Теневик. Конец войны

Глава 16

— А ты, оказывается, ещё и неплохая хозяйка? — сказал я, уплетая уже вторую миску удивительно вкусной каши.

— Немудрёная наука кашу сварить, да в доме прибраться. Особенно, если дом, — Оля окинула взглядом наши «хоромы». — Столь маловаты.

— Не скажи. Не все умеют и это, — сказал я, отгрызая кусок от заокеанской коровы.

Ленд-лизовская тушенка была неплохой, с цельными кусками мяса. Или такое качество только в спецпайке, где все лучшее? У нас даже две банки консервированных крабов есть.

— Повезет же кому-то с женой! — сказал я.

— Скажешь тоже! — фыркнула девушка, по после суккуба вспомнила свои особенности и приуныла.

— Все будет! — сказал я, отставляя тарелку.

Ольга взяла посуду и поспешила в ванную ее мыть. Мне и самому не сложно, но если кто увидит, так только лишний повод будет промыть нам кости.

Между тем, было видно, что Ольге похвала понравилась. Ну, да кому не будет нравиться, когда тебя хвалят. Более того, у нее с души слетел груз, получилось рассказать свою самую сокровенную тайну, при этом получить адекватную реакцию на то, что она неким образом, мягко сказать, не простая девушка. Вот и произошли метаморфозы и передо мной уже не Снежная Королева, а нормальная девушка.

Мне нравилось, что у Оли то и дело появлялась улыбка на лице, а брови хмурились все реже. Оказалось, что кроме тех колючек, которые она демонстрировала ранее, у девушки имеется и женский набор эмоций и чувств. Может, в некотором роде в этом и был замысел нашего командования, чтобы именно я или геройски погиб, похабно домогаясь Ольги, или же стал для неё своего рода психиатром.

— Мда, — философски произнес я. — Если так будем есть, то нам пайка дня на два только и хватит.

Оля как-то даже стыдливо потупила глаза. Ведь она съела только лишь ненамного меньше, чем я. Понятно было, что с нашими особенностями полноценное питание может стать определённого рода проблемой. В Советском Союзе нынче не так и хорошо с продовольствием. Более того, я прекрасно знал, что в сорок пятом и сорок шестом годах разразится голод. Не повсеместно люди будут голодать, по масштабам несравнимо с тем, что происходило в тридцатые годы в Поволжье и других чернозёмных районах страны, но всё же ситуация серьезная. Страна не без последствий перестраивалась на мирный лад, ликвидировала последствия ужасной войны. Хотя был ли для Советского Союза за всё время его существования полноценный мир?

Немаленькая кастрюля, в которой был сварен целый килограмм гречки, да ещё с тремя банками тушёнки, более чем наполовину опустела. За окном солнце уже окончательно сдало позиции тьме, да и мы в последнее время крайне мало спали. Вряд ли в скором времени получиться отдохнуть, так что нужно ловить момент.

Я с игривой улыбкой мартовского похотливого кота подошёл к Ольге, обнял её.

— Не делай этого! — прошипела девушка.

— Не бойся меня! Подыграй! Пусть у тех, кто за нами наблюдает в окно проснётся зависть, — сказал я, и с осторожностью прильнул к таким соблазнительным чуть пухловатым губам, совершенной в своём внешнем облике девушки и притягательной своими необъяснимыми способностями.

Оля чуть дёрнулась, однако, то ли чисто практичный интерес, то ли что-то иное, но девушка неловко стала пытаться отвечать на мой поцелуй. С моей стороны, к сожалению, то, что я делал, было сугубо практичным интересом. Нельзя расслабиться и наслаждаться нежными губами девушки, когда от неё начинает распространяться сила, а мне приходится концентрироваться, чтобы заглушить боль в висках, а также держать некий ментальный барьер, чтобы не пропустить удар и не поломать ещё и тот стул, который, если не считать шкафа и кровати, оставался единственным предметом мебели в относительно устойчивом состоянии. Стол-то я худо-бедно починил, но так… будто скотчем перевязал.

