Тропинкой человека

Глава 19

И восстали машины из пепла ядерного огня! И началась война на уничтожение человечества…

Я предпочел бы такой вариант развития событий моему каждодневному кошмару. Сон можно было разделить на две части. Поначалу я, Фельве, трачу колоссальные запасы энергии, чтобы испепелить гнавшихся за мной вампиров. И это мне удается!

Но позднее выясняется, что в погоне принимали участие и сильнейшие вампиры, выжидавшие, пока я растрачу силы в борьбе с множеством более слабых врагов. Сами вперед не полезли — труханули, наверное, малость. Таким коварством отличались только Старейшие.

Это они, отстранив Фаргела, склонились надо мной. Это они рвали мое тело на части, чтобы наполнить болью последние мгновенья. Я их ненавидел!

Поправка: не я — Фельве. Впрочем, я тоже особой симпатии пока не питал. Я вообще к вампирам предвзято отношусь. Как ни странно.

Я боялся Стареших. Мне не стыдно в этом признаться — даже Фельве их опасался. Глупо недооценивать подобную мощь. Сила, копившаяся тысячелетиями; холодный интеллект и Опыт, огромный многовековой опыт! Слава Богу, что они лишь плод моего воображения.

Опьяненный собственной силой, я — Фельве — решил сократить численность вампиров. Но на открытое столкновение не решился, задумав остановить врагов одной единственной атакой. Ультрафиолет должен был выжечь всех, кому так хотелось меня достать…

— Идея себя не оправдала, — мрачно резюмировал я, потихоньку восстанавливаясь после очередного кошмара. Все равно это был только сон. Сон занимательный и, надо признать, не простой. И что? Нужно как-то по-другому себя вести? Бейте меня пыльными мешками, но я не понимаю, что все это значит!

Хватит забивать голову ерундой! Настал новый вечер. А раз так — пора завершить начатое дело: заняться поисками пищи… нет, пока не голоден. Надо заняться поисками денег. Надо — раз собирался. Финансы я решил позаимствовать у какого-нибудь наркомана, полагая, что тем самым совершу доброе дело. Приступим!

Решительно направившись к транспортной остановке, я начал воплощать в жизнь сей немудреный план.

Я напропалую спрашивал у всех, кто попадался на моем пути: а не знаете ли вы, где можно купить наркотики? Самый простой способ оказался и самым действенным. Только повезло не сразу. Ошарашенные моим бесхитростным вопросом, люди краснели, бледнели, сердито взирали в ответ, а то и вовсе шли пятнами — и честно отвечали: нет, мол, мы не в курсе.

Ну, нет — так нет. Может быть, Вы могли бы назвать человека, который, на ваш взгляд, с этим связан; или хотя бы пользуется наркотиками?

К чести нашего города, ни один из опрошенных не знал, где взять зелье — за честностью ответов я следил очень внимательно. Но был и улов, правда очень маленький: вот такой-то у нас покуривает; а этот, кажется, колется. Не хотели люди отвечать на такие вопросы. Сами себе удивлялись: что заставляет их признаваться этому, хоть и вежливому, но совершенно незнакомому молодому человеку. И вообще, почему бы не обратиться в наркодиспансер? Да и в милиции все эти точки знают, только не делают ничего.

Два последних варианта я отбросил как наиболее нервные: проще найти какого-нибудь Васю Б. и надавить на него. В том числе, и буквально. Разузнав примерный адрес, по которому можно было найти ближайшего «Васю», я направил свои стопы в указанном направлении. Потом стопы замедлили свое движение и остановились. Рассудив, что предстоящие два-три километра лучше проехать на чем Бог подаст, я вернулся на остановку.

В переполненном автобусе я был еще одним зайцем. Усталая женщина с кондукторской сумкой на животе прошлась взглядом по набившейся молодежи и обреченно затянула:

— Вошедшие, оплачиваем проезд. Что у вас?

Вопрос был задан моему соседу, не сумевшего вовремя сориентироваться в какой части салона находится кондуктор и теперь медленно пунцовеющего под ее требовательным взглядом:

— Ничего.

— На выход.

Сосед молча кивнул и повернулся к двери. Благо, последняя находилась рядом. На мне требовательный взгляд кондуктора не задержался. Развернувшись в другую сторону, женщина произнесла:

— Так, на задней площадке, у вас что за проезд?

— Проездной, — ответил звонкий девичий голос.

— Что, у всех проездной? Человек семь вошло. У остальных что?

— Проскользной! — радостно заявил кто-то.

Салон притих в ожидании потехи.

— Так, предъявляем проездные! — озлилась продавец билетов. — Достаем! Показываем! Ну!

Над головами протянулась рука с проездным. Опустилась.

— Еще! — потребовала кондуктор.

— Дай, дай мне, — слышал я яростный шепот.

Примерно в том же месте высвободилась еще одна рука, вновь являя миру тот же самый документ.

Впрочем, кондуктор не смутилась:

— Еще!

Народ терпеливо молчал.

Раскрылись двери, мимоходом намекая, что автобус подъехал к следующей остановке.

— Автобус никуда не пойдет! — пригрозила кондуктор. — Или платите, или топайте пешком!

Чтобы у водителя транспортного средства сомнений в ситуации не оставалось, она трижды нажала на кнопку звонка. Решительно так.

Дальнейшее — интереса для знатоков не представляло. Как только пассажиры начали возмущаться, «зайцы» десантировались в открытые двери. Оно им надо, нервы себе мотать? Проще на другой автобус пролезть.

