Товарищ "Чума"#11

Глава 21

— А что, если я откажусь? — вдруг спросил Фолкнер, останавливаясь у трапа. Его голос звучал глухо, почти без надежды. — Мне ведь всё равно никто не поверит. Меня сочтут сумасшедшим…

Один из мертвецов — помощник Черномора, встретивший нас у трапа, улыбнулся намного шире, чем следовало бы живому человеку.

— Тогда, герр капитан, — прохрипел он, — вам придётся остаться с нами. Навсегда. Но уже простым матросом. Только вам еще будет нужно умереть…

Фолкнер резко выпрямился, и в его глазах мелькнул какой-то безумный огонёк. Но лишь на мгновение. Он взглянул на полуразложившихся живых мертвецов, на скелетов, сжимающих в руках ржавые кинжалы и сабли, на тени, ползущие по стенам трюма… и сдался окончательно.

— Поверьте, герр Фолкнер, — душевно произнёс я, — даже в психушке вам будет намного комфортнее и безопаснее, чем на этом корабле. И мой вам совет: не надо больше воевать!

— Я всё понял, — прошептал он, судорожно сглотнув.

— Только не забудьте передать всё, что я просил, своему командованию, — напомнил я. — Иначе, эти ребятки найдут вас где угодно! Даже из-под земли выкопают!

Свежий морской ветер ворвался в открытый люк, завывая, как голодный зверь. Фолкнер съёжился, но шагнул к свету. Пока он поднимался по скрипучим ступеням, команда провожала немца голодными взглядами. Поднявшись, Фолкнер шаркнул о скользкие доски палубы, морщась от едкого запаха разложения, который висел в воздухе. Всё-таки корабль мертвецов пах, отнюдь, не розами.

Немец подошел к борту — ветер рвал его мокрую форму, а солёные брызги хлестали в лицо. Но он был этому несказанно рад. Мы стояли напротив небольшого каменистого пляжа, недалеко от Феодосии — базы 30-й флотилии подводных лодок на черноморском побережье.

Густой туман окутывал наш корабль, делая его очертания размытыми и призрачными. С берега его совершенно невозможно было разглядеть. Черномор издал тихий свист — и из воды вдруг вынырнула небольшая и сплошь обросшая ракушками лодка. Немец вздрогнул от её неожиданного появления и отшатнулся.

— Не волнуйтесь, герр Фолкнер, это просто ваш транспорт, — сказал я, подталкивая немца к краю судна, где всё ещё болталась верёвочная лестница. — Он доставит вас к берегу в целости и сохранности.

— Ему даже грести не придётся! — неожиданно хохотнул подошедший сзади Черномор.

Фолкнер нервно оглянулся в очередной раз и втянул голову в плечи.

— Садись, не задерживай! — процедил Черномор, и в его голосе прозвучала насмешка, смешанная с угрозой.

Фолкнер в последний раз окинул взглядом корабль мертвецов. Тени шевелились в трюме, скелеты перешептывались, а помощник Черномора, все так же неестественно улыбаясь, махал ему на прощание. Он глубоко вдохнул и полез на шаткую лестницу. Когда его ступня коснулась дна лодки, та дрогнула, словно живое существо, а вода вокруг забурлила.

— Эй! Что это? — сипло крикнул Фолкнер, но его испуганный голос потонул в шуме волн.

Лодка резко рванула вперед, и он с размаху шлепнулся на задницу, едва вообще удержавшись в лодке, судорожно вцепившись в скользкие борта. Берег стремительно приближался, но Фолкнеру казалось, что расстояние не сокращается. Наконец, лодка буквально врезалась в берег, а из нее выпал трясущийся то ли от страха, то ли от холода, мокрый и совершенно седой капитан. Он лежал на песке, хватая ртом воздух, а перед его закрытыми глазами до сих пор стояли мертвецы, с косами наперевес…

Мы же, стоя на качающемся капитанском мостике понаблюдали за высадкой фрица на берег и забыли о нём навсегда. Слишком жалкая величина, чтобы тратить на него дополнительное время. Сами же мы решили идти на корабле до оккупированной немцами Одессы.

От неё до Вернигероде, где находился замок Верховной ведьмы европейского ковена, было порядка двух тысяч километров. Но идти на Нагльфаре из Чёрного моря в Северное, тоже не вариант. А учитывая имеющееся у меня слово лешего, открывающее чудесную тропинку, мы должны добраться до места в течении суток. И куда большие расстояния приходилось пересекать подобным образом.