— Сейчас ты встанешь и медленно начнёшь раздеваться. А я подойду и задвину шторы на окне, — прошептал я.

Удивлённая, даже можно сказать, что шокированная, девушка, поступила так, как я и просил. Она встала, с какой-то волшебной грацией стала расстёгивать пуговицы на своём платье. Когда пуговицы были уже расстёгнуты, для снятия платья его нужно было задрать, тем самым оголив значительную часть своего идеального тела. Но девушка замерла. Её лицо безмолвно говорило мне, что стоило бы поспешить завесить шторы, так как полноценно раздеваться Оля не собиралась.

Я же замер, и не от того, что залюбовался приоткрытыми плечиками, чуть более открытого декольте, я предвкушал развитие событий. Но желание узреть красоту женского тела перекрыло иное. Я ощутил, как что-то очень далёкое, словно кричащее в километре, когда понимаешь, что человек кричит, но при этом не слышишь его слов, в голову стучались мысли и образы. Что это? Телепатия? Впрочем, как я не силился приблизить эти образы, услышать то, о чём думает Ольга, мне это не удалось. Но… раньше не было и этого!

Я встал, медленно подошёл к окну и, глядя не на то, что происходит за стеклом, а на девушку, зашторил тот вид, который позволял наблюдателям смотреть и видеть, что происходит внутри нашей комнаты.

Подслушивающих устройств в комнате я не обнаружил. Было бы, конечно, неплохо иметь и такие способности, позволяющие чувствовать любую технику и выявлять жучки. Но, увы, ничего похожего я не ощущал. Между тем, наше жилище было столь скудным, что не представляло особого труда проверить каждый сантиметр стены, пола, нехитрую мебель и понять — за нами наблюдают лишь в окно из стоящей напротив каланчи. Периодически подслушивают из соседней комнаты, но и все. И пусть теперь наблюдатели гадают, фантазируют и завидуют, что у меня будет… назовём это «актом любви» с очаровательной суккубой.

— Как? Почему ты даже не упал? Я понимаю — ты сильный, но все равно… После того случая с изнасилованием я пыталась поцеловаться с парнем, который нравился. Его чуть спасли, — говорила Ольга, поглаживая свои губы.

— А вот так! — игриво говорил я. — Представляешь, если тебе будет возможно создать семью только со мной? Придётся смириться!

— Вот ещё! — сказала Ольга, застёгивая пуговицы на платье, скрывая от моего вида плечики и своё соблазнительное декольте. — Есть другие. Вольф Григорьевич Мессинг интересный мужчина.

— Безнадёжно влюблённый в свою жену, — сказал я.

— Игнат? Мужчина достойный, хоть и старше меня, — подхватила мой шуточный разговор Ольга.

Я рассмеялся.

— И чем вызван твой смех? — с весельем в голосе спросила девушка.

— Просто представил, как ты бы сейчас Игната ты тянула пьяного из кухни. Он точно с мужиками не преминул бы выпить за новоселье, — ответил я.

Ольга улыбнулась.

— Ты уверен, что нас все слушают? — спросила девушка, намекая на то, что мы стали слишком громко говорить.

— Нас иногда подслушивают. В соседней комнате, скорее всего, никто не живёт, но туда заходят два человека. Они пробыли в комнате ровно час, после того как мы заселились, и ушли, когда мы поели, перед тем представлением, которое мы показали наблюдателю на каланче напротив наших окон, — выдал я результат своих наблюдений.

— Я была уверена, что за нами будут следить более тщательно, — чуть растерянно сказала Ольга.

— А зачем? Уверен, что старший лейтенант Вороной, или комиссар госбезопасности Сенцов при надобности могут зачистить всю квартиру, — сказал я, пожав плечами.

— Ты меня обвиняла, что я строю предложения не так, как многие. Так у меня семья профессорская. Но откуда у тебя это? — спросил я.

— Семья не профессорская, но… Давай не будем об этом, — сказала Оля, намекая на свое, скорее всего, дворянское происхождение.

