Теневик. Конец войны

Глава 15

Гомель оказался полуразрушенным. Но было видно, что война откатилась далеко. В городе отстраивались и восстанавливались дома, улицы были очищены от строительного мусора. В целом, относительно Минска, Гомель выглядел уже менее потрепанным войной, скорее потому, что его освободили на пять месяцев раньше, чем столицу белорусской ССР.

Мы с Ольгой достаточно быстро нашли тот дом, в котором, согласно предписанию, нам предстояло некоторое время прожить.

— Притронешься ко мне, горло перегрызу! — шипела Ольга, когда мы получили разрешительную бумагу на заселение в одну из комнат коммунальной квартиры.

Я не стал отвечать на очередную угрозу со стороны девушки. Я уже почти перестал её подначивать, почувствовав некую боль, связанную со взаимоотношениями с мужчинами. В деле Ольги, вынужденной отыгрывать роль моей жены, был лишь намёк на то, что с ней, грубо говоря, не стоило бы ложиться в одну постель. Учитывая пикантность предупреждения, мне с трудом удалось побороть свое любопытство и не начать настойчиво расспрашивать девушку. И всё равно, было непонятно, почему, если Особому Отделу известно о жизни и способностях Ольги, всё это не отражено в её личном деле. Или из него просто вынули некоторые документы.

Дом, в котором нам приходилось социализироваться, располагался буквально в трехстах метрах от вокзала и был самым, как мне после расскажут, элитным жилым комплексом в областном центре. У нас жилье в так называемом «Доме Коммунаров». Вот только все квартиры, которые были в доме, разделены были перегородками и санированы на более мелкие комнаты, не больше чем в двенадцать-тринадцать квадратных метров каждая.

Наверное, иметь собственную комнату в разрушенном войной городе — на данный момент это то, о чём мечтают многие, но мало кто такое жилье получает. Но мне было сложно сдержать свой скепсис. Нам, людям из будущего, такие стеснённые условия кажутся убогими.

— Вот, прошу вас, товарищ капитан госбезопасности, это на данный момент это единственная отдельная комната во всём доме, — сказала управдом элитного дома, при этом в её тоне прослеживался упрёк, может, где-то и обида.

Наверняка, подобные жилые помещения она имела возможность сдавать с некой прибылью для себя. А тут ей позвонили, что придёт капитан госбезопасности и ему нужно предоставить жильё. И ладно бы какой иной капитан, а не из ведомства НКВД, которому и не намекнешь на некий презент.

Моя форма — это ещё пока только лишь наполнение легенды. Присвоения нового звания пока не было, я предполагал, что меня хотят ещё показать специалистам, инструкторам, чтобы те выявили способности уже не связанные с Альфой, а то, как я могу управлять малой тактической группой. Всё же, если создавать из нашей группы действительно боевое подразделение, способное решать уникальные задачи, то и командовать должен человек знающий и умеющий. Был бы капитан Игнатов чуть более сильным иным, думаю, что у нашего руководства не оставалось бы никаких сомнений, чтобы назначить его командиром. Но я намного сильнее.

Управдом, или как там всё-таки звучит её должность, ушла, чтобы принести нам постельное бельё, одеяла и подушки, а мы так и стояли у порога нашей маленькой комнатушки.

Заметив, куда именно направлен взгляд Ольги, я поспешил сказать:

— Учти, что я спать на полу не буду. Но и настаивать на том, чтобы э… — я замялся, подбирая слова.

Таких слов, как «секс», «трахаться» и им подобным, наверняка, в этом времени нет. «Сношаться» — звучит, как по мне, еще более похабно. Но Ольга прекрасно поняла, что я имею в виду.

— Нам никак нельзя спать вместе. Тем более на такой узкой кровати, — сказала девушка каким-то умоляющим голосом.

— Мы с тобой молодожёны. Если эта кровать не будет скрипеть, если на полу будет свидетельство того, что кто-то на нём спал, — всё это просто выдаст нас, — сказал я и почувствовал, что где-то неподалеку, метрах в десяти от нас кто-то был.

Ольга укоряющим взглядом посмотрела на меня, потом вновь посмотрела на кровать, снова на меня…

— Спим валетом, — решительно прошептала Ольга.

— Как скажешь, любимая! — нарочито громко ответил я.

По привычке, выработанной годами, я сразу же окинул всё помещение взглядом на предмет выявления видеокамер. Но быстро опомнился. В этом времени, наверное, подобных устройств ещё не существует. А вот то, что могут быть какие-то подслушивающие устройства, я был уверен. Но и убирать их никак нельзя, хотя обнаружить было бы правильно, чтобы иметь возможность в какой-то момент не говорить ненужного.