Так что вскоре я, Каин и Белиал сошли на пустынный берег неподалёку от будущего города-героя. Песок под ногами был теплым — словно впитал в себя последние солнечные деньки «бабьего лета», задержавшегося на этом благословенном черноморском побережье. Он словно дышал этим уходящим теплом, щедро одаряя всех, кто ступал на его золотую поверхность.

Ветер, ещё минуту назад злобно воющий над морем, здесь стал ласковым и приятным. Так и хотелось напрочь позабыть про все проблемы и поваляться на нем до самого вечера, бездумно пялясь в высокое и чистое голубое небо. Нагльфар, тем временем, растворился в тумане. Но я знал, что теперь фрицы будут добычей для Черномора, и вскоре не высунут и носа из своих мест дислокации.

Мы оставили приветливый берег позади и двинулись через холмы, поросшие уже сухой и шуршащей травой. Даже здесь, на тёплых черноморских берегах осень чувствовала себя полновластной хозяйкой. Вдали чернела полоска леса — там-то я и собирался открыть чудесную тропу.

— Слово лешего работает только в лесу, — пояснил я Каину и Белиалу, шагая впереди. — Без деревьев — не будет никакой магии лесного хозяина.

Белиал хмыкнул:

— Это мне напоминает Харона — тот тоже не может без своего болота.

А Каин лишь молча кивнул головой — похоже, знал о свойствах чудесной тропы. Когда мы вошли под сень деревьев, воздух сразу стал гуще, тяжелее. Ветви сплетались над головами, почти не пропуская света — листопад здесь еще не наступил, а земля утопала в мху и гниющих листьях.

— Только есть одна проблема… — Я решил предупредить своих временных соратников. — У меня есть два варианта волшебной лесной тропы — обычная и… так скажем, немного доработанная…

— И в чём разница? — уточнил Каин.

— Обычная тропа, скажем так, она почти безопасна, но намного «медленнее», чем доработанная…

— Насколько медленнее? — тут же задал следующий вопрос Каин. — Насколько быстрой является обычная тропа, я себе представляю. А вот что значит «доработанная»? И как вообще можно «доработать» природную магию леших?

— А кто установил, что она — «природная»? — усмехнулся я. — Но, вы уж меня извините, ребятки, свои «ноу-хау» я не раскрою никому! — Отрубил я всевозможные поползновения спутников (прямо-таки скажу — ненадежных, ведь мы лишь временно вместе) разузнать мои секреты.

— А какая еще может быть магия у леших? — Каин натурально изумился, да и Белиал выглядел не лучше.

Да, похоже, ребятки погрязли в костности и невежестве. Они никак не развиваются в плане магических разработок. Пользуются тем, чем Бог послал еще при сотворении мира. А придумать самому что-то новенькое — ума не хватает, либо воображения.

Мы же с Глашей буквально за неделю разработали её универсальное целительское заклинание, а потом они с дедулей буквально за несколько дней еще пару новшеств внедрили. Да каких! Эти деятели всё время сидели на жопе ровно, пользуясь тем, что имели.

Если у нас всё получится, и мир удастся отстоять, победив демона Хаоса, думаю, что дни всех этих «владык» и «властелинов» будут сочтены. Моя задумка — создание настоящего магического НИИ в Пескоройке, заткнёт всех за пояс. И я в этом уверен на все сто процентов. Но сейчас нужно было решать самую насущную задачу — заземлить грёбаного демона, а всё остальное — потом!

— Так что там с твоей доработанной тропой? — догадавшись, что ни на какие другие вопросы я отвечать не буду, Каин вернулся к предыдущей теме.

— Доработанная тропа — в разы быстрее, но она опасна… Там водятся такие твари, о которых я даже не подозревал.

— Ну, это дело поправимое, — оскалился упырь, — мы сами, те еще твари! Так что давай — открывай свою, доработанную.

— Хорошо! — Я прижал руку к стволу самого древнего дуба, что стоял, будто страж, у входа в чащу, и «прошептал» слово, подаренное мне дедкой Большаком, присовокупив к нему разработанный дедулей конструкт.

Земля под ногами дрогнула. Деревья разошлись в стороны, обнажив узкую тропу, которая уходила вглубь леса. Воздух над ней колыхался, как над раскаленным песком. Я первым ступил на тропу. Белиал и Каин, последовали за мной.