Я уже почти был уверен, сто соглядатаев мы пока и не видели. Среди пьянствующих мужиков их точно не было. Женщина-управдом вела себя откровенно трусовато в отношении нас, а ещё и с плохо скрываемой обидой. Такие эмоции можно сыграть, если бы управдомом была, например, Фаина Раневская. У управдома, как и всех жильцов спросят про нас, но после. Так что определённую свободу нам дали.

Причём, я был практически уверен, что командование пошло на подобные вольности сугубо из-за того, что они понимают: если я захочу уйти, я это сделаю. А чтобы не допустить моего бегства, впрочем, и ухода Ольги, им нужно мало того, что привлекать кого-то ещё, обладающего Альфой, или же пробовать брать в осаду то здание, в котором мы будем находиться, с применением чуть ли не артиллерии и авиации. Ну, и смотреть за нами, давая вольность, проверяя степень лояльности, на мой взгляд, вполне профессионально в сложившихся обстоятельствах. Это не может не радовать, что наше командование вполне адекватное и не готово работать только через принуждение.

— Как спать будем? Может, продолжим эксперименты с поцелуями? — не стесняясь девушки, я стал раздеваться.

— Не порти о себе впечатление! — сказала девушка, при этом чувствовалась некоторая недоговорённость.

— Ну же? О чём хотела попросить? — поинтересовался я, беря одну из подушек и перекладывая её в противоположный край кровати.

— А поцелуй меня ещё раз, пожалуйста, — пряча глаза, смущаясь, даже краснея, попросила Ольга.

— Хорошо. Раздевайся! — сказал я, ложась в кровать.

— Забудь! — сказала Ольга, и от нее случился кратковременный, но существенный выброс энергии.

Мне удалось без особого труда отбить этот ментальный удар. Всё же девушка была значительно слабее меня.

— Контролируй себя! — жёстко сказал я. — Помни, что среди нормальных людей, мы обязаны держать под контролем свою Силу. Если на каждого похотливого самца ты будешь реагировать подобным образом, то тебя закроют в какое-нибудь спецучреждение, изолируя от всего мира.

— Кто ты такой? Ты говоришь, будто прожил целую жизнь, а выглядишь, как только что сошедший со школьной скамьи, — спросила Ольга.

— Ложись спать! Как ты и говорила, будем спать валетом. А уже утром я тебя поцелую, — сказал я, поворачиваясь на бок.

Ольга ещё постояла некоторое время, посомневалась. По звукам, доносящимся у меня за спиной, я понял, что она разделась, с десяток секунд постояла вот так, лишь в нижнем белье, после надела ночную рубашку и стала укладываться кровать.

— Ноги с моей подушки убери, бугай, — пробурчала Ольга.

И всё-таки, наверное, за прошлую жизнь я немножечко, но смог разобраться в женской психологии. Девушка сейчас ожидала от меня грязных приставаний, что я обязательно повернусь в тот момент, когда она стояла посреди комнаты почти раздетая. Наверняка, готовилась уже дать мне, такому нахалу, отпор. А тут, облом вышел. Я не повернулся, и оттого неизменно должна была возникнуть некоторая обида на это моё бездействие.

Прав был «наше всё» незабвенный Александр Сергеевич Пушкин: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Но мне стоило определенных усилий умерить собственное либидо и не схватить сейчас в охапку красотку, не зацеловать её до смерти.

В отношениях прекрасной суккубы, «зацеловать до смерти» — отнюдь не метафора. Вопрос стоял только в том, до чьей смерти. Но я хотел поблагодарить наше командование, которое, среди прочих экспериментов, придумала и этот: наши с Ольгой возможные отношения. Хотя, это они должны быть мне благодарны, ведь я мог бы поступить иначе и не пойти на службу.

