Тарзанариум Архимеда

5 октября 2002 года, Море Ясности (Луна)

Осторожно, очень осторожно, Руслана Барбикен начала опускать ногу с последней ступеньки алюминиевого трапа. Тонкие, и на вид — очень хрупкие, трубки его конструкции геометрически правильно поблескивали в лучах бортового прожектора. Странным образом они находились в гармонии с матово-бежевым «величественным запустением», безмолвно поддерживающем спаундер своей неуловимой выпуклостью. Именно так назвал увиденный им из посадочной капсулы пейзаж Нейл Армстронг. Руслана, родившаяся ровно через пять лет после знаменитого рейса «Аполлона-11», за свою жизнь перелистала кучу литературы о Луне и пересмотрела тысячи лунных фотографий, но запомнились ей почему-то именно два этих слова. Потому, наверное, что они были самым емким определением рассыпавшегося булыжниками и присыпанного пылью мира, миллионы лет тонущего в черном пространстве, но так и не достигшем его дна.

Спаундер стоял, немного накренясь. Очевидно, под стойку попал какой-то большой камень и теперь последняя ступенька находилась на непросчитанно большом расстоянии от земли. «От Луны», — поправила себя Руслана и тут почувствовала, что ногой в плохо гнущейся штанине скафандра все-таки коснулась ее. На мгновение замерла и отпустила трап. Она знала, что поверхность Луны выдержит не только хрупкую женщину, пусть и в громоздком защитном костюме, но и многотонный космический корабль, однако чувствовала чисто психологическую неуверенность от соприкосновения с чуждым человеку миром. Никакой радости она не ощущала. Это даже удивило ее. После стольких-то лет подготовки и отчаянного везения последнего времени…

В люке показалась, гориллообразная от горбатого скафандра, фигура Олега. Он замер, упершись черным бельмом светофильтра в окружающий пейзаж. «Олег да Руся, Иван да Марья», — почему-то мелькнуло у Барбикен перед тем, как в наушниках она услышала приятный баритон командира.

— Ну, что, подруга? Как дела на суше?

— В море, — поправила Олега Руслана. — Хотя и в лунном.

Было странно слышать слова командира в наушниках и одновременно ощущать всем телом их эхо, переданное через лунную поверхность. Олег, наверное, тоже ощутил нечто подобное, потому что его голос стал немного суетливым.

— А где же великие фразы? Где напутствие потомкам?

— Ты хотел сказать: напутствие новым сотрудникам фирмы, которые придут на смену нам?

— Не кощунствуй, Руська, — запыхтел Олег, спускаясь по трапу. На горбу ранца его системы жизнеобеспечения чуть покачивались телескопические древки со свернутыми флагами «Дальтура», России и Украины. — Не будь злой, тебе это не идет. Банальный прыжок в развитии частного предпринимательства — новый виток в развитии человечества. Ну, как? — засмеялся он и, чуть покачнувшись, встал рядом с Русланой. — Куда до меня Армстронгу, а? Америка всегда отставала от России в плане изящной словесности. Ну, давай что ли почеломкаемся, солнце мое!

И командир «Тайги» неуклюже полуобнял Руслану, прикасаясь своим, выблескивающим чернотою, светофильтром к ее, точно такому же. Гермошлемы сошлись и в эфире раздался звук поцелуя. Руслана засмеялась, пытаясь разглядеть сквозь непроницаемые мембраны лицо командира и с некоторой грустью осознавая, что ей очень бы хотелось снять к чертям собачьим эти дурацкие шлемы. Почему-то очень ясно вспомнилась синяя палатка на фоне недалеких, покрытых редколесьем сопок. И ночь, рассыпанная в бесконечность всеми своими звездами, с огромной Луной, замершей посреди этой мерцающей россыпи. И окутанные матовым паром камчатские гейзеры, сквозь беспокойный сон бормочущие о чем-то своем, подземном. И она сама, лежащая в каменной чаше, разомлевшая и обнаженная, пропитанная насквозь горячей влагой земных недр. И внезапно возникающая из тумана, блестящая всеми переливами ночного неба, тоже обнаженная, фигура Олега. И мимолетный стыд… И понимание того, что она очень хотела, чтобы это случилось именно так…

— Эй, что за сексуальные игрища в открытом космосе! — вдруг громыхнуло в наушниках. — Доложу куда надо, вам быстро аморалку пришьют.

