Тропинкой человека

Глава 57

— Случилось — мягко сказано, — ответил я.

— Вот как? И какие катаклизмы на тебя обрушились?

— Весть о добром здравии Дроботецкого Сергея Викторовича.

Фаргел ничуть не смутился.

— Не знаю, о ком ты говоришь. Почему ты должен опасаться этого человека? Он тебя преследует?

Я рассвирепел:

— Меня преследует ложь! Дроботецкий — тот охотник, которого ты держишь в плену; тот самый, убить которого я тебе однажды не позволил; тот самый, о чьей гибели ты известил меня и Совет Старейших!

— Но я же его не убил…

— Очень хорошо, — я взял себя в руки. — Теперь просто пообещай сохранить ему жизнь и в дальнейшем.

«Ничего себе разорался! Раньше я не позволял себе подобного. Он меня просто в клочья порвет!»

Фаргел на мгновенье сжал губы.

— Ты просишь слишком многого. Я не могу это обещать.

— Почему? Мы уже договаривались раньше. Я просто прошу тебя подтвердить свое слово!

— Я имею право отказать. Именно так и будет. Твой охотник напал первым и, как только он это сделал, я оказался свободен от всех обязательств перед тобой. Он — моя законная добыча; военный трофей, если хочешь. Я не обязан хранить ему жизнь.

— Никто этого не требует, — как можно более мягко поведал я. Хотел, было, водрузить руку на плечо Старейшего, но поостерегся. — Если ты вернешь ему свободу, он сам о себе позаботится. А я — сделаю все возможное, чтобы он перестал вести жизнь охотника.

— Ты плохо их знаешь, — также негромко ответил Фаргел. — Это одиночки; у них нет привязанностей, близких, родных. Решив мстить, они навсегда порывают с прошлым — чтобы обезопасить других людей. Вся их семья — братство охотников. Таких же фанатиков. Любой из них страстно, всей душой ненавидит вампиров. Ни один из них не собирается возвращаться к прежней жизни. Охотник — это тот, кто видел, как гибнут друзья, встретившись с вампиром; это люди, чья воля к победе способна перевернуть мир, — и они стремятся к этому, избавляя планету от нас. Они сражаются за идею, и потому страшнее противника у нас нет. Совет этого пока не понимает: сложно относиться с уважением к тому, кого столетиями презирал.

— Старейшие презирают охотников? — ошеломленно проговорил я. Мысль, что кто-то может легкомысленно относиться к этим монстрам, казалась бредовой.

— Пока еще — да. Даже гибель одного из нас была списана на случайность. Охотников недооценивать нельзя, согласен?

— Конечно, — быстро согласился я. Уж я-то их в действии видел!

— И такого человека ты надеешься уговорить забыть о нас? Никогда! Ты можешь лишь обратить его, но, даже оказавшись вампиром, он будет преследовать не своих бывших товарищей, а себе подобных — он станет друдом! Прецеденты были.

— Я справлюсь…

Что-то без особой уверенности это было сказано.

Фаргел поднял голову, изображая, что рассматривает проплывающую над головой облачную полосу. Я бы тоже не поверил. Пришлось сменить тему:

— У меня есть товарищ, которого укусила крыса, зараженная вирусом вампиризма. Что теперь с ним будет?

— Чем зараженная?! — встрепенулся Старейший.

— Вирусом вампиризма…

А что, Старейший с его опытом в пару тысячелетий вполне мог пропустить весть о существовании вирусов — недавно же обнаружили! Сто лет для вампира — не срок! А тут поменьше времени прошло. Я принялся терпеливо объяснять:

— Вирус — это такое маленькое-маленькое существо, которое живет в теле….

— Я знаю, что такое вирус, — нетерпеливо прервал Фаргел. — Ты сказал «вирус вампиризма»?

— Ну да….

— Но если это так, если такой вирус существует, он должен как-то лечиться?

— Ну да. Я и Старейшим говорил про вакцину.

— Как?!

— Как говорил? Ну-у…

— Как с ним собираются бороться?

Я покачал головой:

— Не знаю.

— Жаль. Это может стать самым могучим оружием против вампиров.

«Оружием против вампиров?»

— Ты хочешь бороться с Советом? — осторожно полюбопытствовал я.

Фаргел развеселился:

— Нет. Но такое оружие лучше держать в запасе. Однажды может пригодиться.

— Даже если оно попадет к охотникам?

Старейший обеспокоился:

— Нет. Но им подобная вакцина — будет очень кстати. По сути, такая находка будет означать их победу.

— Это будет означать превращение вампиров в простых людей, — поправил я. — А что, тебя пугает такая возможность?

— Мне — стать смертным? — Фаргел ненадолго задумался. — Пожалуй, я уже привык к хорошему. Лишиться всех привилегий этого тела, стать подверженным болезням, старости, — это не для меня: мне нравится быть быстрее, сильнее, опаснее других. Я привык чувствовать себя неуязвимым.

