Тернистый путь

Глава 39 Или всякое дерево познается по плоду своему

Артур очнулся от сильно мучавшей его жажды.

— Пить, — прохрипел он в пустоту, впрочем, особенно не ожидая ответа. Юноша уже забыл о том, что не так давно видел своего проводника, который удивительным образом нашел его именно тогда, когда мальчик в этом больше всего нуждался.

Неожиданно его пересохших потрескавшихся губ коснулась мокрая губка, и капли живительной влаги просочились в горло. Артур жадно облизывал губы, страстно желая еще, однако, кто-то лишь продлевал пытку, не давая напиться.

— Воды, — как в бреду умоляюще повторил он; сознание его балансировало между сном и действительностью.

— Прости, школяр, у меня нет больше воды, — где-то издалека послышался знакомый голос, который окончательно пробудил больного. Раскрыв глаза, Артур увидел склонившегося над собой ужасно расстроенного Алана. Рыжеволосый юноша выглядел таким бледным и не похожим на самого себя, что Артур не узнавал в нем вечно язвительного проводника.

— Что происходит? — непонимающе спросил мальчик. — Где мы? Как ты оказался в Птичьем графстве?

— Сначала ты глотнешь крапивной настойки, и только потом я буду с тобой разговаривать, — строго ответил Алан, напоминая своим поведением заботливую мамашу. Этот образ настолько не подходил ему и показался Артуру таким забавным, что, несмотря на свое плачевное состояние, юноша не смог сдержать улыбки.

Алан помог Артуру сделать несколько больших глотков. Конечно, обычная травяная настойка кагилуанцев значительно уступала в сравнении с темной силой Сури, однако, как и всегда, после этого напитка мальчику стало гораздо легче. У него чуть спала лихорадка, а жажда более не мучила его так сильно.

— Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится? — каким-то замогильным голосом произнес его друг, и Артур не смог удержаться, чтобы не съязвить:

— Алан, я не девчонка, чтобы у меня кружилась голова при виде твоих рыжих кудрей.

Алан неуверенно улыбнулся. На самом деле эгоистичному и себялюбивому проводнику ужасно не хватало друга.

— А вот я, признаться честно, школяр, чуть не упал в обморок при виде тебя! В таком состоянии я тебя еще не находил…

Оба друга переглянулись и тихо рассмеялись, вопреки всем невзгодам. И как только этот дружеский мирный смех прозвучал в помещении, где они находились, Артур почувствовал такое умиротворение, словно Сури и всех ее мрачных замыслов не существовало вовсе.

— Так где же мы? — нетерпеливо поинтересовался Артур, пытаясь осмотреться вокруг себя. Юноша лежал в удобном гамаке, висевшем посреди комнаты. По всему было видно, что они находятся в чьем-то богато обставленном гнездиме.

— В Ласточкином графстве, — ответил Алан.

Артур с облегчением выдохнул, так как понял, что неизбежная встреча с Сури откладывается на некоторое время.

— Я думал, ты в Омароне, — заметил клипсянин. Алан кивнул головой.

