Теневик. Конец войны

Глава 21

Следующие три дня слились в один. Мы отрабатывали разные схемы и тактики, стреляли, немного, но всё же занимались физической подготовкой. Было бессмысленно из нас сейчас делать спортсменов. Во-первых, наша Сила заключалась совершенно в ином. Во-вторых, просто было крайне мало времени. На всю подготовку нам выделялось две недели, а после должно было быть какое-то задание.

Вместе с тем, у нас уже сложилась система работы, при которой вперёд выдвигался Игнат, причём он держал в руках, как правило, пулемёт. Сил у мужика было не занимать, и он зачастую выглядел, как в дешёвых голливудских боевиках, где главного героя никак не могут подстрелить, несмотря на то, что он стоит на открытой местности и с наигранной яростью мочит своих недругов из какой-нибудь ядрёной пушки. Прикрывал в этом деле Игната Дед. Старшина был всегда хладнокровным, умел грамотно выбрать цель, при этом стрелял почти без промаха.

Ольга, как стало понятно, умеет целенаправленно бить своей силой. Она буквально влюбляла в себя любого, кто находится на расстоянии до ста метров. Таким образом, если говорить терминологией компьютерной игры, она дебаффила противника.

Якут мог быть и снайпером, и, если использовать дополнительные артефакты, умел прикрывать других от ментальных атак и даже физического урона. За три дня тренировок так и не определились, что для общего дела лучше. Чтобы прикрывать от ментальных атак Якуту нужно быть как можно ближе к членам группы, а, чтобы оставаться снайпером — находиться на расстоянии. Так что тут по обстоятельствам и в зависимости от тех задач, что перед нами будут ставиться.

Очень удачно вписалась в команду Лида. Девушка не обладала какими-то физическими особенными способностями, но при этом, даже находясь рядом, от неё шёл какой-то прилив бодрости, порой, она даже могла снять тревожность, помочь сконцентрироваться. Ну, а прикосновениями своих рук, как минимум, снимала синяки или моментально излечивала насморк. Были проведены эксперименты на тяжёлых больных с участием девушки, когда она за три сеанса изменила динамику умирающего от рака человека на положительную.

Не обошлось и без жестокости. Уже на второй день на базу привезли с завязанными глазами какого-то бандита, взятого милицией на мародёрстве, и в него начали стрелять. Вначале прострелили мужику руку, Лида её залечила, потом ногу, она залечила и её. Девушка просила поесть, чтобы восполниться, ведь и до эксперимента она и бегала и ретранслировала мои приказы, но Лиду никто не кормил, командование собиралось проверить предел возможности лекарки.

Так что последовал выстрел в грудь обречённого. И вот здесь сил Лиды не хватило, мужик умер, хотя и кровь она остановила и дважды запускала мужику сердце. Во время этого эксперимента тщательно замерялись показатели, определялся уровень Силы и воздействия Лиды. Да, это жестокость. Однако, теперь мы можем точно быть уверенным, что в двух ранениях Лида может нам помочь и не дать умереть.

Кроме того, девочка в веснушках на «отлично» справлялась с другой своей ролью — быть ретранслятором приказов. Эта возможность группы позволяла реагировать на любые изменения ситуации. Так что связь — едва ли не самая главная способность, которая имелась в нашем отряде. Да, можно было бы пробовать её заменить на какие-то радиопереговорные устройства, которые, возможно, только начинали разрабатываться, но я даже не уверен, есть ли уже в каких-либо войсках элементарная рация. Кроме того, наша связь была абсолютно беззвучной, мой голос слышали лишь те, кому был адресован приказ.

— Что чувствуете? — спросил Сенцов, когда привёл нас на места расстрельных ям.

Они находились в полутора-двух километрах от Базы на юг, в лесу. Причем специально, если не знать наверняка, обыватель прошел бы мимо закопанных ям, на поверхности которых, пусть и редко, но росла трава.

— Скверна! — свозь зубы прошипел я. — Вы правы комиссар госбезопасности тут проводились обряды.

