Тринадцатый ученик Дьявола

Глава Тридцать первая, в которой великое сражение оборачивается большим сюрпризом

Йохану казалось, что нарастающий гул окружает его со всех сторон. Позади пылал и дышал жаром в спину Красный лес, где-то впереди, за редкими деревьями, в ледяном молчании застыла огромная армия. Справа и слева от него замерли незнакомые маги – бывшие ученики Грохана, а совсем близко, по правую руку стоял Ладвиг. И несмотря на то, что на зов Грохана явились десятки, если не сотни, Йохан с горечью понимал – этого мало. Впереди их ждали тысячи тех, кого практически нельзя убить, а лес, догорая, вынуждал двигаться прямо на врага. Йохан почувствовал на губах вкус пепла и бессилия.

– Мы умрем? – спросил он Ладвига, не поворачивая головы.

Ладвиг в полном боевом облачении, решительно сжимающий в правой руке тяжелый заговоренный меч, обернулся к нему. Зарево огня сглаживало горькую складку у рта. Улыбка прорезала лицо, но он ничего не ответил. Йохан был ему благодарен за честность и за то, что кузнец не стал унижать его ложью в этот момент. В конце концов, любой воин должен быть готов к тому, чтобы умереть достойно. На левое плечо опустилась ладонь Грохана.

– Не пройдет и часа, как мы вынуждены будем выйти на открытое место, где нас уже ждут. Если мы будем выползать по одному, то нас перебьют как мух. Поэтому предлагаю атаковать сейчас, – сказал маг, чуть подавшись вперед, чтобы его могли слышать не только Йохан, но и Ладвиг, а также стоящие чуть в отдалении Сигвард и Фурлих.

Йохан кивнул и крепче сжал меч, думая, что Грохан ни слова не сказал о Ноэле.

– А… – начал он, но Грохан опередил его вопрос.

– Мы больше не можем ждать Ноэля. Пока единственное наше преимущество – это неожиданная атака. Думаю, Морис не предполагает, что я вызвал подкрепление, и эффект неожиданности сыграет нам на руку. Однако он не дурак, чтобы ждать нас в первых рядах своей армии. Наша задача найти его среди констеблей. Я смогу что-то сделать, только если буду в состоянии подобраться к нему ближе. Мага не уничтожишь физической силой. Мне нужно будет наложить смертельное заклятье, а для этого я должен буду к нему прикоснуться.

Фурлих при звуке имени Ноэля отвернулся, а Ладвиг с Йоханом переглянулись. Все было понятно без слов. От них требовалось расчистить Грохану путь к Морису, пусть и ценой собственной жизни. Грохан тихонько стиснул плечо Йохана и отступил.

– По моему сигналу, – обронил он, – Сигвард пустит впереди нас плотное облако тумана, так что у нас появится возможность приблизиться к противнику. Хотя и нам это существенно затруднит задачу.

С этими словами Грохан двинулся вдоль рядов магов, ободряя и отдавая последние распоряжения. Все замерло. Стена огня адским пламенем нагревала спины. Пот струился под легкими куртками и тонкими доспехами и заливал глаза. Йохан зацепил краем глаза высокую фигуру Сигварда, выпрямившего сгорбленную спину, и воспоминание о Юргане вдруг тепло коснулось души. Страх ушел. Пришли отчаянная решимость и желание, чтобы все наконец началось.

«Как я пойму, по какому именно сигналу наступать?» – запоздало пронеслось в его голове, но тут все изменилось.

Жуткий грохот заложил уши, а земля встала на дыбы. Деревья перед Йоханом исчезли, развеявшись в воздухе в мелкую труху, и легкая дымка тумана стала сгущаться так быстро, что через несколько секунд все они оказались скрыты плотным облаком. Ладвиг справа взревел, занес меч и ринулся вперед. Йохан устремился за ним, не слыша собственного голоса, хотя орал во всю глотку. Им предстояло преодолеть не более пятисот метров, и он несся, не разбирая дороги, не чувствуя ног и ничего не видя перед собой, лишь различая темную массу выстроившихся в стройные ряды неприятелей.

