Тринадцатый ученик Дьявола

Глава Одиннадцатая, в которой Йохан решает докопаться до правды

– Ешь!

Мать поставила перед ним миску, от которой пахнуло наваристым мясным рагу и, обтерев передником ложку, положила ее рядом на стол, но Йохан слабо качнул головой. Последние несколько дней он провел в каком-то коконе, в который почти не долетали звуки, краски и свет. Он не мог плакать, потому что слезы не шли, и не мог думать ни о чем другом, как о том, что приключилось в деревне.

– Ты должен поесть, – снова вклинился в его мозг голос матери, но он лишь молча мотнул головой – горло словно пережали. Ни говорить, ни тем более есть он не то чтобы не хотел, а просто не мог. Мать присела рядом на скамью. Ее рука легла на его плечо, но легче не стало. Как не стало легче от слов, которые она произносила день за днем. Поскольку это была ложь: – В том, что случилось, нет твоей вины.

Он стряхнул ее ладонь и уставился перед собой.

– Ты не можешь нести ответственность за людскую жестокость, – продолжала мать, и Йохан впервые за несколько дней обрел голос.

– Я должен нести ответственность за свои поступки, – упрямо пробормотал он. Голос был сиплым. Он словно принадлежал другому человеку и выходил из горла с трудом. Так же трудно было свыкнуться с тем, что единственного друга больше нет и волшебство оборвалось.

– Должен был, – согласилась мать и устало опустила плечи. – Но мир таков, что такие, как Юрган, обречены. Ты же знаешь, что твой отец…

– Он мне не отец! – выкрикнул Йохан что было силы. Испуганная птица за окном вспорхнула от его крика и взмыла ввысь в темнеющее вечернее небо. – Это по его приказу истребляют колдунов! Да что там колдунов! Любого, кто делает что-то необычное! Во мне нет его крови! Я чувствую это!

– Тише, дорогой! – мать пугливо покосилась на дверь. – Он тебя услышит!

– Пусть слышит! – не сдавался Йохан. Он порывисто повернулся к матери и схватил ее за руки, заглядывая в глаза. Лицо его первый раз за несколько дней ожило. Щеки покрылись лихорадочным румянцем, глаза горели. – Расскажи мне! Почему ты никогда мне ничего не рассказываешь? Я хочу знать!

– Правда может убивать, Йохан, – покачала головой мать. – Чем меньше ты будешь знать, тем лучше…

– Лучше? – Йохан соскочил со скамьи и заметался по кухне. Потом остановился и указал пальцем в окно. То самое, через которое смотрел на полыхающий костер несколькими днями ранее. – По-твоему, так хорошо? Так правильно?

Мать смотрела на него, однако в глазах не было ни капли сомнения, когда она ответила. И ее голос не дрогнул:

– Я делаю то, что должна. Я защищаю тебя.

– Тогда я узнаю все сам! Без твоей помощи, – принял решение Йохан и перед тем, как выйти из кухни и захлопнуть дверь, добавил: – Но я все равно докопаюсь до правды!

***

– С тех пор как Тайфеля Великого инициировали, все пошло насмарку. Разве раньше колдовское отродье посмело бы нос казать на городской площади? – голос сэра Дидрика пилил уши Йохана не хуже тупой пилы, и деваться от него было некуда. Йохан старался не смотреть в сторону стола, где тот ужинал в компании двух мужчин, потому что понимал, стоит ему взглянуть на Дидрика, и ненависть затопит с головой. Руки дрожали от желания вцепиться этой мерзкой скотине в глотку и бить его башкой о каменный пол до тех пор, пока мозги не забрызгают все вокруг. Ему не надо было поднимать голову, чтобы увидеть, как кустистые серые брови сходятся в одну полоску, как деспот жует губы и дергает жилистой шеей. «Рано-рано-рано, – упрямо твердил Йохан про себя как скороговорку. – Ты ответишь-ответишь-ответишь за все!».

– Удалось найти дом этого мерзкого травника? – вывел его из оцепенения голос Дидрика.

– Увы, нет, ваша милость, – подобострастный голос начальника службы констеблей подрагивал от ужаса, ибо владелец округи был не тем человеком, которому можно было давать отрицательные ответы, когда требовался результат. Реакция не заставила себя ждать. Оглушительный грохот, с которым огромный кулак обрушился на стол, казалось, сотряс стены замка.

– Как это нет?! – зашипел Дидрик.