Эманации Альфы, прозванной «наци», были столь очевидны, что все члены группы её почувствовали. Но они лишь осознавали, что здесь какая-то вредоносная Сила. А вот мне было крайне тяжело справиться со своими эмоциями и не превратиться в безумца. Хотелось убить всех и каждого, кто был наполнен скверной. Эти мои эмоции и жажда мести были похожими чем-то с теми силами, с которыми уже начинает договариваться Ольга. И ей было тяжело бороться с соблазном и не повторять секс до тех пор, пока тот, с кем она спит не умирал. Нечто похожее и у меня. Скверна, словно, манит, требует смерти. Вопрос только в способе убийств. Однозначно, у Ольги он приятнее.

Да, секс у нас случается и утром и обязательно ночью. Каждый раз, как в последний. И теперь уже кроме удовольствия, невероятно наполненного эмоциями, перерастающими в эйфорию, я ничего не чувствую. Мне не приходится бороться и побеждать. Я лишь наслаждаюсь моментом.

— Туман, тебе плохо? — спросил старший лейтенант Вороной.

— Нормально всё, — прошипел я.

Однако, понимая серьёзность ситуации и то, что мои эмоции должны быть понятны командованию, чтобы составлять статистику и приближаться к пониманию Альфы, я продолжил:

— Жажда убивать тех, кто это сделал. Повысилась температура и участился пульс, — кратко описал я своё состояние.

Неожиданно старший лейтенант подошёл ко мне, потрогал лоб, прижал сонную артерию, отсчитал секунды и удары моего сердца.

— Да, есть температура и учащённое сердцебиение, — констатировал Вороной, вглядываясь в сторону леса, как будто там кто-то должен быть.

После ко мне подошёл ещё и младший лейтенант Коротченко, также проверил пульс, но уже записал показатели в блокнот.

— Что чувствуешь? — спросил комиссар госбезопасности Сенцов у Вороного.

— Командир, вы же знаете, что уже тот факт, что я чувствую, говорит об опасности, — сказал старший лейтенант.

И тут меня поразила реакция Сенцова. Он моментально направил на Вороного пистолет, который держал в правой руке, а в левой достал ракетницу и пустил в небо красную ракету.

В этот момент я начал чувствовать резкое жжение во лбу, а после стал задыхаться. Пришло понимание, что меня отравили. Постепенно стали неметь конечности. Я стал пытаться противодействовать, купировать распространение яда Силой, но ничего не получалось.

— Стой там, где стоишь! — закричал Сенцов.

— Товарищ комиссар госбезопасности, но объясните! — сказал Вороной и в его голосе я даже услышал нотки обиды.

— Бах! — на грани слышимости прозвучал заглушённый выстрел.

Сенцова отбросило, он картинной развернулся в полете и рухнул на землю.

— Бах, бах, бах, бах! — из своего ППШ открыл беспорядочную стрельбу Дед.

Было сухо во рту, нёбо, словно склеилось, я не мог произнести ни звука, но настойчиво, не обращая внимания, что уже подкашиваются ноги, старался выкрикнуть. Всё же привычка — большое дело. Я не сразу понял, что слова мне никакие не нужны. Ну и соображал как-то медленно, даже для того себя, до обретения Силы.

«Игнат, идёшь на три часа к толстой сосне. Занимаешь оборону. Якут, всеми силами защищаешь Лиду. Лекарка! Не стой сама, беги к Якуту и вместе с ним подходите к Сенцову. Он не должен умереть! Спасай его!» — отдавал я мысленно приказы. — «Яга, Ольга, прячься ща дерево и работай!»

«А как ты?» — прозвучал растерянный девичий голос у меня в голове.

«Лида, твою Богу душу мать! Исполнять приказы! Яга, почему не посылаешь свою любовь в сторону, откуда пуля прилетела?» — мысленно кричал я.

Оказывается, что общаясь с телепатически, можно даже кричать! Или это я так думал, что кричу. Между тем, яд действовал и я вынужденно припал на одно колено. Словно какая-то слизь покрывала мою гортань. И я пробовал мысленно вызвать у себя рвоту, руками себе уже помочь не мог.

«Кто? Какая сука предала⁈» — проносилось у меня в голове.

Мог ли это быть Вороной? Сильно сомневаюсь. Я не чувствую в нем гниль, не наблюдаю того набора действий и поступков, которые обычно совершает предатель. Сейчас старший лейтенант сидел на коленях рядом с Сенцовым, сгорбившись, прикрывая своей спиной командира. Тем же временем он двумя руками зажимал рану на груди Сенцова. Это предатель? Нет, но предательство было.