Уже минут через десять мы раскладывали свои два не сильно больших узла, а также два чемодана и вещмешки. И практически всё это было наполнено либо едой, либо женскими вещами.

У капитана госбезопасности должен быть серьёзный продуктовый паёк, а также его жена не может выглядеть неухоженной, и лишь с одним потрепанным платьем. Но, всё равно, все пожитки, которые представлялись как условно неплохими и даже статусными, мне казались почти нищенскими. И всё же, насколько в этом времени люди могут отличаться от тех, кто живёт в будущем? Чтобы у капитана ФСБ жена имела только три платья, и это были не вечерние, купленные в дорогом бутике, а словно шитые самостоятельно — это нонсенс. Или я не о капитане сейчас говорю, а о полковнике ФСБ?

— Так, жена моя ненаглядная, есть хочу! — сказал я, снимая форму, чтобы облачиться в потрёпанные галифе, которые, видимо, по соображениям неизвестных мне «стилистов», должны были быть чем-то вроде домашних треников.

— Это приказ? — процедила Ольга. — Отчего бы тебе самому не приготовить? Или приказывай в письменной форме!

Понимая, что каждое моё слово, каждое моё действие может на постоянной основе оспариваться, что будет вредить и легенде, и даже нормальным рабочим отношениям, я решил превентивно показать, кто в доме хозяин. Это женщин бить нельзя. А когда женщина ещё является и сотрудником спецслужбы, то джентльменство нужно использовать дозированно, пока оно не мешает делу.

Резко схватив за руку девушку, я заломал её конечность за спину, опрокидывая на кровать, возвышаясь над Ольгой сзади.

— Отставить все препирания! Сказано отыгрывать легенду, значит, ты будешь это делать. И я не хочу провалить будь какую проверку, только лишь потому, что ты возомнила себя королевой, — опершись на спину девушке, я шептал ей в ухо.

Впервые я её касался, тем более вот так, налегая сзади всем своим телом. Почти сразу я начал ощущать неимоверное желание сделать с ней то, о чём подспудно не перестаю думать с первой нашей встречи. Оля томно задышала, чем усиливала мое желание.

— Отпусти и отойди! — сжав зубы, будто сдерживая неимоверный гнев, скорее, предупредила, чем попросила меня Ольга.

Я не стал отходить, предполагая, что сейчас могут раскрыться некоторые особенности девушки. Да и было чертовски приятно ощущать страсть. Даже бороться с желанием доставляло мне удовольствие. Люди пожилого возраста меня поняли бы.

Тем временем, тело женщины будто стало нагреваться. Или не «будто», а натурально грелось. Оля пыталась ещё что-то сказать, но не могла этого сделать, что-то из неё рвалось.

— Бум! — отлетев в сторону от мощнейшего ментального удара, я ударился головой о ножку стола, разламывая этот предмет мебели.

Удар был неожиданным, я просто не успел к нему подготовиться, но, не сказать, что я не сдержал бы вырвавшуюся силу девушки, если бы был к этому готов. Я сидел на пятой точке у повалившегося стола, а Ольга встала, и, смотря на меня с укором, начиная плакать. Она в первый раз проявила себя, как девушка, слабая, которую хочется защищать. Вот оно — совершенное оружие женщин — слезы и слабость, которая, на самом деле, сила.

— Ты считаешь, что та Альфа, которая в тебе есть — это дар? — всхлипывая, говорила девушка. — А для меня это проклятие. Я обречена быть одинокой, я убийца! Я должна была это тебе сказать, но только вот после такого случая, когда ты мог бы и не выжить. Это еще один эксперимент. Под внутренней тканью чемодана есть бумага, где описывается, в чем именно моя Сила, в чём моё Проклятие!

Ольга свернулась в клубочек, будто, потрёпанный большими злыми котами, котёнок, и тихо плакала.

— Ты прости, ну и сама виновата, нужно было как-то объяснить, а не постоянно меня раздражать, — сказал я, подходя к чемодану, чтобы найду найти ту самую бумагу.

— А мне запретили. Я ведь была начинающей актрисой, из хорошей благополучной семьи. Меня воспитывали так, что я и не знала, как выглядит голый мужчина А. потом… после спектакля, в гримёрку пришли двое… Они насиловали меня, и никто не откликался на мой крик. Это были какие-то важные люди. Сначала один… потом второй… после… а я их убила, как и всех остальных мужчин, которые прикасаются ко мне и хотят меня, — сказала Ольга и зарылась в подушку, продолжая её увлажнять своими слезами.