— Докладывай, докладывай, Серега, — отозвался Олег. — Только учти, что это — научный эксперимент. Ведь не вам, сухарям из «Роскосмоса», туристов сюда возить придется, а нам, честным трудягам на ниве частного предпринимательства. Грошовитым туристам должны быть созданы все условия, правда, Руся? — снова попытался он прикоснуться к гермошлему напарницы, но Руслана, неуклюже, как и Олег перед этим, уже высвободилась из его объятий и, отклоняясь назад всем телом, попыталась поднять голову вверх.

Когда ей это удалось, она замедленно замахала рукой, слыша, как потрескивает внутри ткань скафандра.

— Эй, на орбите! Принимай воздушный поцелуй! — и попробовала изобразить нечто подобное толстенной перчаткой.

— Давно бы так. Ловлю, — удовлетворенно отозвался Сергей Наруддинов, пилот орбитального модуля. — А то оставь их одних, потом еще одно место в «Тайге» понадобится. Вы лучше поработайте сначала, а потом в игры играйтесь. Телята.

На «телят» Руслана с Олегом не обиделись, тем более, что рассиживаться, действительно, особо не приходилось. Это Сергей Михалыч верно заметил. Руслана развернула камеру, вмонтированную в грудь скафандра, а Олег начал устанавливать флаги, сопя и тихонько чертыхаясь. Втыкались древки в грунт довольно легко, но держались плохо. Руслана вела съемку.

Командир уже установил два флага — российский триколор и голубой «дальтуровский», со вздыбленным на нем туром — когда остановился и, развернув третье желто-синее полотнище, жалобным голосом произнес:

— Руся, солнце мое, ну зачем ты настояла на этом? Я уже вспотел весь.

— Ну, во-первых, несмотря на мою работу в России, у меня, все-таки, украинский паспорт. И я член экипажа. А во-вторых, — Руслана пожала плечами в тесноте скафандра, — вы, Олег Анатольевич, сами настаивали на том, что этот испытательный полет наибольшим образом должен быть приближен к последующим обычным коммерческим рейсам… Все равно, Олег, туристы будут флаги свои таскать. А устанавливать нам, Олеженька. Дабы создать для экскурсантов режим наибольшего комфорта и предельного благоприятствования.

Тресилов снова чертыхнулся и повернулся было к установленным флагам, но внезапно остановился и нагнулся над лунной поверхностью в неуклюжем поклоне.

— О, — услышала Руслана в наушниках, — как это я раньше не заметил?!

Барбикен, подпрыгнув словно кенгуру, приблизилась к командиру.

— Что там у вас? — спросил Сергей. — Я через пять минут за горизонт захожу. Где-то около часа меня не будет. Ключ под половиком.

Руслана, согнувшись рядом с Олегом, рассматривала идеально круглое отверстие, диаметром сантиметров в пятнадцать, чернеющее в грунте, покрытом светло-пепельным шлаком. По краям шлак осыпался и от этого отверстие напоминало небольшую воронку. Тресилов направил луч фонаря на непонятный феномен, но непроницаемая тьма наполняла его, как чернила — чернильницу. Рассмотреть что-либо было невозможно.

— Дырка, — отозвалась, в конце концов, Руслана и включила камеру. — Обычная дырка, Сережа. Правда, кто ее просверлил, непонятно.

Орбитальный модуль уже не отзывался.

Тресилов осторожно всунул палец перчатки скафандра в отверстие. Ничего не произошло. Руслана с интересом наблюдала за ним.

— Странно. Стенки, кажется, гладкие.

— Ты бы еще нос туда всунул. Или какой-нибудь другой орган.

— Не беспокойся. Меня сейчас не интересует, кто или что продырявило эту планету, — разогнулся Олег. — Просто, сие — хорошая подставка под флагшток.

— Ах, Олег Анатольевич, какой вы прагматичный! — иронично воскликнула Барбикен и внезапно ощутила какую-то смутную тревогу. Не нравилась ей эта дыромаха.