Кто ещё? Какая-то очевидная мысль крутилась у меня в голове, но никак не могла раскрыться. Будто что-то мешало понять, что может происходить сейчас, или кто-то. Очевидно — чтобы меня отравить, нужно было либо распылить аэрозоль с ядом, либо прикоснуться ко мне, либо накормить меня чем-то.

Да! К моему лицу прикасалась Лида и старший лейтенант Вороной! И всё же, кто-то из них предатель?

— Бах, бах, бах, бах! — раздавались выстрелы.

Я нашёл себе силы и, приподнимая голову, увидел, что пули пролетают в опасной близости от Игната, который вышел на самый край поляны в направлении предполагаемого места стрелка. Теперь мне становится более чем понятно, зачем капитан Игнатов в моей группе. Он отвлекает диверсионную группу, которая пришла, чтобы нас уничтожить.

То, что работает не один человек, а целая группа, стало понятно и без применения способностей. Стрекотали автоматы, раздавались одиночные выстрелы. Против нас работали четыре или пять человек. И никого из них я не мог почувствовать. Мало того, так не сразу и приходили нужные мысли. И это был не ментальный удар. Меня никто не пытался взять под контроль гипнозом. Дело было в чем-то другом.

Тем временем Лида уже топталась за спиной Якута, который закрыл глаза и переминал свои чётки. Редкие пули летели и в их сторону, но они, будто бы вязли, замедлялись, а после и опадали. Может очередью из автомата такую защиту Якута и можно пробить, но пока все держались.

Девушка прикладывала обе руки на рану Сенцова, она будто светилась.

«Туман, без потери времени я больше ничего не могу сделать для комиссара. Десять минут он будет жить. Я иду к тебе» — прозвучало у меня в голове.

Одновременно с этим, у меня начало мутнеть в глазах, вырвало какой-то чёрной желчью, в которой я почувствовал Альфу. Нет, не скверну, но от понимания, что меня травят ядом с Альфой, мне не становилось легче. Я уже лежал на сырой, после утреннего дождя, земли, моё тело скрутило судорогами, уже не мог пошевелить даже пальцем. Я всё, или почти всё, чувствовал, даже понимал, пусть и замедленно, а вот сделать ничего не мог. Казалось, что сейчас яд подойдет к сердцу и, словно рукой рубильник переключить, отрава остановит главную мышцу организма.

И свою боль, и ту энергию, которую распространяла Ольга — все это ощущал. Наверное, Яга-Оля растерялась и била просто по площадям. Как бы не получилось так, что Якут станет оборачиваться на суккубу и не сможет сдерживать пока невидимых мне противников, как и их пули.

«Всем защищать Ольгу. Впереди тот, кто хочет её убить», — ретранслировал я ложный посыл.

Если и случилось так, что Якут с Игнатом резко возжелали Ольгу, то я их направлял в нужное русло — защитить всеми силами свою любимую. Возможно, после моих слов они не будут срываться с мест и отвлекаться от дела, а продолжат свою работу. Хорошо, что Дед полностью невосприимчив к магии суккубы.

Пожил не полный месяц в новой жизни, хватит? Вот так бесславно уйти? Я пробовал сопротивляться яду, но он просто не реагировал на мои потуги. И тут что-то воздушное, словно мягкая перина или пенка молока коснулась моего лба. Не трудно было догадаться, чьи это прикосновения.

«Я не могу сама справиться. Помоги мне! Дай прикоснуться к своей силе!» — услышал я в голове, но уже не мог даже мысленно ответить.

Нежные, ласковые, но всё равно щупальца, потянулись вначале к моей головой, а после к солнечному сплетению. Вероятно, я мог бы сопротивляться этому вмешательству. Вот только даже не помышлял об этом. Только что пришло понимание, что я умираю, а теперь забрезжила надежда, что меня могут спасти. И если без моей помощи спасение невозможно, то эта помощь, безусловно, будет мною предоставлена. Сперва я пошевелил мизинцем правой руки, потом смог согнуть в локте руку. Судороги отходили, в голове переставало шуметь, мысли начали постепенно раскрываться. Вот оно спасение! Ещё несколько минут, и я смогу встать вот тогда всем недругам несдобровать?

— На! — раздался истеричный крик за спиной Лиды.

Я уже смог приподнять голову и увидел, как нож вонзается в ключицу Якута. Он роняет чётки, и тот полог, который ещё недавно держал боец, спадает.