Йохан поднял меч над головой, но тут стену противника прямо перед ним разметало мощным силовым заклинанием, которое сотворил высокий плечистый маг, что двигался чуть поодаль. Йохан успел кинуть благодарный взгляд, перед тем как буквально через пару мгновений все смешалось в кучу. Йохан занес меч, срубил с плеч голову подлетевшего к нему констебля и тут же снова поднял оружие. Хрустнул, как скорлупа, нагрудный защитный доспех другого нападавшего, еще один потерял конечность и пошатнулся. На Йохана навалились сразу двое. Он зарычал, ловко поддевая легким мечом тяжелый меч и освобождаясь из захвата. Вонзил клинок, выпрямился и мельком оглянулся в поисках Ладвига, который прикрывал ему спину. В этот момент воздух содрогнулся и над головой пролетел в самую гущу врага огненный шар-заклинание, выжигая все вокруг. Йохан пригнулся и ловко ушел от нападения еще одного солдата, нёсшегося на него, но констебли были куда ни глянь и их было много. Очень много. А вот никого похожего на сына Тайфеля рядом не было. Видимо, тот пока наблюдал за битвой из укрытия.

Йохан перехватил меч поудобнее и выхватил из-за пояса короткий острый как бритва кинжал, подпуская еще одного неприятеля поближе. За нападавшим маячили еще трое, а на Ладвига и вовсе навалилась целая свора, облепляя его как собаки медведя. Но Йохан об этом не думал. Думать возможности не было. И ни о каком прорыве к Морису речи не шло. Сейчас весь вопрос был в том, сколько времени им еще удастся продержаться в живых.

Рывок. Подсечка. Треск чей-то кости и тяжелое тело, свалившееся к его ногам. И еще один солдат с бледным лицом и пустыми глазами, вырастающий перед ним. Стук сердца в ушах, громче и отчаяннее, чем все звуки битвы, и мелькание вспарывающего чужую плоть меча. Йохан старался беречь силы и экономно расходовать энергию. По прошлому сражению стало понятно, что на констеблей не действуют эффективные в бою приемы и хорошо заученные истины. Бесполезно было наносить удары в жизненно важные точки человеческого тела, ибо тела как такового с его болевыми точками не существовало. Поэтому вместо того, чтобы стараться поразить сонные артерии, запястья, где проходят вены, подмышечные впадины, низ живота и подколенные сгибы, Йохан методично работал мечом и кинжалом, стараясь причинить как можно больше разрушений. Он направо и налево наносил колющие, пилящие, режущие и рубящие удары, превращая неприятеля на своем пути в кровавое месиво.

Пот заливал глаза, и руки адски болели. Заговоренные доспехи и меч помогали, но все же масса противника становилась все гуще. Йохан понятия не имел, сколько прошло времени. Где-то в отдалении разрывались снаряды огненных и силовых заклинаний. Мелькали сиреневые всполохи-молнии и слышались крики погибающих тут и там солдат и магов. Йохан стер пот со лба и едва не пропустил удар кинувшегося на него констебля. Попятился назад и чуть не споткнулся о чье-то тело, в последний момент удерживая равновесие. Разделался с еще одним врагом и присмотрелся. У его ног лежал молодой плечистый маг. Тот самый, что помог раскидать констеблей в начале битвы. Его глаза были распахнуты и смотрели в небо с той безмятежностью, с которой могут смотреть глаза лишь тех, кому уже некуда спешить и нечего бояться. Шею мага покрывала сине-черная потрескавшаяся сетка, а на месте сердца зияла открытая обугленная дыра.

– Магия! – захрипел Йохан, пытаясь привлечь внимание Ладвига, но вынужден был снова принять удар еще одного нападающего. Земля содрогнулась под новым раскатом силового заклинания. Где-то совсем рядом раздался стон, по которому Йохан сердцем угадал кузнеца. Он взвыл, но не мог разглядеть в гуще боя, где именно сражается наставник. Их давно разделило толпой противника и отнесло друг от друга, как ни пытались они держаться вместе. Лицо Йохана заливало горячее и липкое: не то пот, не то кровь. Тела он давно не чувствовал. На спину навалился еще один констебль. Ноги дрогнули, и Йохан невольно упал на одно колено, понимая, что на сей раз он может не подняться.

