Танцовщица Гора

Глава 29 Луг

— Этого мало! Мало! — возбужденно приседая, выкрикивал невысокий мужчина, с искривленным телом и желтоватым болезненным цветом лица, стоявший спиной к нам, и тыкавший пальцем на одеяло, расстеленное прямо на земле.

Вся правая сторона его лица представляла собой побелевшую массу застарелого шрама. Его правое ухо было наполовину оторвано. Складывалось впечатление, что вся правая сторона его лица была стерта неким ужасным, жестоким, длительным, и быстрым движением, как будто он пробороздил по шершавой каменной поверхности. Закрадывалось сомнение, что, будучи настолько изуродованным, у него был шанс найти себе друзей среди людей. И в пятерых сидевших на корточках подле противоположенного края одеяла мужчинах сквозила ничем не сдерживаемая брезгливость. Справа от одеяла, на земле, лежал вьюк, заполненный, как могло показаться всяческой мелочевкой. Обычный вьюк мелкого коммивояжера. Казалось, этот маленький мужчина был именно таким мелким странствующим торговцем, или, по крайней мере, был заинтересован в том, чтобы произвести такое впечатление.

— Если тебя не устраивает наше предложение, — сказал вожак этих пятерых, бородатый мужчина, — возвращайся в шахты Тарны, и почувствуй разницу.

Маленький торговец сердито откинулся назад на пятки.

— Кроме того, вы должны были принести мясо. Много мяса! — заявил он.

— Не глупи, — бросил один из сидевших напротив него на корточках мужчин. — Мы притащили тебе четверть вяленого тарска. Тебе этого достаточно чтобы продержаться в течение месяца.

— Этого мало! — возмутился торговец. — Нам нужно больше!

— У тебя там что, загон со слинами? — язвительно спросил один из мужчин.

Маленький торговец на некоторое время замолчал. Но потом заговорил снова, уже более сдержанно.

— Нам нужно больше, — заявил он.

— Ты можешь купить больше за серебро, — предложил мужчина, сидевший прямо напротив него, старший среди этих пятерых.

С маленьким мужчиной было двое компаньонов, которые, как и остальные, сидели на корточках, но по левую руку от нас. Эти двое с тревогой посмотрели друг на друга.

— Мы предлагаем тебе пятнадцать монет серебром, пятнадцать звонких, неподрезанных серебряных тарсков, — напомнил вожак. — Этого достаточно.

— Должно было быть двадцать пять! — заявил маленький торговец. — Пять за каждую!

— Мы дадим тебе три за каждую, — сказал бородач, ткнув пальцем в свой перевернутый шлем, лежавший подле него в траве.

— Нет! — сердито воскликнул торговец и, подскочив на ноги, прихрамывая, приблизился к нам. — Посмотри на них! Здесь нет ни одной, что, будучи выставлена раздетой на торги, не привлекла бы более высоких предложений цены! На Горе не найдется такого мужчины, который не мечтал бы о том, чтобы такая красотка прошлась бы перед ним голой к его дому, чтобы там приковать ее к рабскому кольцу! Ты посмотри на эти лица, на эти рабские формы! Здесь нет ни одной, кто не стоила бы пяти тарсков!

— Три тарска за каждую, — повторил вожак. — Хороших тарска.

— Эти две, — указал торговец на нас с Тупитой, — служили в палатке самого Пьетро Ваччи. Я это точно знаю! Я был в его лагере!

Значит это, поняла я, именно он, или, по крайней мере, один из тех, кто был в контакте с тем существом.

— А эта, — ткнул он пальцем в Телу, — была выбрана старшим надсмотрщиком, мужчиной, который мог выбирать почти из ста рабынь!

— Рабочих рабынь, — усмехнулся бородач.

Тела напрягались. Конечно, она была доставлена в лагерь черной цепи в качестве рабочей рабыни. Впрочем, как и все мы.

— Она когда-то была очень богатой женщиной из Лидиуса! — сообщил торговец.

— Ну и что, теперь-то она носит клеймо, — указал вожак.

— А вот эта, — заявил маленький торговец, снова обращая его внимание на меня, — танцовщица!

— Танцовщицы — ничто, — отмахнулся его оппонент. — Они идут по десятку за тарск.

Я возмущенно напряглась. Мужчины в Брундизиуме были готовы заплатить за меня весьма значительную сумму. Предположительно, я даже была одной из самых лучших танцовщиц того города.

— А эти две, — кивнул торговец на Мину и Кару, — просто красотки.

— Рабочие рабыни, — скривился бородач.

Тупита стояла на коленях по правую руку, Тела располагалась сразу слева от меня, потом шли Мина и Кара. Мы удерживались на коленях привязанные к жерди, которой касались затылками. Эти жерди, к одной из которых нас и привязали, очевидно, когда-то были частью ограды длинного низкого здания, возможно хлева для тарсков или стойла для тарларионов. Похоже, раньше здесь было своего рода ранчо, где занимались разведением животных. А предположила, что, скорее всего, все-таки тарларионов, причем беговых, и не исключено, что их здесь не только разводили, но и объезжали и тренировали. До Венны было совсем недалеко. Сейчас ранчо было заброшено, и здесь царило запустенье. Как только нас вытащили из колодца, нас сразу же поставили к остаткам этой ограды, и плотно привязали к одной из ее жердей за шеи. Руки нам связали за спиной.

Подъем из колодца был ужасен! Присев в ведре, раскачивающемся из стороны в сторону, отчаянно цепляясь за веревку, мы одна за другой поднимались наверх. Наверняка мы бы при таком подъеме верещали от ужаса, как резаные, и могли бы переполошить всю округу, но этого не случилось, поскольку следуя инструкциям мужчин сверху, мы заткнули себе рты смотанными в клубок веревками. Веревок валявшихся на дне колодца хватило только для Телы, Тупиты и меня самой. Для Мины и Кары их сбросили сверху. Наверное, в отличие от нас троих, спущенных вниз со связанными руками, их пару опускали, продев длинную сдвоенную веревку через ручные кандалы. Так что, по крайней мере, мы с Телой и Тупитой вернули им свои веревки, которые могли бы быть использоваться еще не раз, как для спуска в колодец, так и для того чтобы сохранить тишину при подъеме оттуда. Я была несказанно рада, когда в колодце появился багор и, подцепив ведро и веревку, подтянул туда, где мужчина смог меня подхватить. Едва я оказалась на твердой земле, меня сразу поставили на колени. Пеньковую веревку я должна была быстро выдавить изо рта языком в подставленную ладонь мужчины. Этот же самый шнур, все еще влажный от моей слюны, был использован, для того чтобы связать мои руки за спиной. Я даже не подумала, чтобы возразить этому. Я была счастлива уже от того, что снова оказалась на земле. Со связанными руками меня подвели к изгороди, поставили на колени и, прижав к жерди, привязали за шею рядом с уже стоявшей там Тупитой. Мои щиколотки, также, скрестили и связали. После меня привели Телу, и затем и Мину с Карой. В случае Мины и Кары шнуры просто пропустили сквозь ближайшие к их браслетам звенья цепей. Таким образом, разными способами, все мы пятеро, были сделаны абсолютно беспомощными, связанные, хотя и каждая по-своему, но с типичной гореанской эффективностью. С того места, где нас поставили на колени и закрепили, мы могли хорошо рассмотреть остатки строения, находившиеся на расстоянии приблизительно ярдов сорок от нас. Они, казалось, вырастали из небольшого луга, основная часть которого осталась у нас за спиной и слева. Напротив нас виднелись несколько небольших деревьев, возможно когда-то бывших садом, но ныне заброшенным, и вероятно уже в течение многих лет.

Заметив на себе взгляд одного из мужчин, сидевших напротив, я вдруг осознала, что имела неосторожность, позволить моим коленям излишне сблизиться. Я торопливо расставила ноги настолько широко, насколько только мне позволили веревки на моих щиколотках. Именно так и следовало стоять мне, кейджере, перед свободным мужчиной. Он довольно улыбнулся, а я, смутившись, опустила голову.

Маленький мужчина, всем своим видом показывая, свое неудовольствие, хромая, вернулся на прежнее место и сел на корточки перед одеялом, напротив вожака этих пяти мужчин.

— Двадцать пять! — повторил он. — И мясо, намного больше мяса!

Было заметно, что он сердится, причем почти с того самого момента, как эти пятеро появились, из-за деревьев. Вероятно, он рассчитывал сразу получить оговоренную заранее сумму, но, как выяснилось, эти люди сочли целесообразным при данных обстоятельствах, не только поторговаться, ни и провести, или, сделать вид, что решили провести, тщательный осмотр предложенного товара.

Украдкой подняв голову, я наткнулась на пристальный, насмешливый взгляд мужчины сидевшего напротив меня. Я тут же снова уставилась в землю, вспомнив как меня, связанную, стоящую на коленях и беспомощно притянутую к жерди, корчило от его прикосновения! Рабочие туники Мины и Кары вначале откинули назад за плечи, а потом и сорвали. Обрывки верхних частей их туник теперь свисали позади с их запястий. А порванные остатки нижних частей одежды, висели внизу животов девушек. Теперь их прекрасные груди, линии талий и начало расширения бедер были выставлены напоказ. Затем, юбки Мины, Кары и Тупиты, а также наши с Телой рабские набедренные повязки были подняты, возможно, чтобы проверить, удалены ли у нас волосы или выбриты, или не скрывались ли под тканью некие дефекты. В целом нас бесстыдно исследовали со всех сторон, особенно, с интимных. Мы были рабынями.

— Двадцать пять! — снова повторил невысокий торговец.

Этот коротышка, как мне показалось, был родом из Тарны. Это — город расположенный далеко на северо-востоке от Венны, и знаменитый своими серебряными рудниками. Так же, кстати, как и Аргентум, в котором я когда принадлежала Тиррению из Аргентума, служила в качестве приманки. Обычно мужчину уроженца Тарны можно опознать по двум желтым шнурами, примерно по восемнадцать дюймов длиной каждый, свисающим с пояса. Такие шнуры подходят для того, чтобы связать женщине руки и ноги. Постоянно наблюдая такие шнуры, женщина не может не понимать, что они в любой момент могут быть использованы для того, чтобы поместить ее во власть мужчины. Значение этих шнуров, по-видимому, как-то связано с историей Тарны. Интересно, что в Тарне, предположительно, почти нет свободных женщин. Кроме того, говорят, что особенностью женского рабства в Тарне является то, что в город редко доставляют рабынь из других мест, как и вывозят оттуда своих. Эти рабыни — это их собственные женщины, которых, кажется, мужчины держат в неволе, причем в неволе очень серьезного вида. Даже если рабыня попросит, чтобы ее продали из города, ей обычно в этом отказывают. Складывается впечатление, что рабство женщин в Тарне было не обычным гореанским рабством, а чем-то другим, в некотором смысле довольно отличающимся от стандартной неволи. Похоже, что оно было наложено на женщин города в качестве наказания, как будто, они были приговорены к нему. При этом, как это ни странно, и едва ли могло бы ожидаться в месте с такими суровыми порядками, самим городом управляет Татрикс. Ее имя, как говорят, — Лара. Кроме того, как это ни парадоксально, первый министр Тарны, который стоит лишь на одну ступеньку в городской иерархии ниже Татрикс, вообще не из высшей касты, и весьма низкого происхождения. Я слышала, что его зовут — Крон, и он из касты кузнецов. Все это, на мой взгляд, делает Тарну очень необычным городом. И при этом, сам город весьма хорошо защищен. Кстати, многие говорят, хотя, возможно, в шутку, что серебро Тарны может быть даже надежнее серебра Аргентума, который является союзником Ара. А еще говорят, что один мужчина Тарны стоит десяти уроженцев большинства других городов. Несмотря на то, что это, скорее всего не так, это заявление обычно не оспаривается, и воины из Тарны считаются одними из самых опасных противников на Горе. Весьма показательно то, что оплата наемников из Тарны обычно выше, чем у остальных. Многие наемные компании используют их в качестве кадрового состава и офицеров.

— Нет, — стоял на своем бородач, сидевший на корточках с другой стороны одеяла, напротив хромого коротышки.

Невысокий мужчина, кстати, на поясе не носил два шнура Тарны. Это намекало на то, что, если он когда-то и был гражданином Тарны, то теперь этого гражданства был лишен. Возможно, он был изгнан из города. Бородатый мужчина в насмешку над ним, возможно несколько жестоко, напомнил о шахтах. Может быть, он когда-то в них трудился? Если так, то это предполагало, что он, скорее всего, когда-то был рабом или каторжником. В таком случае, он, конечно, не стремился вернуться в те места. Возможно, именно в шахтах он был ранен, изуродован и он приобрел особенности своей походки.

— Да! — выкрикнул коротышка.

— Слушай, я не хочу надолго задерживаться в этой местности, — сказал бородач. — Этим утром мы заглянули в лагерь Пьетро Ваччи. Там очень обеспокоены загадочным исчезновением второй девки подряд. Могут начать поиски. Кроме того, в лагере появился человек со слином. Он пришел со стороны Венны вчера вечером.

— Есть кое-кто пострашнее слина, кто может идти по следу, — заявил низкорослый мужчина.

— Не боишься слина? — несколько скептически спросил бородач.

— Нет, — бросил коротышка.

— И кого же можно бояться больше, чем слина? — осведомился вожак пятерых мужчин. — Разве что ларла?

— Есть кого, — усмехнулся коротышка.

— Людей, наверное, — усмехнулся бородатый.

— Иногда, — кивнул коротышка, тревожно оглядываясь.

— Твой товар — кувшинные девки, — презрительно заявил бородач, — в лучшем случае, рабыни чайника и циновки или прачки.

Справа от меня задохнулась от возмущения Тупита. Ее можно понять, ведь она была «первой девкой» в очень популярной таверне Брундизиума. Впрочем, она тут же сжалась и затихла, похоже, испугавшись, что, возможно, привлекла к себе их внимание. Конечно, рабыня часто хочет привлечь к себе внимание мужчины, но иногда она изо всех сил старается избежать оного. В такие мгновения она надеется, что хозяин, по крайней мере, официально, не будет замечать ее. Встречу с его плетью, приятной не назовешь. Уж очень болезненные воспоминания остаются от такой встречи. И кстати, хотя я, в отличие от Тупиты, смогла сдержаться, но тоже кипела от негодования. Я была первой, по крайней мере, какое-то время, в некоторых списках в банях Брундизиума. А еще я была первоклассной танцовщицей, и если верить отзывам мужчин, одной из самых лучших в Брундизиуме! Видели бы они, как я извивалась в ногах мужчины в алькове, облизывая и целуя их, медленно двигалась вверх, чтобы потом, встав перед ним на колени, жалобно, с надеждой глядя на него снизу вверх, целовать, облизывать и умолять его о большем. Думаю, что они не были бы столь категоричны, оценивая меня, как простую «кувшинную девку». Уверена, что и Тела в тот момент была крайне рассержена. В конце концов, мало того, что она когда-то была богатой свободной женщиной, из благородной семьи и занимала высокое положение в обществе прекрасного города Лидиуса, так после ее захвата и быстрого унижения до полной и безоговорочной неволи, была признана настолько красивой, настолько соблазнительной и желанной, что была выбрана из числа многих женщин для прямоугольника красного шелка в палатке Аулюса. Не сомневаюсь, что Мина и Кара не были очень довольны услышанными эпитетами. Ведь красоту обеих нельзя было проигнорировать даже на первый взгляд. Уверена, что они обе хорошо знали об этом, и полагали что, вероятно, уйдут с торгов не за гроши. Будь в умах этих мужчин изначально какие-либо сомнения относительно нашей желанности или потенциала, то эти сомнения, должны были рассеяться после их тщательной экспертизы, которой мы все были подвергнуты. Чего им еще было нужно, использовать нас для своего полного удовольствия? Может, они хотели отвести нас домой на недельку в порядке эксперимента!

