Тропинкой человека

Глава 39

— Соглашусь. У такого положительного отпрыска… должны быть в высшей степени замечательные родители. Будет приятно познакомиться.

— Не иронизируйте, — проговорил я, поворачиваясь к дому.

— И в мыслях не было: как-никак, ты мне жизнь спас. Только что.

Что было — то было. Вот уж не знаю, радоваться теперь или печалиться.

— Вы — действительно охотник на вампиров?

— Да.

— И охотитесь на вампиров?

— Как вытекает из определения.

Верно. Можно было и промолчать. Но кое-что я все равно уточню:

— Сергей Викторович, когда мы с вами в первый раз встретились…

Он подбодрил меня кивком.

— Ну-ну, продолжай.

— Когда я сказал вам, что я вампир — вы удивились. Почему? Если вы охотник…

— Если я охотник на вампиров, то не должен удивляться. Ты это хочешь сказать?

— Да.

— Ты прав. Конечно, я знал о вампирах. Но верно и то, что… Еще ни один вампир не был благодушно настроен к обычным людям. Разве что как к обеду. Так что я тебе не поверил. Извини.

— И вы меня — тоже, — ответил я, вспомнив, во что вылилось наше недопонимание. Впрочем, он первый начал. Зачем надо было руками размахивать не по делу?

Мы вошли в подъезд.

Однако почему бы не предположить, что гуманисты среди вампиров встречались и раньше? Скажем, если я питался донорской кровью, тысячу лет назад новообращенный вампир вполне мог приютиться где-нибудь на скотобойне. Сергей Викторович действительно может не знать, что такие случаи были. А что доброхоты встречались — сомневаться не приходилось: я сам — лучшее доказательство. Но это значит, что вампиры — вовсе не те алчущие крови монстры, которыми их принято изображать. Но людьми-то они питаются?

Я вздохнул, мысленно подводя черту. Займемся пока насущными проблемами. Самая насущная — Дроботецкий. Выходит, я был для него не просто объектом научного исследования, но еще и чем-то вроде игрушки. Приглядывал за мной тихонько! Кстати…

— Фаргел сказал, что мысли охотника прочитать невозможно. Но я же читал ваши мысли!

— Ты уверен?

К этому времени мы уже поднялись на нужную площадку. Потянувшийся к кнопке звонка палец застыл, а вот мое лицо… лицо сделало это позже. Сначала оно приняло совершенно обалделый вид.

— Уверен…

— Ты уже сейчас сомневаешься. И правильно делаешь! Ты читал только то, что я тебе позволял: мои настоящие мысли никто узнать не может.

— Но… если вы можете проделать такое, вы — очень сильный телепат!

— Вот именно.

— Понятно, — пробормотал я. Замолчал и вдавил пальцем кнопку. Нужно было собраться с мыслями: не каждый день чувствуешь себя стопроцентным дураком.

Еще меня беспокоил Фаргел. Не сам Фаргел как таковой — тревожило что-то, с ним связанное: или он сказал, или что-то сделал…

Дверь в квартиру открылась, мигом переключая мысли.

— Пап, познакомься, — заторопился я. — Это Сергей Викторович — мой начальник. Сергей Викторович, мой отец — Михаил Петрович.

— Очень приятно, — чуть поклонился Дроботецкий.

— Мне тоже, — кивнул отец, отходя в сторону. — Проходите.

Пока гости топтались у порога, батя заглянул в соседнюю комнату:

— Вера, иди сюда!

Ритуал знакомства пришлось повторить.

— Очень приятно, — сказала мама, разглядывая Дроботецкого. — Так вот вы какой…

Сергей Викторович засмущался:

— Какой?

Теперь замялась мама:

— Просто я сильно о вас наслышана, а теперь вот — довелось увидеть. Тем более вы — из засекреченного подразделения ФСБ…

Дроботецкий как-то странно на меня посмотрел. Ну, и пусть смотрит: я же должен был выкручиваться!

— Что мы тут стоим?! — всполошилась мама. — Проходите.

Мы прошли в зал, чинно-благородно расселись на креслах, диване.

— Чаю хотите? — поинтересовался папа. — Или, может, чего покрепче?

— Нет, спасибо, — поблагодарил Сергей Викторович. — Мы проезжали неподалеку, и Кеша предложил зайти в гости. Вы, кажется, хотели меня видеть?

— Вы ведь давно интересуетесь, куда попал ваш сын, — поспешно вставил я. — Можете задать Сергею Викторовичу ваши вопросы. Он вам все объяснит — если только про секретные вещи спрашивать не будете.

Хорошо сказал! Аж самому понравилось: вроде бы и в тему, и Дроботецкого в курс ввел.

— Гхм, — многозначительно молвил шеф. — Что ж, я готов ответить на ваши вопросы. Постараюсь во всяком случае, — добавил он после легкого колебания.

— Так… — ответила мама. Растерявшись, замолчала. Переглянулась с отцом. Потом оба, не сговариваясь, уставились на меня «Вот погоди!», — читалось в их глазах, — «Уйдет уважаемый гость, выдерем как собаку! Или как сидорову козу! Нет, сначала как козу, потом — как собаку!»

