Товарищ "Чума"#11

Глава 23

Голодные боги? Это что еще за хрень? Но вслух я не стал спрашивать, а Каин не стал объяснять дальше, только жестом велел двигаться тише и осторожнее. Штольня вывела нас к огромному подземному провалу. Моста через него не было, лишь несколько мокрых и скользких каменных глыб, выдающихся далеко вперед и образующих весьма ненадёжный путь через чёрную бездонную пропасть.

Из разлома поднимался тягучий и сладковато-приторный трупный запах. Смрад был настолько густым, что его почти можно было почувствовать на языке. А ещё там были слышны какие-то настораживающие звуки. Не скрежет и не рык, а тихое, мерзкое чавканье, доносящееся из тьмы внизу.

— Старайтесь не думать ни о чём, — прошептал Каин, ступая на первую глыбу. — Особенно о еде…

Мы двинулись за ним, перепрыгивая с камня на камень. Я старался дышать ртом, чтобы не чувствовать этой мерзкой вони, но даже так она вызывала тошноту. Камень под ногами крошился, и маленькие обломки с тихим свистом падали в бездну. Но, к счастью, никакой реакции снизу пока не вызывали.

Белиал шёл последним. Я рискнул и мельком оглянулся на него. Демон не прыгал, а словно стелился над камнями, его ступни едва касались скользкой поверхности. На его лице застыло не отвращение, а скорее «профессиональное» любопытство. Ведь языческие боги — потенциальные кандидаты в демоны Ада. Он прислушивался к чавканью, и в его глазах вспыхивали крошечные огоньки азарта.

Мы были уже почти на середине пути, когда из бездны донёсся новый звук — мягкий, влажный шлёпок, будто шмякнули об пол огромной и не отжатой половой тряпкой. И тут я совершил ошибку: запрыгивая на следующую глыбу, я поскользнулся и вскрикнул, пытаясь удержать равновесие.

Звук был совсем негромким, но в гробовой тишине он прозвучал как оглушительный удар гонга. На мгновение всё замерло. Даже чавканье прекратилось. А затем из тьмы снизу на нас уставились десятки светящихся глаз, которые мерцали диким первобытным голодом.

— Бежим! — уже не таясь, крикнул Каин, и в его голосе послышалась тревога.

И мы вновь помчались, уже не скрываясь. Камни под ногами скользили, так и норовя скинуть в пропасть. За спиной послышалось шлёпанье и шорох — что-то огромное и быстрое начало карабкаться по стене разлома, устремляясь к нам.

Я наступил на последний камень — дальше дороги не было, оставалось метра три свободного пространства. Я оттолкнулся и прыгнул на противоположный край пропасти, кувыркнулся и вскочил. Каин уже ждал меня, перебравшись первым. Белиал, отстав на шаг, обернулся к надвигающейся на него твари из бездны.

Я увидел лишь гигантскую, лишённую формы массу плоти, усыпанную глазами и ртами, из которых капала липкая слизь. И эта масса должна была вот-вот поглотить демона. Но демон не испугался, да он даже магию применять не стал. Вместо этого он странно расслабился, посмотрел на существо и… улыбнулся.

Он прошептал что-то на языке, который заставил тварь содрогнуться. Это не было заклинанием, это было нечто иное. Древнее. Имя. Или проклятие. Чудовище замерло. Его глаза расширились от внезапного, животного ужаса. Я отчетливо его почувствовал. Оно испустило тихий булькающий стон и рухнуло обратно в бездну, исчезнув в темноте.

Белиал легко перепрыгнул провал и подошёл к нам с Каином.

— Голодные боги, говоришь? — усмехнулся он, пожимая плечами. — Убожество и детский сад! У нас в Аду найдутся твари постарше и погрозней.

Каин смерил его тяжёлым взглядом, но ничего не сказал. Относительная тишина, воцарившаяся после падения чудовища, казалась оглушительной. Лишь тихое, мерзкое чавканье, теперь доносившееся уже откуда-то издалека, напоминало о том, что бездна не пустует.