Тропинка не вела прямо — она петляла, сворачивала в немыслимые стороны, будто играла с нами. Лес вокруг то густел, то редел, показывая то поляны с незнакомыми цветами, то овраги, где шептались невидимые существа. Временами казалось, что сами деревья шагают бок о бок с нами по обочине.

Временами между стволами мелькали тени — то ли люди, то ли звери, то ли это просто была игра света. Но они (кто бы это ни был) не приближались. Лишь когда мы вступили в особенно густую часть леса, тропа внезапно сузилась до такой степени, что приходилось идти гуськом, едва не задевая плечами шершавые стволы деревьев.

Воздух стал совсем тяжёлым, пропитанным запахом прелой листвы и чего-то металлического, похожего на кровь. Каин нервно ощерил клыки, а Белиал провёл пальцами по короткому клинку, который выудил со слова, и на котором плясали алые руны.

На мгновение черты демона поплыли, открывая нам с Каином его истинный демонический облик — уродливой крылатой машины для убийства, снабженной полным набором клыков, рогов и когтей. Но это продлилось буквально мгновение — его огромные кожистые крылья просто-напросто не помещались на тропе.

— Кажется, приплыли… — пробормотал я, чувствуя, как по окружающему лесу пошла волна какой-то «левой» активности.

И тут же из чащи хлынули «они». Сперва это было лишь шевеления в кронах. Потом — появились тонкие и слишком длинные конечности, которыми они цеплялись за стволы деревьев. Твари сползали сверху, бесшумные, как пауки, но куда более жуткие: существа с кожей цвета запёкшейся грязи, с безглазыми, сплошь зубастыми мордами, и брюхами, раздутыми, словно у жаб, надутых сквозь соломинку.

Первая атака была молниеносной. Один из уродцев прыгнул с ветки прямо на меня, пытаясь зацепиться за лицо своими костлявыми лапами. Я едва успел отклониться в сторону, ощутив, как тонкие коготки скользнули по щеке, оставляя саднящие полосы. Раздался первый гортанный визг — это Белиал ловко вонзил клинок в брюхо твари.

Её тело вспучилось и лопнуло, брызнув во все стороны чёрной вонючей слизью. Нас обдало миазмами давно не чищенного общественного туалета. Второй твари, напавшей на него, Белиал аккуратно и с «аппетитным» хрустом свернул шею. Еще подобной оплошности он старался не допустить.

Каин дрался с завидным проворством — он тоже старался не разрывать уродцев на куски, а «выпивать» их досуха. С каждым глотком крови неведомых существ его тело покрывалось тёмными узорами, а глаза горели, как угли. Но тварей было много, и они всё прибывали. Они лезли из-под корней, сыпались с ветвей, их тонкие пальцы хватали за ноги, пытаясь утащить в чащу.

Но пока мои соратники крошили эту погань, я сотворил простенький конструкт, который щедро наполнил силой. Мои меридианы после всех приключений на том и на этом свете основательно укрепились, практически полностью восстановившись. Во время прощания с Черномором карлик, не скупясь, щедро перегнал в мой резерв изрядное количество энергии.

— Ложись! — истошно заорал я, показывая пример.

И Каин с Белиалом, недолго думая, послушно рухнули на землю. Огонь рванул по сторонам дикой волной, выжигая всё в радиусе десятков метров. Твари взвыли, их тела трещали, как сухие ветки. Жар опалил мне затылок — я чувствовал, как трещат волосы и воняет паленой шерстю и горелой плотью. Но тварям пришлось куда хуже. Каин тоже восторга от огня не испытал. А вот демон, похоже, и вовсе мог не падать — огонь его не брал. В Аду, похоже, и пожарче бывает.

— Бежим! — крикнул я, подскакивая на ноги, когда волна огня схлынула. — Как бы новых не принесло!

Мы рванули вперёд, но тропа, словно живая, начала меняться: ветви сплетались в настоящие сети, корни поднимались, стараясь поймать наши ноги в «капканы». Мы мчались по извивающейся тропе, которая больше походила на судороги гигантского змея. Земля под ногами дыбилась, корни-удавки хлестали по голеням, цеплялись за сапоги, пытаясь опрокинуть нас в ту самую чащу, где уже слышался новый, ещё более яростный шелест и скрежет.