– Все… – зачем-то вслух прошептал он, падая на второе колено. Горло сжало. Перед ним была земля, вытоптанная, лишенная травы и залитая кровью, и это было совершенно не то, на что хотелось смотреть перед смертью. Йохан из последних сил поднял голову к ночному небу, вознося короткую молитву о том, чтобы Ладвиг остался в живых, и не поверил своим глазам: высоко над ним, в алом от зарева пожара небе медленно кружила черная птица. Губы Йохана дрогнули в улыбке. – Черный дрозд…

В тот же миг тяжесть с его плеч исчезла. Йохана вздернула наверх чья-то сильная рука, и он едва не разрыдался от облегчения, увидев Ладвига. Лицо кузнеца было залито кровью, но он крепко стоял на ногах. Сражение же почему-то прекратилось, и все его участники смотрели в сторону догорающего леса.

– Смотри! – скомандовал Ладвиг, и Йохан, подчиняясь его приказу, глянул туда же, куда были повернуты головы всех на поле боя.

Там, в отдалении, у кромки почти выгоревшего леса теснились фигуры, и их было много. Очень много. Они не двигались, но их молчаливое присутствие ясно говорило, что ход битвы меняется прямо сейчас. Впереди всех и на некотором отдалении стоял высокий стройный маг, и даже со своего места обессилевший Йохан мог разглядеть, как рука вновь прибывшего взметнулась, чтобы почесать за ухом.

– Ноэль… – Йохану казалось, что он рассмеялся от облегчения, пока не понял, что по лицу текут слезы. Вторя его ликованию, воздух сотрясся от восторженного вопля уцелевших магов.

Фигуры, появившиеся из леса, дрогнули и рассыпались по полю, вгрызаясь во вспыхнувший с новой силой бой с отчаянием вернувшихся с того света. Они были разные, очень разные. Мимо мелькали мужские, женские и даже детские фигуры, и каждый творил магию как мог. Одного из констеблей оплели лианы из цветов, видимо сотворенные каким-нибудь травником типа Сигварда, второй упал как подкошенный, сраженный заклятием паралича. Пришедшие маги не были воинами и применяли все имевшиеся у них умения. Йохан коротко кивнул Ладвигу и снова поднял меч, но тут как из ниоткуда на них выскочил перемазанный сажей и кровью, но светящийся счастливой улыбкой, Фурлих. Он буквально налетел на них, и несмотря на то, что на лице его было облегчение, слова он сказал дельные и правильные, ибо битва была не закончена:

– Нужно найти Мориса!

Йохан вспомнил обугленное черное тело незнакомого мага и кивнул:

– Он здесь! На поле боя. Я видел следы заклятия на теле погибшего мага.

Ладвиг беспомощно обернулся. Их окружало настоящее месиво из сражающихся.

– Как мы отличим его от остальных? Мы даже не знаем, как он выглядит! Да и оборотное заклятие сотворить несложно, – прокричал он, перекрывая звуки боя.

– Его найду я! – раздалось у них за спинами. Все обернулись к подоспевшему Ноэлю. Однако взявшийся из ниоткуда констебль с перекошенным лицом и занесённым для удара мечом вынудил всех очнуться. Йохан поднял меч, но неприятель отлетел на несколько метров, повинуясь едва заметному жесту Ноэля. Йохан только теперь понял, что Ноэль стал другим, а сила, таящаяся в нем, не вырвалась наружу стихийно – Ноэль полностью ее контролировал. Ноэль поймав его взгляд тут же заявил: – Во мне все еще живет Тайфель, а Морис плоть от плоти его, – и поняв, что присутствующие ничего не поняли, пояснил: – Я его чувствую. Он близко.

– Ты даже не представляешь себе, насколько близко, – раздалось из ниоткуда, и еще один неприятель бросился на них из гущи сражения. Йохан первым вскинул меч, но клинок со свистом пропорол воздух, проходя насквозь и даже не задевая обычного с виду солдата. Сам же Йохан получил нечеловеческой силы толчок в грудь и полетел навзничь, да так и остался на земле в бесполезных попытках протолкнуть воздух в легкие. Вторым с пути Ноэля отшвырнуло Ладвига.