Каин ещё мгновение смотрел в чёрную пустоту разлома, словно проверяя, не вернётся ли его древний обитатель. Но, нет — старый и одряхлевший божок больше не казал носа.

Упырь резко развернулся и вошел в грубую каменную арку, за которой начинался узкий, вырубленный в скале коридор. Мы последовали за ним, радуясь тому, что под ногами снова был твёрдый камень. Воздух здесь был другим: тяжёлым, затхлым и пыльным, но хотя бы лишённым того сладкого трупного смрада. Я глубоко вдохнул, стараясь прочистить лёгкие и подавить всё еще не отпускающую тошноту.

Коридор был низким, заставляя не только рослого Белиала, но и нас с Каином слегка сутулиться. Теперь ход вёл вверх, я надеялся, что к замку ведьмы. Бродить в темноте мне больше не хотелось. Стены быстро сменились с природной скалы на грубо отёсанные, а затем и на аккуратно сложенные каменные блоки. Но это всё еще были следы исчезнувшей «цивилизации».

Мы шли еще несколько минут, пока коридор не уперся в развилку. Два идентичных прохода расходились в разные стороны. От левого тянуло ледяным сквозняком и пахло сыростью. Из правого же, наоборот веяло лёгким теплом и смрадом разложения. Как такое могло быть в заброшенных тысячи лет назад катакомбах, я не понимал.

Каин закрыл глаза, вдыхая воздух, словно профессиональный сомелье, дегустирующий дорогое вино. Он ловил нюансы, не доступные нам с Белиалом. Хотя, отсутствием обоняния ни я, ни демон, не страдали. Упырь открыл глаза и указал на левый, холодный проход.

— Сюда. Я чувствую запах этой суки. Пусть слабый, но мы на верном пути.

Мы двинулись по левому туннелю. Через некоторое время он вывел нас в просторное круглое помещение. Здесь был гигантский колодец. Широкая каменная штольня уходила вниз, в невидимую глубину, откуда и дул леденящий ветер. Посередине колодца в воздухе висела, покачиваясь, массивная железная клеть, подвешенная на толстой ржавой цепи, уходящей в темноту под потолком. Внутри клети валялись разрозненные человеческие кости.

Белиал приблизился к краю колодца и заглянул вниз.

— Глубоко, — сообщил он через мгновение.

— Нам туда не нужно, — качнул головой упырь, заходя в очередной «коридор».

Коридор сделал резкий поворот и упёрся в небольшую лестницу, ведущую в никуда. Вернее, проход наверх был забит старой каменной кладкой, явно более поздней, чем сами катакомбы. И куда более грубой на вид.

Но оттуда, через многочисленные (но незаметные простому взгляду) щели и трещины в кладке, щекоча ноздри, пробивался новый букет запахов: старого вина, дубовых бочек, каких-то сушёные трав, и горько-сладковатый «лекарственный» аромат, который я не мог опознать.

Каин жестом велел замолчать и прислушался, приложив ухо к каменному препятствию. Тишина по «ту сторону» была абсолютной. Он мотнул головой, давая понять, что опасности нет и упёрся «горбом» в грубую кладку, согнув ноги. Затем с натугой и треском, который казался оглушительно громким после недавней тишины подземелья, выдавил несколько камней.

— Похоже, кладовая, — констатировал Каин, сунув в пролом голову. — Нам это подходит!

Он навалился руками на перекрытие, и еще несколько камней вывалились из негодной кладки, с шумом поскакав вниз по лестнице. Теперь пролом был достаточен, и мы по очереди протиснулись в обширное складское помещение, находящееся выше «этажом».

Пролом в полу этой кладовки, через который мы вышли, оказался расположен в самом грязном и пыльном углу, в который, похоже, давно не заходили. Иначе, в подземелье давным-давно кто-нибудь бы провалился — кладка уже была совершенно никакая.