Она огляделась. Показалось ей, что ли? Спаундер-паук посадочного модуля, наклоненный влево, казалось, накренился еще больше. Барбикен, почему-то стараясь не наступать на ребристые отпечатки ботинок скафандра, оставленные ей самой, медленно побрела к нему. Еще одна дорожка следов пролегла рядом с первой. «На пыльных тропинках далеких планет…» — почему-то вспомнилась любимая песня деда Вовы, которую он частенько напевал, занимаясь домашними делами в их уютной гременецкой квартире.

«Тропинки, это — конечно…» — подумала Руслана, приблизившись к стойкам-лапам спаундера и воскликнула:

— Олег, подойди, пожалуйста! Мне это не нравится.

Тресилов уже воткнул украинский флаг в таинственной отверстие, словно сантехнический шомпол в забитую раковину, и подпер древко булыжником. Чтобы, значит, не кренился.

— Что там такое? — повернул он к Руслане свой черный светофильтр, вспыхнувший внезапно отраженным лучом прожектора.

Руслана не ответила и Олег неуклюже зашагал к ней, ступая прямо по оставленным напарницей следам. Когда Тресилов подошел к спаундеру, за ним осталась вспаханная дорожка, похожая на тракторный след.

Руслана молча указала ему на стойку, сантиметров на двадцать погрузившуюся в грунт.

— Что за… — начал было Олег и замолк. В двух метрах от стойки чернело еще два отверстия, подобных обнаруженному ими. В третье, очевидно, попала стойка посадочного блока.

— Слушай, Руслана Андреевна, знать бы из какого сыра сделана Луна… Да эта планета…

— Изъедена, как яблоко-падалка — червяками, — закончила Руслана внезапно охрипшим голосом. — Но где же сами червяки?..

Олег не отозвался, замерев около стойки.

— Слушай, у меня такое ощущение, что она продолжает погружаться, — вопросительным тоном произнесла Барбикен.

— Ерунда! Успокойся. Этого не может быть. Впрочем… Куда подошва делась?

Только сейчас до Русланы дошло, что стойка спаундера, погруженная в грунт, действительно не имела круглой подошвы, которыми заканчивались трое других стоек. Металлическая нога просто вдавилась в лунную поверхность, которая плотно охватила ее своим реголитом.

— Присыпало, может?

— Каким образом? Посмотри, песочек-то на вид не поврежден.

Тресилов замерцал светофильтром во все стороны и вдруг издал сдавленный вскрик. Руслана проследила направление, перпендикулярно которому замерла лицевая сторона гермошлема командира и замедленно повернулась туда. Вскрикивать она не стала.

Украинский флаг, только что установленный Олегом, уже полностью провалился в грунт и желто-синее полотнище распласталось по поверхности. Но дело было не в этом. Дело было в том, что он продолжал втягиваться, всасываться безжизненным планетным телом. Словно, кто-то, сидящий под поверхностью, легонько подтаскивал его к себе.

— Что за… — снова вскрикнул Тресилов и вперевалку, словно обезьяна, насколько мог торопливо, зашагал к флагу.

— Олег, — закричала ему вслед Руслана, — брось, черт с ним! С модулем что-то делать надо!

Тресилов замер с поднятой ногой, попытался развернуться и, не удержав равновесия, медленно, как в кино, повалился набок. Барбикен бросилась ему на помощь. В наушниках билось надсадное дыхание командира, пытающегося встать на ноги. В конце концов, с помощью Русланы, ему это удалось и они, обнявшись, замерли на пыльной поверхности планеты с содранной кожей. Флаг уже почти исчез. Накренившийся спаундер смотрел на них открытым люком с каким-то немым укором.

— Спокойно, Буян, — выдохнул Олег, пытаясь взять себя в руки. — Спокойно, Руслана. Всем — спокойно.

Он все-таки подошел к остатку полотнища, нагнулся и потянул его на себя. Флаг поддался неожиданно легко и Тресилов чуть было снова не упал, но сумел в последний момент удержать равновесие. Остатки флага в его руке были аккуратно отрезаны чем-то острым.

