Тропинкой человека

Глава 35

— Ну, нам-то ты можешь сказать? — поинтересовалась мама.

Ее вопрос, равно как и папина реплика, звучали угрожающе. Наверное, обиделись, что подписку дал без родительского разрешения.

— Нет, не могу, — твердо ответил я и столь же уверенно выдержал осуждающие взгляды.

Мальчуган на диване разочаровано опустил ресницы и перевел взор на экран телевизора. Но — прислушивается постреленок к разговору — как пить дать!

— Та-ак, — глубокомысленно протянул папа.

— Почему?! — поинтересовалась мама, не дожидаясь, пока супруг соберется с мыслями.

— Что «почему»? — не понял я.

— Почему ты не хочешь нам рассказать?!

Пацан на диване замер. Вроде бы и телевизор смотрит, но взгляд остекленевший. Котов поклясться, ловит каждое слово. Ох, и любопытный же фунтик! Спасибо, вопросы при себе держит. Интерес к событиям оказался у парнишки настолько сильным, что тому пришлось задействовать оба локатора для полноценной ловли информации.

Выглядело это так: удаленное от звуковых волн ухо мальчишки потянулось вперед, потом шевельнулось сильнее и двинулось по дуге в поисках максимально удобной позиции. А раз уж ухо тесно связано с другими элементами тела, то повернулась вся голова. Как-то само самой получилось. В итоге, когда на мне сфокусировался прицел карих глазок, я ничуть не удивился. Его родители тоже — потому что в данный момент их занимал исключительно мой ответ.

— Уже сказал: военная тайна, — сурово заявил я.

— Я — твоя мать! — не менее сурово изрекла мама и грозно сузила брови. Раньше подобная мимика предвещала ощутимую трепку. Но не будет же она так воспитывать выросшего сына! При свидетелях — тем более. Я в безопасности.

Нахохлившись, я закрыл рот и уставился в тарелку. Иногда лучше молчать.

Мама вела себя аналогично. Это было странно. Заглянув в ее мысли, я узнал причину такого поведения: сынок, который сидел рядом, был уже совершеннолетним и, следовательно, наказаниям, применявшимся ранее, подвергнуться не мог. С другой стороны, от матери секретов быть не должно в принципе. Мама занималась выбором подходящей стратегии.

— Хватит, Вера, — постановил отец. — Сказано — нельзя, значит — нельзя. Парень взрослый уже, башка на плечах есть…

На последнем слове батя запнулся, взглянул оценивающе. Не то определяет, насколько сынок взрослый; не то решил убедиться, на месте ли искомый сосуд мыслей. Да и был ли он там, когда отрок давал проклятую подписку.

— Скажи хоть, — чуть просительно поинтересовался отец, — ты там ничем противозаконным не занимаешься?

— Нет, — совершенно честно ответил я.

Фух, аж на душе легче стало!

— А опасным?

— Нет.

— Что там вообще с тобой делают? — вставила реплику мама.

— Я уже сказал: ничего особенного.

— Ничего особенного?! Институт бросил! Дома не ночуешь! Неизвестно, где ты, что с тобой делают! И ты еще рассказываешь про какую-то там подписку?! Я тебя для этого растила?

— А для чего ты меня растила? — простодушно спросил я.

— Да уж не для того, чтобы ты правду скрывал от родной матери! Дождешься, Кешка, не посмотрю, что гости здесь — выпорю как сидорову козу!

Сидящий на диване малец по имени Лёша взирал на происходящее изо всех сил: еще бы, редко где такой бесплатный аттракцион встретишь.

— Не выпорешь, — до наглости спокойно сообщил я. Еще и ухмыльнулся.

— Да?? Большенький стал? Был бы взрослым человеком — не занимался бы ерундистикой; выучился бы нормально и на работу устроился.

— Мам, я и так работаю. Две недели назад показывал зарплату, помнишь?

— Лучше б ты мне работу свою показал!

— …Если я тебя туда проведу, ты успокоишься? — говоря эту фразу, я здорово сомневался, что Дроботецкий даст разрешение. В конечном счете, все зависело от его мнения.

— Не знаю, может быть, — мама задумалась. — А когда?

Я пожал плечами:

— Нужно утрясти с начальством. Когда разрешат, тогда и пойдем. Но, сразу предупреждаю, могут и не пустить: работы, как-никак, засекречены.

— Знаешь что?! — рявкнула мама. — Мне мой сын дороже, чем какие-то ваши секретности! А, может, никакого эксперимента вообще нет? А деньги у тебя потому, что с мафией связался. Точно! Потому и милиция интересовалась!

— Вера, не пори чушь, — сдавленно проговорил отец и раскашлялся, украдкой поглядывая в сторону гостей: к какому выводу они пришли?

— Чушь? Вот пусть он, — в мою сторону гневно вытянулся указующий перст, — скажет, что это не так!

— Это не так, — подтвердил я. — Ну, подумай сама: откуда у меня могла взяться такая сила?

И, наклонившись, подцепил пальцами шифонер, аккуратно его приподнял и так же аккуратно поставил.