Воздух в этом помещении был намного суше, чем в древнем тоннеле и наполнен мириадами терпких и резких ароматов. Я огляделся: массивные полки, заставленные всевозможными склянками, банками и мешочками-кулёчками, уходили ввысь, в темноту.

На столах лежали связки сушёных трав, свитки пергамента и странные металлические инструменты, напоминающие то ли хирургические, то ли пыточные. В углу стояли большие керамические сосуды, запечатанные воском, от которых исходил тот самый лекарственно-сладкий запах.

Мы разошлись по периметру. Я скользил взглядом по банкам с отвратительным содержимым: плавающие глаза, когти, странные заспиртованные органы, происхождение которых лучше было бы не угадывать. Белиал же, напротив, снова выглядел заинтересованным исследователем. Он взял с полки маленькую чёрную свечу, понюхал её и с лёгкой усмешкой положил на место.

— Некромантия… — прокомментировал он. — Милое увлечение. Не знал, что моя бывшая подопечная практиковала именно этот раздел чернокнижия.

Мы замерли, вглядываясь в призрачные очертания этого странного места. Воздух, густой и тяжелый, был коктейлем из пыли веков, травяной горечи и того самого сладковато-приторного запаха, от которого слезилось в горле.

— Некромантия… — повторил я его слова, и они повисли в тишине, обрастая новыми, пугающими смыслами. — Милое увлечение, говоришь? По-моему, тут пахнет чем-то похуже — связью с эмиссаром Хаоса, если ты не забыл!

Белиал лишь усмехнулся, проводя пальцем по пыльной столешнице и изучая получившийся узор.

— Забудешь тут…- Демон бросил взгляд на банку с мутной жидкостью, где плавало нечто, отдаленно напоминающее недоразвитый уродливый зародыш. — Я тоже хорош — слишком доверял этой стерве.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Эта комната была не винным погребом, и отнюдь не складом или кладовкой, забитой ненужным барахлом — она была самой настоящей магической лабораторией. Мастерской. Местом, где наша грёбаная ведьма творила нечто, от чего кровь стыла в жилах.

Конечно, она была ужасно отсталой и архаичной — с продвинутой алхимической лабораторией моего мертвого дедули и рядом не стояла. Но всё-таки это была лаброратория! Я огляделся повнимательнее, используя весь свой «инструментарий» от магического зрения, до зачатков предвидения.

Да, так и есть, повсюду — на стенах и потолке виднелось такое дикое количество охранных символов, что и представить себе трудно. Похоже, ведьма весьма дорожила своей лабораторией, раз вбухала в её магическую защиту целую прорву сил.

Пол и потолок просто переливались от обилия магических конструктов, а вот пол оказался совершенно незащищенным, словно ведьма про него совсем позабыла. Я еще раз пробежал глазами по каменному полу лаборатории. А ведь он везде, кроме нашего угла, представлял собой сплошной гранитный монолит. Да в этом углу камни были расположены так удачно, что тоже создавали видимость единой монолитной скалы, что на деле оказалось совсем не так.

Белиал подошел к одному из столов, заставленному хирургическими инструментами. Он взял длинный зонд с зазубренным наконечником, повертел его в руках и с легкой брезгливостью отставил в сторону.

Каин, тем временем, не обращал на нас внимания. Он, как гончая, вышедшая на след, методично и безмолвно двигался вдоль полок, его бледные пальцы скользили по краям сосудов, сметая вековую пыль. Он замер у большого керамического кувшина, запечатанного черным воском с оттиском в виде стилизованной «Звезды Хаоса», представляющий собой восемь стрел, расположенных радиально вокруг центра.

— Я так и знал… — тихо произнес он, и в его голосе впервые зазвучало нечто кроме привычной усталой ярости. Что-то вроде жадного предвкушения. — Этот «фиал» — её страховка! Вот почему она так легко отдала свою душу Рааву!