– Нет! – захотел закричать Йохан, но звук не шел. Он мог только смотреть, как тело Ладвига летит на много метров назад. Йохан дернулся, но был прижат к земле так, словно на грудь приземлилась пудовая наковальня и он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Но глаза его все прекрасно видели. И как вскидывает руки Ноэль, и как бросается наперерез странному констеблю Фурлих, чтобы защитить Ноэля, и как тело пажа складывается под немыслимым углом и оседает на землю сломанной куклой. Губы Йохана беззвучно шевелились: – Нет…

Он снова попытался вдохнуть, но ничего не вышло. Сознание стало меркнуть и свет погас. Последнее, что увидел Йохан, было то, как лицо обычного солдата-констебля расплывается и на его месте появляется другое: плоское, почти безгубое, скучное и ничего не выражающее.

***

Ноэль старался не думать о лежащем навзничь Йохане, об отлетевшем в считаные секунды в сторону Ладвиге, о Фурлихе, осевшем в траву мертвой нелепой игрушкой. В мгновение ока обычный солдат-констебль разметал вокруг него почти всех, кто был ему дорог, и теперь Ноэль смотрел, как черты убийцы складываются в знакомый лик старого друга. Вот только не друга больше, да и знакомое лицо было уже не то. Оно словно собралось заново из знакомых черт, и теперь перед Ноэлем стоял совсем другой маг. Жесткий, беспощадный, а главное – искусный. Его магическая сила была темной, витиеватой и сложносочиненной. Она была густо замешана на боли, злобе и страхе. Странно, что Ноэль раньше этого не чувствовал, ведь он провел с Морисом бок о бок семь лет. И все это время тот вынашивал планы мести. И все же теперь Ноэль был сильнее, чем раньше. Гораздо сильнее.

– Ты не сможешь уничтожить меня, – сказал Ноэль чистую правду, глядя на плоское, невыразительное лицо Мориса. – У тебя не достанет силы и умения меня убить.

– Намекаешь, что ты всегда был в любимчиках у Грохана и старик тебя всему научил? – усмехнулся Морис. Голос его был тих, но он перекрывал шум сражения. – Ты всегда был выскочкой, Ноэль. Только о тебе и было слышно целыми днями, пока ты вел себя как полный идиот. Мне надоело слушать, каким ты будешь замечательным магом, какая в тебе сила и что даже сам господин Мортэ явился на тебя посмотреть! Да, ты на многое способен, я впечатлен. Тебе даже Дерхорт удалось себе подчинить! Ирония судьбы. Я бы все отдал, чтобы иметь возможность войти в замок, но меня он даже на порог не пустил. Но я всегда добиваюсь своего. Проклятая махина поплатилась за это сполна!

– Так это ты разрушил Дерхорт? – Ноэль невольно сжимал кулаки. Воспоминание о замке-демоне неожиданно отозвалось болью в груди, а перед глазами встала сожженная дотла печать-сердце.

– А ты думал, что и дальше будешь распоряжаться им как своей игрушкой! Это мое наследство! Я могу делать с ним что хочу! – взревел Морис.

– Ты ведешь себя как заигравшийся ребенок, – покачал головой Ноэль.

– Нет, Ноэль, – лицо Мориса вдруг стало спокойным, – я не ребенок. Я не толстенький, смешной Морис Кавилль, над которым можно издеваться сколько угодно. Во мне течет кровь Великого Тайфеля и Ровены Ригер. Я последний из достойных магов на этой земле, и им останусь. А вот тебе на ней не место, как и твоим дружкам, уничтожившим моего отца! Поэтому тебе придется уйти.

– Видишь ли, какая ирония. Со мной навеки сгинет и твой отец, – со злорадством ввернул Ноэль и только тут понял, видя, как вытягивается лицо Кавилля: – Ты не знал… Тебе удалось выследить Грохана, Ладвига, Сигварда и даже сына Астора Йохана, но ты так и не понял главного: что именно они сделали с твоим отцом и куда его запрятали…

Морис отступил на шаг назад и провел ладонью по лицу. Непрекращающееся сражение, которое шло совсем рядом, казалось, больше не трогает их и не задевает. Их словно накрыло стеклянным колпаком. Ноэль смотрел на Кавилля почти с жалостью. Его и было бы жалко, если бы он не причинил столько зла.

– Твой отец Тайфель Великий все это время был заперт в теле Ноэля Вернера или Ноэля Пибблса, точнее в моем теле, в то время как его душа находилась на хранении у Грохана, да только вот недавно душу вернули на ее законное место, так что…. Здравствуй, сынок!