— Может, у тебя какие-нибудь сверхъестественные способности появились? — невинным голоском вставила сестра. — Может, ты у нас вроде человека-паука теперь или вампира.

— Надя, не мели ерунды! — досадливо отмахнулась мама.

— Ты водичку вроде пила? — уточнил я у сестренки. — Вот и продолжай в том же духе.

— А почему он тогда таким стал? — не унималась Надька.

— Откуда я знаю? — сказала мама, понемногу успокаиваясь. — Может, антаболиков там нажрался.

— Анаболиков, — поправила Надя.

— Во-во. Или этих… как их… сероидов!

— Стероидов, — сообщила дочка.

— Все-то ты знаешь. Нажрутся таблеток, а потом творят что попало!

— Мам… — умоляюще сказал я.

— Чего мамкаешь? Ешь давай!

Начинается…

— Я уже наелся.

— Картошечки пожевал и наелся? Или ты с салата такой сытый?

— И с картошечки. И с салата. И с котлетки. Мам, ночь на дворе: у меня желудок не привык есть в это время.

— Ну и ходи как селедка. Пусть тебя ветром качает!

— Вера, хватит! — потребовал отец. — Мы тут Новый год отмечаем или разборки устраиваем?

— Ничего я не устраиваю, — парировала мама. — Я просто хочу, чтобы он поел.

— Пусть он сам решает, сколько ему есть. Был бы голодный…. Вот, помню, когда студентом был, готовил макароны. И то ли пришел кто-то, то ли…. В общем, я отвлекся — минут на двадцать. Ничего, кушать хотели — слопали. А в другой раз, помню…

— Ты будешь есть или нет? — вполголоса поинтересовалась мама, обращаясь ко мне.

— Нет, мам: я наелся, — я заглянул в ее очи своими честными глазами. — Не хочу.

— Как знаешь.

Мама приподнялась со своего места и вполголоса попросила Надю добавить громкость: по телевизору показывали известную актрису.

Завершив свои воспоминания, папа переключился на новогоднее поздравление президента, за тем — на политику в целом. И всё в рамках темы «Что год грядущий нам готовит?».

— Толковый Путин мужик, сразу видно. Борю как вспомнишь… Э-эх! — папа обреченно махнул рукой.

Я расслабленно откинулся назад, отрешенно изучая происходящее, обращая внимание то на телевизор, то на тонкости современного управления государством. Лешка, смирившись, смотрел развлекательную передачу. Надя — тоже. Наверное, опять прельстилась нарядами.

Какие тут могут быть сложности вампирского бытия? Плюнь на всё и справляй Новый год!

Я справлял. Выкинул из головы тревожные мысли, всем своим существом погружаясь в атмосферу родного дома, плывя в ее переменчивых, но прекрасно известных, привычных потоках…

— Гнать его давно надо было! — поддержал отца дядя Гриша. — Вечно — в запоях своих, в отпусках. Только страну позорил!

— Я слышал, он, когда в последний раз избирался, приказал «Кавказскую пленницу» показать с эффектом двадцать пятого кадра. Не слыхал?

Пресловутый эффект двадцать пятого кадра не давал отцу покоя вот уже года два — с тех пор, когда родитель впервые о нем услышал.

— Это что такое? — удивился гость.

— Не знаешь?? Берут какой-нибудь фильм, режут пленку на куски и после каждых двадцати четырех кадров вставляют какую-нибудь картинку. Или предложение. Например: голосуй за Ельцина! И все! Лапки складываешь и идешь голосовать!

— Да ну! Чего-то ты перегибаешь.

— Говорю тебе: все, кто этот фильм смотрел — наутро за Ельцина проголосовали!

— Ладно-ладно, угомонись. Бог с ним, с Ельциным. Пусть спит спокойно. Сейчас у нас другой президент.

— Кеш, ты хоть расскажи, — нагнулась ко мне мама, — работа не сильно тяжелая?

— Нет, мам, все нормально.

— Ты там береги себя. Если что не так будет, ты нам с отцом скажи сразу, хорошо?

— Хорошо.

— Обещай мне.

— Обещаю.

Удовлетворившись ответом, мама поцеловала меня в щеку. Батя с дядей Гришей приголубили еще по рюмке

— Путин — мужик толковый, — вещал папа. — Иной раз новости посмотришь — в Париж опять собирается, с Лукашенко переговоры ведет. Украина, слышишь, опять с нами дружит. Знаешь, что мне в Путине нравится? Как он олигархов построил. Ни на каких Канарах, говорит, не спрячетесь!! Ха-ха-ха!

— Березовский спрятался, — резонно заметил гость.

— Это потому, что до него руки не доходят. Путин — мужик грамотный.

— Та, все они жулики, — махнул рукой дядя Гриша. — Никому верить нельзя. Они в новостях чего говорят? Хорошо жить, мол, начали! А я копейки как считал, так и считаю!..

Про Новый год уже никто не вспоминал. Перебравшись в кресло, я блаженно прикрыл глаза. Дом, милый дом…