– Ваша милость, мы прочесали весь лес, но ничего не нашли, – зачастил проштрафившийся служитель правопорядка. – Налицо еще одно колдовство – все как один жители деревни показали дорогу и все в разные направления! Мой отряд трое суток петлял по лесу, но безрезультатно.

Воцарилась пауза. Даже стука приборов не было слышно. Йохан не выдержал и аккуратно высунулся из своего укрытия – глубокая ниша, в которой стояла статуя в древних доспехах, подходила для этого как нельзя лучше. Молчаливая тройка за столом выражала разные эмоции. Сэр Дидрик сжимал вилку в кулаке так, что казалось, вот-вот согнет ее. Он сверлил глазами красного от напряжения, обливающегося по́том начальника констеблей, который по виду был рад провалиться под землю. Единственный из присутствующих, кто сохранял невозмутимость, был странный господин, одетый во все черное. Присоединившись к компании ужинавших не более четверти часа назад, этот странный незнакомец не удосужился снять шляпу, которая теперь скрывала его бледное лицо в тени, или на худой конец отставить в сторону трость. Он не притронулся к еде и не произнес ни слова. Теперь его неподвижная фигура и кривящиеся в усмешке бескровные губы живописали, что ему абсолютно наплевать на мучения полицейского чина.

В этот момент дверь распахнулась и на пороге появилась мать с огромным блюдом, на котором исходила паром баранья нога. У Йохана привычно сжалось сердце при виде матери, которая, несмотря на статус леди Дидрик, на самом деле была в замке чем-то сродни кухарки.

При появлении жены Дидрик словно очнулся. Он с грохотом отбросил погнутую вилку в сторону и выцедил злобно начальнику констеблей:

– Семью этого мелкого колдунишки нужно найти и спалить в священном огне!

– Но, ваша милость! – вскинулось было должностное лицо, из багрового превращаясь в бледного так стремительно, но Йохан злорадно понадеялся, что того прямо на месте удар хватит.

– Вы хотите что-то сказать? – тон сэра Дидрика вдруг наполнился ледяной вежливостью, и это было намного страшнее, чем его неприкрытая злоба. Слова застряли в горле у посмевшего перечить ему мужчины. Он дернул на шее расшитый золотом воротник, но вместо ответа издал какой-то странный писклявый звук.

– Тогда выполняйте! – приказал Дидрик и, поймав быстрый изумленный взгляд, отчеканил: – Немедленно! Право ужинать со мной вы еще не заслужили!

Трясущийся начальник констеблей вскочил со своего места так стремительно, что опрокинул тяжелый дубовый стул, грохот от падения которого сотряс, казалось, весь замок. Топот его служебных сапог удалился вниз по лестнице, и все стихло. Мать бочком скрылась в боковой двери, как обычно стараясь не привлекать к себе внимания.

– Боже, какой ерундой мне приходится заниматься, – простонал сэр Дидрик, явно обращаясь к оставшемуся собеседнику, который так и не проронил ни слова. Йохан аккуратно высунулся из-за статуи и затаил дыхание. Сэр Дидрик сорвал с шеи белоснежную салфетку и, утерев рот от томатного соуса, раздраженно бросил ее прямо в блюдо перед собой. Йохану на секунду показалось, что Дидрик утер с губ настоящую кровь, как вампир, а впрочем, именно им он и был. Ногти Йохана вонзились в ладони, а в груди заклекотало от ярости.

– Вы не проронили и слова за весь обед, – тем временем продолжил Дидрик. Теперь в его голосе не было раздражения. Скорее подобострастие и изрядная толика страха. На господина в черном, в отличие от простоватого красномордого начальника констеблей, Дидрик кричать явно не собирался, а это значило, что за столом с ним восседал некто из тех немногих, кто превосходил его если не в богатстве, то в силе. – Какого вы обо всем этом мнения?

Господин в черном побарабанил по подлокотнику и, не поднимая головы, нехотя задвигал губами.

– Я в коей-то мере судья, а значит, лицо нейтральное, сэр Дидрик, – произнес он голосом, который шел не изо рта, а откуда-то из недр его тела. Йохан вздрогнул. Казалось, даже сэру Дидрику стало не по себе. – Мне как главе Инквизиции не пристало склоняться ни на сторону людей, ни на сторону магов. Я ни тот и ни другой…

– Конечно-конечно, – тут же согласился Дидрик, а впрочем, по его лицу было понятно, что такой ответ его категорически не устраивает.

– Да к тому же великого Тайфеля с нами нет, – добавил собеседник. – Вы не сильно преуспели в том, за что взялись…

– Господин Мортэ, – горячо воскликнул Дидрик, – вам прекрасно известно, сколько я делаю для того, чтобы обряд обратной инициации нашего великого господина стал возможен.