— Да, я там был. Но, ты знаешь, когда мы там с тобой расстались в последний раз, я почувствовал, что… Словом, ощутил себя, как говорится, полной скотиной. Ты спас мне жизнь в лесу, а я так отплатил тебе за помощь. Когда я увидел тебя в Омароне, всего избитого, я понял, что поступил подло. Совесть так мучила меня (хотя признаться честно, я никогда ранее не подозревал о ее существовании), что я решил отправиться к господину Рему, чтобы просить его отпустить тебя. Однако, разумеется, старый педант сказал мне, что не намерен никого отпускать. По его мнению, ты, как и другие ученики Троссард-Холла, был причастен к вопиющему восстанию, а значит, должен был понести наказание. Я не смог его разубедить, и даже мое красноречие в этот раз мне не помогло. Через какое-то время я вновь наведался к Рему, желая узнать про твою дальнейшую судьбу. Я застал судьишку в ужасном негодовании. Он гневно доложил мне, что ты вероломно сбежал на единороге, улетел к своим дружкам, лишив омаронцев возможности что-либо выяснить. Сперва я ужасно обрадовался, так как подумал, что ты наконец-то в безопасности с друзьями. А потом я случайно узнал, что жители Полидексы через несколько дней подойдут к дереву и начнется война. Всех зачинщиков мятежа король приказал убивать без разбора, не делая ставку на то, что ими могли оказаться школьники. Услышав это известие, я решил, что должен во что бы то ни стало тебя предупредить. Но как я мог тебя найти? Впрочем, я догадывался, что ты в Птичьем графстве. Самом труднодоступном для простого человека, у которого нет соответствующей бумажки. Тем более сам проход на дерево был закрыт. Однако когда между беруанцами и омаронцами начались переговоры, я настоял на том, чтобы меня тоже взяли в делегацию. Все-таки я знал тебя лично и мог оказать неоценимую помощь. В конце концов, я убедил всех, что мы с тобой расстались закадычными друзьями, и ты вполне мог бы поделиться со мной важными сведениями при встрече. Я должен был передать тебе и остальным школьникам требования, выдвигаемые королем и знатью. Основным условием было то, что восставшие обязаны добровольно впустить на дерево официальных представителей власти и вернуть им украденные гнездимы. Король обещал не начинать военных действий, если будет достигнуто соглашение между сторонами. Итак, меня в числе двух других уважаемых господ впустили на первый уровень города. Ну а дальше все было не так уж и сложно, недаром я пройдоха Алан. Ты, наверное, не знаешь о том, что мой папаша — беруанец, и у него есть свой гнездим в Престижном графстве? Когда я был совсем маленьким, он выгнал меня из дома, сказав, что я потребляю больше еды, чем он может купить. Он страшно пил в те времена. Я не мог оставаться на дереве, так как заботливый родич лишил меня всего, даже беруанской прописки. Я был простым бродячим мальчишкой, которого тут же поймали и препроводили в Омарон. Я не хочу рассказывать о том, какую жизнь вел впоследствии. Мне приходилось драться до кровавых лоскутов на теле ради обычного куска хлеба. В Омароне я вкалывал, как вол, за ничтожную тарелку жареных короедов в день. И все эти годы лишь одна надежда согревала мне сердце — что однажды я вернусь в Беру, восстановлю свои права, у меня появится прекрасный гнездим, и я буду спокойно жить и процветать, не дрожа от холода и не думая о завтрашнем дне. Это был своего рода вызов для меня, и, в каком-то смысле, этим я хотел также отомстить отцу, бросившему меня на произвол судьбы. Теперь ты знаешь, что в Беру у меня есть родственник, который вряд ли признает меня за такового. Впрочем, это не так важно. Важно другое: мой папаша все время занимался нелегальными перевозками между графствами. У него имелись свои обходные пути, чтобы попасть на нижние графства. Я знал обо всех. В детстве я частенько лазил по канализационным проходам между графствами, не боясь быть замеченным стражами порядка. Я знаю все обходные дороги наизусть и могу отыскать нужную лазейку с закрытыми глазами. Так что во время наших утомительных переговоров я смог улизнуть. Сначала я намеревался заглянуть к отцу. Не знаю, зачем я захотел вдруг увидеть его. Странная прихоть. Возможно, во мне проснулся тот самый маленький мальчик, которого выгнали из дома, как знать…

— Господин Горбс — твой отец? — вдруг удивленно предположил Артур.

Алан с грустью улыбнулся.

— Ты как всегда сметлив, мой дорогой школяр.

— Я тоже был у него, вот совпадение!

— Да, именно ты, на самом деле, помог мне попасть в Ласточкино графство. Помнишь, ты оставил у папаши свой пропуск? Дело в том, что мой отец переправлял людей только в нижние графства, а в верхние у него доступа не было. Поэтому если бы ты не оставил у него этот жалкий клочок бумажки, я бы никогда не смог прийти во дворец, понимаешь?

— Но как же ты из Ласточкиного попал в Птичье?