К своему великому ужасу, Ноэль понял, что приветствие произнес уже не он.

Сознание Ноэля раздвоилось. Он чувствовал и понимал все, что с ним происходит, ощущал свое тело и даже его мысли никуда не делись. Вместе с тем осознавал присутствие другого человека. Чувствовал его холодную ярость, его бесконечную силу и слышал его мысли. И от этих мыслей его пробирало студёным ужасом. Он не знал, изменился ли физически, но отчетливо мог видеть страх на лице Кавилля, стоявшего прямо напротив него. Черная птица с криком спикировала и села на плечо. Ноэль вздрогнул, когда острые когти впились в его кожу. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать Морису, но произнес вовсе не то, что собирался. И голос был другим. Низкий, клокочущий от бешенства.

– Так ты возомнил себя последним из достойных магов, слизняк? – рокотнуло откуда-то из глубины души. – Ты решил, что можешь заменить меня, ведьмино отродье?

Ноэль против своей воли сделал шаг вперед, схватил Мориса за горло, да так, что ноги бывшего приятеля оторвались от земли.

– В этом мире есть один-единственный великий маг, щенок! – выплевывал Ноэль чужие слова в лицо побелевшего Кавилля. – И это я!

«Еще бы знать, кто Я?» – мысленно простонал Ноэль, пытаясь совладать с руками и разжать пальцы, которые смыкались все сильнее на шее Мориса, но все было бесполезно.

– Ты должен был помочь мне вернуться! Найти, где чертовы маги запрятали мою сущность, вернуть мне душу и возродить меня заново! А что сделал ты? Разрушил мое детище? Мой Дерхорт? Сжег печать-саламандру? Решил стать мной?

Ноэль тряхнул Мориса как следует, и из-под его пальцев стало быстро разрастаться чернильное пятно смертельного заклятья, поднимаясь вверх к лицу жертвы и спускаясь вниз к его сердцу.

– Ты даже не понял, что разгадка все эти годы была у тебя под носом, недоносок! Что и моя душа, и моя сущность были на расстоянии вытянутой руки от тебя, пока ты вынашивал планы мести и вычислял тех, кто был причастен к моему уничтожению. Ты не сделал ничего из того, что от тебя требовалось! Тебя ослепили мечты о моей славе и моем могуществе!

Кавилль захрипел и засучил ногами. Ноэль встряхнул его снова, с ужасом понимая, что тот вот-вот перестанет дышать, а темная сущность внутри него не унималась.

– Ты никогда не сможешь превзойти меня! Ты слишком слаб и жалок для этого! Ничто не сможет меня уничтожить! Уж точно не ты! – продолжало шипеть и пузыриться черной злобой у Ноэля в груди, как вдруг глаза Мориса, из которых почти ушла жизнь, опасно блеснули и уставились куда-то за плечо Ноэля.

– Я не смогу, так он сможет, – прохрипел Кавилль из последних сил. А Ноэль почувствовал холодок за спиной. Его рука наконец разжалась, и Морис плюхнулся к его ногам, хрипя и задыхаясь. Оборачиваться не было нужды. Ноэль и так прекрасно знал, кто стоит за его спиной.

– Здравствуй, Ноэль, – прозвучал неживой, механический голос прямо у него в голове. – И ты здравствуй, о Великий Тайфель.

Ноэль прекрасно понимал, что оборачиваться нельзя, но его корпус уже начал свое движение без его на то желания. То ли темный маг совершенно не опасался всевидящего взгляда господина Мортэ, то ли не боялся гибели, то ли имел что-то на уме.

– Господин Мортэ, – разомкнулись его губы в приветствии. – Похоже, я недооценил своего сына, раз уж он смог достигнуть с вами договоренности.

– Мне плевать на твоего сына, Тайфель, как и на тебя самого и на мальчишку, в теле которого ты прячешься. Я сторона беспристрастная и никому не помогаю.

– Для того, чтобы все разрушить, необязательно помогать, – прорвался наконец настоящий голос Ноэля, а тьма ненадолго притихла. – Для этого достаточно оставаться в стороне и наблюдать, как вокруг гибнут люди и маги, не так ли, господин Мортэ?

Темная фигура за его спиной качнулась.

– Ты не в том положении, чтобы перечить мне, Ноэль. Ты даже с собственным телом совладать не можешь. Всю жизнь живешь с подселенцем, который рано или поздно выдавит тебя окончательно и завладеет твоей сущностью полностью.

