Тёмные Агнцы

Глава 20

Война была окончена незадолго до рассвета. Перебив по всему центру последних нергарри, рейнджеры, разбросанные на достаточном расстоянии друг от друга, обессиленно валялись прямо на земле и пытались прийти в себя.

Разрушенный подчистую Бикон-Хилл теперь оказался выжженной пустошью. Всё, что раньше здесь находилось — здания, аккуратно подстриженные деревья и многочисленные дороги с оставленными автомобилями гражданских, — просто исчезло. Земля вся была испещрена глубокими ранами, в некоторых местах она вздулась, словно плиты её сместились, падая одна на другую, а в других местах имела страшные расщелины, как если бы плиты разошлись в стороны, как покинувшие друг друга любовники. Казалось, пережившая катастрофу планета тяжко вздыхала и готовилась ко сну, чтобы набраться сил перед новым витком жизни. Где-то ещё поднимались клубы дыма, которые постепенно рассеивались под натиском зимнего ветра, что так же рвал грязные облака, очищая не только землю, но и небо. Оно стало раскрываться над рейнджерами постепенно светлеющим шёлком, в котором мягко гасли звёзды, а медленно поднимающееся солнце каплями лучей окрашивало его в алый, словно человеческая кровь, цвет.

Сильно переломанный Морган лежал в луже собственной крови, когда к нему, превозмогая боль, подползла сестра. Он увидел её грязное лицо, что скрыло от его взора небо, и Робин со слезами на глазах сначала обессиленно улыбнулась, а после истерически засмеялась.

— Хватит насмехаться надо мной, — прохрипел Морган.

— Я не над тобой смеюсь, глупый, — вытирая слёзы и тяжело присаживаясь рядом, выдавила Робин. — Я счастлива, что ты остался жив.

Она аккуратно положила его голову себе на колени, а в следующий момент на них упала тень. Робин взглянула на появившегося Эррола, который тоже в этот раз был ранен, но не обращая внимания на сочившуюся с левого бока кровь, он присел на корточки рядом с ней и, протянув руку к её заплаканному лицу, попытался стереть слёзы. Робин от этого ласкового прикосновения и от того, что Эррол вновь смотрел на неё прямо, а не отвёл глаза, прижалась лицом к его дарующей нежность ладони.

— Эй, придурки! — вдруг донёсся до них голос Хью издали, ибо вся их аппаратура уже была сломана. — Все живы нет?!

Он двигался к ним с одной стороны, с другой, придерживая сломанную руку, к ним молча плёлся Найджел.

— Почти живы, — будто за всех, но больше за себя ответил Морган и тут же закашлялся.

Откуда-то показался Фредерик, тащивший на спине Шермана, у которого были сломаны ноги, хотя и сам был изрядно потрёпан, как старое полуразвалившееся здание.

— Мы тоже вроде живы! — махнул коллегам на редкость довольный Шерман, удобно устроившись на спине бывшего мафиози и едва сдерживая себя, чтобы не пощупать его.

Рядом с ними, обняв себя руками и словно дрожа от холода, спотыкаясь шла окровавленная и страшно побледневшая Розалин.

Команда, наконец, воссоединилась. Посмотрев друг на друга глазами людей, обхитривших смерть, они вдруг синхронно улыбнулись, кроме двух пожизненно отчуждённых Эррола и Найджела, и, громко захохотав, устало расселись в круг.

— А где Тэмлин? — поинтересовалась, кажется, единственно беспокоившаяся за лейтенанта Робин.

— Она там, — махнув куда-то в сторону, ответил Хью. — Прощается со своим парнем.

— А Фрэн где? — тихо вопросила Розалин.

— Я не смог её найти, — вдруг безразлично бросил Эррол.

Рейнджеры тревожно переглянулись.

Тэмлин сидела на земле и, любуясь лицом возлюбленного, ласково гладила его по волосам. Когда рассвет окропил его рубиновым сиянием, Руне вздрогнул и, сморщившись от боли во всём теле, тяжело разлепил глаза.