— Будет тебе. Вон я прикоснулся. Выжил же! — сказал я.

Ольга повернулась, оценивающе посмотрела на меня, улыбнулась.

— Это ничего не значит. И эксперимент закончился. А то будешь приставать… — сказала девушка, вытирая слезы. — Не надо этого делать.

— Меня оскорбляет даже мысль быть женщиной без ее желания, — сказал я.

Ольга, сморщив лоб, посмотрела на меня.

— А какие женщины у тебя могли быть? Сколько лет-то тебе? Странно все это, — сказала Ольга.

— Сама знаешь, что у нас главнее, что внутри, а не во внешности, — заметил я.

— Скажешь тоже! Была бы я какая дурнушка, так смотрел бы ты таким кабелем! Ладно, п0ойду еду тебе готовить, муж, — с упрёком, при этом, или мне показалось, или игриво сказала Оля.

Выбрав куль с крупой и взяв две банки американской тушенки, Ольга направилась на кухню. Я так же решил, переодеться и осмотреть квартиру, в которой нам довелось жить.

До этого управдом сказала, что собственными примусами нежелательно пользоваться. Да, у нас и не было подобного прибора для приготовления еды. Нужно бы купить примус, чтобы хотя бы чай готовить. А то на кухню не набегаешься, тем более с той сложной системой приготовления еды.

Вообще, благо хоть какая кухня была. Даже, если она такая, что я на ней вряд ли бы что-то без долгой подготовки смог бы приготовить. Эх! И где же ты моя старенькая кофеварка с твоим кофе с привкусом пластика и жжёного сахара⁈ Где ты моя мультиварка, плита⁈ Здешняя кухня на дровах — это, наверное, даже звучит как-то странно. Вот только реальность такова, что странностей в ней больше, чем можно осмыслить.

Вслед за своей супругой вышел и я, так, пройтись по коммуналке, посмотреть вообще, где находятся туалет с ванной, Ну, и на кухню зашёл. Увидел здесь большой агрегат условно на шесть конфорок и печку под ними, куда нужно было кидать дрова, и таким образом, на этом агрегате, готовить еду. Своё холостяцкое мастерство по приготовлению мясных блюд я здесь точно показать не смогу. Огонёк убавляется в течение минут десяти, если не больше, прибавляется примерно так же. И всё несомненно горит. Будем есть варёную пищу, здоровую, ее спалить сложнее, чем жареное.

Вот и не курю я, а вышел на кухню, так секунд за десять, словно скурил сразу несколько сигарет. Дым стоял коромыслом, не помогало даже и открытое окно. Как же, мужики выпивали! А, к слову, по времени где-то полдень.

— Кто такие будете? — спросил меня один из мужиков, который сидел за столом с ещё двумя собутыльниками.

На столе немудрёная закуска из огурцов, сала, хлеба. Ну и бутылка водки, содержимое которой подходило к концу. Я выглядел экстравагантно. Хотя, по местным меркам, вполне себе. Потёртые солдатские штаны галифе, свежевыстиранная гимнастёрка, но никаких знаков различия. Словом, распознать во мне капитана госбезопасности было определенно невозможно. Может потому мужики и вели себя слишком вольготно.

— Да вот, с супругой временно поживём у вас, — не стал я представляться, да и вовсе, демонстрировал, что не очень хочу продолжать общение.

— Ну что на время к нам, то добре. Садись служивый к нам, не тушуйся! Эку кралю отхватил! — мужик смотрел на Ольгу, чуть ли не пуская слюни.

Вот интересно — это постановка такая, чтобы проверить меня на стрессоустойчивость, или же передо мной сидит слегка зарваший бесстрашный мужик, который явно верховодит всей этой коммунальной квартирой? Я активизировал свою Силу, внутренне прислушался… Ни у кого из выпивох Альфы не почувствовал, лишь только я обратил внимание на лежащий на столе серебряный портсигар, от которого исходила слабенькая эманация энергии.

Мужик увидел мой интерес к вещи.

— Друга моего, как под Киевом ранили, так я его на своём горбу из окружения вывел, вот он мне и подарил, — кратко поведал мне историю портсигара мужик.

— Да, жарко было в первые годы войны, — громким голосом сказал один из мужиков.

— Так ты садись. За знакомство выпить надо, проставишься обществу. Временно или нет, всё едино — соседи! — видом столетнего мудреца сказал вожак пьяной стаи.

