Тропинкой человека

Глава 12

Обострившимся слухом я внимал, как в доме напротив пожилая женщина вызывает милицию — мол, человека под окнами убивают. Слушая ответ, она замолчала; потом положила трубку и тихонько, на цыпочках, прокралась к окну. Притаилась за краем занавески, тревожно всматриваясь в ночь.

Устало вздохнув, я взглянул на Надю. Она тихо дышала. Очень тихо. Слишком тихо — даже для меня.

Неужели мы опоздали?

Людям свойственно гоняться за властью, силой, могуществом. Иногда в этой безумной гонке они теряют самое дорогое, что у них есть — своих близких. Но разве я… гонялся?

«Самое дорогое у человека — это его душа» — скажет мне отец Василий. «Человек, погубивший душу, не может любить», — отвечу я, и буду прав.

Ее сердце почти не билось. Стучало редко; очень, очень слабо. Я царапнул себе ладонь, чтобы помазать выступившей кровью ее губы. Если потребуется — я сделаю ее вампиром. Она не умрет. Царапнул ладонь — и замер в нерешительности: точно ли это единственный выход?

— Отче наш, — подле меня опустился на колени отец Василий, — иже еси на небеси, Да Святится Имя Твое…

Священник читал молитву. А я, замерев, слушал ее дыхание. Мне показалось… Нет, сердце действительно забилось чаще! Совсем ненамного, чуть-чуть…

Отец Василий читал молитвы. Одну за другой, одну за другой. Не переставая.

Вдалеке свернула с асфальтированной дороги машина, подвывая сиреной, понеслась в нашу сторону.

Преклонив колени у тела сестры, я ждал до самого последнего момента. Только когда звук мотора стал раздаваться рядом, только тогда! — я поднялся и отступил в тень. Напоследок встретился глазами со священником. Не было нужды договариваться вслух: какая-то связь установилась между нами. Я знал: отец Василий не оставит ее. Если что-то будет нужно — поможет.

Единственное, о чем мне хотелось просить его — чтобы продолжал молиться. Но он, похоже, и не думал останавливаться.

Позже я понял: то, что я принял за молчаливую связь, на самом деле было следствием возросших телепатических способностей. Вместе с кровью вампира я перенял его силу. Силу, как оказалось, не только физическую. Уже наливались болью перестраивающиеся мышцы, голова кружилась от разноцветных бликов перед глазами. Поначалу я списал это на утомление, но уже через несколько часов пользовался новообретенными возможностями совершенно свободно.

После краткого диалога с отцом Василием — тому пришлось сказать, что почти ничего не видел — стражи порядка вызвали «скорую». Передав по рации туманные приметы двух скрывшихся с места происшествия мужчин, милиционеры сгрудились вокруг лежащего в снегу тела.

Спрятавшись за стенкой сарая, я мог только представлять, что они там увидели. Впрочем, разве не моих клыков было дело? Там сейчас лежал обтянутый кожей скелет, почему-то одетый в, хоть и видавший виды, но абсолютно неповрежденный костюм. Собственно, блюстителей закона сейчас интересовал только один вопрос: кто притащил под жилые окна сей музейный экспонат?

Приехали медики. Споро погрузили труп в машину. Осмотрев девушку, пришли к выводу, что жить будет. После чего переложили доставку пациентки на плечи доблестной милиции: мол, места в машине нет. При этом — еще и велели поторопиться.

Пресекая недовольные возгласы ребят в белых халатах, люди в форме оперативно погрузились в машину. Мы, мол, свое дело сделали. Нам еще на вызова ехать. А вы тут сами разбирайтесь.

— …Позавчера дело было, — рассказывал один санитар другому, передавая с рук на руки Надю. — Разбились на трассе две иномарки. То ли тормоза у одной полетели, то ли водитель заснул… Долбанулись хорошо. В одной сидела женщина. Эту спасла подушка безопасности. Но в сознание она никак не придет. В другой машине — двое братков — насмерть. Не пристегнулись….

Отец Василий встал рядом с машиной. Увлеченные разговором медики поначалу не обратили на него внимания:

— …Кто-то проезжал мимо. Остановился, посмотрел, вызвал с мобильника медиков. А у тех как раз только одна свободная машина была. Врачи запихали в нее еще одни носилки. С тем и приехали. Чего тебе, божий человек?

Последняя фраза адресовалась, понятно, священнику.