— Тэм?.. — выдохнул глава Чёрных Карателей, различив лицо любимой женщины. В глазах по-прежнему ещё всё плыло, горло высохло настолько, что, казалось, превратилось в пустыню, а лёгкие словно были набиты строительной ватой. — Я рад, что ты жива…

— Как же я могла умереть, когда ты спас мне жизнь и уже не в первый раз? — окрасив слова в нежность, Тэмлин слабо, но по-настоящему искренне улыбнулась. — До конца своих дней я буду дорожить своей жизнью, как твоим самым дорогим для меня подарком.

Уголки губ Руне приподнялись, выдав измученную улыбку, глаза напитались таким теплом, что душу Тэмлин охватила сладкая дрожь. Только он мог смотреть на неё так, что все желания девушки уходили на второй план, оставляя только одно — остаться рядом с ним навсегда, чтобы разделить на двоих вечность.

Руне приподнял руку и коснулся пальцами её щеки.

— Ты такая красивая, Тэм, — проникновенно прошептал он, вызывая в девушке новую волну дрожи. — Я очень скучаю по тебе…

— А я по тебе, — не сдержав первые слёзы, выдавила из себя Тэмлин. — Я ужасно хочу вернуться к тебе, Руне…

Она не договорила, так как не хотела произносить жестоких, разделяющих их судьбы слов, чтобы ранить его, хоть и понимала всю необходимую безысходность тяжело дававшегося ей решения.

— Я знаю, — произнёс Руне. — Понимаю, почему ты не можешь вернуться. И не буду тебя принуждать.

Тэмлин судорожно вздохнула и распахнула губы, чтобы сказать что-то ещё, но вдруг до них донёсся глухой рёв мотора, и на горизонте показались поднимавшие стену пыли автомобили.

Вскоре возле них остановились четыре машины, одна из которых была абсолютно чёрной с тонированным стёклами. Из неё вышли люди в чёрных кожаных костюмах, что остались стоять у дверей, будто в ожидании приказа, а из трёх других вывалились Тревор, Мэй Ву и Кваме Мур Каси.

Пока другие коллеги с чемоданчиками побежали к раненным рейнджерам, Тревор подошёл к Тэмлин и, оглядев её, сухо выронил:

— Рад твоему возвращению.

Он посмотрел на Руне и слегка склонил голову.

— Благодарю, за то что помог нам. Я привёл твоих людей, они заберут тебя домой. Скоро явятся сотрудники правоохранительных органов, поэтому поторопись.

Бросив это, кажется, с полным безразличием, Тревор оставил их и направился к коллегам и ребятам.

Руне последний раз взглянул на Тэмлин, чьи губы жалобно дрожали, а глаза продолжали тихо изливать слёзы, и, бросив взгляд на своих людей, кивнул им. Чёрные Каратели, ожидая этого немого приказа, тут же оторвались от места и, приблизившись к главе, помогли ему подняться. Тэмлин тут же подскочила на ноги и, вцепившись в костюм Руне, уткнулась лицом в его грудь.

— Подожди! — крикнула она. — Подожди ещё немного, прошу!

Не в силах отпустить его, девушка дрожала и крепче до боли в пальцах сжимала жёсткий защитный костюм.

Поддерживаемый своими людьми Руне обнял любимую и, погрузив пальцы в мелкие кудряшки её волос, крепче прижал к себе.

— Я всё равно буду рядом, — прошептал он ей на ухо и, запечатлев поцелуй на её грязных волосах, добавил: — Чтобы не случилось, я всегда смогу прийти к тебе, чтобы помочь. Ведь ты навсегда в моём сердце.

Тэмлин подняла на Руне заплаканное лицо, и он тут же припал к её губам крепким и опаляющим душу поцелуем, словно подводя некую черту, но призрачную, не навсегда. Как будто этот этап их жизни был завершён, но впереди их ждали новые неизбежные встречи. Пусть им и не суждено было остаться вместе до конца своих дней, но ничто не мешало им в будущем видеться хотя бы изредка, зато эти встречи будут для них обоих дороже, чем что-либо ещё в их странных наполненных постоянной борьбой жизнях.

Разъединив губы, Руне в последний раз заглянул Тэмлин в глаза, но так проникновенно, что она будто услышала его обещание прийти к ней снова, как если бы они сейчас общались мысленно. Это дало лейтенанту силы наконец отпустить его, и Чёрные Каратели посадили своего главаря в машину. Тэмлин ещё долго стояла как прикованная к одному месту, глядя в след удаляющему автомобилю, который, мелькнув блестящей на солнце точкой на горизонте, исчез.