— Не, мужики, не положено мне. Ещё на службу вызовут, — отказался я, стараясь сделать это предельно дружелюбно.

— А не шибко ли ты молодой, чтобы тебя на службу вызывали! Тебя люди, фронтовые товарищи, за стол приглашают. Оцени, парень, али ты не уважаешь старых фронтовиков? — угрожающе сказал вожак.

Да я собственно и не был особо против с мужиками посидеть. Мне только не нравился тот пренебрежительный тон, которым меня приглашали. А еще, начав уже вторую свою жизнь, я прекрасно понимал, чем вся эта пьянка закончится.

Сейчас они начнут разливать остатки водки, хватит максимум на одного. После начнут напрягать меня, чтобы я принёс проставу за новоселье. Принесу одну бутылку, отправят за другой, и так будут доить, сколько буду носить той самой водки. Как только откажусь, сложится конфликтная ситуация. У меня есть бутылка водки и две бутылки коньяка. Понятно, что в тот паёк, который нам был положен, давали этот самый продукт, без которого социализация в нашем обществе мало возможна. Но не хотел я пить! Я даже подумал, что та Сила, которая внутри меня, протестует против, чтобы я вливал в свой организм яд. Может, где-то оно так и было.

— Да пусть идёт, кралю свою оставит, и идёт! — уже казалось, что третий собутыльник чуть поник, но присутствие женщины его взбодрило.

Ольга молчала и чуть искоса, явно не без интереса, посматривала, как развиваются события.

— Ещё раз кто-нибудь назовёт мою жену кралей, сломаю нос, — с металлом голосе сказал я.

Ольга посмотрела на меня с одобрением, даже, может, с какой-то теплотой. А мне вдруг подумалось: а не применила ли она свою Силу, очарование, что они готовы теперь наплевать на то, что перед ними замужняя женщина, и вступить в первобытную схватку с самцом за самку?

— Краля она и есть краля. А ты молод ещё, чтобы старшим перечить. Я всю войну прошёл! — с вызовом сказал вожак стаи, вставая со своего стула.

Большой он, ничего не скажешь. Как-то не вериться, что так раскормился на войне. Хотя и там люди жили, а те, кто рядом с кухней, так и сытно. Правда, у меня закрались некоторые сомнения, что он всю войну прошёл. Как бы война еще не закончилась, и такие удальцы, если только не на словах, очень пригодились бы в Берлине.

— Фух! — резкий, выверенный удар свалил громилу.

Я ударил вожака в нос, так как обещания свои нужно выполнять.

— Вопросы? — спросил я.

— Нет, — дружно ответили двое оставшихся за столом соседа.

— Пошли, любимый, кастрюлю одолжила, воду поставила. Кашу сварим с тобой, но не обязательно над водой стоять, — сказала Оля, демонстративно взяла меня под руку, и, гадина такая, вильнув задницей, поспешила увести меня с кухни.

— И чего ты с ними не посидел не выпил? — укоряла меня Ольга, как только мы зашли в комнату.

— Иные жёны всегда против таких посиделок. А ты…

— Так и не жена я тебе, — вкрадчиво, будто нас могут подслушивать, сказала Оля.

Хотя могли и подслушивать. Между тем, понимая, что конфликт может разрастись, мужики, особенно на подаче, захотят сатисфакции, я накинул на себя капитанский китель, на котором красовался Орден Красной Звезды, взял бутылку коньяка, и пошёл к мужикам.

— Капитан госбезопасности Александр Иванович Томилин, — представился я по легенде. — Не держите, мужики, обиды. А вот мой вклад в общее дело. Выпейте за здоровье товарища Сталина и за нашу Победу. А я с вами как-нибудь в иной раз. На службу могут вызвать.

— Вот то другое дело, — вытирая кровь под носом, будто бы ничего и не произошло, сказал вожак стаи.

Интересный мужик. Даже получив по морде, всё равно продолжает вести себя как альфа-самец. Ну, да ладно. Разрулил ситуацию и будет. Меня ещё ждёт красавица жена, а минут через тридцать и сытный ужин из гречневой каши с мясом.

А мне определённо начинает нравиться эта жизнь. Уж точно лучше, чем сидение в офисе за монитором. Здесь, несмотря на то, что видны последствия смертоносной войны, настоящая жизнь.

От автора:

Новинка от Дмитрия Иванова

Ещё сегодня ты обычный комерс в Российской глубинке, а завтра ты дворянин, владелец деревни, земель и крепостных, одним словом барин

https://author.today/work/421381