Упырь не стал церемониться. Его пальцы, твердые как сталь, впились в восковую печать и с хрустом сорвали её. Воздух над горлышком кувшина задрожал, и тот самый горько-сладкий запах ударил в нос с такой силой, что у меня закружилась голова. Он был густым, почти осязаемым, словно пыльца какого-то адского цветка.

Каин засунул руку внутрь и извлек нечто, от чего у меня кровь натурально застыла в жилах. Это было сердце. Маленькое, сморщенное, почерневшее, будто обугленнное, и оплетенное тончайшими серебряными нитями, образующими сложную узорчатую сетку.

Но самое жуткое было в том, что оно продолжало пульсировать. Медленно, лениво, с мерзким чавкающим звуком, словно крупная свиноматка пожирала помои из лохани. Каждый толчок сморщенного оргна заставлял серебряные нити слабо светиться тусклым светом. Сердце «жило», даже будучи отделено от организма-носителя.

— Что… что это? — выдохнул я, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

— Это её собственный «якорь», — без эмоций ответил Белиал, подходя ближе. Его насмешливость куда-то испарилась, взгляд стал холодным и аналитическим.

— Но… Ведь её душа — якорь для Хаоса… Или я что-то неправильно понял? — спросил я демона.

— Всё ты правильно понял, ведьмак. Да, она, вроде бы, и отдала свою душу Хаосу. Но она не отдалась ему целиком, как это можно было подумать. Она оставила для себя лазейку: вырезала сердце, заключила его в этот сосуд и припрятала. Пока этот «залог» цел, её душа не принадлежит Хаосу полностью, а значит, её нельзя окончательно поглотить или уничтожить. Она сохраняет связь с нашим миром. Хитроумная сука!

Каин сжал в руке пульсирующий черный комок. На его лице играла улыбка, от которой стало бы плохо даже самому отъявленному негодяю.

— Хитроумная? — прошипел упырь. — Два раза «да»! Она оставила лазейку, Раав может и не добрался до этой части её сущности… Но я-то уже добрался! Вот теперь мы, наконец, можем побеседовать с ней на равных!

— Согласен! — поддержал Каина демон. — Пора поговорить с этой неблагодарной стервой!

Каин придавил в кулаке свою жуткую добычу, и в тот же миг воздух в кладовой сгустился, стал вязким и тяжелым. Пыль, оставшаяся от выбитых камней, завихрилась, закручиваясь в миниатюрные смерчи на полу. Тени на стенах ожили и потянулись к центру комнаты, сплетаясь в высокую, тонкую и изящную фигуру.

— Ага! Кажется, Изабель почуяла неладное, — довольно бросил Белиал, а его демоническая сущность уже просвечивала сквозь человеческую оболочку, наполняя воздух запахом гари и серы.

Из теней материализовалась красивая женщина. Вернее, её подобие — полупрозрачный, мерцающий фантом. Черты Верховной ведьмы были искажены гримасой чистейшей, животной ярости, но в глазах, горящих как раскаленные угли, плескался настоящий и непритворный страх — она явно переживала за своё «черное» сердце.

— КАИН!!! — Её голос, визгливый и режущий, болезненно ввинтился мне в уши. — Не смей! Это моё!

— Уже нет, Изабель, — спокойно, почти ласково ответил упырь, — теперь оно моё!

Он медленно сжимал и разжимал пальцы, надавливая на сердце, а затем приотпуская его — словно кот, играющий с мышью. И с каждым движением призрачный фантом дёргался и мерцал сильнее. Наконец ведьма не выдержала, завизжала так, что у меня зазвенело в ушах, и бросилась на упыря.

Что она хотела этим доказать или сделать — не знаю, ведь физически она находилась совсем в другом месте замка, наверное, в личных покоях. Здесь была лишь её невещественная проекция, типа голограммы. Наверное, это нервишки взыграли.