Уснуть долго не получалось ни мне, ни девушке. И речь даже не о том, что на полуторной кровати сложно спать двум взрослым людям, и что то мои ноги мешали голове Ольги, что её ножки то и дело, но ударяли меня по голове. Мало того, так ещё и ощущалась некая аура, которая возникла вокруг этой кровати. Возможно, мы оба были не прочь углубить, так сказать, эксперимент. Но сон, всё же взял своё.

— Нас утро встречает прохладой, — напевал я, при этом старался не сбить дыхание, во время выполнения зарядки.

Оля ещё спала, а её присутствие позволяло мне проводить более интенсивную тренировку. Вчера я смог отжаться пятьдесят раз, сейчас уже сделал три подхода по семьдесят отжиманий. Прогресс, однако.

Я вот думаю, что, если подростков-спортсменов на тренировках мотивировать тем, что если они будут хорошо выполнять задания тренера, то красивые девушки, наблюдавшие за этим, начнут снимать какой-то элемент своей одежды, то Россия или Советский Союз станет лидером в спортивном мире. Сложно придумать себе наиболее сильную мотивацию, чем инстинкт размножения.

— Вставай, соня, В здоровом теле здоровый дух! — начиная в своей круговой тренировке приседать, говорил я.

— Я и так хорошо выгляжу, — пробурчала Ольга, переворачиваясь на другой бок. — Дай хоть полчаса поспать без твоих ног у моего лица.

Я улыбнулся. Прямо жить хотелось! Я в здоровом молодом не запущенном теле. Рядом в постели нежится очаровательнейшая девушка. Разве же это не жизнь!

Стук в дверь прервал и мою тренировку, и чуть сбавил эйфорию.

— Кого там черти принесли? — недовольно сказала Оля, накрываясь одеялом с головой.

Я отметил для себя, что если есть некоторое увлечение и распыление внимания на девушку и тренировочный процесс, то могу пропустить то, что ко мне могут подобраться. Стук в дверь был для меня неожиданностью. Но это и хорошо. Постепенно, но я признаю свои способности и возможности. А также это и тренировка контроля.

Подойдя к двери, крутанув два оборота ключом, я начал открывать дверь. С удовлетворением заметил, что Ольга, будто моментально проснулась, довела патрон в патронник и была готова стрелять из пистолета по вошедшему. Это хорошо, что она не забывает, что мы на службе. Почему-то за девушку хотелось радоваться. Не сложно догадаться, почему!

На пороге стоял младший лейтенант госбезопасности.

— Товарищ капитан госбезопасности, пакет! — строго сказал младший.

Я взял запечатанный конверт, расписался в получении. Младший лейтенант резко представил руку к виску, по-строевому развернулся и пошёл прочь. Похоже, что долго нам прибивать в неге и радоваться жизни, не придётся.

Закрыв дверь, вновь провернув два раза ключ, я распаковал пакет, стал вчитываться в предписание.

— Что там? Умыться и позавтракать успеем? — недовольным голосом спрашивала Ольга.

— Успеем даже провести серию экспериментов по поцелуям и не только, — сказал я, любуясь валькирией в полупрозрачной ночной рубашке. — Ты должна оценить то, насколько я сдерживаюсь, чтобы не накинуться на тебя, когда ты вот так вся светишься. И грудь у тебя что надо!

Девушка засмущалась, быстро взяла одеяло прикрылась им. А я ещё раз прочитал предписание.

Нам давали два дня личного времени, после нужно прибыть в небольшую деревеньку под названием Ченки. Из того, что мне довели ещё в Кёнигсберге, я знал, что именно там до войны располагался центр ОСНАЗА, бойцы которого после подхода немцев частично влились в партизанский Гомельский отряд «Большевик».

Сейчас на том месте и будет располагаться тренировочная база Особого Отдела Альфа. Временно или на постоянной основе, это мне неизвестно. Комиссару госбезопасности Сенцову приказал проверить местность на наличие источника Альфы. Дело в том, что в Чёнках расположены также и многочисленные расстрельные ямы, в которых фашисты расстреливали большое количество мирных жителей.