Тревор встретил уставших, но довольных рейнджеров, которые при помощи Кваме и Мэй, поддерживая друг друга, уже шли ему навстречу.

— Рад видеть вас всех живыми, — бесстрастно произнёс он.

— Ой, да пошёл ты, — с полуулыбкой бросил ему Хью, с одной стороны поддерживая Шермана, которого с другой поддерживал Кваме.

Тревора никак не задела грубость Хью, напротив уголки его губ впервые приподнялись в подобие улыбки, а душу охватил покой. Он глубоко выдохнул, испытав облегчение от того, что все его дети остались живы.

— После такого побоища, надо бы выпить, — сказал Фредерик, неся обессиленную Розалин на руках, которая доверчиво положила голову ему на плечо.

Млея от нежного подбитого личика девушки, он не сдержался и буквально присосался к её потресканным губам, что Розалин совершенно не смутило, ибо она пылко ответила на этот глубокий французский поцелуй.

— Я за! — чуть ли не подпрыгнула Робин и тут же сморщилась от боли в ноге.

Моргана везла на каталке Мэй, рядом шёл Эррол и Найджел.

— А где Фрэн? — оглядев всех, вопросил Тревор.

— Её нигде нет, — тихо выронил Эррол, проходя мимо директора. — Даже трупа нет.

Тревор впервые нахмурился, в глазах отразилось беспокойство. Заложив руки за спину, но так ничего и не ответив, он, развернувшись, направился следом за ребятами.

Забрав Тэмлин, они приехали к расположенному на окраине города близ залива Пьюджет-Саунд, куда не ступало нергарри, трёхэтажному квадратному зданию, выданному им правительством города до момента восстановления бюро. Выложенное чёрно-белой плиткой здание имело плоскую крышу и панорамные окна, сквозь которые рейнджеры увидели расположенную на первом этаже столовую с одной стороны, а с другой просторный зал. В округе больше не было других построек, само здание было окружено аккуратным, хоть и высоким, газоном, не было даже ограждения и ворот.

К приезду рейнджеров здесь находилось полно народу. Агенты в чёрном командовали людьми, которые приводили здание в порядок, убирали комнаты, меняли постельное бельё, вносили технику и одежду, расставляли по периметру охрану. Здесь их так же ожидал медперсонал, который тут же занялся ребятами, пока Тревор о чём-то переговаривался с главным из правительственных агентов.

Через час директор нашёл в зале Эррола, вновь стоявшего у книжного шкафа, и Найджела, развалившегося на мягком диване, который любовался свежими швами на своей руке, ласково поводя по ним пальцами. Эти двое единственные оказались в более лучшем состоянии, чем остальные, оставшиеся под наблюдением врачей в общей комнате, оборудованной агентами под больничную палату.

— Найджел, — обратился Тревор к пареньку, который замер, но даже не взглянул на него. — Я обнаружил Фрэн недалеко от Бикон-Хилл по её чипу.

Он передал ему местоположение капитана на карте по сотовому, и видео само высветилось на телефоне Найджела, включив голографический экран. Бросив взгляд на изображение, парень остался внешне безразличен.

— Не знаю, что она там забыла, но найди её и приведи сюда, — последнее бросил Тревор, выходя из зала.

Найджел бодро вскочил с дивана и тоже направился к выходу, а уже через пять минут выехал в нужном направлении на служебном автомобиле.

Через полчаса парень был на месте, ведь в опустошённом покинутом большинством населения городе не случались больше пробки на дорогах, как это бывало раньше. Зданием, в котором судя по передачи сигнала находилась Фрэн, оказался недостроенный небоскрёб, хотя в нём уже были поставлены стены и выложены лестницы, поэтому Найджел спокойно прошёл внутрь и начал двигаться к указанной на экране его сотового цели. Но вот он преодолел семь этажей и оказался в нужном месте, однако вокруг не было ни души, лишь сплошная пустота обнимала его холодными руками, да строительные материалы одиноко валялись повсюду.