Дальнейшая поездка прошла без приключений. Выйдя на нужной остановке, я растерянно покрутил головой. Смешно сказать: мало, очень мало прохожих. Я, значит, гуляю по ночам — и ничего. А вы — боитесь?

Впрочем, если быть честным до конца, не так уж и пуглив наш народ. Просто время такое: с работы и учебы все уже вернулись; из библиотек, от друзей — возвращения еще только предстоят.

Пока же — случайные прохожие не то что адреса мне не подсказали, но и косились, мягко говоря, с подозрением: кто такой будешь, мил человек? Отчего так интересуешься? Вообще-то я позаботился, чтобы обо мне осталось самое туманное воспоминание — но раз за разом ловить неодобрительные взгляды? Брр…

Ну, конечно, выручить меня мог только братец-студент. Эта братия в огне не горит и в воде не тонет! Попавшись в силки моей воли, юноша покаянно признался, как они с Петькой Булыгиным и Саней из соседнего дома курили анашу. Где взяли? Да Петька принес… Адрес? Назвал и адрес. Вот только идти сильно не хотел. Пришлось.

Петр Булыгин оказался дом. Как только он вышел на лестничную площадку, я отправил своего проводника домой, накрепко заблокировав в его голове события последних минут.

Петя оказался настоящим кладом. Честно хотел прикрыть своего знакомого, но в итоге не только сдал его со всеми потрохами, но и поехал указывать дорогу. С моего позволении, разумеется. Как ни крути, а быть сильным — приятно.

У нужной квартиры я прочистил Булыгину мозги и отправил назад. Незачем подставлять парня. Судя по фильмам, наркоторговцы подобного не прощают.

— …Кто? — глухо спросили из-за металлической двери.

Будто в глазок не видит.

— Смоктуновский Иван Никифорович, участковый, — я продемо… попытался продем… Черт! В общем, не знаю, увидел он мои корочки или нет: что-то мешало мне взять его под контроль. Ширнулся уже поди. — От соседей снизу поступила жалоба, что вы их регулярно заливает.

— Это они заливают, а не я, — огрызнулись из-за двери.

— У людей вода по стене бежит. Что еще непонятно?! — я подпустил в голос раздражения. — Топите людей!

— Никого я не топлю. Врут они.

— Короче, так. Сейчас ты откроешь дверь. Я зайду, проверю, что да как. И будет ясно, врут или не врут. Мне тоже лишний раз бегать по домам неохота. Давай открывай. Или выламывать придется?

— Будете отвечать, — предупредили из квартиры. — Ордер у вас есть?

— Какой на хрен ордер? Что ты несешь?! Я что тебе, обыск устраивать буду? Не топишь — покажи ванну! Чего хвостом виляешь?

За дверью задумались.

— …Ну? — не выдержал я.

— Соседей позовите. С ними — открою. А то я вас не знаю. Мало ли что. Вот с соседями — открою.

Ах, твою мать! В ярости я рванул дверь на себя. Она выгнулась, но — удержалась на месте.

В квартире сдавленно охнули и быстро-быстро засеменили подальше: бронежилет одеть, вертолет завести.

А я, как одержимый, ломал дверь. Уперся ногой в стену и гонял металлическую преграду туда-сюда. На разносившийся по подъезду гул здравомыслящие соседи предпочитали не реагировать. Время такое.

Когда между дверью и стеной образовалась щель, я просунул в нее пальцы. Действуя предплечьем, как рычагом, налег всем телом. Дверь открывалась медленно, протестующее скрежеща.

Утерев трудовой пот, я перевел дух и вернулся к прерванному занятию. Мама, пусти меня в штангисты!

Не получалось. Никак не получалось. Конечности тряслись от чрезмерных усилий. Неужели все зря? Не-ет, все получится! Тяжело дыша, я опустил ноющие руки, отступил назад — и резким, порывистым движением вырвал замок.

Чебуреки ждали? Чебуреки пришли!

Бабах! В руках хозяина квартиры дернулся, приподнимаясь вверх пистолет. Руки стрелка тряслись так, что попасть в меня, пусть даже с трехметрового расстояния было трудно.

Я даже не обиделся. Вынул опасную игрушку из слабеньких пальчиков, швырнул под трельяж. Потом сгреб хозяина за шиворот и поволок вглубь квартиры.

Парень оказался молодым — лет двадцати пяти. На левой щеке родинка. Волосы черные. Цвет лица — по-зимнему белоснежный. Страшилище, в общем.

Прости, хлопец, но времени на сантименты у меня нет. Пока не приехали ребята с дубинками, я должен с тобой закончить.

Сбегав на кухню, я выплеснул в его лицо стакан воды:

— Как звать?

— А?

— Звать как, говорю?!

— Дима… — пробормотал он, опуская взгляд на мои руки.

Чего он там увидел? Руки как руки.

— Где деньги?

— …

— Дима, если ты сейчас же не отдашь деньги, я тебя убью. Вот этими пальцами, — я показал какими. — Сверну шею, как цыпленку… Понял меня?

Он затравленно кивнул.

— Давай бабки.

Не отрывая от моих кистей взгляда, он полез в ящик комода. Здесь отвлекся, заглянул внутрь и вытащил пачку скрепленных резинкой купюр. Опасаясь приближаться, бросил ее к моим ногам.

— Еще давай! — потребовал я, поддев ногой бумагу.

— Это все. У меня больше нету…

Ладно, живи — пока.

— Сколько здесь?

— Тысяч семь.

— И из-за этого ты людей на иглу сажаешь?! — изумился я.

Он промолчал. А что он мог ответить?