– Не бывать этому! – взорвался Ноэль. – Я во сто крат сильнее!

– Что дало тебе повод так думать? – снова ледяной колкий смех рассыпался внутри. – У тебя даже собственной души никогда не было.

– У него есть гораздо больше этого! – раздался совсем рядом голос Грохана.

– Учитель! – предостерег Ноэль, но Грохан и сам все прекрасно понимал. Он стоял рядом, но смотрел не на господина Мортэ, хотя обращался именно к нему. Он смотрел в глаза Ноэлю.

– У него есть доброе сердце. У него есть друзья. У него есть желание творить добро, а не разрушать все подряд. Его сила созидательная, и поэтому у него всегда будет прибывать. И если вы, господин Мортэ, не видите эту душу, то мне вас очень жаль. Потому что я ее вижу.

За спиной Ноэля воцарилась тишина, а сам он почувствовал такое облегчение, что едва не разрыдался, глядя в глаза Грохана. Но вдруг все снова поменялось.

– И все же двум сущностям не место в одном теле, – губы Ноэля разлепились помимо его воли, а корпус снова двинулся, разворачивая его на сто восемьдесят градусов. Грохан побледнел, а Ноэль, поняв, что именно задумал Тайфель, смог лишь коротко кивнуть учителю, предостерегая того от ненужных действий. Грохан замер и с недоверием уставился на бывшего ученика, а тот приложил все усилия, чтоб улыбнуться ему, и снова зашевелил губами, говоря уже непонятно чьим голосом неизвестно чьи слова. – Я правильно понимаю, господин Мортэ, что убить меня дважды у вас не выйдет? У меня тут небольшое раздвоение личности, и одному из нас придется исчезнуть навсегда. Так пусть останется сильнейший!

С этими словами Ноэль окончательно развернулся и застыл перед мрачной фигурой господина Мортэ, чье лицо, как обычно, было скрыто широкими полями шляпы. Он понимал, что сейчас, скорее всего, умрет, но это был единственный шанс и это, пожалуй, было то решение, которое они приняли с Тайфелем одновременно, и то, с которым были согласны оба.

– Что ж, будь по-вашему, – раздалось наконец, и голова господина Мортэ стала подниматься.

«Сейчас я исчезну, – как-то спокойно и отвлеченно подумал Ноэль. – Просто растворюсь, словно меня и не было никогда… Больше никогда не увижу герра Грохана, Фурлиха, Ладвига с Йоханом и Сигварда. Глупо все как-то… И все же интересно, какого цвета глаза у господина Мортэ и есть ли они вообще?». Ноэль храбро вскинул подбородок, посмотрел прямо в лицо своей смерти и замер.

Время шло. Ничего не происходило. Все так же шевелил волосы легкий ветер, а щеки горели. Нестерпимо чесалось за ухом и Ноэль привычным жестом вскинул руку. Господин Мортэ стоял совсем близко и смотрел на него в упор. Глаза у него были маленькие, словно у свиньи, близко посаженные, блекло-голубые и лишенные ресниц. Даже бледная складка губ и мрачный черный наряд ничего не меняли, ибо все лицо вкупе с глазами было абсолютно не страшным, а напротив, ничего, кроме смеха не вызывало. Нервы у Ноэля окончательно сдали. Внутри стало пусто и гулко, словно лопнул воздушный шар. И Ноэль вдруг расхохотался, складываясь пополам и тыкая пальцем в лицо господина Мортэ, не в силах сказать ни слова.

Господин Мортэ мрачно смотрел, как юный маг сотрясается во все новых приступах хохота, потом плюнул и развернулся на каблуках.

– Ты даже свою смерть превратил в цирк, клоун эдакий! – бросил он в сердцах, удаляясь, а Ноэль, как следует отсмеявшись, понял, что ноги его не держат. Он обессиленно опустился прямо на землю и замер, пораженный догадкой. Он был жив. Жив! И тьма в глубине его души молчала. Замолкла навсегда.

Еще не веря в происходящее, Ноэль повернулся обратно к тому месту, на котором стоял Морис, но там уже никого не было. Все что успел увидеть Ноэль – милого, пушистого, ловко удирающего белого кролика…