— Мистика! — пробормотал Олег, снова мерцая светофильтром во все стороны. — Вот что, подруга, давай-ка…

Он не закончил фразы и замер, а светофильтр теперь напоминал огромный, раскрытый в немом изумлении, рот. Из черного отверстия внезапно вышмыгнуло — другого определения подобрать было невозможно — что-то блестящее и подскочило к башмаку его скафандра. Руслане показалось, что она услышала стук глухого удара.

— Брысь ты! — испуганно вскрикнул Олег и ударил по… Существу? Механизму?

Нечто, размером с крысу, такого же пепельно-металлического цвета и с каким-то гибким то ли хвостом, то ли хоботом, отлетело метра на два, упало на спину, быстро перевернулось и снова кинулось к ногам командира «Тайги».

— Да иди ты отсюда, мерзость! — уже с нескрываемым испугом завопил Олег и во второй раз отбил существо ногой. Словно в футбол играл. А Руслана, онемев, не могла ни то, что слова сказать, а даже вздохнуть. В наушниках шуршал космос.

Когда существо в третий раз атаковало Тресилова, тот всей своей массой прыгнул на него и начал бить по нему ногой, пытаясь расплющить и разложить проклятое созданье не то что на молекулы, а на атомы. Барбикен почему-то вспомнила, как она, еще маленькой девчонкой, перепугалась мыши и долго не могла сойти с табуретки, на которую выскочила при появлении зверька. К сожалению, на Луне табуретки предусмотрены не были. На Луне были предусмотрены тишина, покой и полная безжизненность.

— Вот тебе, вот тебе, — по-бабьи вскрикивал Олег. — Получай, пакость такая!

Руслана наконец сбросила с себя оцепенение — даже кожу обожгло! — и кинулась к нему. В наушниках билось какое-то визжание, а существо, видимо порядочно измятое Олегом, начало отползать к дырке. Барбикен попыталась ухватить его за длинный хвост-хобот, но оно так резко взмахнуло им, что она еле успела отдернуть руку. И во время. Из хвоста внезапно вырвался багровый луч и Руслана поняла, что если бы она не среагировала, то попытка захвата могла окончиться печально. Для нее.

Существо исчезло в черном отверстии. Визг в наушниках прекратился. Только прерывисто дыхание Олега переполняло скафандр Русланы.

— Олег, — жалобно спросила она, — что это было?

— Ты успела его рассмотреть? — вопросом на вопрос ответил Тресилов.

Руслана покачала головой.

— Мне показалось, что это — типа какой-то металлической крысы.

— Ага. Типа крыса из нержавеющей стали спасает мир. Часть последняя, — тяжело дышал Олег.

— Если ты сейчас медленно обернешься, — голос Русланы был таким напряженным, что казалось: еще немного и у нее разорвутся голосовые связки, — то сможешь увидать еще один экземпляр всемирного спасателя.

Надо было отдать должное командиру: испуганно оборачиваться он не стал.

Из-за большой глыбы, напоминающей по форме угловатый человеческий череп, тускло поблескивая металлом в свете бортового прожектора, появилось каплевидное небольшое тельце. Словно живая капля ртути, оно покатилось к экипажу «Тайги», однако в последнюю минуту свернуло, обошло людей по дуге и исчезло в отверстии, в котором пропало первое существо. За ними на поверхности Луны оставались гладкие длинные следы. Словно бильярдные шары по песку прокатились.

— Смотри!

Еще одно создание, взявшееся непонятно откуда, торопливо проскользнуло мимо Русланы с Олегом и исчезло в одном из отверстий, обнаруженных возле спаундера.

Олег крякнул и осторожно побрел к черепообразной глыбе. Руслана хотела было остановить его, но, поколебавшись, пристроилась за ним в кильватере. Как они и ожидали, за глыбой чернело еще одна дырка.

Тресилов попытался недоуменно почесать затылок. Скафандр для такого действия был явно не приспособлен.

— Однако же, как оно мутно, это самое Море Ясности. Не помню, чтобы про такое упоминалось в первоисточниках.

— Олег, у меня ощущение того, что мы со всего размаху ляпнулись одним интересным местом прямо на муравейник. Мне кажется, что нужно убираться отсюда.

И внезапно он уставились провалами светофильтров друг на друга.