— Все по порядку, школяр. Я встретил папашу, мы мирно с ним поговорили. Он даже пустил слезу и сказал, что невероятно раскаивается в своем поступке. Может, это было правдой, я не знаю. В любом случае, я рад, что заглянул к нему. Потом он рассказал мне об одном странном пришельце с татуировкой на шее. Я сразу же смекнул, что речь идет о тебе. Также папаша сказал, что ты — настоящий простофиля, раз обменял свой ценнейший документ на спуск вниз. Сперва я удивился. Я-то как раз думал, что ты должен был держать путь наверх. Я предполагал, что все ученики находятся в Птичьем графстве. Однако рассуждать на эту тему долго я не мог. Я решил, что куда бы ты там ни спускался, ты все равно рано или поздно пойдешь к своим друзьям. Так что я потихоньку стянул пропуск у папаши (так как я подозреваю, он все равно бы им не распорядился, как надо) и на следующий же день отправился в Ласточкино графство. Признаюсь, мне пришлось долго побродить по барским полям, наслаждаясь роскошными особнячками богачей, однако к вечеру я все-таки нашел способ подняться в Птичье графство. И знаешь, что я узнал, Артур? Так как в Ласточкином графстве в основном селилась прислуга короля и весь обслуживающий персонал, для них в южном конце ветки сделали специальный упрощенный проход наверх. Наверное, для того чтобы они по первому требованию правящей особы бежали подчищать ночные горшки. Пристанище для королевских служащих — закрытый поселок, однако сейчас тут никого нет, так как все слуги оказались в Омароне. Поэтому я беспрепятственно по довольно удобным веревочным лестницам поднялся наверх…

— Но как же тебя не заметили в Птичьем графстве? — с неприкрытым восхищением спросил Артур, которого невероятно впечатлили похождения его проводника.

Алан приосанился и принял свою обычную самоуверенную позу.

— Во-первых, я поднялся ночью. Во-вторых, я не особенно старался афишировать свое присутствие, так как понимал, что от людей, которые покидали беруанцев с дерева вниз как гнилую картошку, вряд ли стоит ждать чего-то хорошего. Тебя я, конечно, люблю, школяр, но ты мне уже как родной, и я готов даже мириться со всеми твоими причудами, а вот что касается остальных… Кстати, лестница привела меня в какой-то служебный квартал в Птичьем графстве, вероятно, также созданный для слуг. Там мне удалось подслушать весьма любопытный разговор. Твои друзья, кажется, обсуждали тебя и говорили, что ты опять куда-то пропал; они искали тебя по всему графству, но так и нашли. Я тогда подумал, что ребята тебя явно плохо знают, так как ты в любом месте, даже самом безопасном, умудряешься попасть в передрягу. Я догадался, что с тобой, как обычно, случилась беда, однако вставал важный вопрос… Где тебя искать? Я подумал, что вряд ли найду тебя в королевском парке, где твои дружки просмотрели каждый куст, поэтому сразу направился к Пандектану, предположив, что ученикам, скорее всего, туда доступ запрещен, а ты любишь лезть, куда не следует. Ничего не было видно, но я легко нашел дорогу, так как дворец подсвечивается в темноте. Удивительное свойство, как будто светлячки облепили его стены… Ну а потом…

— А во дворце, как тебе удалось меня найти? Это же настоящий лабиринт!

— Я ведь прирожденный проводник, а это вам не на дудочке играть. Найду кого угодно, — совсем уж горделиво провозгласил рыжеволосый юноша, и Артур, не выдержав, весело рассмеялся. Алан тоже улыбнулся, глядя на друга. Однако он быстро помрачнел, когда вспомнил кое-что.

— А теперь рассказывай ты, школяр. Что тут вообще творится, и почему я нашел тебя в таком замученном состоянии?

Артур отпил еще настойки, которая сразу придала ему сил, и вкратце поведал Алану обо всем, что с ним произошло. На этот раз друг не сомневался в его словах и даже почти не удивился, когда мальчик начал рассказывать про Сури и теней. Когда Артур закончил описывать свои приключения, рыжеволосый юноша длинно присвистнул и сказал:

— Вот честно, школяр, если бы мне это рассказал кто-нибудь другой, а не ты, я бы подумал, что у парня от переедания короедов мозги слетели, но ты… Ты — это другое дело. Я верю тебе.