— Замечательно, — усмехнулся коротышка. — Можете считать их хоть кувшинными девками, хоть рабынями для уборки, хоть прачками, это не мое дело. Можете использовать их для самых низких рабских работ. Можете избивать, сколько хотите, когда они приползут на животах к вашим постелям, умоляя о прикосновении! Для меня это не имеет никакого значения!

Думаю, что мы все были поражены услышанным. Ведь мы были изящной рабской плотью! Все мы! Честно говоря, я сомневалась, что на Горе нашлось бы много рабских прилавков, к которым были бы прикреплены сразу пять таких женщин, как мы. Само собой, почти все рабыни на Горе должны ожидать, что их приставят к какой-нибудь домашней работе, приготовлению пищи, шитью, уборке, стирке, глажке и тому подобному. В конце концов, мы были женщинами. Даже свободные женщины, в тех домах, где нет рабынь, выполняют такие работы. С чего же тогда мы могли ожидать, что нас освободят от них? Иногда даже высокие рабыни для удовольствий во дворцах Убаров должны, если им решат напомнить, что они всего лишь рабыни, раздетые догола и закованные в кандалы, встают на четвереньки и намывают полы щеткой. Однако мы были достаточно хороши для большего. Неужели, красота наших лиц и наши рабские формы не предполагают этого? Конечно, первой и самой существенной задачей рабыни, в действительности, любого вида рабыни, это доставлять удовольствие своему владельцу.

— Однако, — продолжил коротышка, — независимо от того, как вы хотите их называть, или что вы хотите о них думать, мы заключили сделку!

— А Домашний Камень у тебя есть? — насмешливо спросил бородач.

Я вздрогнула. Таким способом он только что сообщил коротышке, что тот не относится к тем, по отношению к кому требовалось соблюдать данное слово. Есть гореанская пословица, что только Царствующие Жрецы, изгои и рабы не имеют Домашнего Камня. Хотя, строго говоря, это, конечно, упрощение. Например, у животных всех видов, таких как тарски и верры, так же, как и у рабов, нет Домашних Камней. Также, любой, чье гражданство, по любой причине, отменено с надлежащей правовой процедурой, больше не наделен правом на защиту Домашнего Камня этого города. Этот Домашний Камень больше не его. Теперь мое предлпожение о том, что хромой, возможно, был изгнан из Тарны, превратилось в уверенность. Правда, лично мне он не казался вероятным кандидатом в преступники, по крайней мере, в самом полном значении этого слова. Скорее уж те, с кем он имел дело, грубые, опасные и неопрятные мужланы, казались мне намного более вероятными претендентами на это звание.

— Берегитесь, — сказал коротышка.

Вожак этих пятерых мужчин озадаченно уставился на него.

— Назови свой Домашний Камень, — предложил бородач.

Маленький торговец раздраженно посмотрел вниз, а сорвал пучок травы.

— Значит нет у тебя Домашнего Камня, — объявил вожак с усмешкой.

— Двадцать пять серебряных тарсков за женщин, — сказал коротышка. — И мясо, много мяса!

— У тебя нет Домашнего Камня, — засмеялся бородач.

— По пять за каждую, — повторил тот, — пять, а не три!

— Замечательно, — кивнул вожак.

— Хорошо! — сказал коротышка.

— Не три, — усмехнулся бородач, — я два.

— Нет! — возмущенно выкрикнул мужчина.

— Ну тогда по одному за каждую, — еще снизил цену бородатый мужлан.

— Берегись! — закричал на него торговец.

— Беречься? — удивился бородач. — Ты что, безумец? Кому Ты продашь этих кувшинных девок, если не нам? Ты сводишь этих двух к Ваччи, чтобы посмотреть, не выкупит ли он их? А этих трех в Венну отведешь?

— Соглашение с нами было справедливым, — напомнил коротышка.

— Нас здесь пятеро, — напомнил вожак, для верности ткнув в себя большим пальцем, и затем кивнув в сторону остальных сидевших чуть позади него. — А еще трое ждут меня около спрятанного рабского фургона по ту сторону деревьев. Итого восемь. Против вас троих.

— Тебе стоило принести больше мяса, — покачал головой коротышка.

— Очевидно, Ты отказываешься продать нам этих женщин, несмотря на наше соглашение, — засмеялся неопрятный бородач. — Просто замечательно. Ты сам это решил. Значит, мы не будем их покупать. Мы просто заберем их с собой.

Тупита, я, да и другие девушки, в ужасе отпрянули назад, прижавшись к жерди, к которой были привязаны за шеи. Если бы нам хватило сил, то мы бы оторвали эту жердь от столбов, и бросились бы наутек.

Бородач посмотрел на нас и рассмеялся еще громче. Неужели, он подумал, что наш ужас вызван страхом того, что мы попадем в руки таких рабовладельцев, как он и его люди? А вот коротышка и двое товарищей, сидевшие на корточках позади и слева от него, не шевелились. Они замерли.

— Что это с вами? — озадаченно спросил бородач.

Внезапно один из его мужчин дико заверещал, оторванный от земли, его ноги беспорядочно задергались в воздухе. Мы дружно завизжали. Существо, должно быть, было около восьми футов ростом. Изначально, наш ужас был вызван тем, что мы увидели, как оно высунуло свою голову из высокой травы, ярдах в семи-восьми позади и слева от этих пятерых мужчин. Возможно, оно пряталось там, в яме или в норе. Его уши стояли вертикально. Это перекусило шею мужчины и бросило труп рядом с четвертью туши вяленого тарска, которую они принесли.

Практически сразу второй мужчина схватился за меч, но животное, прежде чем клинок прошел половину пути из ножен, опустившись на четвереньки, невероятно стремительным броском, оказалось рядом, схватило его и порвало его горло одним движением своих ужасных клыков.

Мы, не переставая, визжали от ужаса, в панике дергаясь в своих путах, наполовину задыхаясь, но, продолжая извиваться у изгороди.

— Не обнажайте мечи! — крикнул коротышка. — Только не обнажайте свои мечи! Тогда он никого не тронет! Он безвреден!

Животное пристально смотрело на мужчин, которые испуганно отпрянув от него, замерли в том положении, в котором из застало предупреждение хромого коротышки. Их руки так и остались на эфесах мечей. Теперь они боялись не только вытащить клинки, но даже не осмеливались убрать с них руки. Наконец существо отшвырнуло от себя второе тело, безвольной куклой упавшее рядом с первым.

— Не вздумайте бежать, — быстро предупредил коротышка. — В этом случае он будет вас преследовать. Оставайтесь где вы есть. Не двигайтесь. Не обнажайте оружие. Он вполне дружелюбный. Это не причинит вам вреда.

Животное присело около двух мертвых тел. Его пасть была красной от крови, так же, как и мех на челюстях и на морде. Оно, не отрывая глаз, следило за мужчинами, злобным и низким рычанием предостерегая их от необдуманных поступков.

— Не подходите к нему близко, — предупредил низкорослый торговец.

На мой взгляд, ему можно было этого не говорить, это было последним, что могло прийти в голову, оставшимся в живых троим мужчинам.

Животное опустило голову, но его уши по-прежнему стояли торчком. Я была уверена, что самый тихий звук, даже движение травы, возможно, был бы услышан этим монстром, тем более шорох стали покидающей ножны.

Я бессильно отвела взгляд.

— Вам нечего бояться, — заметил коротышка. — Он предпочитает тарсков.

— Сейчас он ест не тарска, — дрожащим голосом сказал один из мужчин.

— Он голоден, — пожал плечами торговец. — Не будьте к нему столь требовательны. Тарск сухой и жесткий, а ваш товарищ свежий. Вам стоило принести больше мяса.

Животное подняло голову и, окинув взглядом мужчин, вернулось к своей трапезе.

— Посмотрите на его руки, — прошептал один из мужчин.

Лапу или руку, венчали длинные, сильные, толстые, многосуставчатые пальцы. Руки этого существа или одного из таких как оно, взявшись за прутья решетки рабского загона, легко разогнули их, пропуская его внутрь.

— У него шесть пальцев, — пробормотал второй.

— Кто это? — прохрипел бородач, к которому, наконец, вернулся дар речи.

— Зверь, — уклончиво ответил невысокий хромой мужчина. — Честно говоря, я сам не знаю, как оно называются. Я встретил их в прошлом году под стенами Корцируса.

— Их? — переспросил вожак.

— Да, — кивнул хромой коротышка, — Где-то здесь прячутся еще двое.

Мужчины испуганно заозирались. Даже двое товарищей торговца, которые неподвижно сидели на своих местах, казались мне напряженными. Этот зверь возник из травы, словно по волшебству. Я даже предположить не могла, что на казавшемся мне пустом месте прячется столь огромный зверь. Похоже, они были очень квалифицированы в маскировке и, не исключено в преследовании.

— Что Ты имеешь в виду, «встретил их под стенами Корцируса»? — спросил бородач.

— Это произошло во время Серебряной войны. Скорее всего, они сбежали из города, когда Корцирус пал перед армией Аргентума, и гордую Шейлу, безжалостную Татрикс Корцируса свергли, — объяснил хромой.

Я услышала кое-что о Серебряной войне, когда была в Аргентуме. Говорят, что Татрикс Шейла была столь же красивой, сколь и гордой и безжалостной. Ей удалось сбежать и некоторое время скрываться. Однако, позже, она была, что интересно, поймана в Аре, причем, несомненно, к ее позору и унижению, профессиональным охотником за рабами. Она была посажена в золотой мешок и привезена в Аргентум, чтобы предстать перед судом. Окончание у этой истории было следующее: она стала собственностью мужчины, который поймал ее — охотника за рабами.

— Они вызвались из клеток во время беспорядков возникших при взятии города? — поинтересовался вожак.

— Не думаю, что они там сидели в клетках, — покачал головой коротышка.

— Их что, держали там, как домашних любимцев? — с благоговейным ужасом прошептал бородач.

— Точно нет, — усмехнулся хромой.

— Тогда я не понимаю, — проворчал вожак.

— Я расположился лагерем неподалеку от стен Корцируса, — начал рассказывать торговец. — Я приехал туда в надежде по дешевке скупить у солдат кое-что из трофеев. Эти звери сами пришли в мой лагерь. Похоже, они почуяли еду. Я был в ужасе и бросил им все съестное, что у меня было. Тогда я впервые повстречал таких существ, а до того раза я даже понятия не имел, что такие как они существуют.

— Они остались с тобой с того раза? — поинтересовался бородач.

— Да, — кивнул коротышка.

— Смотрите! — воскликнул один из мужчин, указывая на животное.

Зверь отреагировал на восклицание и, оторвавшись от поглощения мяса, с любопытством посмотрел на кричавшего, от чего тот поперхнулся и попятился назад.

Зверь намотал на лапу шнурок кошеля одного из лежавших мужчин и, резким рывком сорвал тот с пояса. Потом, не сводя взгляда с мужчин, он избавил от кошеля и второе тело.

— Ты научил его воровать, — пораженно проговорил бородач.

А животное меж тем открыло кошели и, высыпав их содержание в свою ладонь, быстро передвинуло, словно пересчитывая, монеты пальцем другой лапы. Его пальцы было слишком ловким, для такого большого животного. Я меня не было сомнений, что оно были сложными и хваткими приспособлениями.

Я с ужасом уставилась на странного зверя, который закончив с подсчетом ссыпал монеты обратно в один из кошельков, и швырнул тот на одеяло прямо к ногам коротышки.

— Они нашли меня полезным, — пояснил тот. — Ведь не трудно догадаться, что для них было бы трудно войти в город, сходить на рынок и купить продукты.

— Я не понимаю, — пробормотал побледневший бородач. — Эти существа — звери! Животные!

— Да, — кивнул хромой коротышка.

— Я даже представить себе не могу, что таких монстров кто-то в Корцирусе мог держать как домашних питомцев.

— Они и не были домашними питомцами, — заверил его коротышка.

— Я не понимаю, — растерянно признался бородач.

— Они были союзниками, — пожал плечами коротышка.

— Кто же из вас главный? — испуганно спросил вожак, переводя взгляд со зверя на коротышку и обратно.

В этот момент зверь поднялся над телами. Теперь стало ясно, что ростом он был не меньше восьми футов, и, должно быть, весил порядка восьмисот или девятисот фунтов. Устрашающие клыки высовывались с обеих сторон его челюсти. Его пасть и челюсти были красными от крови. Зверь вытер морду тыльной стороной одной из его длинных рук и, глядя в глаза бородатого, прорычал:

— Я — главный.

— Отпустите нас, — взмолился тот. — Заберите наши деньги! Только оставьте нам наши жизни!

Он трясущимися руками снял с пояса свой кошель и, торопливо и покорно, бросил его на одеяло, рядом с кошелем, в котором находились монеты двух убитых мужчин. Двое его остававшихся в живых товарищей поступили точно так же.

— Нет, нет, — сказал коротышка. — Ты опять ничего не понял. Мы не собирались нанести вам какой-либо вред. Это Ты не собирался вести дела по справедливости. Теперь у нас есть мясо, в котором они нуждались, хотя лично я, конечно, предпочел бы другой его вид. Он взял только то, что было согласовано. Он просто взыскал свое, что ему причиталось. Точно так же мы хотим только по пять серебряных тарсков за каждую из этих женщин.

— Они нам не нужны, — поспешил заверить его бородатый.

— Не глупи, — бросил хромой торговец.

Он, пересев поближе к одеялу, взял кошель лидера и, высыпав из него несколько монет, разложил их на одеяле по пяти маленьким кучкам, по пять монет в каждой. Кошель с тем, что в нем осталось, он вернул бородачу. Двое других мужчин также забрали свои деньги.

— Само собой, монеты, что принадлежали тем двоим, — кивнул коротышка в сторону растерзанных трупов, — являются добычей.

— Конечно, — поспешил согласиться бородач.

Я думаю, что единственное, чего они все хотели в тот момент, это развернуться и бежать отсюда.

— Не бойтесь, — попытался успокоить их коротышка. — Он не причинит вам вреда. Он настроен дружелюбно.

Вдруг зверь поднял голову, его уши встали торчком. Было заметно, что он очень тщательно и возбужденно принюхивался. Не трудно было понять, что такое животное должно было обладать необыкновенно острым обонянием и слухом. А в его превосходном ночном зрении, я уже убедилась на собственном опыте. Да и доказательств его свирепости и силы мы сегодня получили достаточно. Кроме того, он считал деньги и даже говорил. Он мог согнуть стальные прутья. Ему ничего не стоило уничтожить людей. Такое животное, могло быть неким видом доминирующей формы жизни. Какими маленькими и слабыми казались люди по сравнению с таким существом. Пожалуй, стоило опасаться за будущее моего собственного биологического вида! Все чего мне хотелось в тот момент, это быть проданной как можно скорее, даже этим бандитам, оказаться запертой в закрытом рабском фургоне, и покинуть это место чем раньше, тем лучше. Впрочем, я уже не была уверена, буду ли я в безопасности даже там. Ведь я уже знала, что таком монстру, ради того, чтобы добраться до нас, ничего не стоит оторвать железные пластины, которые были способны удержать не только нас, но и сильных мужчин. Мне не дали разрешение говорить, а сама я не осмеливалась просить об этом, но будь у меня такая возможность, я бы умоляла мужчин отвязать нас от ограды, заключить в любые узы, которые мои похитители могли бы избрать для нас, даже в тесные клетки или проволочные куртки, просто ради того, чтобы они увезли нас из этого места!

— Что там? — поинтересовался коротышка у животного.

— Слин, — ответил зверь.

— Люди с ним есть? — уточнил хромой с тревогой в голосе.

— Нет, — мотнул головой тот.

— Тогда это дикий слин, — решил мужчина.

— Сейчас полдень, — заметил бородатый. — Слишком не подходящее время для дикого слина.

Он был прав, слин предпочитает охотиться ночью.