Найджел всё же осторожно прошёл по периметру помещения, куда в многочисленные большие проёмы для окон врывался ветер и, разгуливая по кругу, несколько раз едва его не сдул. И вот, посреди помещения, среди всевозможного хлама между раскиданными балками Найджел нашёл, но не Фрэн, а её крошечный чип в лужице крови, украшенной кусочками плоти, как блюдо на Хэллоуин. Осознав, что капитан каким-то образом вырвала из себя чип, что было крайне опасно, и просто сбежала, Найджел переменился в лице и, почувствовав как сдавило лёгкие, опустился на корточки.

Некоторое время он тупо смотрел на её кровь, пытаясь выровнять дыхание. В его глазах застыло болезненное непонимание, парень словно боролся сам с собой, но в конечном итоге, пригладив вспотевшие, несмотря на холод зимы, волосы, нажал кнопку вызова на сотовом.

— Её здесь нет, — тихо обронил он в ухо Тревору. — Она вырвала из себя чип.

— Что?! — директор, пребывая в своём новом временном кабинете, аж подорвался с кресла. — Как это возможно?..

Найджел промолчал.

Тут на другой обычный старенький, лежавший на столе, телефон Тревора поступил вызов со скрытого номера. Директор тревожно смотрел на телефон, не решаясь ответить, но звонок был на удивление долгим. Холод интуитивного осознания пробежался по спине Тревора, и, бросив Найджелу подождать, он ответил на этот настойчивый вызов.

— Здравствуй, — послышался уставший охрипший голос Фрэн.

Грязная и растрёпанная, со множеством как рванных ран так и просто ссадин и синяков, выделяющихся на её болезненно-серой коже болотно-синими пятнами, с мерцающими не до конца стёртыми следами биолюминесценции и запёкшейся собственной кровью она сидела в одних трусах в кабине пилота небольшого самолёта, ранее принадлежавшего бюро. На правом предплечье красовался свежий бинт, плотным кольцом сжимающий место, где внутри её тела ранее располагался чип. Эту глубокую рану капитан самостоятельно сшила пару часов назад, и теперь, окончательно выбитая из сил, почти лежала в кресле. Её сильно потряхивало, учащённое сердцебиение заставляло девушку тяжело со свистом дышать так, что грудь слишком часто поднималась и опускалась.

— Какого чёрта, Фрэн?.. — тихо вопросил директор.

— С меня хватит, Тревор, — выронила капитан. — Я устала, поэтому ушла. Сам знаешь, мне уже недолго осталось, я просто хочу последние дни своей жизни пожить спокойно. И тебе желаю отпустить себя хоть раз в жизни и позволить себе быть счастливым с той, кто всегда рядом. Прошу тебя только об одном, не сообщай обо мне властям, пусть меня не ищут… И присмотри за ребятами, пусть они как можно дольше проживут.

Сказав эти прощальные по сути слова, Фрэн сбросила звонок на случай, если директор вздумает засечь её передвижение. Сильнее развалившись в кресле пилота она вдруг впервые за долгие годы радостно рассмеялась, но одновременно с этим из глаз её брызнули слёзы. Казалось, только сейчас Фрэн поверила в то, что смогла осуществить свой долго вынашиваемый план. В момент, когда остальные ребята рванулись на помощь вернувшейся из воронки Тэмлин, Фрэн вызвала для себя заранее подготовленный самолёт, что вёл автопилот и просто сбежала с места битвы. Каким бы отвратительным не казался её поступок — бросить друзей в разгаре битвы, — Фрэн было уже всё равно. Мысль о том, что она уже достаточно искупила преступления своего тёмного и до сих пор никому неизвестного, кроме Тревора, прошлого, а потому имеет право пожить для себя, как того желает хотя бы оставшееся время, только подстегала её действовать быстро, несмотря на смертельную усталость.

— Джен, — позвала она голосовую помощницу. — Включи песню Тэйлор Свифт «Август».

— До сих пор удивляюсь, что вам нравится такая старина, капитан, — будто со смешком произнесла Джен. — Уже больше сорока лет прошло с тех пор, как была написана эта песня.

Заиграли первые аккорды одной из любимых композиций Фрэн и тут же в динамики стал мягко литься голос певицы, который, словно тёплое солнце, обволакивал душу умиротворением. Песня была настолько мелодичной, что нотами взрастила за её спиной крылья, которые подхватили Фрэн в самые небеса.