Я осознаю, что следующей на пути убийцы станет Лида, а потом придёт и мой черед. Но как же я не смог это узнать, понять, просчитать? Это же очевидно, что предатель — это Коротченко. Он был самым незаметным среди всех, вроде бы находился везде, но словно его и не было. Здесь явно не обошлось без чего-то магического.

Мои ноги всё ещё отказывали, но я увидел камень, который лежал в полутора метрах от меня. Наверное, на моём лице начали лопаться капилляры от того напряжения, которое появилось. Но я Силой, без физического воздействия, сдвинул с места камень, двигая его к своей правой руке.

— На! — выкрикнул и я, но в отличие от Коротченко, сделал это не до нанесения удара, а когда камень летел прямо ему в голову.

Предатель свалился.

— За меня прячьтесь! Якут, подползай! Как с Силой? Хватит вытянуть Сенцова? — когда в один миг вязкость и липкость во рту спала, я, соскучившись по своему голосу, стал раздавать приказы вслух.

— Поесть бы, — прижимаясь ко мне, скромно заметила Лида.

— Якут, твою Богу душу мать, щит давай! Лида, через меня подпитывай его! — кричал я.

Одновременно я старался рассмотреть обстановку. Трое оставшихся моих бойца заняли вполне удачные позиции и отстреливались. Проблема заключалась в том, что патронов при таком расходе может хватить только на пару минут боя. Пусть мы брали с собой оружие и даже с ним тренировались на Базе, но боеприпасов много не унесешь.

«Вывожу одного из леса!» — торжествующе сказала по телепатической связи через Лиду, суккуба Яга.

И, действительно, безвольным человеком с идиотской улыбкой на лице, из леса вышел мужик с автоматом, но не в руках, а диверсант волок оружие за ремень по земле.

— Лида можешь спросить у него что-нибудь? — спросил я у девушки.

— Нет, я вообще их не чувствую, — растерянно сказала Лида.

— Бах! — выстрелил я в плечо правой руки «влюбленного» диверсанта.

Убивать нельзя, еще спрашивать с них, кто такие.

И тут полетели мины.

— Бах-Бах! — два прилета случились в метрах ста в стороне.

Пристреливались. Следующими выстрелами накроют. Так что нужно действовать.

— Лида, я пошел вперед. Подлечи Якута и вот это… — я передал девушке две плитки шоколада. — Съешь! Работы еще далеко. Но не выпячивайтесь!

Сказав это, я перекатом ушел в сторону. Поле того, как сошли мои судороги, мне не то что хотелось ходить и кувыркаться, мне летать хотелось. Это опасное ощущение, когда перестаешь ощущать реальность и веришь в свою неуязвимость. Но здесь и сейчас я осознано не подавлял в себе такие эмоции.

Резко встаю и рваным бегом, быстро достигаю дуба, где стоял Игнат.

— Ну, как ты тут? — спросил я.

— Они оттянулись. Отрабатывать минометами решили. Нужно брать их, командир, — сказал Игнат.

Его голос звучал с упреком. Хочет обвинить меня в нерешительности? Наверняка, Игнат не понял, что я только что был и вовсе выключен из событий и прощался с жизнью. Но я не ищу оправданий, почему мы все еще не начали наступление. Не зря же Сенцов пускал ракету в воздух. К нам идут на помощь. Так что время на нашей стороне.

Но Игнат прав. Нужно действовать. Пришли явно за нами. Наверное, не получилось взять живыми, теперь будут просто убивать. Но за кем они пришли? За мной? Нет, меня они убивали. За?.. Лидой! Меня убить и забрать лекарку. Если она способна лечить все болезни, то стоит сильно большего, чем мы все, чем жизни тех, кто на нас напал.

И напали же не так и бездумно. Я должен был умереть, Сенцова так же убивали. Были после еще выстрелы снайпера, но уже по Вороному. Так диверсанты могли бы парализовать работу Особого Отдела. И зачем им это нужно сейчас? Скоро мы должны были узнать. А пока нужно решить насущные проблемы.

— Игнат ты идешь вперед, я следом. Постараюсь еще и щит поставить, — приказал я, не почувствовав, а, скорее догадавшись, где засели враги.

ФИНАЛ ГОЛОСОВАНИЯ, ПОУЧАСТВУЙТЕ: https://author.today/post/630126