— Ч-черт! — прошипел Олег.

— Вот именно, — согласилась с ним Руслана, поворачиваясь к спаундеру, а потом, насколько можно быстро, пошла к нему. Тресилов — следом. Про крысоподобных существ они как-то сразу забыли.

Стойка, если еще и погрузилась в грунт, то явно не намного. Проблема была в другом. Ее просто необходимо было освободить от реголита. Откопать. Потому что она цепко держалась за Луну. И взлететь в таком состоянии было явно невозможно. В лучшем случае — посадочный модуль завалился бы на бок. В худшем — взорвался бы двигатель.

— Когда Сергей появится? — пропыхтел Олег, отгребая лопаткой, вытащенной из модуля, шершавый, похожий на засохшую пену, грунт.

— Минут через пятнадцать, — бросила вспотевшая Руслана, взглянув на табло часов. — Надо было все-таки с фирмой связь поддерживать. Эти наши коммерческие тайны могут сыграть с нами же очень плохую шутку.

— Если уже не сыграли, — мрачно отозвался Тресилов. — Связь, в принципе, есть. Но только через Серегу. Я даже позывных не знаю. Это — по линии «Роскосмоса» и это — крайний случай. Если проколемся, то с «Дальтуром», скорее всего, распрощаться придется. Обстоятельства их интересовать не будут.

— Слушай, но, все-таки, что это за чудеса?..

— Копай, давай. Не расслабляйся. Загадки потом разгадывать будем.

Руслана закусила губу и со всего размаху воткнула лезвие лопатки в неподатливый грунт, переполненный поблескивающими стеклянными шариками тектитов. Что-то было не так. Что-то пошло не так с самого начала. Барбикен вспомнила, как они втроем, ощущая все нарастающее напряжение, смотрели на приближающуюся Луну. И внезапно поняла, что, не смотря на все свое волнение, они не чувствовали ее. Их авантюра, их веселая авантюра (по крайне мере, именно такой казался этот вояж до самого прилунения), переполняла и ее, и ребят обычным мальчишеским озорством. Руслана физически ощущала это. Луна в иллюминаторе была всего лишь кадром интересного фантастического фильма, в котором они играли главные роли. Вот сейчас выключатся юпитера, задвигается, загомонит обслуживающий персонал, усталый режиссер сердито сделает кому-то последний втык, а его ассистент украдкой подмигнет и прошепчет одними губами: «Ребята, а я местечко знаю!.. Пиво там!..» И, неостывший еще после съемок народ, потянется к выходу из студии.

Они тогда не понимали, что никакого выхода может и не быть. Что Луна окажется не такой, про какую рассказывали в умных книжках умные ученые. Не такой, какой пытались описать в своих мемуарах американские астронавты. И даже не такой, какую нафантазировали, закатив глаза от восторга, впечатлительные уфологи. А будет она бесконечно далеким, страшным в своей далекости, миром, за безжизненными декорациями которого таится что-то ужасное.

Руслана почувствовала, что ее начинает трясти и она попыталась как можно крепче сжать короткую рукоятку, игрушечной на вид, лопатки. И еще она поняла, что Олег тоже ощущает нечто подобное. По крайней мере, движения его замедлились и стали неуверенными. Вороной светофильтр вплавился в гермошлем и, окаменев, ни на миллиметр не сдвигался вместе с ним в сторону. Напряженность согнутой спины передалась и скафандру, вздыбившемуся горбом ранца. Что-то еще должно было произойти. И когда возле самой стойки багровый луч вырвался из-под грунта, опалив реголит желтым отблеском, Руслана не удивилась и не перепугалась. Перебоялась, наверное.

Она успела схватить Олега за поясницу и отдернуть его от металлической лапы спаундера. Луч вдоль обтекал ее и явным образом нагревал.

— Руська, Руська, что это?! — хрипел Тресилов. — Что это за чертовщина?!.. Взлетаем! Взлетаем немедленно, мать твою!!!