— Хорошие песни никогда не стареют и не надоедаю, — довольно прикусив губу, капитан после тихо подхватила слова из песни. — Тогда, когда мы все ещё менялись к лучшему, желания было достаточно… Для меня этого было достаточно — жить ради надежды на всё это…

Прикрыв глаза, Фрэн представила себя кружащейся на изумрудных лозах, когда свет солнца, пробиваясь сквозь густую листву, по каплям украшал её золотыми бликами. Потом она представила, как ощущает под ногами горячий песок, как ныряет в принимающие волны океана, и как её влажное от капель тело ласково обдувает свежий ветерок, как кожа жадно принимает вкусные объятия этого прекрасного мира, который ей было жалко покидать, пусть она и смирилась с уготованной ей судьбой участью. А потому решила сменить курс, взяв новый — на Малибу.

Когда Фрэн сбросила вызов, Тревор ещё некоторое время слушал гудки, после чего тяжело облокотился на столешницу. Он долго стоял в разрывающих душу грустных раздумьях, что впервые стёрли с его лица бесстрастное выражение, отразив всю его боль и тоску. Фрэн была по сути его любимицей, и отпускать её оказалось очень тяжело.

— Найджел, — наконец, обратился он к послушно ожидавшему нового приказа парню, который так и сидел на одном месте и смотрел на окровавленный чип Фрэн. — Оставь всё как есть и уходи оттуда.

Тяжело вздохнув, Найджел поднялся и направился обратным путём. Выйдя из здания и сев в автомобиль, он на скорости повёл его по пустынной улице, как вдруг позади тот самый недостроенный небоскрёб взорвался на седьмом этаже. Найджел не обернулся, не взглянул даже в зеркало заднего вида, когда здание, полыхая огнём, посыпалось вниз, а стёр проступившие в уголках глаз слёзы. И его душу охватила тоска по Фрэн, теперь уже навсегда для них всех потерянной.

Тревор сел за компьютер и, набрав нужный адрес электронной почты, написал короткое сообщение: «За попытку побега Фрэн Кольер ликвидирована».

Прошёл месяц после апокалиптической битвы с нергарри, которые всё это время на удивление не появлялись на земле. Рейнджеры правда не верили, что это затишье продлится долго или что эта победа обеспечила им покой навсегда, но даже в ожидании очередного нападения они продолжали просто жить.

В город постепенно вновь возвращались люди, Бикон-Хилл и бюро по борьбе с нергарри спешно отстраивали, улицы наполнились ранее забытым, но таким родным человеческим гулом, а на дорогах в вечных пробках теснились автомобили. После Нового 2064 Года вновь стали открываться школы и универмаги, и человеческая суета превратила Сиэтл в прежний безумно громкий муравейник.

Власти вели по новостным каналам одни и те же разговоры о произошедшем непонятном катаклизме, который едва не стёр туманный альбион Северной Америки с лица земли. Учённые лишь разводили руками, обсуждая странный феномен с понижением поля земли и повышенной радиацией, что наблюдали на протяжении нескольких месяцев в разных точках планеты, которые исчезли так же внезапно, как и появились. Никто из людей Земли по-прежнему не догадывался о том, что планету хотели захватить внеземные твари и уничтожить всё человечество, которое впрочем итак успешно периодически справлялось с этой задачей самостоятельно. Только стоило пережить одну катастрофу, как несколько стран, и Америка в том числе, что-то вновь не поделили между собой, и теперь оказались на грани новой войны. Слушая подобные новости, рейнджеры всё время удивлялись этой неуёмной человеческой алчности до власти и крови, и невольно ловили себя на грустных мыслях о том, что они спасали их всех, не жалея себя, и для чего? Кажется, люди никогда не изменятся, и этот вечный цикл мира и войны будет продолжать разрушать их и без того многострадальную планету. Человечество оказалось не лучше иноземных захватчиков, а кто-то из рейнджеров однажды обронил и такую мысль — нергарри нужно всего лишь подождать быть может несколько столетий, чтобы спокойно прийти на уже опустошённую ядерными войнами Землю.

В один из прекрасных солнечных дней Тэмлин послали за покупками в центр в сопровождении нескольких охранников бюро, которые в этот момент просто следили за ней на случай побега, как делали впрочем всегда. Она, нынешний капитан рейнджеров, набивая тележку всевозможным барахлом и всякими не особо здоровыми продуктами из списка своих ребят, которые те ей выдали, бегала по всему торговому центру.