— Возможно, этот встал на следе табука прошлой ночью, — предположил коротышка. — Или на ваш след.

Я потянула руки, стянутые пеньковым шнуром, все еще влажным после пребывания в моем рту. Связана я была надежно. Я в страхе задергалась, но моя шея была привязана к жерди ограды. Если где-то поблизости был слин, то мы были беспомощны перед ним. Мы даже не могли убежать от него. Практически, мы были кусками мяса вываленными в его корыто для кормления.

— Мы не входили в эту область, пока это не рассвело, — сообщил один из мужчин.

Исходя из его замечания я поняла, что было маловероятно, чтобы слин, если он был один, охотился на кого-то из здесь присутствовавших. Этот следопыт обычно следует за первым запахом, который он почувствует, выйдя на охоту, а затем неустанно и стойко идет по следу. Рассказывают истории о таких животных вставших на след добычи и фактически бегущих среди других животных, или даже людей, не уделяя им никакого внимания.

— Кроме того, слины редко нападают на группы, — заметил вожак пришедших. — Они предпочитают одиночных животных.

Это его замечание меня слегка успокоило.

— Давайте займемся женщинами, — предложил бородач. — Мы слишком задержались в этом месте.

Честно говоря, я была рада услышать это решение. Пожалуй, в такой ситуации, я рьяно поддержала бы его даже если бы была свободной женщиной, предоставляя свои руки, чтобы их побыстрее связали, и, подставляя шею под караванный ошейник, лишь бы поскорее оказаться подальше от этого места.

— Развяжи им ноги, — бросил вожак одному из своих товарищей.

— Смотрите, — призвал один из компаньонов коротышки, указывая на луг.

Мужчина, который склонился, чтобы развязать узел на скрещенных щиколотках Тупиты, замер, выпрямился, и из-под ладони посмотрел в указанную сторону.

Оттуда к нам приближались два монстра, несомненно, товарищи того, что стоял рядом с нами. Один из них толкал перед собой мужчину. Другой тянул по траве за собой ремень с закрепленными на нем ножнами и мечом.

— Нет! — отчаянно закричала Тупита.

Мужчина, споткнувшийся, но удержавшийся на ногах, от полчка зверя, несколько удивленно и раздраженно посмотрел на нее. Зато во взгляде, которым он ожег меня, светилась такая ненависть, что я невольно попыталась отстраниться от него, но лишь сильнее прижалась шей к ограде.

— Что Ты здесь делаешь? — поинтересовался коротышка у пленника.

Тот промолчал, и тогда за его спиной раздалось недовольное рычание.

— Он пришел за мной, — заявила Тупита, излишне смело, на мой взгляд.

— Нет, — бросил мужчина, удивленно посмотрев на нее.

— Зачем тогда? Что тебе тут нужно? — спросил коротышка.

— Я шел за тем существом, — кивнул мужчина в сторону зверя, и потер руку, в том месте, где тот его схватил.

— Он из лагеря Пьетро Ваччи, — сказал бородач. — Я видел его там два дня назад.

— Точно! — кивнул коротышка. — Теперь я вспомнил. Я тоже его там видел!

— Значит, он — один из наемников Ваччи, — заметила один из товарищей коротышки.

— В таком случае, где-то поблизости должны быть другие! — забеспокоился второй. — Они ищут эти двух женщин.

— Я не состою на службе у Пьетро Ваччи, — заявил мужчина.

— Как же Ты тогда сюда попал? — осведомился коротышка.

— Следовал за этим, — указал он на животное, — как я уже вам сказал.

Монстр за его спиной угрожающе зарычал. Мне показалось, что ему не понравился тот факт, что человек смог выследить такого как он.

— Ты — охотник? — поинтересовался один из мужчин бородача.

— В некотором роде, — уклончиво ответил пленник.

— Ты — храбрый парень, — заметил один из людей бородача, — если решился преследовать такого зверя.

— Меня интересовал не зверь, — сказал пленник.

— Сколько людей с тобой? — спросил один из компаньонов коротышки.

— Я один, — сказал гордо тот.

— и что же ты здесь делаешь? — полюбопытствовал коротышка. — Кого Ты ищешь?

— Я ищу кровь одной рабыни, — заявил он, пристально посмотрев на меня.

Я опустила голову. Тупита стоявшая рядом со мной зарыдала.

Конечно, он отдал всего себя своей цели. Иначе было трудно понять ту гордость и силу духа, с которыми он говорил. Он рискнул всем, и все потерял. Он стоял перед нами со сложенными на груди руками. Ради моей крови он осмелился преследовать столь ужасного монстра. Какой же мерой можно было измерить глубину его ненависти ко мне и его решимости. Мирус окинул всех окружавших его людей и нелюдей презрительным взглядом. Он считал ниже своего достоинства скрывать свои намерения или цели. Однако, зациклившись на преследовании своей кровавой цели, он не принял во внимание, что здесь могли быть и другие существа того же вида. И они взяли его. У меня не было никаких сомнений в том, что они тоже были своего рода охотниками.

— Убить его, — приказал самый крупный из монстров, по-видимому, их лидер.

Тупита протестующе закричала, но стоявший ближе всех к пленнику зверь ударил Мируса сбоку тыльной стороной его сжатой в кулак лапы. С отвратительным звуком голова пленника дернулась в сторону. Другое животное подхватило заваливающееся тело и швырнуло его на два других лежавших подле одеяла.

— Нет! Нет, — плакала Тупита. — Нет! Нет, нет!

— Здесь могут быть и другие, — заметил бородач. — Может мы осмотримся, разведаем местность.

— Вы понимаете? — спросил коротышка, обращаясь к самому крупному зверю.

Тот посмотрел на человечка, и его длинный темный язык высунулся между зубов и облизнул окровавленный мех сбоку его челюсти. Потом он окинул взглядом окрестности. Его уши встали торчком.

— Он хочет осмотреться, — пояснил коротышка, делая размашистое круговое движение рукой, как бы описывая луг. — Он хочет посмотреть. Вдруг здесь есть другие.

Животное отвлеклось от созерцания окрестностей, и вперило свой пристальный взгляд в коротышку. Тот, испуганно задрожав, прянул назад.

— Да, — прорычал зверь. — Мы будем смотреть.

— Расходимся, — велел коротышка своим компаньонам и товарищам бородатого. — Осматриваемся и возвращаемся сюда.

Я смотрела на Мируса из Брундизиума. Половина его головы была покрыта кровью.

— Это все Ты виновата! — закричала Тупита, поворачивая голову ко мне, отчего державшие ее веревки врезались в шею, и она закашлялась.

— Прости меня, Тупита! — заплакала я.

— Ты теперь в безопасности! Можешь радоваться! Если бы я могла бы дотянуться, я бы убила тебя собственными руками!

— Пожалуйста, Тупита! — взмолилась я. — Я тоже скорблю! Он был добр ко мне!

— Это Ты этого хотела! — закричала на меня Тупита.

— Нет! — выкрикнула я в ответ. — Никогда я этого не хотела!

— Это — Ты его убила! — причитала женщина. — Это Ты превратила его в безумца! Это из-за тебя он изменился, стал похожим на бешеного зверя, который жаждет только крови! Это Ты виновата! Это Ты сделала его таким!

— Нет! — прорыдала я. — Нет!

Тупита запрокинула головы и завыла в полный голос.

— Прости меня, Тупита, — взмолилась я. — Прости меня!

— Это Ты убила его! — прорыдала она.

— Нет! Нет! — всхлипывала я.

Некоторое время мы с Тупитой рыдали на пару, топя наше горе в слезах. У нас не было возможности вытереть слезы, руки были связаны сзади, так что на наших лицах пролегли мокрые соленые дорожки. Я с жалостью смотрела на окровавленное неподвижное тело, лежащее поверх двух других.

— Тупита! — позвала я.

Но она, потерянная в своем горе мне не ответила.

— Тупита, — прошептала я. — Я не думаю, что он мертв.

— Что? — вскрикнула Тупита.

— Присмотрись, — призвала я ее. — Его раны все еще кровоточат.

— О, Господин! — внезапно, испуганно закричала она.

— Он очень сильный мужчина, — сказала я. — Я уверена, что он жив.

— Точно! — обрадовано воскликнула женщина. — Он жив! Мой господин жив! Он живой!

Она дикими глазами посмотрела на меня, с трудом повернув голову. Она смеялась и рыдала. На этот раз ее слезы были слезами радости. Потом ее радость, вдруг сменилась испугом.

— Тука, — растерянно пробормотала она. — Ты в ужасной опасности.

Я напрягся, внезапно осознав грозящую мне опасность, задрожала и подергала руками, попытавшись освободиться от веревки. Бесполезно.

— Может быть, он не придет в себя до того, как нас заберут отсюда, — предположила я. — Вдруг, те монстры не заметят, что он жив. Тогда у него будет хороший шанс на спасение.

Внезапно, слева от меня, раздался испуганный вскрик.

— Смотрите, там, — сказала Тела. — Там, около колодца!

— Что там? — поинтересовалась Мина.

Как ни пыталась я вытянуть голову, но стоя на коленях, привязанная за шею к жерди, ничего не смогла разглядеть, и только расстроено простонала.

— Что это? — настойчиво спросила Мина.

— Теперь не его видно, — пояснила Тела. — Я думаю, что он зашел за колодец.

— Так, кто же там был? — спросила Мина.

— Вон он! — в ужасе вскрикнула Тела. — Слин!

Теперь ужас вселился в нас всех.

— Скорее всего, он пришел сюда не по нашему следу, — сказала Тупита. — Замрите и не шевелитесь!

Теперь мы все отлично могли видеть треугольную голову поднявшуюся над травой неподалеку от колодца. Зверь смотрел прямо на нас.

— Не шевелитесь, — прошептала Тупита.

Я не была уверена, смогли ли бы мы пошевелиться, даже если бы пожелали того. Кажется, мы все были парализованы от ужаса

Голова слина оставалась неподвижной около двадцати секунд. Если бы мы не знали куда смотреть, то, возможно, не заметили бы его, даже притом, что до него было всего несколько ярдов. Просто невероятно, как эти животные могут замирать на месте. Внезапно, зверь метнулся в сторону колодца и закружился вокруг него. Достаточно странно было увидеть, как он, поставив переднюю пару лап на стенку колодца, сунул голову внутрь, очевидно высматривая что-то внутри. Потом слин поднял голову и снова встал на землю всеми шестью лапами.

В этот момент Мирус, лежавший поверх других двух тел пошевелился и застонал.

— О, Господин, — простонал Тупита, чуть слышно, — только не сейчас. Только не шумите!

— Он весь в крови, — прошептала Кара. — Зверь пойдет к нему!

— Он не должен идти туда, — заявила Тупита. — Он может навредить моему господину.

— А что на счет нас! — возмутилась Кара, и непроизвольно дернулась.

Цепь на ее запястьях тихонько брякнула. Конечно, животное не могло не услышать этого!

— Мы не имеем значения, — напомнила Тупита. — Мы — всего лишь рабыни.

Кара застонала.

— Не просыпайтесь, Господин, — шептала Тупита Мирусу. — Лежите неподвижно.

Не думаю, что он мог услышать ее шепот. Что интересно, хотя я была уверена, что такое животное было в состоянии улавливать самые тихие звуки, даже шепот, которым мы переговаривались, но, казалось, оно не обращало на нас никакого внимания. У него явно были иные намерения. Мирус снова застонал и приподнял, сначала голову, а потом и верхнюю часть тела. Все же он был необыкновенно сильным мужчиной.

— Лежите неподвижно, Господин, — уже громче прошептала Тупита. — Здесь слин.

— Он стоит на следе, — тихо сказала Тела. — Присмотритесь к нему!

Теперь, зверь, стоявший у колодца, казался очень возбужденным. Он уткнулся мордой в землю, еще дважды обежал вокруг колодца, затем замер, сделал еще один круг, но уже значительно шире. До меня донеслось его тихое нетерпеливое повизгивание. Слин на мгновение дернулся в нашу сторону, замер, принюхиваясь, затем снова двинулся к нам.

Раскачиваясь из стороны в сторону Мирус, весь залитый кровью, пополз к своему ремню с ножнами и мечем, отобранному у него одним из животных. Ремень лежал недалеко. Кстати, мечи двух убитых мужчин тоже лежали поблизости, один все еще в ножнах, другой наполовину вытащенный.

— Убирайся! Убирайся! — закричала Тела на слина.

Глаза зверя горели азартом. Это был серый охотничий слин.

Мирус с трудом поднялся на ноги. Он отбросил ножны, покачнулся, почти упал, но устоял на ногах, и встал вертикально. Эфес меча он держал двумя руками. Мужчина с мрачным удовлетворением посмотрел на меня, и сделал первый нетвердый шаг в мою сторону. Я вдруг поняла, что он намеревается убить меня.

— Сзади вас слин! — закричала Тупита. — Обернитесь, Господин! Обернитесь!

— Это не дикий слин! — вдруг крикнула Мина.

Точно! На звере был ошейник. Широкий, тяжелый, с острыми шипами ошейник.

Мирус медленно развернулся назад и встал между нами и зверем, выставив перед собой меч. Тут Тела, запрокинув голову, завизжала в истерике, дико, пронзительно, беспомощно. Слин уставился в нашу сторону.

— Это же Борко, слин Хендоу! — вскрикнула Тупита. — Это пришел сюда, чтобы убить нас!

Он пришел за нами! Он преследует нас, как беглых рабынь!

Внезапно, у меня в памяти всплыли слова Тиррения, моего бывшего владельца, о том, что некто в Аргентуме начал задавать ненужные вопросы. Он продал меня сразу после этого. А еще мне вспомнилось, что я шла босиком у стремени Аулюса, от Венны до самого лагеря Пьетро Ваччи.

— Нет, — проговорил Мирус. — Он стоит на одном следе. Он здесь только ради одной добычи.

Я увидела, что слин пристально смотрит именно на меня.

— Господин, — позвала я Мируса. — Защитите меня!

Но мужчина, по-прежнему удерживая меч двумя руками, немного опустил оружие и отступил в сторону. Теперь он стоял между слином и Тупитой.

Борко равнодушно посмотрел на Мируса. Несомненно, он помнил его по Брундизиуму.

Не отводя взгляда от слина, на ощупь, Мирус разрезал веревку державшую Тупиту у ограды, а затем освободил женщину и от пут на руках и ногах.

— Не думайте обо мне, — всхлипнула Тупита. — Не дайте ему убить Туку!

Но Мирус, взяв ее за руку, отступил назад.

— Я считаю, что это будет приемлемая и подходящая месть, — сказал он, глядя мне в глаза, — даже лучше тысячи ударов мечом. Я буду доволен, что Ты, моя дорогая Дорин, Тука, или неважно как еще называли тебя твои владельцы, Ты вонючая, дешевая, сочная, вероломная шлюха, будешь разорвана слином в клочья!

— Нет! — отчаянно закричала Тупита.

— Убей ее, Борко! Убей! — крикнул Мирус, указывая на меня острием его меча.

Я закрыла глаза. Но, к своему удивлению, вместо рвущих меня зубов, я почувствовала, как огромная холодная морда животного, ткнулась мне в левую подмышку. У меня перехватило дыхание, и я тонко вскрикнула, но скорее от щекотки. В этот момент мне показалось, что в этом жесте не было угрозы. Конечно, возможно, что зверь решил удостовериться в моем запахе непосредственно перед нападением. Однако слин не спешил нападать. Он снова потерся мордой по моему телу. Мне даже показалось это неким жестом привязанности. Я вспомнила, как зверь точно так же вел себя с Хендоу. Борко тыкался в меня носом, не проявляя ни капли агрессии. Вдруг, я почувствовала, как он лизнул меня своим большим языком через все тело.

— Молодец Борко! Хороший Борко! — обрадовано крикнула Тупита.

— Убей! — вторил ей Мирус. — Убей ее!