— И на том спасибо, — хмыкнул Артур.

— Однако… Я не совсем понял… Твое состояние… Ты сейчас будто охвачен какой-то болезнью… Как тебя можно вылечить?

Артур пожал плечами. Сейчас, когда Алан произнес вслух эти слова, мальчик как будто с новой силой ощутил лихорадку во всем теле.

— Я думаю, мне сможет помочь Индолас. Но я не знаю, когда он придет, а, самое главное, где он окажется, когда переместится. Боюсь, ему также нельзя идти в Птичье графство, ведь там его могут заманить в ловушку.

Алан сжал голову руками.

— Я не знаю, что нам делать, — наконец сказал он, и мальчик внутренне улыбнулся, когда услышал это «нам».

— Боюсь, из меня сейчас выйдет не очень хороший помощник, — заметил Артур, ненавидя свою слабость. Мальчик отчетливо понимал, что нужно срочно действовать, попытаться предупредить Индоласа, но у него не было сил даже на то, чтобы перевернуться на другой бок в гамаке, что уж было говорить о вылазках из гнездима?

— Ничего… Мы что-нибудь придумаем, — поспешно добавил Алан, увидев, как помрачнело лицо его друга. — Значит твои эти Тин, Диана… Они все как бы под жизурманом, что ли? Не соображают, что делают?

— Я… Не знаю, как это работает… Но в том, что они явно не в себе, я не сомневаюсь, — задумчиво ответил Артур.

— Ладно, выпей еще настойки и попробуй поспать. Ты должен завтра проснуться бодрым, — заметил Алан.

— Да, мамочка, — с иронией хмыкнул Артур, впрочем, послушавшись своего друга. Долго уговаривать его не пришлось, и уже через несколько секунд он погрузился в исцеляющий сон. Алан же продолжил сидеть рядом с ним, размышляя. Он думал обо всей ситуации, в которой они оказались, а также о том, что на самом деле произошло в Беру, и в сердце его росла тревога. Рыжеволосый юноша понимал, что школьники ни в чем не виноваты, однако из-за своей поработительницы они могли оказаться под ударом омаронцев. Если начнется война, то пострадают невинные.

Эта мысль все более угнетала Алана. Он вспомнил, что во время переговоров перст короля требовал в ближайшие два дня впустить короля со свитой. В противном случае Беру будут брать приступом. Один день уже прошел… Ни в коем случае нельзя было допустить трагической развязки. Алан заботливо взглянул на спящего Артура, который даже в забытьи продолжал сотрясаться от ужасной лихорадки. Больной казался настолько изможденным, а лицо его было таким бледно-желтым, что проводник невольно поежился. «Сможет ли парень выкарабкаться?» — подумалось ему. От этой мысли Алану сделалось так тягостно на сердце, что он, в негодовании скрипнув зубами, вышел из служебного гнездима. Своя собственная жизнь вдруг показалась ему ничтожной и не имеющей никакой ценности. Он бы с радостью отдал ее ради спасения друга.

Для рыжеволосого юноши это было новое и непривычное чувство. Эгоистичный Алан, привыкший всегда жить только лишь для самого себя, никогда всерьез не думал о других людях. Конечно, он по-своему любил Тэнку, так же, как и бабушку Грейду, но не было в этой любви никакой жертвенности, сильной привязанности, готовности поступиться однажды своими интересами. Сейчас же Алан, случайно вовлеченный в непонятные и почти мистические интриги загадочной Сури, в первый раз в жизни действительно заинтересовался материями, непосредственно с ним не связанными. Ему вдруг остро захотелось оказаться полезным кому-то еще. Это чувство, пока еще довольно слабое и неуверенное, мучило его и радовало одновременно.

На улице было тепло, несмотря на ночь. Ласточкино графство поражало своими прекрасными обширными территориями. Служащие короля неплохо устроились в Беру. Их гнездимы были вместительными — двух, а порою и трехэтажными, с огромными садами, где росла густая зелень, крупные ягоды, подсолнухи и плодовые деревья. Алан даже и мечтать не смел о таком богатстве. Он всегда хотел иметь маленький скромный гнездим, пусть даже и не на самой престижной ветке, но свой собственный, заработанный и, в каком-то смысле, выстраданный.