— Они не унимаются! — рявкнул Каин, отскакивая от щупальцевидного корня и в прыжке раздавливая каблуками очередной зелёный хлыст, выползший из-под опавшей листвы. — Их становится только больше!

Белиал, бежавший впереди, действовал своим клинком с холодной и машинальной точностью. Словно первопроходец в джунглях, он рубил ветви своим мечом, как мачете. Срезы, как и отрубленные куски «живой» растительности, тут же чернели и рассыпались в прах.

Его демоническая природа, проявившаяся не полностью — без крыльев, рогов и копыт, давала о себе знать волной невыносимого жара, идущего от его весьма раскрасневшегося тела. Он сейчас был чем-то похож на киношного Хеллбоя, только без спиленных рогов и хвоста.

— Какой позор… — пыхтел Былиал, срубая очередную «лозу». — Я — Князь Ада… Один из пяти Эрцгерцогов Преисподней… Бегу, как жалкий грешник от Адских гончих… А ведь я могу их так…

— Не стоит, князь, показывать свои настоящие силы! — напомнил демону Каин. — Этим мы сможем привлечь не только внимание Изабель, но и Раава… Беги, старина, беги…

Мы мчались, как угорелые, по живому извивающемуся коридору из ветвей. Воздух свистел в ушах, смешиваясь с яростным шелестом листьев преследующей нас чащи. Каждый корень под ногами был потенциальной петлей, каждая тень на пути — притаившейся тварью.

Внезапно Белиал, шедший в авангарде, резко остановился, заставив нас с Каином едва не врезаться в его широкую спину. Тропа перед ним оборвалась. Не просто закончилась — ее словно срезало гигантским ножом. Мы стояли на краю глубокого «оврага», на дне которого клубился непроглядный и неестественно густой туман. С противоположной стороны, метрах, примерно, в ста, тропа возобновлялась, уходя в проход меж двух исполинских деревьев.

— Прекрасно! — проворчал Каин, окидывая взглядом пропасть. — Тропа на ремонте — всем умирать в туманной бездне…

— Ну и шуточки у тебя, клыкастый, — осуждающе прогудел демон.

Шелест сзади нарастал. Оборачиваться было страшно, но и не сделать этого — верная смерть.

— Перепрыгнем? — со смехом предложил я — расстояние было запредельным. По крайней мере, для меня.

— Не вижу проблемы, — пожал плечами демон, мгновенно отращивая крылья.

Ага, вон оно как! Да и у упыря с этим проблемы не будет — та еще мышь летучая. А вот я… Жаль, не успел вызнать у Черномора его «летательное» заклинание — оно бы мне весьма пригодилось.

Держись, ведьмак! — произнёс Белиал, хватая меня за шиворот одной рукой.

С мощным взмахом крыльев он рванул с края пропасти. Мы повисли в воздухе, и я почувствовал, как ледяной ветер бьет в лицо. Туман внизу, казалось, тянулся к нам своими холодными и влажными щупальцами. Мы были где-то на середине пути, когда из клубящейся пелены прямо под нами что-то стремительно выросло.

Это была не тварь. Это была рука. Огромная, сплетенная из того самого тумана, корней и веток. Ее пальцы, каждый размером с мое тело, сомкнулись, пытаясь схватить нас. И у неё получилось задеть край демонического крыла.

Раздался сухой болезненный хруст. Демон глухо вскрикнул, и мы камнем понеслись вниз, в раскрывшуюся в тумане зубастую пасть. Белиал судорожно заработал крыльями, пытаясь выровнять падение, но его лицо исказилось гримасой боли — одно крыло было явно повреждено.

Мы с размаху врезались в отвесный склон пропасти, едва долетев до края. От резкого и сильного удара выбило дух. Я впился пальцами в холодную землю, пытаясь остановить медленное скольжение в бездну, но у меня это плохо получалось. Белиал, тяжело дыша, тоже вонзил отросшие когти в склон. А из рваной раны на крыле сочилась черная дымящаяся кровь.

Мы висели на почти вертикальном обрыве, над бездной, из которой уже поднималась новая рука из тумана и растительности. А на том берегу, с которого мы только что прыгнули, на край пропасти выползли первые твари. Они выстроились в ряд, их безглазые морды были обращены на нас.

И тишину разорвал новый звук — низкий, вибрирующий гул, исходивший из самой чащи. В ответ на него твари шустро расступились. И из тени древних деревьев выполз мост, плетёный из веток и вьющихся растений, который медленно пополз через пропасть.