Борко повернул головы к Мирусу и, как мне показалось, насмешливо посмотрел на него.

— Ладно, глупое животное, — протянул тот. — Тогда я сделаю это сам!

Мирус снова поднял меч и сделал шаг в мою сторону. Поведение слина мгновенно изменилось на диаметрально противоположное. От него внезапно повеяло ощутимой угрозой и ненавистью. Мех на загривке встал дыбом, в глазах сверкала злоба, низкое рычание заклокотало в горле.

Пораженный Мирус отпрянул.

Думаю, если бы Борко не знал его еще по Брундизиуму, как друга его хозяина, то он, скорее всего уже напал бы на него. А так он просто продемонстрировал мужчине, что он не позволить ему приблизиться ко мне.

— Это защищает ее! — восхищенно закричала Тупита. — Посмотрите! Господин, он убьет вас, если Вы попытаетесь причинить ей вред! Давайте уйдем! Пусть она живет! В чем смысл так беспокоиться из-за рабыни?

Мирус был в ярости. Держа меч в одной рукой, он приподнял его. Совсем немного, но Борко тут же зарычал, не сводя с оружия внимательных глаз.

— Господин, освободите других девушек, — предложила Тупита. — Уведите нас подальше от этого места до того, как вернуться те монстры!

Мирус бросил на женщину взгляд полный гнева.

— Когда-то Вы использовали меня, получая от этого немало удовольствия, — всхлипнув, сказала Тупита. — Неужели я больше неинтересна для вас? Я стала настолько непривлекательной? Вы забыли меня? Неужели это было так давно?

Мирус издал яростный, почти звериный рык.

— Посмотри, вот Тела, — указала она. — Она была девушкой старшего надсмотрщика. А вот Мина и Кара! Обе красавицы! Вы можете заявить о праве меча на всех нас!

Мирус, потеряв над собой всякий контроль, наотмашь ударил Тупиту тыльной стороной ладони, отбросив от себя. К счастью сил у него осталось немного. Женщина покачнулась, отступила назад, оперевшись на ограду по правую руку от меня. Из уголка ее рта потекла струйка крови.

Мужчина покачнулся. Свежая кровь выступила на его лице.

— Смотрите! — вдруг закричала Тупита, указывая рукой через луг.

Мирус, обессилев, опустился на одно колено. Он был очень слаб от потери крови. Казалось, что он с трудом удерживал свой меч в руке.

Мы посмотрели туда, куда указывала Тупита. Огромная фигура шагала через луг по направлению к нам. Трудно было перепутать его с кем-то другим, хотя теперь он во многом отличался от того, каким я его когда-то знала.

— Это — Хендоу! — воскликнула Тупита.

— Точно, это он! — закричала я.

Но это был совсем не тот Хендоу, которого я помнила по Брундизиуму. Тот же рост, те же широкие плечи, те же могучие руки, но теперь к нам приближался загорелый, похудевший Хендоу, но при этом в чем-то еще более ужасный и жестокий, чем тот, которого я знала. А еще этот Хендоу, держал в руке окровавленный меч.

— Мирус! — закричал великан. — Старый друг! Ты что здесь делаешь?

— Хендоу! — с трудом проговорил Мирус, со слезами на глазах. — Дружище!

— Да Ты же ранен! — воскликнул Хендоу.

— Рад тебя видеть здесь, — слабым голосом сказал Мирус.

— Ты прости меня, старый друг, за то, что оттолкнул тебя тогда в Брундизиуме, — сказал Хендоу. — Признаю, я был дураком.

— Как Ты нашел нас здесь? — поинтересовался Мирус.

— Следовал за Борко, — объяснил Хендоу. — А потом услышал крик.

Скорее всего, это был крик Телы. Я сразу заподозрила, что и другие тоже, наверняка, слышали этот крик.

— Господин, нам надо поскорее уходить отсюда! — влезла в разговор Тупита.

— Твой меч окровавлен, — заметил Мирус.

— Да встретил тут одного. Он решил оспорить мое право находиться здесь, — усмехнулся Хендоу.

— Господин, уведите нас отсюда, пожалуйста! — взмолилась Тупита.

— На колени, — приказал ей Хендоу с ужасной беспощадной властностью.

Тупита незамедлительно опустилась на колени и замолчала.

Хендоу же подошел и присел передо мной.

— Хороший Борко, — похвалил он своего зверя, потрепав по холке. — Молодец Борко!

Слин прижался к хозяину своей модой и облизал его обнаженную руку. Хендоу погладил меня ладонью по щеке, причем сделал это с чрезвычайной нежностью.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, Господин, — кивнула я.

— Они хорошо тебя закрепили, — улыбнулся мужчина.

— Как и полагается поступать с рабыней, Господин, — отозвалась я.

— Поблизости есть другие, — сообщил Мирус. — Мужчин было шестеро, и с ними три странных зверя. Не слины.

— Еще, где-то имеется рабский фургон, — добавила Тупита. — Около него трое мужчин, по крайней мере, так было сказано.

— Рабского фургона я не видел, — сказал Хендоу.

— Мужчину Ты прикончил? — осведомился Мирус.

— Ну, мне показалось, да, — кивнул Хендоу. — Без головы не живут.

— Тогда здесь остались еще, по крайней мере, пятеро, — заметил Мирус, — и животные. Они-то как раз самые опасные.

— Они говорили еще о троих в рабском фургоне, Господин, — напомнила Тупита.

— Драться сможешь? — спросил Хендоу. — Это было бы как в старые добрые времена до таверны.

— Боюсь, в этот раз я тебе не помощник, — признался Мирус. — Не трудно заметить, что я слаб. Подозреваю, что потерял много крови. Меч в руках держать еще смогу, а вот бороться я смогу только за то, чтобы остаться в сознание.

— Я тебя здесь одного не оставлю, — заявил Хендоу. — Уж лучше мы погибнем вместе.

— Нет, — прохрипел Мирус. — Лучше пусть умирает только один.

— Я не оставлю тебя, — повторил Хендоу.

— Если хочешь, чтобы я умер спокойно, сделай для меня всего одну вещь, перед тем как уйдешь, — попросил его Мирус.

— Я тебя не оставляю Вас, — стоял на своем Хендоу.

— Просто прикажи Борко порвать ту рабыню, — сказал Мирус, указывая на меня, — или, если хочешь, убей ее для меня своим мечом.

— Мирус, дружище! — воскликнул Хендоу.

— Она предала меня, это из-за нее я оказался в цепи Ионика! — прорычал Мирус.

— Ложь! Ложь! — выкрикнул Хендоу в ярости.

— Это правда, — сказал Мирус. — Я клянусь в этом нашей дружбой.

— Правда ли это? — недоверчиво спросил меня Хендоу.

— Да, Господин, — всхлипнула я.

— Она была приманкой! — закричала Тупита в мою защиту. — Разве мы не должны повиноваться хозяину? Мы же — рабыни!

— Ну что ж, кажется, здесь действительно есть шея, по которой меч плачет, — признал Хендоу.

— Да, — прохрипел Мирус.

— Сил на один удар наберешь? — поинтересовался Хендоу.

— Думаю да, — кивнул Мирус.

— Ты, конечно, предпочел бы сделать это дело своей рукой, — предположил Хендоу.

— Да, — ответил Мирус, с трудом поднимаясь на ноги.

Он снова перехватил меч двумя руками. Признаться, я усомнилась, что он смог бы простоять на своих подкашивающихся ногах дольше, чем мгновение — другое.

— Замечательно, — сказал Хендоу. — Теперь руби Тупиту.

— Тупиту? — ошарашено спросил Мирус.

Маленькая женщина отпрянула, но осталась стоять на коленях, там где стояла.

— Да, — развел руками Хендоу. — Я поймал вора, к логову которого меня привел Борком. Он быстро заговорил, стоило только сломать ему ноги. Это Тупита выкрала Дорин, обманом вынудив ее выйти из дома. Она-то думала, что та все еще моя первая девка. Тупита намеревалась продать ее, и использовать вырученные деньги, на покупку остраки на полет на тарне из Брундизиума, притворившись свободной женщиной. Таким образом, она — беглая рабыня.

Кроме того я заявляю право меча на них обоих. Оспаривай его у меня, если хочешь. А дальше я выяснил у вора, что они обе были проданы в Самниуме. Я даже сохранил ему жизнь за то, что он оказался любезным. Думаю, он со своим товарищами, продолжает красть других женщин, но мою таверну они теперь обходят десятой дорогой. А в Самниуме, слин снова взял след. Мы с Борко шли по нему в течение многих недель. Конечно, мы много раз теряли его, но всякий раз нам удавалось найти его снова. В самый последний раз мы нашли его на дороге к Виктель Арии, к югу от Венны. Так что, как Ты теперь сам видишь, если бы не Тупита, не ее побег, не ее предательство сестры по неволе, не ее готовность принять на себя регалии свободной женщины, что само по себе самое большое преступление, эта рабыня не оказалась бы в Аргентуме и не завела бы тебя в ловушку. Если кто-то из здесь присутствующих виноват перед тобой, то это — Тупита. Соответственно, я даю тебе свое разрешение убить ее.

— Нет! — выкрикнул Мирус.

— В таком случае, возможно, рубить следует головы обеих, — пожал плечами Хендоу.

— Нет! — закричал Мирус, и покачнувшись занял позицию между Хендоу и Тупитой. — Беги Тупита! Беги!

— Оставайся на коленях, рабыня, — угрожающим голосом скомандовал Хендоу. — Прежде, чем Ты сможешь пробежать два шага, я натравлю на тебя Борко.

Тупита осталась там, где была.

— Почему Ты сбежала от Хендоу? — прохрипел Мирус, обернувшись к Тупите.

— Потому, что вас там больше не было! — заплакала женщина. — Вас прогнали. Вы ушли! А я был охвачена ненавистью к Дорин, из-за которой Хендоу вас уволил. Я решила продать ей, и показать вам всем, сбежав из Брундизиума.

— Но твой побег не удался, не так ли? — поинтересовался Хендоу.

— Нет, Господин! — всхлипнула она.

— И теперь Ты, как и прежде рабыня, в ошейнике, полуголая, стоящая на коленях и трясущаяся за свою жизнь!

— Да, Господин, — признала Тупита.

— Даже если бы тебе удалось выбраться из Брундизиума, куда Ты собиралась пойти? — полюбопытствовал Хендоу. — В каком городе или деревне Ты ожидала, что твоим прошлым не заинтересуются и не расследуют? Где Ты рассчитывала снять ошейник? Как Ты собиралась избавиться от клейма?

Стоявшая на коленях Тупита рыдала.

— Есть ли у такой как Ты, надежда на побег? — спросил мужчина.

— Нет, Господин, — сквозь слезы проговорила Тупита. — У такой как я нет никакой надежды на побег.

— Почему же Ты решилась на такую глупость? — спросил Мирус, при этом не сводя глаз с Хендоу.

Признаться, для меня было загадкой, как Мирус так долго смог оставаться на ногах.

— Неужели Вы не понимаете? — всхлипнула Тупита. — Я сделала это из-за вас!

— Что за чушь! — воскликнул Мирус.

— Я не хотела оставаться там без вас, — пояснила она.

— Эх Ты, маленькая дурочка, — сказал он.

— А еще я ревновала к Дорин. Я подумала, что Вы заинтересовались ей!

— Конечно, я нашел ее интересной, — признал Мирус, — у меня было много рабынь, и она, возможно, была наиболее красивой из всех, тем не менее, она для меня никогда не была чем-то большим, чем еще одной распутной девкой, которую я мог бы, время от времени, на пару анов, если бы мне понравилось, брать в альков для моего удовольствия.

— О, Господин! — вздохнула Тупита.

— Но какое тебе до этого дело? — осведомился Мирус.

— Неужели Вы не понимаете, Господин? — всхлипнула она. — Хотя Вы едва ли знали о моем существовании, пусть Вы могли презирать, ненавидеть меня или смеяться надо мной, но я — ваша любящая рабыня!

Кажется, это признание Тупиты поразило Мируса.

— Да! — закричала она. — Я — ваша любящая рабыня! Я поняла это с первого раза, когда Вы бросили меня к своим ногам! Даже если бы Вы заковали меня в тысячу цепей и тысячу замков, они не смогли бы держать меня надежней, чем любовь к Вам! Вот и все, я призналась! Теперь убейте меня, если на то будет ваша воля!

Тупита опустила голову и затряслась от рыданий.

— Если Ты не можешь поднять меч, — заметил Хендоу, — то, похоже, мне придется сделать это самому.

— Нет! — закричал Мирус.

— Ты думаешь, что в твоем состоянии, сможешь ее защитить? — удивился Хендоу.

— Я буду защищать ее пока смогу, даже если придется умереть за нее! — заявил Мирус.

— Ты что, решил, что она — свободная женщина? — осведомился Хендоу. — Она — всего лишь рабыня.

— Для меня она стоит больше, чем десять тысяч свободных женщин! — прорычал Мирус.

— Эта шлюха? Эта рабыня? — презрительно спросил Хендоу. — Женщина, которая может быть куплена с рабского прилавка?

— Да! — выкрикнул Мирус.

— Отойди в сторону, — бросил Хендоу.

— Пощади ее! — прохрипел Мирус.

Мужчина еще мог держать меч, но использовать его — врятли. Я боялась, что он вот-вот потеряет сознание.

— Проявите милосердие, Господин! — попросила я Хендоу.

— Вы теряешь кровь, дружище, — заметил Хендоу. — Не думаю, что Ты долго простоишь на ногах. В таком случае, тебе лучше напасть сейчас, пока у тебя еще остались силы.

— Я заклинаю тебя нашей прошлой дружбой, — слабым голосом попросил Мирус, — не убивай ее.

— Но сам Ты хочешь убить эту рабыню, не так ли? — спросил Хендоу.

— Да, — признал Мирус.

— И при этом не хочешь, чтобы умерла Тупита? — уточнил Хендоу.

— Не хочу, — кивнул Мирус.

— В таком случае, — улыбнулся Хендоу, — у нас есть повод поторговаться.

Мирус раздраженно посмотрел на него, но в его взгляде чувствовалась некая неуверенность.

— Слишком поздно! — простонала Тупита. — Смотрите!

Мы все перенесли внимание в указанном ей направлении, и увидели, что окружая нас, приблизившись на расстояние уже нескольких ярдов, стояли мужчины. Их было пятеро. Монстры были с ними.

Борко угрожающе рычал.

— Здесь слин, — заметил бородач. — Плохо, что мы не захватили копья.

Коротышка держался позади своих людей, вооружившихся мечами, и выглядевших весьма решительно. Похоже, что они, боялись куда меньше бородача и оставшегося с ним мужчины. Уходил-то он с двумя своими подельниками. Вперед выступили двое из вернувшихся монстров и зарычали в ответ на рычание Борко. Внезапно, я осознала, что они нисколько не опасались даже зверя столь ужасного, как слин. Вооруженные только их собственными зубами и когтями они расценивали себя выше его.

— Это еще что за монстры, — проворчал Хендоу, слегка удивленно.

— Где Лициний? — спросил бородатый.

— Мда, крупные парни, — протянул Хендоу. — Пожалуй, я бы тоже не отказался от копья.

— Твой меч окровавлен, — указал бородач.

— Возможно, это именно я повстречался с Лицинием, — пожал плечами Хендоу.

— Ты должен были уйти, — простонал Мирус.

— Нет, — сказал Хендоу.

— Остерегайтесь его, — предупредил бородатый. — Что-то мне подсказывает, что он знает с какой стороны держаться за меч.

— А Ты подойди поближе, — предложил Хендоу. — Посмотри на кровь на клинке. Может, узнаешь ее.

Борко немного присел, отчего плечи его передних лап оказались выше головы. Слин глухо ворчал.

— Борко, мой старый друг, я освобождаю тебя, — сказал Хендоу. — Уходи. Возвращайся в природу. Давай. Ты свободен!