Однако сейчас, глядя на необыкновенные хоромы зажиточных беруанцев, рыжеволосый юноша не чувствовал зависти или желания обладать этими излишествами. Напротив, ему вдруг смутно показалось, что путешествие с Артуром и Тэнкой через лес было в чем-то даже интереснее возможности вести оседлый образ жизни на дереве. Постоянное движение, нескончаемый путь, опасные приключения и осознанная необходимость принимать решения, от которых порой зависит твоя жизнь; нельзя сказать, чтобы эти элементы совсем не присутствовали в повседневном быту, однако именно в путешествии они доведены до предела.

Скоро начнет светать. И Алан, подгоняемый своими мыслями, задумчиво направился в сторону веревочных лестниц. Ему пришла в голову одна мысль, которая могла бы как-то помочь остальным. По крайней мере, так ему казалось. В кармане его сюртука лежала карта Птичьего графства, которую он позаимствовал у Артура. Своим незначительным весом она словно бы придавала рыжеволосому юноше уверенности.

Пандектан являлся не только спальными покоями короля; это было также своеобразное служебное помещение для регулирования жизни на дереве. Внутри него имелся точный, выверенный механизм, от исправной работы которого зависели многие, на первый взгляд, незначительные, бытовые вещи.

Например, именно из дворца специально назначенным Верховным распорядителем велось управление процессами распределения провизии по пищеснабдителям. Из дворца заводам поступали указания, какое количество продуктов должно пойти ежедневно в каждое из графств. Пропускные пункты работали слаженно именно потому, что в Пандектане имелись специальные устройства для оповещения каждой станции. Приказ держать дерево закрытым поступал именно из Птичьего графства. Отменить его можно было, в свою очередь, только из Пандектана, и никак иначе. Такая централизованная система хорошо помогала управлять гигантским деревом.

Сури, надо отметить, такой порядок управления вполне устраивал. Женщина не хотела впускать омаронцев наверх, и тот факт, что она могла закрыть дерево, не выходя из дворца, был очень удобен. Однако почему же она закрыла Беру? Ведь нельзя сказать, чтобы она желала как можно скорее начать кровопролитную войну. Любые военные действия представлялись ей крайне невыгодными, так как в результате всегда гибнут люди. Ей же нужно было иметь в наличии как можно больше живых и здоровых сообщников. С другой стороны, могущества Сури все же не хватило бы на то, чтобы повлиять на разум всех людей. Ей с трудом удавалось удерживать под контролем школьников, а о том, чтобы манипулировать взрослыми людьми, она пока еще не могла и мечтать. Поэтому война ей нужна была в том смысле, что во время вооруженных действий одни люди убивают других, а любое преступление против личности являлось одним из наиболее эффективных инструментов Сури, чтобы легко склонить людей на свою сторону.

Соединение двух элементов — чар Желтого моря и осознанного желания одного человека причинить вред другому — каким-то необъяснимым образом располагало для того, чтобы немедленно подчиниться воле Сури. Женщина еще плохо понимала механизм того, как это работает, однако она могла с точностью сказать: чтобы впоследствии разместить в человеке тень, нужно особое действие с его стороны. Одного дара внушения, которым она, впрочем, владела весьма искусно, увы, было недостаточно. Поэтому именно война вкупе с действием Желтого моря смогли бы повлиять на сердца людей и превратить их в жалкое подобие Дантроса. И те, кто выживет в этой войне, несомненно, превратятся в ее слуг. Конечно, в этом случае придется пожертвовать некоторой группкой людей, но она сравнима с маленькой ничтожной горсткой песка в армутской пустыне; ее жалкий вес ничего не добавит и не поменяет в общей картине.

Поэтому Сури намеренно затягивала переговоры; ей хотелось, чтобы из Полидексы, наконец, пришли люди, и тогда можно будет начинать войну. Жаль только, она не сможет сделать школьников в полной мере своими подчиненными. Они действуют не по своей воле, а значит, тень пока не может проникнуть в их сердца. Вот если бы Артур согласился сам, то в этом случае у нее появился бы преданный слуга, как Дантрос. Обидно, что мальчишка уже не естествознатель.