— Мне куда садиться? — кротко поинтересовался тот.

— А ты куда собрался, отец? — полюбопытствовал сидящий в машине. — Мы тебя завтра в отделении ждем.

— Я с ней.

Вот ведь Божий человек: собрался в больницу!

— И без тебя управимся, — хмуро бросил санитар рядом, захлопывая дверку машины. Решительно пошел на водительское место.

— Эта девочка мне очень дорога, — заявил ему в спину отец Василий. — Не пустите — людям расскажу, кто их здоровье охраняет. Вы, кажется, Степан Гиренко?

…После краткого, но яростного спора отец Василий сел в машину. Заурчав мотором, «уазик» тронулся с места. Напрягая слух, я ловил продолжение беседы:

— …Ты зря, отец, думаешь, что мы звери какие. Сам бы на трупы, на покалеченных смотрел день за днем, тоже грубым стал бы. А нельзя не очерстветь! Никакой человек не может это выдержать, если близко принимать…

— Благослови Господи, — сказал отец Василий. — К Богу надо стремиться. Он никогда не дает больше, чем человек выдержать может. Только по силам все…

Дальнейшего мне разобрать уже не удалось. Взревев мотором, «скорая» помчался по накатанной дороге. Жаль, не услышал, как медики на трассе вышли из положения. Представляю, приходит в себя женщина на полпути в больницу и…

Выбираясь из укрытия, я саркастически скривился. В этой жизни кощунство и черный юмор ходят рядом. Того и гляди, предадут анафеме…

Шутка! Не судите строго: и так — словно в аду. Кто-то может не согласится: мол, сила есть и все такое.

На хрена мне эта сила, если папа с мамой горюют, что сын стал преступником?! И не оправдаешься, что самое интересное.

Хватит ныть… Пора двигаться за сестренкой. Удачно на этот раз получилось с больницей: даже такой бедный человек как я, мог преодолеть это расстояние за короткое время. Прислушиваясь к своему телу, я перешел на бег. Легко-то как…

Наверное, стоило сразу проверить карманы бывшего представителя семейства вампирьих… Тьфу, лезет же в голову гадость! Не обыскал, и ладно — зато не измазался. От соприкосновения с нечистым, имею ввиду.

А сам я что, чистенький? Ну-ну. Как посмотреть. По мне, очень даже ничего. А что вампира, прибил, так это, наверное, Богоугодное дело…

Не знаю, не силен в тонких материях. И с опаской отношусь теперь к святыням. Любого рода. Я мельком глянул на обожженные пальцы: их прочно усеяли небольшие, но страшно болючие волдыри — подвиг требует жертв, даже если это подвиг духа.

Когда пробегал через остановку, невольно убавил прыть: не разбрасывать же людей только потому, что они стоят у тебя на дороге. Так что осторожненько так, тихонько просочился сквозь живой заслон и, лишь пробежав через мостовую, позволил себе не сдерживаться.

Позади истошно завопили клаксоны, но что мне теперь — возвращаться? Интересно, что со мной случится, если я попаду под машину?

Кажется, я наглею…

Устроенная самому себе выволочка помогла: дальше я спешил не торопясь, по сторонам смотрел, правила соблюдал.

И все-таки, что, если меня собьет машиной?..

Почему сразу дурак? Может, я просто любознательный? Люди всякие нужны, люди всякие важны!

За шутками, рассуждениями с воображаемым собеседником я достиг больницы. Дверь приемного покоя, как и полагается, была закрыта — как будто это может остановить сильномогучего вампира. Всего-то надо заглянуть в окно и выбрать объект…

Повинуясь моему зову, женщина в белом халате встала из-за стола, открыла вход. Дождавшись, пока я проскользну внутрь, закрыла дверь на крючок, вернулась на прежнее место. Там взяла в руки книжку, абсолютно позабыв про меня.

Бодро прошагав до лестницы, здесь я притормозил. Образно говоря, «втянул ноздрями воздух», т. е. бегло просканировал здание: нет ли где чрезмерной активности?

Все тихо… Только где-то внизу кто-то рассказывал, что свеженький труп — да-да, тот самый, странно высохший — по дороге в больницу рассыпался. В мелкую труху! Конечно, обалдеть можно…

— Любопытно, — пробормотал я. — Любопытно.

Обдумаю это на досуге. Я ж сюда к Наде пришел? Вот ее и буду искать.