Но зверь не двинулся с места, оставаясь около своего хозяина.

— Как хочешь, — пожал плечами Хендоу. — Это твой выбор дружище.

— Мы пропали, — прохрипел Мирус. — От меня сейчас пользы мало.

— Просто встань позади меня, — сказал ему Хендоу.

Но Мирус остался на месте, просто опустился на одно колено. Признаться, я не понимала, как он мог оставаться в сознании. Все же это был мужчина невероятной жизненной силы.

— Да, уродливые зверушки, — заметил Хендоу, разглядывая двух монстров.

Те осторожно пошли на него.

— Хей, парни, — воскликнул Хендоу. — Что это вы посылаете своих любимых уртов впереди себя? А самим слабо продемонстрировать свою смелость. Докажите мне, что вы — мужчины!

— Не отвечайте на его провокации! — призвал бородач. — Посмотрите на кровь Лициния на его мече и поостерегитесь!

— Умные ребята! — рассмеялся Хендоу.

— Присматривайте за слином! — крикнул коротышка монстрам. — Он может быть опасен!

Губы одного из зверей, того что подошел уже совсем близко к нам, ему оставалось пройти каких-то пятнадцать футов, обнажили клыки. На его морде появилась гримаса, которую можно было принять за выражение развлечения. В этот момент я вспомнила, что эти монстры разумны.

— Бегите, Господин! — закричала я. — Бегите!

Но Хендоу и не подумал убегать. Все его тело казалось напряженным и, в то же время наполненным жизнью. В этот момент, он чем-то напомнил мне Борко. Конечно же, он ни за что не оставил бы Мируса. Но у меня не было сомнений, что ему не сравниться в быстроте и силе с животными, которые медленно, но неотвратимо надвинулись на него. По моим щекам побежали бессильные слезы.

— Остерегайтесь животных, Господин, — предупредила я. — Они разумны. Они могут думать и говорить!

— Так, — протянул Хендоу. — Я смотрю, в твоей маленькой смазливой головке все еще живет лживый язык. Надеюсь, Ты помнишь, что случилось в прошлый раз, когда Ты решила солгать мне?

Я застонала. Тогда я была выпорота плетью, которую потом пришлось поцеловать. А потом, хозяин поставил меня на колени, головой в пол и с руками, сжатыми на затылке, и изнасиловал.

— Я не лгу вам, Господин, — сказала я.

— Эй Ты, большая уродливая скотина, — позвал Хендоу вожака этих монстров, который стоял немного позади. — Она врет мне, не так ли?

Губы зверя немного приподнялись, обнажая клыки.

— Конечно, — прорычал он.

— Я так и думал, — усмехнулся Хендоу.

Я почувствовала себя несколько смущенной и напуганной, но, одновременно, я ликовала. Его, казалось бы, столь странный вопрос, обращенный к животному, показал, что поверил он именно мне. Впрочем, уже в следующее мгновение я поняла, что о способности этих существ, по крайней мере, понимать человеческую речь Хендоу, конечно, мог догадаться по предупреждению коротышки и ответной реакции одного из животных. До меня дошло, что Хендоу по-своему использовал меня, чтобы раздражать своих противников и играть с ними. Он использовал меня, рабыню, в своих целях, как элемент своей тактики. Насколько же он превосходил меня! И как правильно то, что я должна согласно законам природы быть всего лишь рабыней такого мужчины!

— Эй, парни, вы вообще-то кто? Похожи на уртов-переростков? Я прав? — полюбопытствовал Хендоу.

Вожак животных выпрямился во весь свой рост. Казалось, что во вставшем дыбом на голове и плечах зверя мехе, потрескивают искры. В его глазах разгоралось пламя ярости. Тела закричала от страха. Уши зверя откинулись назад, прижавшись по бокам его головы. Кстати, точно так же, как и уши Борко. Похоже, это свидетельствовало о его готовности к схватке. Теперь уши были менее уязвимы, а вероятность того, что их оторвут или откусят, существенно снижена.

— Честно говоря, я никогда не видел, чтобы урты вырастали до таких размеров! — заявил Хендоу.

— Мы — Народ! — прорычал вожак монстров.

— Удивительно, — восхищенно сказал Хендоу, обращаясь к коротышке, которого, он совершенно справедливо заподозрил в сотрудничестве с животными. — Как тебе удалось заставить уртов говорить?

— Не позволяйте ему разозлить вас! — крикнул коротышка животным. — Неужели вы не видите? Он обманывает вас!

Мне показалось, что монстры не были готовы слушать его. Все их внимание было приковано к Хендоу. Я беспомощно застонала, подергав запястьями. Как надежно они удерживались на месте, за моей спиной, связанные пеньковым шнуром! У меня не было ни единого шанса освободиться от пут!

— Отличная уловка, — похвалил Хендоу коротышку. — Сделай это снова! Заставь их говорить!

Вожак животных, в ярости, произнес нечто на своем жестком, рычащем, варварском языке. В его фразе было что-то от рева льва, шипения слина, рычания пантеры. Но не оставалось сомнения, что этот пугающий поток звуков был некой формы модулированной речи, которой монстр общался со своими товарищами. Вожак ткнул своим длинным пальцем в Хендоу. С этого момента они, кажется, напрочь, забыли о слине. Однако этого нельзя было сказать о самом слине, который не отрывал своих глаз от ближнего к нему монстра. Первый зверь бросился на Хендоу, но ему не суждено было достичь человека. Борко серой молнией мелькнул в воздухе, и вонзив свои острые зубы в горло, сбил атаковавшего монстра с ног. Четыре задних лапы слина со страшной скоростью замелькали в воздухе, разрывая кожу на брюхе чудовища. Второй зверь прыгнул на помощь к своему товарищу, но Хендоу с размаху опустил свой меч на основание его шеи. Однако сталь не перерубила толстый позвоночник животного, хотя кровь обильным потоком оросила мех на его спине. Зверь обернулся, попытавшись схватить мужчину, но тот нанес колющий удар мечом. Клинок вошел в тело животного дюймов на шесть, но монстр, хотя и остановился, но остался на ногах. Медленно он опустил голову вниз, а потом снова уставился на осмелившегося противостоять ему человека. Он не падал. Хендоу отступил на шаг назад. Кажется, только с этот момент он полностью постиг природу этих животных, их власть, силу, энергию и то, насколько трудно будет убить их или хотя бы нанести им непоправимый вред. Два товарища коротышки бросились вперед. Хендоу отскочил от прежнего противника, чтобы встретить новую угрозу. Мирус попытался подняться на ноги, но не смог. Я почувствовала руки Тупиты на моих запястьях. Женщина безуспешно пыталась развязать узлы. Раненый Хендоу зверь, решил вернуться на помощь своему товарищу, один на один дравшемуся с Борко. Вожак монстров присев около них на четвереньки, кружил вокруг, ожидая своего шанса. Борко и два монстра катались по траве, превратившись в рычащий, вращающийся клубок меха когтей и зубов. Порой было трудно понять кто где, настолько стремительно менялась обстановка.

— Меч! Меч! — проревел вожак монстров, остановившись около дерущихся животных.

Похоже, он лучше, чем кто бы то ни было, знал насколько опасно оказаться посреди такой ожесточенной и непредсказуемой путаницы зубов и когтей. Мечом можно было бы ударить снаружи, не ввязываюсь в схватку с непредсказуемым результатом. Бородач тут же послал своего последнего оставшегося в живых подчиненного к месту свалки с приказом попытаться достать слина. Что и говорить, там сейчас было самое опасное место. Не трудно догадаться, что произойдет, если человек подвергнется нападению внезапно выскочившего из драки слина. Тем временем Тупита, так и не справившись а веревками на запястьях, освободила от привязи мою шею. Хендоу зарубив одного из компаньонов коротышки, повернулся, чтобы встретить бородача, который, после того как отправил своего человека к свалке животных, но сам не горя желанием присоединяться к нему, осторожно приближался к нему. Похоже, бородатый предпочел иметь дело с противником-человеком. Кроме того, у него имелся вполне реальный план. Он ввязался в драку, даже, несмотря на то, что второй компаньон коротышки трусливо вышел из боя. Бородатый оказался весьма опытным бойцом. Но он не нападал, он только защищался. Наверное, трудно достать человека, который все внимание уделяет обороне.

— Сражайся давай! — возмущенно крикнул ему Хендоу.

— Нападай на другого! — скомандовал бородач товарищу коротышки. — Убей его!

Мирус был не в состоянии защитить себя. Тупита, испуганно закричав, оставила свои попытки освободить меня. Мужчина занес над Мирусом свой клинок. Хендоу, бросился на защиту Мируса. Ему удалось остановить уже опускающееся оружие убийцы, подставив под него свой меч, а отразив, успеть срубить нападавшего. Однако защищая друга, он, как и задумал бородач, вынужден был забыть об обороне, и подставиться под удар. Я в ужасе закричала, увидев, как дернулся Хендоу, проткнутый оружием бородача. Он рухнул рядом с Мирусом сначала на колени, а затем на четвереньки. Бородатый отшвырнул ногой выпавший из руки Хендоу меч. Конечно, Хендоу не мог не понимать, что в защищая Мируса, он откроется удару противника, но он не колебался ни мгновения. Тупита выскочила из-за моей спины и бросилась к Мирусу в надежде прикрыть его тело своим. Однако бородатый не заинтересовался Мирусом. Возможно, даже он решил, что тот уже мертв. Мужчина опустил меч и, вытерев его о ногу, направился в сторону боя животных, впрочем, не решившись подходить слишком близко. Там, уже крутился коротышка, но и он держался на некотором удалении. Мужчина, последний из тех, кто пришел сюда с бородачом ради приобретения рабынь также отступил. Теперь его лицо был белым, как мел. Он поддерживал свою располосованную руку. Меч его был покрыт кровью, но я не смогла бы с уверенностью сказать, удалось ли ему попасть в слина. В тот момент меня больше волновали Хендоу и Мирус.

Вдруг из путаницы когтей и зубов, вывалилось животное, казавшееся странно инертным. Его голова свободно свисала с его плеч, почти как игрушка на веревочке. Немного постояв, огромное тело животного безжизненно завалилось на бок в траву. Это оказался именно тот, из монстров, который первым решился напасть на Борко и Хендоу, и тот самый, кого так позабавило предупреждение коротышки. Думаю, что его судьба стала для его товарищей наглядным уроком, того, насколько опасным может быть слин. Второй зверь решил продолжить борьбы с Борко, и схватив того под челюсть пытался отжать его голову вверх и назад. У этих монстров помимо зубов и когтей хищников, имелись еще и длинные цепкие пальцы, характерные для лазающих по деревьям животных. И монстр и Борко были залиты кровью. Поначалу, я решила, что это существо хочет сломать шею Борко, но потом до меня дошло, что оно просто попыталось добраться до горла. А меж тем, все четыре задние лапы Борко, рвали его живот, причем небезуспешно. Монстр, добившись своего, попытался перекусить горло слина, но напоролся на прочные острые шипы, во все стороны торчавшие из ошейника, и проткнул себе щеки и язык. Кровь хлынула из его рта. Зверь завыл от гнева и боли. Вожак животных, все время драки, то почти по-кошачьи сидевший на задних лапах, наблюдая за боем, то круживший вокруг воющего клубка дерущихся животных, видимо в надежде, улучив момент ударить наверняка, наконец, дождался своего часа, и прыгнув вперед к спине Борко, схватил того за ошейник. Думаю к своему удивлению, он осознал, что ему безопаснее было бы попытаться схватить бомбу, поскольку слин внезапно провернувшись в ошейнике и, оказавшись с ним лицом к лицу, или может быть правильней было бы сказать мордой к морде, пустил в ход клыки и когти. Самый крупный из животных, удивленно отпрянул от столь непредсказуемого и опасного противника, и стерев со своей груди лапой кровь, недоверчиво посмотрел на нее. Казалось, ему все никак не верилось, что это его собственная кровь. Борко попытался прыгнуть на него, но одна из его задних ног запуталась в кишках второго животного, дико завывшего от боли. Но этот монстр оказался стойким бойцом и, вцепившись в заднюю лапу слина, потащил его назад, удерживая от атаки на своего командира. В то время, как сам вожак присел в траву на задние лапы рычанием предостерегая Борко от попытки нападения, при этом, нисколько не стремясь снова оказаться в пределах досягаемость челюстей последнего.

— Убейте его! — кричал коротышка то тому животному, что удерживало слина, то бородачу, то его товарищу, баюкавшему свою порванную руку. — Убейте его!

— Используй меч! — приказал бородач своему товарищу.

— Сам используй, — раздраженно огрызнулся тот, придерживая руку.

Тупита рыдала над Мирусом, лежавшим в траве без сознания. Своими руками и волосами женщина отчаянно пыталась остановить сочившуюся из него кровь. Хендоу, с трудом поднявшись на четвереньки, крутил головой в поисках своего пропавшего меча. Трава под ним была пропитана вытекающей из раны в его боку кровью. Тем временем зверь, оказавшийся теперь позади Борко и державший его за заднюю лапу, начал медленно двигаться вверх по его телу, цепляясь своими когтями и зубами за мех слина. Сам Борко все свое внимание сосредоточил на вожаке монстров, который осторожничал, стараясь держаться подальше от его когтей и зубов. Хендоу нащупал нож висевший на его ремне. На моих глазах, огромный кулак монстра поднялся вверх, а потом резко, словно кувалда кузнеца на наковальню, опустился вниз на спину слина. Потом удары посыпались один за другим. На мой взгляд, таким ударом можно было бы перебить жердь, к которой мы все было привязаны. Наконец, ему удалось уцепиться сзади за ошейник и, оторвав Борко от земли, что было сил грянуть его о землю. Обрадованный вожак запрыгал вверх вниз на месте, от избытка чувств поднимая и потрясая руками. Победивший монстр сам еле стоял на ногах, залитый кровью вытекающей и многочисленных ран. Я с удивлением и ужасом увидела, как он одной лапой затолкнул назад в разодранный живот вывалившиеся кишки. Хендоу, раскачиваясь из стороны в сторону, поднялся на ноги и занес для удара руку, с зажатым в ней ножом. Монстр убивший слина повернулся и смотрел на нас. Его губы разошлись в довольной ухмылке, обнажая устрашающие клыки. И в этот момент Хендоу всадил свой нож в его грудь по самую рукоять. Бородатый рванулся вперед и нанес мужчине два удара в спину. Хендоу замертво повалился в траву, а мгновением спустя, рядом с ним упал и добитый им монстр. Лица оставшихся в живых, дрожащих от пережитого, мужчин были белее мела. Даже вожак животных, как мне показалось, был потрясен случившимся.

Сюда, для такого тривиального дела, как приобретение рабынь пришли пятеро, а пережили эту покупку только двое, включая бородача, бывшего среди них за главного. Причем его товарищ был серьезно ранен, вероятно при попытке вмешаться в свалку дерущихся животных. Как знать, не ударил ли он по ошибке вместо Борко, другого зверя, за что тот, или может быть, их вожак располосовал его руку, чтобы впредь было неповадно. В любом случае, парень больше не проявил ни малейшего желания рискнуть еще раз, видимо со всей ясностью поняв всю бесперспективность второго приближения к животным.

Еще трое мужчин были заодно с монстрами. Из них выжил только один, хромой коротышка. И, конечно, сами монстры, двое из которых валялись мертвыми, один убитый Борко, другой Хендоу. Их вожак, также, был окровавлен, но как мне показалось, его раны не были серьезными. Ширина его тела и крепость ребер не позволили челюстям слина нанести ему серьезного ущерба.

— Кровавый сегодня выдался денек, — проворчал бородач.

— Мои прекрасные друзья мертвы, — всхлипнул коротышка, глядя на мертвых монстров, но тут же замолк, услышав недовольное рычание их вожака.

— Кто эти двое? — поинтересовался раненый мужчина, кивая на Хендоу и Мируса.