Такие мысли смущали разум Сури, пока она задумчиво бродила по молчаливым лабиринтам Пандектана. Этот дворец ей нравился, хоть женщина никогда не была ослеплена идеями богатств. Сури обладала весьма неприхотливым характером; она могла жить в лесу, не имея крыши над головой, равно как и в роскошном Пандектане, — и в обоих случаях чувствовать себя весьма неплохо. Впрочем, прогуливаясь сейчас по тихим темным залам, где ничье неровное дыхание не нарушало тишину прекрасной теплой ночи, женщина все-таки испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие. Если бы ее кормилица узнала о том, что маленькая грязная сирота, никогда в детстве не обучавшаяся наукам, сможет достичь таких высот, она бы, наверное, невероятно удивилась.

Сури много раз думала о своей мучительнице. Ей было непонятно, почему, обладая дарами тени, старуха прозябала в дряхлом домике в лесу, никак не желая изменить свою жизнь? Неужели тень в ее сердце не подсказывала правильные решения? Впрочем, и сама Сури не всегда слышала внутренний голос. Многие вещи ей приходилось додумывать самой. Наверное, так или иначе, каждый человек сам решает, на что ему следует употребить дары тени. Старуха, по всей видимости, была просто сумасшедшей, поэтому и скрывалась в лесу от людей. А может, она просто готовила Сури, и в том было ее предназначение, о котором она сама, вероятно, не догадывалась.

Внезапно Сури услышала, как в воздухе пронесся легкий перезвон колокольчиков. Женщина встрепенулась, выйдя из глубокой задумчивости. Кто-то находился во дворце! Кто-то, помимо нее и Артура, который был прикован болезнью к постели и просто физически не смог бы встать на ноги.

Сури ощутила легкое волнение. Чувство опасности взбудоражило ее и даже, в каком-то смысле, доставило ей удовольствие, ибо женщина не любила, когда все давалось слишком просто. Ей нравились сложные задачи, неожиданные преграды и мучительные преодоления, ведь вкус победы тогда ощущался куда слаще. Заинтригованная женщина сразу догадалась, что звук исходит из главного зала, откуда осуществлялось управление городом. Именно там располагались механизмы, благодаря которым можно было подать сигнал работникам с нижних графств. Отсюда она сама не так давно отправила вниз послание о том, что нужно как можно дольше затягивать переговоры и по-прежнему отказываться кого-либо пускать на дерево, кроме парламентеров. Глупые беруанцы думают, что защищают столицу от жестоких повстанцев, а на самом деле они ее защищают разве что от самих себя.

Сури медленно зашла в главный зал, который являлся самым большим и великолепным помещением Пандектана. Потолок здесь был украшен висячими свечами в великолепных подсвечниках; казалось, это свисают прекрасные прозрачные сталактиты, созданные природой, а не человеком. Все помещение было заставлено дорогими побрякушками, и создавалось впечатление, будто это своего рода сокровищница, где король собирал любимые сердцу безделушки. Пол был устлан ковром из золотых монет, которые шуршали, подобно морскому прибою, когда Сури величественно проходила вглубь зала.

Повсюду стояли старинные сундуки, пожелтевшие зеркала, на стенах висели картины в драгоценных рамах. С правой стороны помещение было открытым, и сквозь это большое импровизированное окно проникал таинственный лунный свет, который делал сокровищницу короля еще более привлекательной.

Вдруг раздался оглушительный грохот — красивая хрустальная ваза упала на пол, а монеты при этом стали позвякивать, словно кто-то начал играть в бубен. Сури нахмурилась: вот это уже было непростительным. Неужели Тод забрел туда, где ему не следовало находиться?

Этот мальчишка выводил ее из себя. Он очень плохо поддавался внушению. Как только начнется война, нужно избавиться от него при первой же возможности.