– Зачем вам его возвращение? – насмешливо качнул широкими полями шляпы тот, кого назвали господином Мортэ. – Колдунов да магов и так осталось раз-два и обчелся. Их выпускает одна-единственная школа в Вестафии. Тамошний ректор находит тех, в ком еще теплится магия, по всему свету и пытается разжечь этот огонь поярче, но, уверяю вас, его ученики не способны на многое. Хотя, должен признать, что в последнем потоке есть некто, кто наделен неординарными способностями. Этот мальчишка даже вынудил меня явиться к нему лично…

– Вот видите! – воскликнул нетерпеливо Дидрик. – Мы не можем допустить, чтобы маги и колдуны опять расползлись во все стороны! Взять для примера этого вашего мальчишку…

Господин Мортэ прервал его эмоциональную речь одним изящным движением. Он легко взмахнул рукой, и рот Дидрика сам захлопнулся, и тот остался сидеть, потрясенно хлопая глазами. Йохан чуть не завопил от восхищения. Сам-то он о таком и не мечтал. А голос, который разносился по зале вопреки тому, что мрачный гость не разжимал губ, тем временем продолжал звучать.

– Грохан – хранитель. Он один из величайших магов, оставшихся на земле, и знания его бесконечны. Он мне неподвластен, но он ученый и философ, чья голова забита странными идеями, а значит, не представляет опасности. Да к тому же вопрос с его школой решен. Больше он выпускать магов не будет.

– А как же этот ваш… талантливый мальчишка? – подал голос сэр Дидрик, вновь обретая способность говорить. – Вдруг этот Грохан сделает из него великого мага?

– После восхождения Тайфеля Великого Грохан поклялся не передавать ученикам знаний, способных изменить ход мироздания или хотя бы в малейшей степени навредить. Нужны очень веские причины для того, чтобы герр Грохан отступился от своих принципов. По счастью, мальчишка, наделенный такими выдающимися способностями, на деле является кем-то вроде шута на дешевой ярмарке. В жизни не видел более странного подростка. – Ненадолго воцарилось молчание, которое не решался прервать даже сэр Дидрик, но вскоре господин Мортэ вновь качнул полями шляпы и странный голос вновь поплыл под сводами замка. – Однако я отвлекся. Так какова ваша выгода в возвращении Тайфеля Великого?

Йохан высунулся из-за статуи сильнее, чтобы взглянуть на Дидрика. Вопрос о том, почему тот ненавидит магов, мучил его с самого детства, ибо не было в округе большего врага любому магическому проявлению, чем его так называемый отец. Причем магию тот умудрялся видеть во всем: в традиционных щедрованиях, когда дети ходили в день окончания жатвы по домам соседей с песнями и славили духов природы, чтобы в следующем году собрать урожай; в гуляниях у огромного костра, что разжигали последней зимней ночью, чтобы прогнать холод и призвать весну под всеобщее веселье; да что там! – даже в безобидных оберегах на счастье и здоровье, которые мастерил отец Юргана из разноцветных камушков, перышек и трав и раздавал детворе просто так, Дидрик видел угрозу. Стоило ему заметить такой на Йохане, как он самолично сорвал его с шеи и отправил амулет в камин, а Йохан полетел на пол от мощной затрещины и общение с Юргеном с той поры стало для него под запретом. Сэр Дидрик умудрился стереть все веселье из Уны. За этим зорко следили констебли инквизиции, которые были повсюду. А все, что позволялось людям, – это церковные обряды, смирение и послушание. И над всем этим черным траурным вороном возвышался сэр Дидрик в своем замке. И чем взрослее становился Йохан, тем чаще он задавался вопросом, отчего в хозяине этих земель столько ненависти к колдовскому.

Сэр Дидрик тем временем изменился в лице и отвел взгляд. Он достаточно долго смотрел в узкое стрельчатое окно, за которым незаметно сгустилась ночь, и обдумывал ответ. Хотя, вполне возможно, он с головой ушел в какие-то свои воспоминания. Где-то далеко в лесу завыл волк, и сэр Дидрик вздрогнул, приходя в себя.

– Это личное… – сказал он наконец. – От колдунов и магов одни неприятности и хаос. Как можно повелевать народом, если то и дело появляется какой-то выскочка, которому природа отвесила больше милости и который может щелчком пальцев перевернуть все к чертям? Колдовство необходимо выжигать священным огнем, но миру нужна твердая рука. Без Тайфеля все опять вернется на круги своя.