— Успокойся, успокойся, Олег! Бог с ней, со стойкой! Будь тут. Я сейчас достану ключи и отвинтим ее к ядреней фене! Спаундер и на трех лапах устоит, пока не взлетим! Я поскакала…

Поскакать, впрочем, Руслане не пришлось. Тресилов первым ринулся к трапу, резко подтянулся и одним акробатическим движением кинул тело в открытый люк. Если бы Барбикен не увидела этого трюка своими глазами, то она считала бы его невозможным для их, чересчур громоздких, скафандров. Стойка краснела и явно разогревалась.

— Олег, Олег! — рвала Руслана голос на клочья. — Ключи, ключи давай! Двигателя не включай, взорвемся!

Этого она боялась больше всего. Включение двигателя сейчас было бы равносильно самоубийству. Остановившееся было время внезапно рванулось, с хрустом выворачивая себя из пространства, и снова помчалось вскачь.

Тресилов все-таки смог взять себя в руки. Потому что из люка вылетело что-то блестящее и замедленно упало к ногам Русланы. Схватив инструмент, набитый для предупреждения инерционных отскоков железной дробью, она торопливо начала разъединять телескопическое соединение нижней части стойки с основной. Быстрее, Руська, быстрее…

Внезапно Руслана поняла, что последние слова она не повторяет про себя, а слышит в наушниках. Командир выкрикивал их по слогам и цокотал зубами.

Крепление разъединилось на удивление легко и Барбикен, судорожно сглотнув, попробовала восстановить остановленное дыхание.

— Бы-стрей, Русь-ка, бы-стрей, — билось в наушниках и внезапно: — Ру-у-уся, оглянись!

И Руслана оглянулась.

Пар десятков «крыс», как она начала называть про себя непонятных существ, невозможных по всем законам природы в этом мире, замерли метрах в пятнадцати от посадочного модуля, тихо подрагивая поднятыми хвостиками-хоботками. Никаких действий они пока не предпринимали. Оплавленная часть стойки медленно исчезала в пепельном грунте. Спаундер стоял на трех лапах и до Земли было почти четыреста тысяч километров.

Руслана, ощущая нарастающий ужас, попятилась к открытому люку, в котором белел скафандр командира.

«Крысы» медленно, очень медленно и как-то синхронно, начали сужать свое кольцо. Это уже походило на подготовку к целенаправленному нападению.

— Тайга-Луна, Тайга-Луна, — вдруг прорезался в наушниках голос Наруддинова. — Я — Тайга-Орбита. Как дела? Утро ясное пришло, солнце красное взошло…

— Серега, Серега! — в сотню испуганных лошадиных сил ворвался в эфир голос Тресилова. — Серега, у нас — нештатная! Мы взлетаем, Сергей, срочно взлетаем! Руслана, быстро в модуль! Взлетаем!!!

— Что такое? Что там у вас случилось?..

— Потом!.. Руслана — быстро в модуль! Я начинаю разогрев…

Последние слова Барбикен еле расслышала. Уши начал резать нарастающий, неправильно пульсирующий, визг. «Крысы», чуть согнув свои непонятные отростки, ускорили движение. А Руслана уже уперлась в решетку трапа и никак не могла заставить себя повернуться спиной к стае, ртутно поблескивающей в лучах прожектора. Внезапно свет погас и из раструба двигателя, заструился белесый дымок. В наушниках громыхала какофония звуков, из бурлящего котла которых иногда всплывали обрывки слов.

— …То… Лана… Ей… Бита… Нельзя… Черту… Гробанешься, дур-р-рак!

Последняя фраза прозвучала неожиданно четко и Руслана, внутренне взвизгнув, развернула таки неуклюжий скафандр, хватаясь за перекладину трапа и втягивая себя в посадочный модуль. Того, что творилось у нее за спиной, она уже не видела. Только ощущала всем телом какой-то шорох. Словно ветки по песку тянули. Или ей это казалось?

С трудом развернувшись в тесноте спаундера и краем глаза увидев, как, полулежащий в ложементе Олег, быстро клацает фосфоресцирующими переключателями, Барбикен непослушными руками начала закрывать люк. Юркое металлическое создание, легко скользнув по, не втянутому еще, трапу, попыталось было вскочить в рубку. Но было отброшено щелкнувшей дверцей: Тресилов включил, наконец, автоматику. За обшивкой чувствовалось какое-то скрежетание. Посадочный модуль ощутимо вздрагивал.