Удивительное дело, но неуклюжим наглецом, нарушившим тишину дворца, оказался не Тод, и даже не Артур. Сури не знала этого человека, однако что-то в его облике показалось ей смутно знакомым, словно она совсем недавно его где-то видела. Неужели такое возможно?

Неизвестный мужчина как будто пытался подать сигнал нижнему графству, однако он похоже никак не мог разобраться, за какую веревку надо тянуть, чтобы зазвенели нужные колокола. Может, это один из повстанцев? Или кто-то из беруанцев оказался таким сметливым, что решил прийти в Птичье графство? Такого, конечно, просто не могло быть. Сури, заинтригованная, наблюдала, как неизвестный продолжает без разбора тянуть за веревки, при этом так крепко выражаясь, что женщина порою морщилась, прикрывая уши руками.

Однако через какое-то время своих бесплодных попыток мужчина вдруг заметил еще один медный колокол, побольше, одного удара в который было достаточно, чтобы служащие Нижнего графства подали приказ открыть дерево для посетителей. Один незначительный звук может впустить внутрь слуг короля. Сури, разумеется, не могла допустить, чтобы это произошло раньше назначенного времени, поэтому она решила обнаружить свое присутствие, сказав:

— Пожалуй, не стоит пускать завоевателей на дерево, они всех здесь перебьют.

Женщина с явным наслаждением, присущим скорее хищному зверю, который наблюдает за своей жертвой, заметила, что мужчина вздрогнул всем телом. В первое мгновение незнакомец сильно испугался, и это было видно. Очень медленно, словно в нерешительности, мужчина обернулся и со смесью испуга и удивления посмотрел на Сури.

Незнакомец ей сразу очень приглянулся. У него было красивое мужественное лицо, строптивые карие глаза, прекрасная фигура, как у беруанского атлета, который употребляет в пищу исключительно короедов на пару́, ну а самое главное и характерное достоинство его внешности — рыжая грива густых волнистых волос, каскадом спускавшихся до плеч. Этот благообразный парень чем-то напомнил Сури Вингардио; только бывший повелитель естествознателей был низок ростом, а этот красавец — высок и строен. Спустя секунду женщина вспомнила незнакомца. Она уже видела его в воспоминаниях Артура.

— Добрый вечер, Алан, — прошелестела Сури. — Не ожидала вас здесь увидеть.

— Признаться честно, я тоже не ожидал. Но в целом, даже рад, что так получилось, — спокойно ответил мужчина, вполне овладев собой, а Сури заинтригованно улыбнулась. Ей всегда нравились нестандартные варианты развития ситуации.

— Может, конечно, с моей стороны это будет не очень гостеприимно, но я все-таки хотела бы указать на одну немаловажную деталь: хоть Пандектан и не является моим, тем не менее сейчас он находится в моей собственности, а вы ее нарушили своим появлением. По-моему, нарушение прав собственности указано в особой статье беруанского кодекса — сладким голосом проговорила Сури, продолжая хищно улыбаться юноше. Однако красавец ничуть не смутился.

— К огромному сожалению, я не являюсь гражданином столицы, поэтому не попадаю под юрисдикцию беруанского законодательства, — при этих словах юноша сделал неловкий шаг назад, словно бы он случайно оступился. Сури, в свою очередь, подошла чуть ближе к своей жертве. Несмотря на удивительный актерский талант Алана держать себя невозмутимо, она чувствовала сильный страх, исходящий от всего его тела.

— Вы из повстанцев? — не выдержала Сури. Ей было ужасно любопытно узнать, почему он здесь, а, главное, как он узнал, что на дереве что-то неладно. Помимо этого, она не совсем понимала, как этому пройдохе удалось попасть из Омарона на дерево. Не прилетел же он сюда, на самом деле, подобно единорогу?!

Юноша смущенно улыбнулся, словно ему было неловко за свой поздний визит, а также за то, что он не может в полной мере удовлетворить любопытство хозяйки Пандектана.

— Нет, я не из повстанцев, — тихо произнес он, снова сделав шаг назад. Сури тут же догадалась о его планах. Пройдоха вздумал ее обмануть, ибо всячески старался дотянуться до заветного колокола, наивно полагая, что она ничего не видит.