И в момент, когда Тэмлин стояла в ювелирном отделе, рассматривая на себе в небольшое зеркало красивые безделушки, она вдруг натолкнулась на пристальный очень знакомый взгляд, который тут же заставил её выронить всё, что она держала в руках.

Было непривычно увидеть главу Чёрных Карателей средь бела дня да ещё в таком месте, где находилось огромное количество людей. Хотя в этот момент его трудно было узнать, из-за отсутствия чёрного кожаного комбинезона, который он неизменно надевал, когда отправлялся на свои преступные вылазки. Сейчас висевшее на широких плечах главы Чёрных Карателей пальто раскрывало обычный классический костюм, а голову его украшала шляпа, опущенная почти на глаза.

Его внезапное появление заставило Тэмлин тяжело задышать и на ватных ногах подойти ближе к огромному стеклу, в которое она едва не впечаталась лицом. От волнения, что подняло в её душе настоящую бурю, глаза наполнились слезами, она бы прямо сейчас, если бы не это проклятое стекло, бросилась к нему, и, словно прочитав это желание в её взгляде, Руне Адонис улыбнулся ей и ободряюще подмигнул. Сдерживаемые Тэмлин рычаги отключились, она рванулась из ювелирного, но в нерешительности остановилась в дверном проходе. Толпа людей, набежавшая как волна океана, закрыли ей весь обзор, и как бы Тэмлин не пыталась, уже не могла разглядеть любимого, даже тогда, когда народ снова немного разошёлся. Имея незаурядный талант в конспирации глава Чёрных Карателей просто ушёл. И хоть душу Тэмлин разрывала ужасная тоска, она улыбнулась сквозь слёзы и, качнув головой своим мыслям, вернулась в магазин.

В ожидании капитана, некоторые рейнджеры сидели как и прежде в столовой уже отстроенного родного бюро, который стал даже лучше, чем прежде и современнее. Шерман сидел за новеньким роялем на сцене и играл пьесу-фантазию до-диез минор op. 3, No. 2 под названием «Прелюдия», которую сочинил один из его обожаемых композиторов — Сергей Васильевич Рахманинов. Тяжёлая мелодия лилась из под умелых длинных, как у самого великого композитора, пальцев Шермана, давя тяжёлыми нотами на само пространство.

Несмотря на абсолютно не весёлую, даже казавшуюся трагической, музыку, рейнджеров это похоже не смущало. Робин сидела подле Розалин и о чём-то так увлечённо ей рассказывала, бешено жестикулируя руками, что в один момент случайно сбила свою бутылку с недопитым пивом на чистенький блестящий пол. Разлившись, напиток тут же наполнил пространство ароматом хмеля в котором угадывались сосновые нотки. Уборщица тут же подбежала и стала всё убирать, пока ставшие подружками Робин и Розалин неловко переглядывались.

Внезапно на стул рядом с секретаршей упал Фредерик, чем слегка её напугал, и, придвинувшись ближе, страстно прошептал ей на ушко:

— Уйдём отсюда? Я хочу тебя всю вылизать.

От столь вульгарных слов девушка сильно покраснела и спрятала довольную улыбку в кулачок. Однако, быстро справившись с чувствами, Розалин повернулась к Фредерику и, схватив за ворот рубашки, грубо притянула к себе, чтобы в следующую секунду покрыть его губы жадным поцелуем.

Робин с улыбкой за ними наблюдала, пока возле неё на стол не поставили новую бутылку с любимым пивом. Она обернулась и увидела присаживавшегося рядом Эррола, который, не глядя на неё, вдруг положил перед ней небольшую коробочку, украшенную ажурным узором и аккуратным бантиком. Это на некоторое время даже потрясло Робин, и она застыла как истукан, не отрывая взгляда от первого подарка своего парня. Взяв себя наконец в руки и выдохнув волнение, она слишком быстро, порвав бантик, открыла коробку, обнаружив на бархатной подушечке золотую подвеску с кулоном в виде сердца, внутри которого, как через стекло, были видны застывшие крошечные незабудки.