По косвенным данным есть предположение, что там не только расстреливали, но и проводились какие-то ритуалы с человеческими жертвоприношениями. Более того, уже когда был освобождён Гомель, и я, кстати, в будущем читал об этом, немцы отправляли своих диверсантов для того, чтобы те замели следы массовых преступлений. И это рвение гитлеровцев скрыть свои зверства вызывало немало недоумений.

Посылать отряды подготовленных и опытных диверсантов в место, которое к тому времени уже находилась глубоко в Советском тылу, за сотни километров от линии фронта… Для чего? Ведь следов преступлений нацистского режима на белорусской земле было более, чем предостаточно и без расстрелов мирных жителей в Чёнках.

Два отряда диверсантов были замечены местными жителями, и не без значительных потерь в рядах милиции и среди советских военных, эти группы были ликвидированы. В плен диверсанты не сдавались. Если удавалось ранить кого-нибудь из диверсионной группы, то подранок раскусывал капсулу с ядом.

Вот такое интересное место, получается.

— На завтрак мы доедим кашу, но на обед я хотел бы чего-нибудь существенного, с нормальным мясом, — сказал я и похабно улыбнулся. — А теперь, моя любимая супруга, мы должны показать всем нашим соседям, что мы молоды и любим друг друга. Раздевайся! Будем делать детей!

— Чего? — недоумённо спросила Ольга.

— Шучу я. Хотя и не против. Давай поскрипим и постучим кроватью, поохаем, а ты постонешь, — сказал я, подойдя к кровати и начав на ней елозить, имитируя страстные любовные игры.

Это было весело. В какой-то момент мы так увлеклись акустической имитацией исполнения супружеских обязанностей, что получилось остановиться только минут через тридцать. Ольга стонала, в какой-то момент начала выкрикивать фразы про любовь, я ей вторил. Я поймал себя на мысли, что если я отпущу своё самообладание, перестану думать рационально, то по уши влюблюсь в эту девчонку.

Выходил я из комнаты с высоко поднятой головой. Нас не могли не слышать. И пусть.

— Вы меня, товарищ капитан, конечно, извините, но понимать должны, что здесь и дети есть, которые всё слышат, — не успел я зайти на кухню, как меня сразу начала отчитывать крупногабаритная женщина.

— Молодость, красота, любовь! — усмехаясь, сказал я.

— Не в лесу живёте! — сказала другая женщина, выглядящая противоположностью первой, сухая, со впалыми щеками и с волосами, словно солома.

Крупная женщина обхаживала того самого мужика, которому я вчера вечером дал в нос. Рядом с большой дамой в замасленном штопаном платье вчерашний альфа-самец уже не был в столь уверенным и имел болезненный вид.

Видя, что я не одёргиваю её, женщина решила продолжить свои нравоучения.

— И жена у вас бесстыжая. Так стонать, словно режут её. Тьфу, срамота, — перешла дамочка на личности.

— Если и завидуете, то завидуйте молча. Жену мою не сметь оскорблять! Хоть звук, хоть ползвука в отношении этой прекрасной, умной, стройной и красивой женщины, воевавшей, то я… — я сделал паузу, чтобы каждый додумал ту угрозу для себя, которую нарисует фантазия. — Уверен, что здесь благоразумные товарищи.

Я закинул пару дров в плиту, поставил наполненный водой чайник и пошёл в комнату. Своим обострённым слухом я слышал, как мамочки начали шептаться, что Оле нужно было сдерживать себя, а то как… Что они, эти морально устойчивые матроны себе не позволяют никогда кричать. Но в голосе и одной и второй женщины чувствовалась тоска по той безудержной страсти, которую мы так правдоподобно с Ольгой сыграли.

— Собирайся, пойдем гулять по городу, а потом что-нибудь купим, побалуем себя, — сказал я, снимая домашнюю одежду.

От автора:

А хотите узнать, как современный политик после своей смерти угодил в тело молодого Александра Третьего и изменил Историю, предотвратив войны и революции? Тогда Вам сюда:

https://author.today/work/430242