– Ну что ж, ваше рвение похвально, – спокойно, и даже равнодушно кивнул господин Мортэ. – Тем не менее, вы же понимаете, что это почти невозможно.

– Почти! – многозначительно поднял палец его собеседник. – Я проделал огромную работу, чтобы выяснить, в какого рода ловушку упрятал Великого Тайфеля конклав магов.

– Выяснили? – чуть качнул головой господин Мортэ. Сэр Дидрик помрачнел:

– Пока нет, но у меня много помощников. Слава богу, о возвращении великого Тайфеля радею не я один.

– Уверяю, если вы и выясните, где и как именно содержится то, что осталось от великого Тайфеля, это ничего не изменит. Обряд обратной инициации сложен и практически невыполним. А кроме того, бессмыслен без души самого Тайфеля. А куда она делась, никому не известно, – завершил речь господин Мортэ.

– Да, но душа не могла исчезнуть бесследно, – возразил Дидрик. – Я готов заплатить любые деньги за информацию о том, куда же могла подеваться душа Тайфеля.

Мортэ внезапно переложил трость из одной руки в другую. Потом потянулся к вазе с цветами, стоящей посреди стола, полной прекрасных кроваво-алых роз с тяжелыми бархатными лепестками. Взял одну наугад, и цветок, к ужасу Йохана, стал на глазах чернеть в ладони у странного темного господина. Еще секунда, и кучка невесомого тлена осыпалась на белоснежную скатерть. Сэр Дидрик смотрел на то, что осталось от растения, не пытаясь скрыть своего ужаса. А господин Мортэ как ни в чем не бывало вернул трость в правую руку.

– Тут вы правы. Души не исчезают бесследно, несмотря на то, что все живое можно стереть с лица земли. Даже самого могущественного мага, – он стряхнул тлен, оставшийся от розы, и брезгливо вытер пальцы о скатерть. Сэр Дидрик шумно сглотнул и передернул плечами, глядя на эту демонстрацию скоротечности живого процесса. На всякий случай он незаметно отодвинулся подальше от господина Мортэ. Йохан же в своем укрытии почувствовал, что его сковывает ледяной волной ужаса. До сей поры ему ни разу не приходилось видеть что-то подобное. То, что показывал ему Юрган, и магией-то назвать было нельзя. Это скорее было врачевательство, основанное на подсознательном знании и уважении духов леса, и оно не выходило за рамки обычных людских действий, разве что было омыто каким-то тёплым светом. При мысли о Юргане Йохану привычно перехватило горло и на глазах вскипели злые, жгучие слезы. От человека, что находился в десятке метров от него, дохнуло могильным холодом того, кто способен забирать жизнь одним прикосновением.

– Зачем вообще нужна душа? – пробормотал сэр Дидрик ежась, будто продрог до костей, и с тоской глядя на пылающий камин. В зале на самом деле становилось смертельно холодно.

– Таким, как вы, она не нужна точно, – господин Мортэ издал звук, который в данном случае мог обозначать смех, но на смех похож не был вовсе. У Йохана от этого звука волосы на загривке встали дыбом. – Но вот ведь загвоздка – без этой нелепой маленькой детали никуда… Если бы Великий Тайфель был осторожнее в свое время и придавал больше значения мелочам, все сложилось бы по-другому.

– Разве душу великого Тайфеля не похитили? – клацнул зубами сэр Дидрик. Из его рта вырвалось облачко пара. Становилось нестерпимо холодно. Йохан и сам уже не чувствовал ног. Сюртук на нем был тонок, а температура стремительно падала.

– Душу нельзя украсть или отнять. Душа Тайфеля могла пропасть в одном случае – если только он сам пожелал с ней расстаться. Кто-то или что-то заставило Тайфеля. Но пока вы не найдете ее, все ваши старания бессмысленны, – господин Мортэ снова качнул полями шляпы, и на секунду Йохану показалось, что лица у господина Мортэ нет в помине. – Ищите…

Йохан постарался обхватить себя за плечи, чтобы хоть как-то согреться, но случайно задел одетую в доспехи статую, за которой прятался весь вечер. Тяжелая стальная перчатка громыхнула, и в следующее мгновение с диким грохотом повалилась на пол. От лязганья металла по каменным плитам у Йохана заложило уши, а уже в следующий миг ужас разоблачения сковал все его тело, однако выбора не было. Йохан выскочил из своего укрытия и сделал единственное, что мог в этой ситуации, – бросился бежать что есть духу. Нужно было во что бы то ни стало найти родителей Юргана и предупредить их об опасности.