И без того счастливое лицо Робин словно изнутри осветилось солнечным светом, даже её веснушки стали ярче. Расплывшись в довольной улыбке, она бросилась Эрролу на шею и, нисколько не стесняясь, надолго впилась в его губы. Парень в свою очередь, когда она, наконец, от него оторвалась, выдержал зрительный контакт, будто таким образом общался мысленно, и нежно скользнул пальцами по её щеке, на которой красиво вырисовывалась ямочка.

Сидевший за соседним столиком Морган, наблюдая всё это время за ними, закатил глаза. Напротив него, закинув ноги на стол, сидел Хью и, когда взгляд Блэра-старшего обратился к нему, поднял в его сторону большую кружку, сквозь стенки которой проглядывало наполовину выпитое пиво. Морган оторвался от спинки стула и, взяв свою кружку в руку, с удовольствием чокнулся с кружкой коллеги, после чего оба они залпом осушили весь напиток.

Надев себе на шею цепочку, Робин придвинулась к своему парню ближе и игриво шепнула ему на ухо:

— Я тебя хочу.

Эррол медленно повернулся к ней и вновь несколько долгих секунд не спускал с неё неподвижного, прожигающего Робин насквозь взгляда, после чего поднялся и, схватив девушку за руку, повёл к выходу.

Именно в дверях они столкнулись с ворвавшейся, как вихрь, счастливой Тэмлин, которая пробежала по всей столовой и, сделав несколько рондадов, резво запрыгнула на сцену.

— Хватит играть эту похоронную музыку, — со смешком бросила она Шерману.

— Иди к чёрту, дура, — презрительно ответил ей парень.

Упав на стул за барабанной стойкой, Тэмлин загрохотала ими на полную катушку, мастерски отбивая потрясающий ритм.

— Давай, Шерман! — крикнула она ему. — Сочини какую-нибудь заводную музычку на рояле, ты ведь это можешь!

Грубо прерванный от любимого произведения парень, недовольно скривив губы, некоторое время просто попивал шампанское с видом настоящего короля. Но потом ритм Тэмлин внезапно для него самого вдохновил, в голове зародилась лихая мелодия, и, пробубнив себе под нос «почему бы и нет», Шерман начал с совершенного глиссандо.

Мелодия запела под его пальцами раскованными винтами рок-н-рола в действительно зажигательном темпе, идеально попадая прямо в чёткий ритм Тэмлин. И хоть звучала музыка достаточно простенько, но всё же рождала в сердцах рейнджеров так редко испытываемую ими радость.

Выдуманная на ходу музыка Шермана завела и Фредерика, который, оставив Розалин, взлетел на сцену, откуда схватил саксофон. Когда он заиграл протяжные аккорды, так же хорошо вписавшиеся в заполняющую всю столовую весёлую мелодию, все удивились, никто даже не знал, что он владеет таким страстным инструментом. В итоге их совместная композиция теперь звучала оттенками кантри и блюза.

Розалин, незаметно для себя самой растеряв все свои страхи и комплексы, вскочила со стула и стала танцевать, кружиться, покачивать бёдрами и размахивать волосами. И как-то так получилось, что все рейнджеры, даже незаметно сидевший в углу всё это время Найджел, как один просто счастливо улыбались, чувствуя в душе настоящую не поддельную радость и тепло. Они радовались от того, что сейчас находятся рядом друг с другом, как бы в жизни это не отрицали, ведь за последние полгода действительно крепко сдружились. А ещё каждый из них в своих мыслях решил, что, как бы ни было тяжело, они будут продолжать жить, даже если каждую ночь придётся вырывать из пасти нергарри право увидеть новый рассвет.

Тревор стоял в дверях перед столовой, наблюдая за своими детьми с лёгкой улыбкой на губах с тех пор, как сюда вбежала Тэмлин. Внезапно позади него выросла психиатр Марта-Брайан Актман и, мгновение полюбовавшись своими юными пациентами, положила ладонь директору на плечо.

— Я в тебе сомневалась, — тихо произнесла она. — Пусть ты никогда не показываешь своих чувств, но сейчас я вижу, как много эти ребята значат для тебя.

Тревор ничего не ответил, но его губы растянулись в ещё бо́льшую улыбку, окрасив его всегда отчуждённое лицо настоящей радостью и даже безмятежностью.