В общем, призрак метнулся к Каину, но стоящий немного в стороне Белиал, которого она до сих пор не заметила, метнул ей в грудь сгусток багровой энергии. Призрак отшатнулся, его форма расплылась, но не исчезла окончательно. Ведьма застыла на месте, словно её настигло обездвиживающее заклинание.

По звериному оскалу и эмоциям, исказившим её прекрасное личико, я понял, что это действительно так. Демон, используя связь фантома с настоящим телом, сумел его парализовать. После этого он неторопливо обошел замерший призрак и остановился напротив ведьмы. Глаза в глаза.

— Господин… — ошеломлённо прошептала Изабель, глазки которой «забегали». Видимо парализующее заклинание не коснулось речи, зрения и слуха.

— Какой я тебе теперь господин? — ядовито прошелестел Белиал, формы которого тоже «поплыли», демонстрируя его демоническую сущность. — Ты предала меня… Предала Люцифера… Предала Ад, продавшись демону Хаоса… Но… и его ты тоже решила провести вокруг пальца… Ты знаешь, а я совсем не удивлён, что сам вырастил такую вероломную суку. Ты по праву была лучшей моей ученицей.

— Благодарю за комплимент, Учитель, — её голос стал шелковистым и ядовитым, несмотря на паралич. — Я училась у лучшего. Но вы, как всегда, недооцениваете меня. Вы думаете, я стала бы рисковать всем, не подготовив отступление?

Её взгляд, полный ненависти, скользнул с лица Белиала на сжатый кулак Каина.

— Это сердце… оно не настоящее! — Изабель победно расхохоталась. — Живая, идеальная копия, на создание которой я потратила годы. Настоящее же спрятано там, куда вы никогда не сунетесь, — она попыталась улыбнуться, и это получилось ужасающе. — Ты сжимаешь в руке красивый бутафорский муляж, упырь.

Каин замер. Улыбка сползла с его лица, сменившись ледяной маской. Он снова сжал комок в ладони, вглядываясь в него, ища обман. Ведьма продолжала издевательски смеяться.

— Не слушай её! — неожиданно рыкнул демон. — Она тянет время!

Фантом Изабель вздрогнул, но на ее лице сияла торжествующая и безумная усмешка. И в этот миг стены лаборатории задрожали. Глухой чудовищный грохот, всколыхнул древний фундамент замка и эхом прокатился по каменным коридорам. Пол под ногами завибрировал, а с потолка посыпалась пыль, целые куски штукатурки и мелкие камешки

Белиал рывком повернулся к двери, которая ходила ходуном.

— Что это? — Его голос потерял былые следы язвительности, теперь в нем звучала тревога.

Изабель, все еще парализованная заклинанием, смотрела на них с победной усмешкой:

— Если думаете, что я не подстраховалась и на этот счёт — мне вас жаль!

— Что ты натворила, дура? — Белиал отвел взгляд от дверей и впился в глаза своей бывшей служанки. — Кого еще ты разбудила?

Улыбка Изабель стала ещё шире, ещё безумнее, растягивая её парализованное лицо в уродливой гримасе.

— Того, кто сотрет вас в порошок! — прошипела она. — Страж, данный мне Хаосом!

Массивная дубовая дверь, запертая и защищённая десятками заклятий, неожиданно разлетелась острой щепой. По твёрдому каменному полу поползла паутина трещин. Белиал отступил на шаг, перекидываясь в боевую демоническую форму.

А в дверном проёме, полностью заполняя его собой от косяка до косяка, нарисовалась темная фигура. Её очертания плясали и двоились, но сквозь пыль и дым я смог разглядеть два гигантских глаза, горящих зелёным огнём и огромный раздвоенный язык.

Раздался дикий рёв, от которого кровь застыла в жилах, а сознание попыталось спрятаться в самом дальнем и тёмном уголке черепа. От этого могучего рыка снесло в сторону и дым, и пыль, а мы смогли рассмотреть, что же за существо пыталось вломиться в подземную лабораторию ведьмы в погоне за нашими тушками.