— Не советую этого делать, — с плотоядной улыбкой заметила Сури. Юноша замер, словно раздумывая над ее словами. — Но вы мне нравитесь, Алан, и я могу предложить вам некую дилемму. Вы можете либо добровольно согласиться служить мне, и в этом случае вас ждет жизнь, полная удовольствий и приключений, либо выбрать смерть, но на этом все закончится. Что вы выберете? — Сури выжидающе замолчала. В принципе, она догадывалась, что Алан может начать возмущаться или попытаться ее заговорить. Сури была даже готова к резкому отказу, как было в случае с Артуром. Однако рыжеволосый юноша насмешливо посмотрел на женщину и сказал твердым ровным голосом, который не выдавал ни малейшего колебания:

— Разумеется, я хочу быть на вашей стороне.

Сури сперва подумала, что ослышалась. Так быстро не соглашался даже Дантрос, хотя старик находился на пороге смерти.

— Ты хорошо подумал? Если сделаешь выбор, то назад пути нет… — от удивления отбросив всю свою показную вежливость произнесла Сури, вцепившись глазами в свою будущую жертву.

— А что тут думать, — ответил Алан. — Я всегда выбирал то, что выгодно для меня самого, а теперь, судя по всему, самое лучшее для меня решение — остаться жить. Помимо прочего, я думаю, быть слугой человека, который смог учинить в столице королевства переворот, свергнуть власть и подчинить себе все дерево — это не только выгодно, но и чрезвычайно лестно. Мне нравится быть на стороне победителя.

Сури от удовольствия закрыла глаза. Вот таких людей она желала видеть подле себя. Умных, расчетливых, циничных, взвешенных, смелых… Жаль, что не все являются такими, как этот Алан, подарок судьбы, который сам попал к ней в руки, чтобы заменить ее старого слугу Дантроса. Если бы Сури могла так быстро убеждать других, то она в кратчайшее время вызволила бы теней на свободу.

Однако в тот самый момент, когда все эти приятные мысли сахарным сиропом растеклись в ее разуме, она вдруг услышала отчетливый звон колокола, который прогремел на весь Пандектан.

Сури в ярости открыла глаза. Этот жалкий мальчишка вздумал с ней играть! Неужели он не принял всерьез ее предупреждение?

Сури мгновенно достала из кармана своего длинного одеяния тонкий нож с ребристым острием. В принципе, он не особо был ей нужен, ибо коварная женщина предпочитала использовать другие виды оружия. Однако в глазах Алана ей отчего-то захотелось выглядеть более консервативной и даже, в каком-то смысле, традиционной. Поэтому она быстро размахнулась и всадила нож ему в живот по самую рукоятку. Красавец ничего не успел сделать; ни увернуться, ни отпрыгнуть — настолько стремительным был ее расчетливый бросок. Сури с укором посмотрела в карие глаза, которые заволокло пеленой мучительной боли, и назидательно сказала:

— Я не люблю убивать. Но еще больше я не терплю хитрецов, которые думают, что можно сделать выбор, озвучить его, а потом поступить по своему усмотрению. Человек должен отвечать за принятое решение. Ты мог бы стать хорошим слугой и жить всласть, имея в своем распоряжении любые земные блага, на которые бы только указал твой перст; однако ты предпочел другой вариант, что ж, пусть будет так.

С этими словами Сури брезгливо оттолкнула мужчину в сторону, и он, застонав, тяжело упал на пол, вызвав своим падением мелодичное побрякивание монеток. Госпожа подошла к колоколу, от которого все еще распространялись отголоски того звона, что приказал нижним графствам открыть дерево.

Чтобы отменить этот приказ, Сури надо было всего лишь позвонить в соседний колокол. Однако, подумав, она не стала этого делать. В конце концов, она давно планировала военные действия. Полидексяне уже должны быть здесь, так что омаронцы вполне могут подниматься наверх. Чем раньше все это начнется, тем скорее у нее будет армия из людей, которые станут преданно слушаться ее. С этими мыслями Сури задумчиво вышла из зала, оставив несчастного юношу корчиться от боли.