— Ты сможешь есть человеческую пищу, смотреть на солнце, — искушал я. — Заведешь друзей, перестанешь быть одиноким.

— …Во всех твоих излияниях только одно заставляет меня сомневаться: Старейшие одиноки. Полученная нами сила заставляет хранить ледяную беспристрастность во всем. Любой увлеченный вампир — угроза существованию остальных. Увлеченный Старейший — опасен в десять раз больше. И дело не просто в памяти о Фельве — только оставаясь спокойными, мы можем договариваться друг с другом и регулировать шествие вампиров по Земле.

— Как регулировать?

— Мы выдаем квоты на обращение новых Бессмертных. Избавляемся от неугодных

Я представил, как именно они избавляются от неугодных. Отвел взгляд. Интересно, там, внизу, нас видят охотники?

— Наверное, ты прав, — неожиданно согласился Фаргел. — Я устал быть Старейшим, устал от одиночества. Я стал привязываться к тебе. Это опасно — потому что однажды может побудить меня совершить ошибку.

— Например? — поинтересовался я, крайне польщенный признанием столь могучего существа.

— Например, вступиться за тебя. Ты еще глуп, еще слишком молод. Но у тебя достаточно сил, чтобы считаться опасным. Не для Совета, нет! Ты опасен именно тем, что у тебя мало опыта. А ошибки, сам знаешь, легче предотвратить, чем исправлять их последствия. Пока никто не может сказать, что из тебя получится. Давай сменим тему. Как твоего приятеля укусила крыса? Что с ним потом случилось?

— Да ничего! — я пожал плечами. — Началось все с биологов. Оно вычленили образование в моей крови, которое делает нас вампирами. Причина не только в нем, если быть точным — там сложная цепочка реакций, выработка определенных гормонов. Словом, эту находку ученые определили как вирус. Им они и заразили крысу.

— Зачем?

— Ну… э-э… посмотреть, что будет.

— Только-то? — похоже, Фаргел искренне удивился.

Я кивнул.

— Скорее всего, ты что-то недопонял. Иначе мне придется признать, что смертные изрядно поглупели со времен моей юности. У них, по крайней мере, хватило ума изолировать животное?

— Да.

— Хорошо. Что произошло дальше?

— Ничего. Крыса стала более кровожадной, но ни осина, ни ультрафиолет вреда ей ни причиняли. Да и режим сна сохранился.

Фаргел потер подбородок:

— Любопытно… Грызуна на наличие вируса проверяли?

— Крыса заражена.

— А твой товарищ?

— Когда я видел его в последний раз, пару суток назад, вирус вампиризма обнаружен не был.

— Так…

Погрузившись в свои мысли, Фаргел почти полностью отрешился от настоящего, медленно дрейфуя в воздушном течении. Я послушно плыл следом. Размышлениям Старейшего ничего не мешало: не ревел турбинами неподалеку пролетавший самолет, утих по-зимнему морозный ветер, замерли тучи, успокоился, насколько это было возможно, город внизу. Близился рассвет.

— Если крыса — хранитель вируса, — заговорил Фаргел, — но не способна заразить этим вирусом кого-то еще, она не может считаться вампиром. Об этом говорят и другие признаки, вроде равнодушия к осине. А если грызун — не вампир, то либо крысы в принципе невосприимчивы к вирусу вампиризма, либо заражение было произведено неправильно. В любом случае, твоему товарищу ничего не грозит.

— А крыса? — решил уточнить я.

— Что — крыса?

— Ну… почему она не вампир? — все же спросил я, браня себя последними словами: сказано ведь уже было.

— Откуда я знаю? Спроси ученых.

— Но ты — вампир. С твоим опытом ты можешь знать ответ.

— Гм…. Ты льстишь мне, Кеша! Но — попробую помочь. Могу рассказать, как происходит обращение в вампира. Если все дело в природной невосприимчивости грызуна — тереби смертных.

Я согласно кивнул.

— Тогда о процедуре обращения, — продолжил Фаргел. Она включает в себя два этапа. Сначала нужно выпить у обращаемого почти всю кровь. Потом — ввести свою кровь в его тело. Любым способом. Можно просто дать выпить. Чем больше крови попадет внутрь, тем могущественнее станет вампир.

— А если обращаемому сохранить всю его кровь?

— Обращения не произойдет. В организме будет достаточно сил, чтобы нейтрализовать изменения.

— Мне кажется… в случае с крысой именно первый этап не был выполнен, — задумчиво, как старательный ученик, проговорил я.

— Тогда все становится ясно, — заключил Фаргел. — Ну что, до свидания? Скоро восход.

— Так что мы решили с Дроботецким? — заторопился я: время прошло, а человек по-прежнему где-то мучается. — С тем охотником, который…

— Ничего! — оборвал меня Фаргел. — Теперь я свободен от обязательств. Извини. До встречи.

Трепет одежд удаляющегося вампира. Что же мне теперь делать? Неужели придется обратиться за помощью к охотникам?