— Этот, — указал на Хендоу бородач, — был превосходным фехтовальщиком.

— Но здесь-то он, что делал? — спросил коротышка.

— С ним был слин, — заметил бородатый. — Скорее всего, он охотник на рабынь.

— Кажется, второй все еще жив, — заметил раненый.

Поток крови из его разорванной руки замедлился. Вторая рука, та, которой он зажимал рану, тоже была в крови по локоть.

Тупита, волосы и руки которой были замараны кровью, сидевшая подле Мируса испуганно переводила взгляд с одного мужчины на другого. Глаза Мируса были открыты, женщине удалось остановить его кровотечение. Однако я сомневалась, что ему удалось бы подняться.

— Добей его, — приказал бородатый своему товарищу.

— Нет! — закричала Тупита.

— Нет уж, — ответил мужчина.

— Он же беспомощен, — усмехнулся бородач.

— Вот и добивай сам, если тебе так этого хочется, — предложил раненный.

— Да запросто, — усмехнулся его начальник.

— Нет, пожалуйста! — взмолилась Тупита.

Мужчина удивленно уставился на нее.

— Пожалуйста, не надо, — заплакала она.

— И что тебе до него? — полюбопытствовал бородач.

— Я — его любящая рабыня! — всхлипнула Тупита.

— А, вон оно как, — удивленно протянул мужчина.

— Не убивайте его, — попросила женщина. — Я сделаю для Вас все что угодно!

— Уж не решила ли Ты, что Ты — свободная женщина, — осведомился бородач, — которая выторговывая жизнь своего возлюбленного, готова отдать все свое состояние, лишь бы тот жил, возможно, даже раздеться самой, стать моей рабыней и служить мне впредь со всем совершенством, только за то, что я соглашусь оставить его в живых?

— Нет, Господин. Я не свободная женщина, — ответила Тупита.

— Но ведь Ты пытаешься заключить сделку, — заметил он.

— Нет, Господин, — заверила она его.

— А может у тебя есть что-нибудь, за что мне стоило бы торговаться с тобой? — уточнил бородач.

— Нет, Господин, — всхлипнула рабыня. — Я просто прошу вас не убивать его!

— И Ты всерьез думаешь, что я могу оставить врага за своей спиной? — насмешливо спросил мужчина.

— Пожалуйста, Господин! — попросила Тупита.

Мирус тупо, практически бессознательно посмотрел на своего убийцу. В тот момент, он не то что подняться не мог, но врятли толком понимал происходящее.

— Если мне не изменяет память, он пришел сюда за кровью рабыни, — заметил бородач и, бросив взгляд в мою сторону, добавил, — если не ошибаюсь, вот этой рабыни. Не так ли, моя дорогая?

— Да, Господин, — ответила я.

— Получается, мы спасли твою жизнь, — заметил он.

Я кивнула, соглашаясь с ним, хотя, на мой взгляд, это скорее сделали те косматые монстры.

— А ведь если мы оставим этого парня в живых, он чего доброго выздоровеет, все же мне он кажется весьма крепким товарищем, — сказал бородатый. — Готов поспорить, что он возобновит охоту на тебя.

— Да, Господин, — не стала спорить я, поскольку мне самой это казалось довольно вероятным.

— Ты пыталась отвязать ее шею от ограды, — сказал бородатый, обращаясь к Тупите. — Похоже, тебе не терпелось ее освободить. Замечательно, теперь иди и освободи ее. Закончи начатое.

— Пожалуйста, нет, — простонала Тупита.

— Не боись, — усмехнулся мужчина. — Она недолго будет свободна.

— Пожалуйста, — всхлипнула Тупита.

— Быстро, — рявкнул на нее бородач.

Тупита, не переставая плакать, подошла ко мне и, повозившись, с трудом, освободила от веревки мои щиколотки. Но мне показалось, что у нее не было никакого желания развязывать мои руки.

— Кажется, сюда приближается Каллистэн, — обратил внимание подельников мужчина, зажимавший рану на своей руке, глядя на ту сторону луга.

— Его, скорее всего, обеспокоила наша задержка, — объяснил бородач коротышке. — Мы оставили его около фургона вместе с Альцинием и Портусом.

Подойдя поближе, мужчина нерешительно остановился. Понять его было можно, все же не каждый день встречаешь на своем пути такого монстра. Однако, приняв во внимание то, что его товарищи спокойно стояли рядом с этим зверем, и даже подзывали его к себе, он продолжил двигаться, хотя и с некоторой опаской.

— Что здесь произошло? — спросил новоприбывший. — Что это за чудовище?

— Не обращай на него внимания, — пренебрежительно бросил бородатый. — Он настроен дружественно.

— Да у вас здесь целая война приключилась, — залметил мужчина осматриваясь. — Альциний и Портус забеспокоились, и послали меня за вами. Скоро стемнеет, и они хотели бы поскорее покинуть это место.

Мужчина посмотрел на тело Борко валявшееся в траве. Ошейника на нем не было, так как в последний момент боя его сорвал убивший зверя монстр.

— Парни опасаются, что в округе могут водиться слины, — добавил он.

— Это — домашний слин, — успокоил его коротышка.

— Его убил наш большой друг, — пояснил его раненный товарищ, с иронией указывая на существо убившее Борко.

— Думаю, что они стоили того, чтобы немного подождать, не так ли? — спросил бородатый, кивнув в нашу сторону.

Глаза новоприбывшего возбужденно заблестели.

— Превосходный набор рабынь, — признал он.

— И конечно они стоят, по крайней мере, по пять серебряных тарсков за штуку, — заметил коротышка.

— Конечно, и это как минимум, — согласился с ним мужчина.

— Целых, неподрезанных серебряных тарсков? — уточнил хромой торговец.

— Само собой, — заверил его пришедший, переводя заинтересованный взгляд с одной женской фигуры на другую.

Коротышка красноречиво посмотрел на своего бородатого оппонента.

— Эти двое доставили нам некоторые неприятности, — сказал бородатый, указав на тело Хендоу и обессиленного Мируса, — но теперь они не опасны.

Новоприбывший с некоторым страхом окинул взглядом залитую кровью лужайку.

— У фургона все в порядке? — поинтересовался бородач.

— Да, — кивнул мужчина. — Был один прохожий на дороге несколько ен назад, но он прошел мимо.

— Возвращайся к фургону, — велел бородатый. — Передай Альцинию и Портусу, что мы скоро придем.

Его мужчина повернулся и по своим следам отправился обратно через луг. Я рискнула предположить, что их фургон был спрятан где-то среди деревьев, в стороне от дороги.

Похоже, рука раненного прекратила кровоточить, и он второй рукой и зубами оторвал полосу от своей туники, и намотал импровизированный бинт на рану. Немного крови сразу проступило сквозь ткань. Впрочем, красное пятно было совсем небольшим.

Закончив с перевязкой, он пристально посмотрел вниз на меня. Я все еще стояла на коленях. Тупита прекратила возиться с узлами на моих запястьях сразу, как только на лужайке появился еще один мужчина, так что мои запястья по-прежнему были связаны за спиной. Это был тот самый мужчина, что заинтересованно рассматривал меня, еще во время торга. Я снова, испуганно развела колени настолько широко, насколько смогла. Мое отношение к нему было вполне определенным.

Он усмехнулся, и я снова опустила голову. Сразу вспомнилось, какими глазами смотрел на нас другой мужчина, тот, который приходил от фургона.

— Ты что, еще не закончила ее развязывать? — возмутился бородач.

— Простите меня, Господин, — пролепетала Тупита и поспешно согнулась, возвращаясь к своей работе.

Однако узлы оказались слишком тугими для нее, все же их завязывали мужчины.

— Тупая, медлительная рабыня, — зло бросил бородатый и, зайдя мне за спину, оттолкнул Тупиту в сторону.

Мужчина, положив свой меч подле себя на землю, легко и быстро справился с путами. Тот факт, что он не перерезал веревку, намекнул мне, что мне еще предстоит носить ее снова. Бородатый, подхватив свое оружие, встав передо мной, жестом показал, что я должна встать на ноги. Подняться удалось с трудом, да и стояла я первое время покачиваясь. Все же я довольно долго простояла на коленях, связанная по рукам и ногам, в результате мои конечности изрядно затекли.

Наконец, мне удалось справиться со слабостью, и я замерла перед оградой, под которой, позади меня, на том самом месте, куда она отлетела от удара мужчины, на боку лежала Тупита. Про себя я машинально отметила, как она была красива, с голой грудью, ошейником Ионика на горле, бедрами и ягодицами, выглядывающими из-под обрывков короткой юбки сделанной из ее рабочей туники. Остальную часть своей туники, Тупита пожертвовала мне, чтобы я могла прикрыть, хотя бы немного, свою наготу под импровизированной рабской набедренной повязкой. Тела, невероятно соблазнительная, прикрытая лишь прямоугольным красным шелковым лоскутком, смотрелась ничуть не хуже. То же самое касалось и полураздетых Мины с Карой, стоявших слева от меня.

— Шагай вперед, моя полуголая красотка, — сказал бородатый, приветливо подманивая меня к себе рукой.

Нерешительно оторвавшись от ограды, я сделала первый маленький шажок.

— Посмотри-ка, вот это, — с усмешкой сказал он, тыкая пальцем в Мируса, — тот самый человек, который преследовал тебя, в надежде полюбоваться твоей вытекающей кровью. Какая Ты у нас везучая рабыня. Кто бы мог подумать, что Ты увидишь того, кто так хотел убить тебя у своих ног.

Я удивленно уставилась на бородача, не в силах понять его намерений. Само собой, он не собирался позволить мне убежать. Он же сам сказал Тупите, что я не долго пробуду свободной. Тем более, что заплатив за меня пять тарсков, серебряных тарсков между прочим, врятли они были бы заинтересованы потерять меня.

— Эй, Ты, — позвал он Мируса, присев рядом с ним на корточки, — если тебе вдруг посчастливится поправиться, Ты ведь снова кинешься за ней, не так ли?

Мирус выглядел очень слабым, но в этот момент его глаза сверкнули яростью и гордостью.

— Да, — прохрипел он. — Именно так я и поступлю.

— Вон там в траве, — указал бородач, — валяется меч охотника на рабынь. Я даю тебе свое разрешение пойти и поднять его. Да, Ты можешь прикоснуться до него. Можешь даже подержать его пару мгновений. Да, даже, несмотря на то, что Ты — рабыня, тебе можно будет воспользоваться им, чтобы прикончить этого товарища. И тебе больше не придется жить в ужасе, вздрагивая от каждого странного звука, шарахаясь от каждой тени в ночной темноте.

— Не делай этого Тука, я прошу тебя! — в отчаянии закричала Тупита. — Он же не может даже пошевелиться. Он же беспомощен. Не убивай его!

— Конечно, учитывая ее невеликие женские силенки, она не сможет делать такое дело быстро и чисто, — усмехнулся бородатый, обращаясь к Мирусу, — но я уверен, со временем, она довершит начатое.

Со стороны ограды донеслись несдерживаемые рыдания Тупиты.

У меня не было ни малейшего желания даже подходить к мечу. Эта острая полоса стали почти ощутимо излучала угрозу, тревогу, ужас, и невидимый огонь, который мог бы сжечь меня. Это было оружие! Откуда мне было набраться смелости, чтобы приблизиться к нему?!

— Не боись, — усмехнулся бородач.

А, кроме того, я не хотела касаться этого меча, потому что это было оружие Хендоу, которым он пытался спасти жизнь своего лучшего друга, Мируса, даже зная о том, что делая так, он подставлял себя пол клинок врага. Я не сомневалась, что Хендоу понимал, что спасая друга, он жертвовал своей собственной жизнью. Как нелепой и противоестественной казалась мне сама мысль о том, чтобы использовать тот же самый меч для того, чтобы теперь убить Мируса.

Мирус повернул голову ко мне. Даже при том, что он был слаб до беспомощности, в его глазах плескалась ненависть.

— Бери меч, — бросил он мне. — Используй его, пока можешь!

Я сквозь слезы посмотрела на него.

— Не жди от меня милосердия, — прохрипел он. — Если когда-либо я окажусь в состоянии преследовать тебя, я сделаю это. Я буду охотиться на тебя. Я буду искать тебя с жестокостью слина.

— Давай-давай, — нетерпеливо подбадривал меня бородач. — Не бойся! Покажи нам, что Ты храбрая! Покажи нам, что Ты сильная! Покажи то, из чего Ты сделана! Сделай это! Я буду восхищаться тобой! Я благословляю тебя!

Но я, так и не сделав, ни шага в ту сторону, упала в траву на колени.

— Я не могу коснуться оружия! — призналась я.

— У тебя же есть мое разрешение! — напомнил бородатый.

Но я лишь испуганно замотала головой.

— Ты боишься, — заметил он.

— Да, Господин, — кивнула я.

— Вы — трусиха, — сказал он.

— Да, Господин, — не стала спорить я. — Но даже если бы я не была трусливой и слабой, я все равно не сделала бы этого.

— Ты храбрая, Тука! — крикнула мне Тупита.

— Я — рабыня, — сказала я. — Я существую для удовольствия, служения и любви к мужчинам. Я не могу причинить им вреда. Более того я не хочу этого делать. Убейте меня, если вам этого так хочется.

— А если я дам тебе свободу, за то, что Ты сделаешь так, как я сказал? — спросил меня бородач.

— Простите меня, Господин. Но нет, Господин, — проговорила я.

— Головой в землю, — скомандовал он. — Убери волосы вперед, обнажи шею.

Я покорно выполнила его команду.

— Пожалуйста, нет, Господин! — услышала я отчаянный крик Тупиты и почувствовала холодное касание меча к моей шее.

Клинок прикоснулся к коже чуть выше ошейника, пошевелив растущие там короткие волоски. Лезвие показалось мне необыкновенно острым.

— Пожалуйста, Господин, не надо! — умоляла Тупита.

— Может быть, теперь Ты передумаешь? — уточнил бородач.

— Нет, Господин. Простите меня, Господин, — ответила я.

Почувствовав, что сталь оторвалась от моей шеи, я напряглась и зажмурила глаза. Но вместо удара на меня обрушился хохот. Пораженная, я открыла глаза. Сверху послышался шорох вкладываемого в ножны меча, закончившийся ударом гарды о край чехла, остановившей его движение.

— Бара! — скомандовал мне мужчина.

Я бросилась животом на траву, заводя руки за спину и скрещивая запястья и щиколотки. Я замерла, по-прежнему пребывая в замешательстве. Бородатый отошел, чтобы поднять пеньковый шнур, снятый с моих ног и рук Тупитой и им самим.

Но с каким облегчением я поняла, что мне решили сохранить жизнь!

Мужчина вскоре вернулся и, присев рядом со мной, туго связал мои руки ноги. Надо признать, что он хорошо умел вязать женщин.

— Ох! — выдохнула я, поняв, что он притягивает и связывает вместе мои запястья и щиколотки.

Потом он резким рывком поднял и поставил меня на колени. Связанная таким образом, я почувствовала себя совершенно беспомощной перед ним. Однако и он сам показался мне чем-то удивленным.

— Господин? — спросила я.

— Ты — превосходная рабыня, — заметил мужчина.

— Господин?

— Именно этому факту Ты обязана своей жизнью, — сказал он.

— Я не понимаю, — призналась я.

— И твое рабское чутье просто превосходно, — усмехнулся он.

— Мое рабское чутье? — переспросила я.

— Именно, — кивнул бородач.

— Я не понимаю, Господин, — повторила я.

— Вы действительно думаешь, что я позволил бы тебе жить, после того, как Ты убила бы свободного мужчину? — спросил он.

— Но Вы же обещали мне свободу, — прошептала я.

— Как только Ты сделала бы свое дело, — пожал он плечами, — мы отрубили бы тебе руки, а потом и голову.

— Вы обещали мне свободу, — повторила я.

