давай сюда яичницу. Ты прав — не годится раскрывать магические секреты натощак.

— Вот это другое дело, — повеселел старик. — Это вы правильно говорите. Сейчас только яишенку подогрею, а то остыла совсем.

Я неторопливо намазывал маслом свежий хлеб, когда в моем сознании неожиданно прозвучал голос:

— Александр Васильевич, это Макаров, целитель из госпиталя.

— Слушаю вас, Антон Григорьевич, — ответил я.

— Тот молодой человек, о котором вы вчера говорили — Куликов. Он приехал в госпиталь, и в приемном отделении ему стало нехорошо.

Голос Макарова звучал растерянно.

— Что с ним случилось, Антон Григорьевич? — нахмурился я. — Он потерял сознание?

— Понимаете, его мать была на процедурах, и сиделка предложила ему подождать. Он сел в кресло и заснул. Но мы никак не можем его разбудить.