Чтобы вконец не оглохнуть, Руслана отключила радиосвязь и прикоснулась своим гермошлемом к гермошлему Олега.

— Не раскачивай, модуль, — услышала, как прошипел тот. — Завалимся к чертям собачьим.

— Олег, — чуть не плача, закричала Барбикен, — нельзя взлетать! Нельзя! Сергей может не состыковаться с нами!

— Если не взлетим, у нас вообще шансов не останется, — различила приглушенный и искаженный голос. — Не мешай!..

Внизу, за обшивкой, начало нарастать гудение двигателя. Закусив губу, Руслана снова включила переговорник.

— …тридцать в апоселиии, — ворвался в наушники голос Сергея. Радиовизжание значительно стихло. — Я почти над вами. Если стартуешь удачно, подберу на следующем витке.

— Серега, все будет хорошо! Я просчитал…

— Помехи мешали…

— Помехи мозгу не помеха…

Внезапно у Русланы замерло сердце. И она как-то сразу поняла, что его остановка не касается работы ее организма: просто, сначала неуверенно, а потом все конкретней и конкретней, спаундер начал валиться на бок. В сторону отвинченной стойки. Одновременно с этим двигатель завибрировал на полную мощь. Но непонятное скрежетание ощущалось даже сквозь его, приглушенный обшивкой и вакуумом, рев.

— Серге-е-ей, — заорала, именно — заорала, Руслана, — не старту-у-уй! Нельзя!!! Падаем!

— К черту!

— Олег, ты что, отошел от вертикали?..

— Да-да-да, — зачастила вместо него Барбикен.

— Выключай!.. Выключайся!!! По дуге пойдешь!

— К черту!

— Олег, отключись! Дай я… — судорожно и, чувствуя, как пот разъедает ее лицо, потянулась к выключателю Руслана.

— Вон! — со всей силы отбил ее руку Тресилов. — Вон, шалава! Убью!

— Да пошел ты!.. — навалилась Руслана всей массой скафандра на Олега, полностью нарушая, и так неустойчивое, равновесие модуля.

Возясь на ложементе, издавая нечленораздельные восклицания, они оба внезапно ощутили, что спаундер оторвался от Луны. Руслана замерла. Тяжело дышал Олег.

— Я вас вижу, — раздался в наушниках подчеркнуто спокойный голос Сергея. — Вы пошли по дуге. На орбиту вряд ли выйдете. Опускайтесь. Сэкономьте горючее.

Даже сквозь плотную ткань скафандра Руслана ощутила, как задрожало тело Тресилова.

— Нет, нет, нет, — захрипел он.

— Руслана, опускайся. Это приказ. Горючее!..

Для того чтобы, спокойно начать посадочные маневры, Руслане было необходимо освободить ложемент от окаменевшего тела Олега. И, почему-то без испуга, а просто с какой-то жгучей грустью, Барбикен поняла, что времени на это у нее нет. Поэтому она просто потянулась к стартовому выключателю, вдавливая командира в кресло.

— Не-е-ет!!! — рванулся под ней Олег, выгибаясь всем телом, словно в агонии.

— Да, — просто и буднично ответила Руслана, нажимая толстым пальцем перчатки скафандра на багровую кнопку.

Двигатель, всхрапнув, как встревоженный конь, заглох. Скафандр командира стал внезапно ватным. В иллюминаторе была видна серебристо-пепельная поверхность Луны, медленно проплывающая под ними. Оспины небольших кратеров сменились нагромождением валунов. Выпуклый край горизонта вздыбился вылизанными горами. Они приближались. Сначала медленно… Потом быстрее… Быстрее… Лунная поверхность теряла детали и распрямлялась, сливаясь в одну серо-матовую плоскость. Руслана, так и не вставшая с Олега, еще успела поработать маневровым двигателем перед тем, как сжать командира в своих объятиях. И когда поверхность Луны полностью размазалась пеплом по стеклу иллюминатора, крепко закрыла глаза. Так крепко, что наступившая темнота до боли сплющила глазные яблоки. Поэтому боли от удара Руслана уже не почувствовала. Просто наступивший мрак стал еще плотнее.