— И мы бы даже дали бы тебе ее, после дела, за это можешь не бояться. Правда, всего на мгновение, для нашего развлечения, — усмехнулся мужчина. — А после возвратили бы тебя обратно в неволю для твоего наказания.

— Да, Господин, — вздрогнув, прошептала я.

— Так что мы бы проследили, чтобы Ты была наказана как рабыня, и умерла как рабыня.

— Да, Господин, — прошептала я.

— Советую тебе проследить за тем, чтобы продолжать служить мужчинам так же превосходно, — сказал бородач.

— Да, Господин, — пообещала я.

— Ох, Тука, Тука! — облегченно вздохнула Тупита.

Бородатый мужчина повернулся, и под его пристальным взглядом, она испуганно отпрянула и сжалась.

— Тебя это тоже касается, кстати, — предупредил ее мужчина, — так что, продолжай хорошо служить мужчинам.

— Да, Господин, — отозвалась она.

Потом он перевел взгляд на Телу.

— Да, Господин! — заверила его она.

— Да, Господин! Да, Господин! — одна за другой повторили Мина и Кара, стоило на них упасть его пристальному взгляду.

— А что будем делать с ним? — полюбопытствовал мужчина с повязкой на руке, указывая на Мируса.

— Да убью я его, конечно, — отмахнулся бородатый, вытягивая свой меч из ножен.

— Нет! — закричала Тупита и, вскочив и подбежав к Мирусу, прикрыла его своим телом.

— Тогда я убью и тебя, — пожал плечами бородатый.

— Нет, пожалуйста, Господин! — закричала уже я.

— Эй, Ты же заплатил за нее пять тарсков! — напомнил коротышка.

— Эй, Фульвий! Фульвий! — донеслось до нас издалека, и мы увидели мужчину, бегущего к нам, через луг.

Это был Каллистэн, тот самый мужчина, что ранее приходил от фургона, а потом вернулся туда по приказу бородатого.

Огромное животное, прежде бывшее вожаком остальных, а теперь единственное оставшееся в живых, приподнялось над травой, чтобы посмотреть. Его рана на груди больше не кровоточила, хотя вся шерсть на груди была покрыта коркой из свернувшейся крови.

— Я, кажется, сказал тебе возвращаться к фургону, — недовольно заметил бородатый, которого, как выяснилось, звали Фульвий. — Ты должен был ждать вместе с Альцинием и Портусом.

— Они оба мертвы! — задыхаясь ответил мужчина. — Я нашел их мертвыми!

Фульвий и мужчина с перевязанной рукой обменялись быстрыми взглядами. Тупита отступила от Мируса, который с мучительным стоном приподнялся на одном локте.

— Как они умерли? — спросил Фульвий. — Какие раны на них были?

— Их убили мечом, — ответил Каллистэн. — Мечом!

— Их поймали на какой-то уловке? — уточнил бородач.

— Судя по их ранам, они подверглись открытому нападению, — сообщил Каллистэн. — К тому же оба их меча были вытянуты из ножен.

— Сколько было напавших, выяснить удалось? — спросил Фульвий.

— Мне показалось, что один, — сказал Каллистэн.

— Их должно было быть больше, — заметил Фульвий, — и Альциний, и Портус были весьма опытными бойцами.

— Я не знаю, — пожал плечами Каллистэн. — Все возможно.

— Ты что, следы читать разучился? — недовольно спросил Фульвий.

— Там были следы только Альциния, Портуса, и еще одного мужчины, — проворчал мужчина.

— От каких ран они умерли? — поинтересовался Фульвий.

— Альциний был убит искусным боковым ударом прямо в сердце, — сообщил Каллистэн. — А Портуса проткнули насквозь.

— Понятно, — кивнул Фульвий, — значит, Портус умер вторым. Убивая Альциния нападавший не хотел рисковать потерей своего оружия.

Их раненый товарищ, с окровавлено повязкой, сжал и разжал кулак, словно проверяя работоспособность руки.

— Что с фургоном и тарларионом? — осведомился Фульвий. — Угнали?

— Нет, стоит на прежнем месте, — ответил Каллистэн.

— А кошели Альциния и Портуса? — уточнил Фульвий.

— Они пропали, — развел руками Каллистэн.

— Уже лучше, — кивнул Фульвий. — Похоже, мы имеем дело обычным разбойником.

— Скорее всего, он уже убежал, — нетерпеливо, предположил коротышка.

— Раны Альциния и Портуса были нанесены спереди, — напомнил Каллистэн.

— И каким образом это помешало бы убийце убежать? — спросил хромой.

— Может, и сбежал, — хмуро отозвался Фульвий. — Только нам об этом ничего не известно.

— Он вполне может ошиваться где-то поблизости, — заметил раненый. — Кто его знает, может ему двух кошельков показалось мало, и он рассчитывает на большее.

— А что если он не один! Вдруг их целая шайка! — предположил коротышка.

— Возможно, конечно, — покачал головой Фульвий. — Но я так не думаю.

— Что будем делать? — поинтересовался мужчина с перевязанной рукой.

— Ты со своим мечом справишься? — уточнил у него Фульвий.

— Думаю да, — кивнул тот.

— Каллистэн? — окликнул Фульвий.

— А! Что? — отозвался мужчина, отрываясь от созерцания привязанных рабынь.

— Зверь ушел, — внезапно сказал мужчина с перевязанной рукой.

Что интересно, его исчезновения сразу никто не заметил.

— И куда он делся? — строго спросил Фульвий у коротышки.

— Понятия не имею, — пожал плечами тот.

— Он ранен, — заметил Фульвий. — И я подозреваю, потерял много крови.

Хромой торговец с тревогой осмотрел горизонт.

— Ты с нами? — поинтересовался бородач.

— Я не боец, — развел руками коротышка. — И не собираюсь здесь задерживаться!

— Твое животное покинуло тебя, — усмехнулся Фульвий.

— Я обходился без них прежде, смогу прожить и дальше, — пожал плечами коротышка, и поспешил к своему вьюку, лежавшему около одеяла.

— А вот одеяло оставь, как и монеты на нем, — сказал Фульвий.

— Нет! — крикнул хромой торговец.

— И свой кошель брось туда же, — посоветовал бородатый.

— Ни за что! — закричал коротышка.

— Если сделаешь это быстро, — предупредил Фульвий, — то уйдешь отсюда со своим свертком и в своей одежде, а не со связанными за спиной руками.

Коротышка зло швырнул свой кошель на одеяло, закинул за спину свои вещи, и поспешил прочь от остатков фермы в направлении противоположном тому, откуда пришел Каллистэн.

— А что, если тот монстр вернется? — с опаской спросил мужчина с перевязанной рукой.

— Не думаю, что это произойдет, — ответил Фульвий. — Но если и так, откуда мне знать, куда направился наш маленький друг, не так ли?

— Точно, — усмехнулся раненый.

— Если зверь и рассердится, то пусть сердится на него. Надеюсь, он решит, что хромой решил от него сбежать. Возможно, даже разыщет его.

— Да, не хотел бы я оказаться на месте того коротышки, — заметил мужчина с перевязанной рукой.

— А если зверь действительно вернется сюда, — сказал Фульвий, — мы всегда сможем притвориться, что готовы иметь с ним дело, как это делал тот торговец.

— Ты, конечно, можешь вести с ним дела, но лично я не хочу иметь с этим ничего общего, — предупредил его мужчина с перевязанной рукой.

— А кто сказал, что я хочу? — спросил бородач. — Нам надо только выждать и не упустить своего шанса, чтобы убить его. Он ранен. А на трое.

— Возможно, Ты и прав, — согласился мужчиной.

— Но я не думаю, что он вернется, — отмахнулся Фульвий.

— Надеюсь на это, — проворчал раненый.

— Я даже не знал, что такие животные существуют, — сказал Каллистэн.

— Признаться, я тоже, — поддержал его тот, что с перевязанной рукой.

— Ладно, надо идти к фургону и посмотреть, что там случилось. Вдруг мы сможем найти того, кто там похозяйничал, — объявил Фульвий. — Но сначала я добью этого товарища.

Тупита снова заняла позицию между Фульвием и Мирусом. Последний, кстати уже сидел, придерживая голову руками.

— Убьешь его позже, — сказал товарищ с перевязанной рукой. — А то уже скоро совсем стемнеет.

— Ну и ладно, никуда он не денется, — не стал спорить бородач, и они все вместе направились туда, откуда пришел Каллистэн.

Не трудно догадаться, что бородатому хватило бы и секунды на то, чтобы отпихнуть Тупиту и убить Мируса, но я чувствовала, что раненому мужчине, скорее всего, не придется по вкусу убийство беспомощного противника. Похоже, что Фульвий, хотя и более безжалостный и практичный в подобных вопросах, счел благоразумным воздержаться от этого, поскольку не хотел разногласий или даже драки со своим подчиненным, особенно в такое время, когда у него на счету был каждый меч. Кроме того, ему, действительно, ничего не стоило убить Мируса позже. Насколько я помню, он сам сказал, что не хочет оставлять врагов за своей спиной.

— Вы можете идти, Господин? — спросила Тупита, присев подле Мируса. — Вы можете бежать? Они ушли, но скоро могут вернуться! Вставайте! Уходите! Бегите отсюда!

Но Мирус не отрываясь смотрел на меня, и в его глазах сквозь боль проступала ненависть.

— Вставайте же, Господин! — упрашивала Тупита. — Обопритесь на меня! Я попытаюсь вам помочь!

И она помогла ему подняться на ноги. Мужчина стоял неустойчиво, покачиваясь как пьяный, и не сводил взгляда с меня.

— Хорошо, Господин! — обрадовалась Тупита. — Держитесь за меня! Я попытаюсь помочь Вам!

Насколько же сильным оказался Мирус, если находясь в таком состоянии, потеряв столько крови, смог стоять.

— Поспешите, Господин, — сказала Тупита. — Скорее!

Но Мирус внезапно двинул рукой, и женщина отлетела в сторону.

— Господин! — вскрикнула она.

Мирус наклонился, чуть не упав при этом, и поднял с земли меч, ранее выбитый Хендоу из руки того мужчины, которому Фульвий приказал убить его самого. Он, покачиваясь, подошел ко мне. В глазах мужчина плескалась дикая злоба. Перехватив меч двумя руками, он занес его над головой.

Я испуганно зажмурилась, завизжала и завалилась на бок.

Тупита, вскочив на ноги, бросилась между нами и закрыла меня своим телом.

— Глупая рабыня! — прорычал Мирус. — Прочь! Уйди с дороги!

— Ты не в себе, Мирус! — не отдавая себе отчета, закричала он на мужчину. — Ты не тот господин, которого я знала. Она — всего лишь рабыня. Как можно винить ее в чем-то? Не убивай ее!

— Она предала меня! — прохрипел он, с трудом удерживая меч в руках.

— Хендоу, твой друг, любил ее! — выкрикнула Тупита. — Он беспокоился за нее, искал ее! Он спас твою жизнь! А теперь Ты хочешь убить ее тем самым оружием, от которого он тебя спас?

— Она предала меня! — повторил Мирус.

Признаться, я была поражена тому, что услышала. Тупита уверенно заявила о любви Хендоу ко мне! Он был настолько пугающим, настолько звероподобным. И все же, по правде сказать, у меня не сложилось впечатления, что он, следуя за мной, собирался наказать меня, определив для меня предельно строгий режим, который соответствовал бы тому, в котором содержат беглую рабыню. Сразу вспомнилось, как нежно он погладил меня по щеке. Я заплакала, смущенная, пораженная и удивленная тем, что Хендоу, оказывается, был способен на такую любовь ко мне. И как я сама могла быть настолько слепой к этому? И все же у меня не возникло ни малейшего сомнения, что он, даже при всей его в его любви, всегда держал бы меня, как свою беспомощную рабыню. Уж таким он был мужчиной. Впрочем, а смогла бы, я сама, как женщина полюбить какой-либо иной вид мужчины?

Я видела, что Мирус не хотел бить Тупиту. Ее красота, такая дикая и трогательная одновременно, обнаженная до пояса, в ошейнике и клочьях юбки, встала между нами.

— Я пыталась предупредить Вас, Господин, — всхлипнула я. — Я попыталась уйти! Но Вы сами мне не позволили. Вы не слышали меня! А мои хозяева смотрели за мной!

— Что, по-вашему, она могла сделать? — попыталась спокойно объяснить Тупита. — Вы, что не понимаете? Мы же рабыни! Рабыни! Как, по-вашему, чего стоила бы ее жизнь, если бы она не была успешна в своей работе? Если бы ее хотя бы заподозрили в том кем она работает, разве это не было бы опасно для ее владельцев?

— Уйди с дороги! — прорычал Мирус.

— Ты сейчас не отвечаешь за себя, — снова закричала она на него. — Не убивай ее!

— Убирайся с дороги, — крикнул мужчина, — или Ты умрешь первой!

— Уходи, Тупита! — крикнула я. — Уходи, беги!

— Убирайся! — снова сказал Мирус.

— Ни за что, — твердо заявила Тупита. — Если это — Ваше желание, пусть так и будет. Я умру первой.

Я заметила, что клинок дрогнул.

— Я по-прежнему желаю быть приятной для моего господина, — сказала она.

Мирус опустил свой меч и отступил на шаг.

— Своей любовью я заклинаю вас, даже если Вы не любите меня, — взмолилась женщина, — сохраните ей жизнь.

Мирус, по-прежнему с ненавистью глядя на меня, присел, воткнув острие меча в землю, и опираясь руками на гарду, используя оружие почти как посох.

— Пусть живет, — безразлично сказал он, и вдруг заплакал.

— О, мой господин, как я люблю вас! — крикнула Тупита, бросаясь к нему и повторяя. — Я люблю Вас! Я люблю Вас!

— Я следовал за тобой, искал тебя еще с Брундизиума, — признался Мирус. — Я переходил из одного города в другой. Я нанимался на службу то тут, то там. Но всегда я искал тебя. Я не хотел жить без тебя. Я искал тебя даже в Аргентуме.

Я вспомнила, что спросила Мируса, не искал ли он меня в Аргентуме. Оказалось, что нет. Он тогда заявил, что искал службы и своей удачи. Конечно, я была несколько огорчена его ответом. Все же хотелось бы, чтобы такой мужчина искал меня. Но теперь я узнала, что он искал Тупиту. Многие гореанские мужчина, в своем тщеславии, ни за что не признаются, что питают теплые чувства к своим рабыням. Может показаться, что их возмущает даже сама мысль об этом. Кто будет испытывать какие-то чувства к бессмысленной шлюхе в ошейнике? Однако слишком часто именно за таких женщин, соблазнительных и беспомощных в своей неволе, мужчины готовы убивать себе подобных. Конечно же, тогда, в Аргентуме, он все еще находил меня настолько привлекательной, что возжелал меня немедленно. Но, все же вначале Мирус спросил про нее. И я была не в состоянии помочь ему. А в результате он попался в руки людей Тиррения, и оказался в черной цепи Ионика.

— О, — плакала Тупита, — Я так вас люблю! Я вас так люблю, мой господин!

Рабыня должна обращаться «Господин» ко всем свободным мужчинам. Однако обычно, выражение «мой Господин» сохраняется для фактического владельца девушки, того, кто является буквальным рабовладельцем и кому она принадлежит юридически. Например, когда я жила в Аргентуме, мне следовало использовать обращение «господин» в разговоре с людьми Тиррения, как и со всеми свободными мужчинами того города, но обращение «мой Господин», могло быть адресовано только Тиррению. Само собой, бывает, что невольница обращается «мой Господин» к мужчине, который не является ее настоящим владельцем, чтобы намекнуть ему, что он для нее все равно, что ее законный владелец. Иногда это делается в попытке подлизаться к мужчине или польстить ему. Конечно, это может быть небезопасно, поскольку может закончиться для нее, скажем, вполне заслуженной оплеухой, ведь мужчина знает, что он не является ее реальным владельцем. Но сейчас, используя это обращение так спонтанно и искренне, Тупита по-своему, как мне кажется, выражала правду ее сердца, то, что в глубине ее сердца она принадлежала ему, то, что она в душе, она была только его рабыней.