Я сделал вид, что ничего не замечаю, и прикинулся поленом.

С другой стороны, если рассуждать здраво, сами напросились — нечего было донимать вопросами! Хотя… интересоваться судьбой своего чада положено любым родителям. Проиграв спор самому себе, я бросил забивать голову ерундой и стал ждать развития событий.

— Неудобно получилось, — инициативу принял папа. — Но, раз так, кое-что я бы уточнил. Если не возражаете.

Дроботецкий ободряюще улыбнулся:

— Прошу вас: не стесняйтесь.

— Хорошо… — батя перевел дух и «выпалил». — Вы действительно из ФСБ?

Сергей Викторович полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда удостоверение и протянул его для досмотра.

Корочки папа изучал очень внимательно, я бы даже сказал придирчиво. Мама, сидевшая в соседнем кресле, время от времени поглядывала в сторону документа, но — большего себе не позволяла. Хотя явно хотела.

— Извините, я на минуточку, — проговорила она, поднимаясь. — Только чайник поставлю.

— Спасибо, не стоит, — решил, было, отказаться Сергей Викторович, но она уже вышла из комнаты.

Фаргел! Как много в этом слове… тревожного. Я никак не мог понять, в чем дело. Почему мне кажется, будто упустил что-то важное?

— Извините, товарищ майор… — сказал папа, протягивая удостоверение обратно.

Что?? Целый майор??

-..просто мы с матерью тревожимся за этого оболтуса…

— Я понимаю, — Дроботецкий улыбнулся. — Рад, что развеял ваши опасения.

— Частично, — брякнул папа. — Еще мы переживаем, чем он там занимается.

Их кухни вернулась мама, присела на краешек кресла. Замерла в ожидании ответа.

Сергей Викторович отвечать не спешил. Подумал, исподлобья глянул на источник переживания, еще подумал.

Я пришел на помощь:

— Сергей Викторович, я сказал им, что принимаю препарат, повышающий мои возможности.

Дроботецкий молчал, ожидая продолжения.

— Все, — коротко завершил я.

— Все ясно. Уважаемые Михаил Николаевич и Вера Львовна. Как человек военный, всего сказать не могу. Да, действительно, мы проводим долгосрочное испытание одного сверхсекретного препарата и Кеша — один из участников данного… мероприятия.

— Что он принимает? — «ощетинилась» мама.

— Не волнуйтесь. Препарат не токсичен, привыкания не вызывает; его действие проходит, если прием прекращается.

— Почему вы не отпускаете его домой?

Дроботецкий нахмурился. Потер лоб. Отчаявшись что-то придумать, повернул голову к детали интерьера, которая совсем недавно была Кешей Скиба. «Что ж ты, охламон, так меня подставил?» — спрашивал полный печали взгляд. Деталь интерьера не прореагировала.

Дроботецкий вздохнул и начал оправдываться:

— Специфика службы. Кеша находится под постоянным медицинским наблюдением. Это делается, чтобы свести к минимуму тот риск, который существует при введении препарата нового типа.

— Это, случайно, не стероиды? — волновалась мама. — Вы меня простите, но, как мать, я беспокоюсь за своего ребенка.

— Я слышу вас, не волнуйтесь. Нет, это не стероиды. Как я уже сказал, при завершении приема — накопленный эффект проходит. Кеша вновь становится обычным человеком — таким, как вы и я.

— Хотелось бы еще разобраться, — пробасил папа, — зачем этот ваш сверхсекретный препарат нужен?

— Армия будущего, — коротко ответил Дроботецкий. — Спецназ, ВДВ… Ну, и так далее. Быстрые, сильные, практически неутомимые солдаты с потрясающей скоростью заживления ран.

— Ну, а наш сын — каким боком тут замешан?

— Кеша? — Сергей Викторович опять покосился в мою сторону. Ну, Кеша, Кеша — тут других вариантов и быть не может. И нечего зыркать укоризненно: вам, между прочим, вопрос задали — отвечайте ужо. Дроботецкий и ответил:

— На данный момент — у него есть неплохая зарплата и предложение пойти ко мне соискателем. Будущий кандидат наук, получается.

Мама ахнула.

— Ну, а потом… — продолжал вещать шеф. — Потом, мне кажется, он предпочтет военную службу. Впрочем, это уже ему решать.

Выкрутился! И на вопрос не ответил, что интересно, и заинтриговал.

Родители задавали еще какие-то вопросы, уже менее тревожные. Пожалуй, делалось это с целью до конца прояснить ситуацию, а в итоге — успокоиться. Обстановка потихоньку становилась неформальной. Вот уже мама принесла чай, поставила на столик вазочку с печеньем…. А я, погруженный в собственные мысли, изо всех сил вспоминал, что же я упустил?

Или не заметил, или сказал что-то не то. Беспокойство было как-то связано с Фаргелом. Что-то было не так. Что-то, чему я сразу не придал значения, но очень, очень важное.

Я вспомнил! Он…