Вдруг, вспомнив слова Фрэн, обращённые именно к нему, Тревор обернулся к Марте, и некоторое время его глаза, редко способные на зрительный контакт, бегали по всему её лицу. Будто впервые он увидел эту женщину, которая за прошедшие годы их совместной работы сильно изменилась. Только в этот момент Тревор заметил красивые лучики морщинок в уголках её всегда смешливых блестящих глаз, только в этот момент он обратил внимание на ставшими большими поры на её неровного цвета коже. Возраст сделал лицо Марты похожим на фреску, что совершенно не портило её, напротив придавал особое очарование, не игриво-весеннее, как в молодости, когда они впервые встретились, а благородно-осеннее. Да и сама она, в неизменно красном строгом костюме и с матовой помадой цвета бордо, которая словно увеличивала её и без того большой рот, и чуть посеребренными каштановыми волосами в этот момент распущенными по плечам, была похожа на саму осень.

— Почему ты так смотришь на меня? — Марта улыбнулась, обнажив всё ещё жемчужно-перламутровые зубы — единственно неизменившееся в ней за годы.

Какой-то импульс толкнул Тревора ближе к ней, что-то рождённое в душе, а не как ни разумом, на который он всю жизнь полагался, будто заставило его припасть к губам Марты слегка неумелым, но кротким поцелуем. Он буквально сразу оторвался от неё, но шаг назад не сделал, впервые так близко и отважно встретив её слишком часто строгий, но в этот момент глубоко удивлённый взгляд.

Медленно губы Марты вновь растянулись в обворожительную улыбку, глаза кокетливо блеснули, как когда-то в молодости, сделав её лицо таким непривычно чувственным. Глубоко вздохнув, она, схватив Тревора за галстук, привлекла к себе и впилась в его губы с глухим стоном наслаждения. Теперь этот поцелуй был долгим, Марта, чувствуя как Тревор отвечает ей взаимностью, обвила его шею руками, а следом обнял он и крепко прижал к себе.

Через некоторое время они всё же оторвались друг от друга со сбившимся дыханием и искрящимися страстным желанием глазами.

— Пойдём со мной, — больше не размышляя, Марта схватила директора за руку и быстро повела за собой по коридору.

— У меня сегодня ещё много работы… — Тревор сделал слабую попытку по привычке воспротивиться, чтобы не терять иллюзию контроля, но психиатр не дала ему ни единого шанса.

— Отдохнёшь день, от мира не убудет, — довольно промурлыкала она. — Раз сам сделал шаг мне навстречу, не беги обратно.

И эти двое одиноких людей, проживших половину своей жизни в строго официальных отношениях, отвергавших собственные чувства, как часть своих душ, наконец-то себя отпустили и позволили другу другу быть счастливыми, но уже вместе.

В конце февраля в Малибу, в городе развлечений и всемирноизвестных знаменитостей, было приятно жарко. Сверкающие золотом пески пляжа омывали изумрудно-бирюзовые воды океана, нежно льнувшего к земле, а кокетливый ветерок дурачился с волосами, платками и покрывалами находившихся здесь в огромном количестве людей.

Фрэн, расслабленно откинувшись на лежаке под пёстрым тентом, неспешно попивала коктейль и играла пальчиками одной ноги песком. Её вид с последней битвы улучшился. Цвет лица выровнялся, хоть и оставался по-прежнему бледным, чистые волосы шёлковыми нитями резвились с нежными порывами ветерка, а на губах, обретших здоровый розовый оттенок, играла довольная улыбка. Исхудавшее тело больше не покрывали страшные синяки и ссадины, и, несмотря на точившую силы Фрэн болезнь, оно наконец-то отдохнуло.

Вдруг к бывшему капитану рейнджеров подошла темнокожая высокая девушка с по-мальчишески короткой стрижкой.

— Ты здесь одна? — обворожительно улыбаясь, вопросила она таким звонким голосом, будто пропела строку из песни.

Фрэн открыла глаза и взглянула на незнакомку поверх солнечных очков.

— Одна, — приветливо улыбнулась она в ответ.

— Хочешь выпить со мной? Я угощаю.

Фрэн внимательно осмотрела соблазнительно-пикантную фигуру незнакомки, задержав взгляд на её крутых бёдрах и пышной, выпрыгивающей из лифа купальника на тоненьких бретельках груди.

Бывший капитан рейнджеров задумчиво закусила губу и, игриво изогнув бровь, томно ответила:

— Почему бы и… да.