— Попытайтесь встать, Господин, — попросила Тупита.

Но он так и остался сидеть, опираясь руками на гарду меча, удерживая себя вертикально только с его помощью.

— Вставайте же, Господин, — убеждала его Тупита. — Постарайтесь встать. Попробуйте же! Пожалуйста, Господин! Мы должны уйти, прежде, чем вернуться те мужчины!

— Слишком поздно! — крикнула ей Тела.

Я заерзала в своих путах по траве. Я также как и Тела, Мина или Кара, была совершенно беспомощна, хотя и не была привязана к жерди.

— Мы не смогли найти его, — бросил Фульвий.

— Возможно, это даже хорошо, — проворчал Каллистэн.

— Упакуй шлюх в караван, — приказал Фульвий Каллистэну. — Надо поскорее отвести их к фургону. А я пока закончу с одним дельцем.

— Нет! — в отчаянии закричала Тупита.

— Он встал на ноги, — заметил тот, кто был с перевязанной рукой.

Мирус все же смог встать, и даже поднял меч.

— Отойди за мою спину, — велел он Тупите.

— Господин! — попыталась возразить она.

— Немедленно, — рявкнул Мирус, и женщина спряталась позади него.

— Ага, Семпроний, Ты только посмотри на это — сказал Фульвий мужчине с перевязанной рукой!

Это был первый раз, когда я услышала имя этого мужчины.

— Вижу, — кивнул Семпроний.

— Теперь в твоей щепетильности больше нет никакого смысла, — объявил Фульвий. — Ты видишь его? Он стоит и готов к справедливой и честной схватке.

— Если не считать, что он едва держится на ногах, врятли сможет поднять свой меч, — проворчал Семпроний.

— Таковы превратности войны, — развел руками Фульвий.

— заберем женщин, а он пусть идет куда хочет, — предложил Семпронию.

— Вы не сможете взять эту женщину, — заявил Мирус, указывая на Тупиту.

— Позвольте им забрать меня! — взмолилась Тупита.

— Нет, — отрезал он.

— Ну, вот и замечательно, а я как раз не хочу оставлять врага за спиной, — усмехнулся Фульвий. — Ты же не будешь порицать меня за это?

Фульвий не мог не понимать, что Мирус, как только он поправится и наберется сил, будет преследовать их, возможно по причине своей чести, возможно, за тем чтобы вернуть Тупиту или меня, а может быть отомстить за Хендоу.

— Ты первый среди нас, — пожал плечами Семпроний. — Твой меч, если ни что иное, делает тебя таковым.

— К бою, мой друг, — сказал Фульвий Мирусу.

— Нет! — заплакала Тупита.

— Назад, рабыня! — приказал ей Семпроний. — Дай ему, по крайней мере, достойно умереть на ногах и с мечом в руке.

Мирус изо всех сил пытался поднять клинок, удерживая эфес обеими руками.

— Смотрите! — вдруг воскликнула Тупита, указывая куда-то через луг, за спины Фульвия и Семпрония.

Каллистэн оставался немного в стороне от них. Он должен был отвязать рабынь от жерди и заковать их в караван, но очевидно решил повременить с этим делом до разрешения надвигающейся схватки с Мирусом.

Фульвий отступил на несколько шагов и повернулся посмотреть туда, куда указала Тупита. Семпроний, встал в полоборота, и, взглянув через луг, сразу выхватил свой меч из ножен. Позади и слева от меня послышалось такое же почти змеиное шипение. Клинок Каллистэна также покинул ножны.

Я попыталась подняться до колен, но, связанная по рукам и ногам сделать этого не смогла. Все, что я могла видеть со своего места, это высокую траву вокруг меня.

— Вы не смогли найти его, — усмехнулся Мирус. — Зато кажется, он нашел вас.

В этот момент уже я и смогла разглядеть сквозь траву, приближающуюся к нам высокую фигуру.

— Это — разбойник, — заметил Фульвий. — Он в маске.

Я задохнулась от охватившего меня ужаса. На мгновение я испугалась, что могу умереть. Мое сердце дико забилось в груди. Мне показалось, что проваливаюсь в обморок. Но внезапно я почувствовала еще и обжигающий жар, беспомощный жар в моем животе. Мне показалось, что мои бедра горят огнем. Я была надежно связана. Моя реакция была вполне подходящей для рабыни. Оставалось надеяться, что мужчины не смогут почувствовать запах исходивший от меня. Это меня напугало еще больше.

— Его лицо скрыто, — сказал Каллистэн.

— Расходимся, — скомандовал Фульвий. — Каллистэн слева от меня, Семпроний справа.

Но внезапно незнакомец, словно взорвавшись движением, метнулся к Фульвию. Нападение было столь неожиданным и молниеносным, что застало того врасплох. Времени ему хватило только на то, чтобы поднять свой меч. Что до меня, то я не смогла даже уследить за движениями его стали, столь быстрыми они были! Каллистэн и Семпроний на мгновение замерли с открытыми ртами, пораженные и почти шокированные скоростью атаки незнакомца. Опомнившись, оба поспешили к дерущимся, но почти сразу остановились. Незнакомец стремительно, но осторожно отступил на прежнее место. А Фульвий упал сразу вслед за этим. Некоторое время он стоял на четвереньках, низко опустив голову. Его трясло. Он кашлял и сплевывал кровь. Наконец бородач завалился на бок в траву, дернулся, медленно перекатился на спину и затих. Меч выпал из его расслабившейся руки. Он уставился вверх, в небо, но врятли он теперь что-то видел.

Тела закричала, только теперь постигнув то, что произошло на ее глазах. Ей вторили крики Мины и Кары.

Незнакомец не позволил им взять его в клещи, как возможно того хотел Фульвий. Пока Каллистэн и Семпроний занимали свои позиции на флангах, он с невероятной скоростью атаковал центр, сорвав их план и не дав сформировать единого строя. Он ударил прежде, чем мужчины смогли объединить свои силы. Даже Фульвий, о котором я еще недавно думала, как о мастере оборонительной тактики, ничего не смог противопоставить незнакомцу в маске. Мне показалось, что сталь прозвенела не больше трех раз прежде, чем незнакомец разорвал контакт, а затем отступил назад.

Меня колотила дрожь. Этот мужчина, этот фехтовальщик, этот боец приводил меня в трепет. Я даже представить себе не могла, что можно обращаться со сталью так, как это делал он. Это была удивительная демонстрация мастерства мечника. Я была потрясена. Мне вдруг отчаянно захотелось вскочить на ноги и бежать отсюда, не разбирая дороги. Но я была связана.

Похоже, незнакомец управлялся со своим мечом лучше, чем Каллистэн и Семпроний вместе взятые, причем и он и они это уже поняли. Мужчина в маске сделал приглашающий жест, давая понять своим противникам, что они могут нападать вдвоем, и они, крайне неохотно, пошли на него, держа мечи перед собой, но вскоре замерли. Их лидер пал, а сами они не могли решить, кто из них должен начать бой и держаться, а кому предстоит поддерживать первого и ждать удобного случая для атаки. Ни один не хотел взять инициативу на себя. Так что, они сами отдали инициативу, а с ней и преимущество незнакомцу.

Они не спускали с него своих глаз. Фульвий, насколько я поняла, был среди них лучшим фехтовальщиком, Семпроний сам признал его превосходство во владении мечом. И все же Фульвий не пережил даже короткого обмена ударами с незнакомцем. Это не могло не смутить их. А кроме того, они еще не забыли, что случилось с их товарищами, Альцинием и Портусом около фургона.

Я быстро осмотрелась по сторонам. Другие девушки также выглядели ошеломленными. Похоже, что и они, гореанские девушки, воспитанные в культуре, где нож и меч были привычным и самым распространенным оружием, никогда не видели ничего подобного. Даже Мирус показался мне ошеломленным. Он бессильно опустил свой меч, и опирался на поддерживавшую его, побледневшую от страха Тупиту.

Я со страхом и одновременно с интересом рассматривала незнакомца. Это был высокий, очень высокий мужчина. Широкоплечий и узкобедрый. Его огромные сильные руки загорели до темного бронзового оттенка. И в руке мужчина сжимал стальной меч, а это был основной закон в этой местности. А еще он был высоким, жестоким и твердым, а я была очень маленькой, слабой и мягкой. И в тот момент только мечи Каллистэна и Семпрония отделяли меня от него. Вдруг я поняла, что его глаза из-под маски пристально изучают меня. В этот миг весь окружающий меня мир сжался в маленькую точку — острие его меча, направленное на меня. Мужчина, глядя на меня поверх своего оружия, слегка пошевелил мечом. Меня словно расперло изнутри от радости и удовольствия. В ответ на его жест, я поспешно, и насколько смогла широко, развела перед ним колени. Каллистэн первым, а за ним и Семпроний, швырнули свои мечи к ногам, острием в землю. Я прекрасно видела их рукояти вертикально торчащие из травы. Теперь мы принадлежали этому незнакомцу! Я широко распахнутыми глазами смотрела на него.

По-прежнему молча, мужчина жестом показал Каллистэну и Семпронию отойти от оружия. Я подозревала, что Каллистэна нельзя было считать прекрасным фехтовальщиком. Именно он выразил облегчение, и даже удовлетворение тем, что им не удалось найти этого незнакомца. Похоже, он действительно не горел желанием встречаться с тем, кто убил его товарищей, Альциния и Портуса. Семпроний же, вероятно более умелый боец, был ранен. Опять жестом незнакомец приказал своим противникам стоять в стороне, и приблизился к Мирусу, который вновь толкнул Тупиту себе за спину и поднял меч, демонстрируя готовность защищать себя и свою женщину. Но мужчина, решительным движением, вложил свой меч в ножны. Мирус усмехнулся и опустил меч. Лишь после этого сломленный истощением, слабостью и потерей крови он без сил опустился на землю.

Меж тем незнакомец подошел к остаткам ограды и осмотрел привязанных к жерди Кару, Мину и Тела. Тщательно, одну за другой.

— Хорошая фигурка, — похвалил он Телу.

— Спасибо, Господин, — зарделась девушка, и я немедленно возненавидела ее.

Наконец он подошел и встал передо мной.

— Твоя фигура тоже заслуживает внимания, — признал мужчина.

— Спасибо, Господин! — поспешно отозвалась я, украдкой бросив взгляд на Телу.

— И Ты хорошо смотришься связанная столь беспомощно, — добавил он.

— Спасибо, Господин! — поблагодарила я.

Я снова посмотрела на Телу. Он сказал две мне фразы, я ей только одну! Но когда я снова посмотрела не него, к моему разочарованию, он уже отвернулся от меня! Я задергалась в своих путах. Как мне хотелось крикнуть ему «господин!», но я не осмелилась. Мне ужасно не хотелось вновь познакомиться с его плетью. Неужели он думал, что я могу не признать его даже под маской? Неужели он не помнил меня?

Мы оставались связанными еще в течение нескольких анов, пока уже совсем не стемнело. За это время мужчина вместе с Каллистэном и Семпронием, держась позади них, сходил обратно к деревьям, за которыми очевидно находился рабский фургон. Подозреваю, что там они похоронили три тела, Лициния, убитого Хендоу, и Альциния с Портусом, которых убил он сам. Кроме того, из фургона они принесли продукты, однако, не став кормить нас немедленно. Вначале Семпроний и Каллистэн, под наблюдением незнакомца, занялись захоронением людей. Трупы странных животных были оставлены на пищу джардам. Однако тело Борко было похоронено вместе с Хендоу. В могилы мужчин воткнули мечи, дабы отметить место их захоронения. Мирус взял доску, принесенную из руин здания и, нацарапав на ней руны, закрепил на братской могиле Борко и Хендоу. Я не умела читать по-гореански, но слышала, как Мирус сообщил Тупите, что там было написано: «Борко и Хендоу. Хендоу из Брундизиума. Он был моим другом».

Большинство гореанских могил, кстати, не отмечено, даже столь простым способом. Гореане не сильно озабочены такими вещами. Они полагают, что значение имеют лишь деяния людей, великие или незначительные — не столь важно, которые остались жить после них, став неотъемлемой частью потрясающей гореанской истории. Этого никто и никогда не сможет отобрать у него. Гореане верят, что это лучше, чем царапины на дереве или метки на камне.

Они не разводили костров. Это могло бы привлечь внимание других людей, или даже патрульных тарнсмэнов, все же до Венны было не так далеко.

— Нам рыть еще две могилы? — поинтересовался Семпроний.

— Для кого? — несколько удивился незнакомец.

— Для нас самих, — ответил Семпроний, указывая на себя и Каллистэна.

— Не стоит, — успокоил его незнакомец. — Идите, помойтесь и выполните необходимые обряды.

Мужчины переглянулись.

— Ну хорошо, — пожал плечами Семпроний.

Нас покормили только после того, как они закончили с помывкой и обрядами. Из рабынь только Тупите разрешили питаться самостоятельно. Она же накормила Мину и Кару. Меня кормил Семпроний, а Телу Каллистэн. Возможно, незнакомец решил таким способом немного помучить их, все же это довольно трудно для мужчин, быть так близко от полуголой рабыни и не иметь разрешения даже потрогать их.

После того, как нас накормили, незнакомец приказал Каллистэну и Семпронию поставить нас в караван, всех за исключением Тупиты. И кстати именно он определил точное положение, для каждой из нас в этом караване. В соответствии с его решением мы были связаны друг с дружкой за шеи. Мину, Кару и Телу отвязали от ограды, и нам всем, наконец-то, освободили щиколотки, правда, Мина и Кара, по-прежнему оставались в их кандалах. С каким радостным облегчением я почувствовала, что мои щиколотки освобождены от запястий, и что я могу встать, хотя и превознемогая боль в затекших ногах. Но было кое-что, что меня выводило из себя, и это было не то, что мои руки все еще оставались связанными сзади, а мое место в караване. Я была последней! Последней! Он что, решил, что я не узнала его под маской? Конечно, он не мог знать, что Тела стоявшая сейчас передо мной, была первой и в караване входящем в рабочий лагерь черной цепи Ионика близ Венны, в котором рабынь было гораздо больше. Но теперь Мина и Кара оказались перед нами. Причем Мина была первой! Какой гордой она казалась! Нет, Вы бы только посмотрели на нее, настолько эта красотка гордилась тем, что ее поставили первой! Каллистэн и Семпроний шли по обеим сторонам от Мируса, поддерживая его по пути к деревьям. Тупита следовала сразу за ними. За ней держался незнакомец. Он ненадолго задержался, по пути захватив мечи Каллистэна и Семпрония. Не забыл он и одеяло, а также серебро и кошельки, лежавшие на нем. Он не побрезговал также перед похоронами обыскать тела, и забрать с них все, что представляло ценность. Монеты Хендоу незнакомец отдал Мирусу. Может он и на самом деле был разбойником! Разбойником в маске! Зато как он умел обращаться с мечом! Как он дрался!

Наша группа потихоньку приближалась к деревьям. Мы, Мина, Кара, Тела и я, построенные в караван, следовали за ними. Причем, мне даже показалось, что мужчина не обращал на нас никакого внимания, как будто ему было все равно идем мы за ним или нет. Но мы послушно шли за ним, как привязанные животные! Впрочем, мы и были привязанными животными. Ведь мы были рабынями.

Один раз я оглянулась назад, с трудом различив в лунном свете могилу Борко и Хендоу. Я смогла разглядеть рукоять меча Хендоу, а за ней узкую доска, воткнутую в землю Мирусом, простой грубый памятник, по большому счету, не более чем сообщение о том, что там лежит Хендоу из Брундизиума, у которого был друг.

Вздохнув, вместе со своими сестрами по каравану, я направилась к деревьям.