Тактик.4

Глава 2 Что впереди?

Еще одно легкое касание её божественных призрачных пальцев.

Еще одна волна силы, но на этот раз легкая, почти игривая. В воздухе соткалась небольшая птичка — обычная лесная синица, разве что призрачная, невесомая. Птаха села мне на плечо и начала чирикать, словно рассказывая что-то важное.

И удивительное дело — я её понимал.

— Прошу приветствовать! Божественный магический дар «Птичий пастух». Идёт в комплекте с базовым умением его использовать. Мелочь, казалось бы, но тебе может здорово пригодиться. Теперь любая птица в ближайших пределах может станет твоими глазами и ушами. Просто пожелай, и она подчинится тебе. Там, где тебе не хватит глаз и ушей твоих воинов, задействуй летучих существ, и ты сможешь увидеть действия врага в бою или провести разведку. В любом случае, мне кажется, что лучших разведчиков тебе не найти.

Вот это был последний штрих.

Финальный мазок на картине под названием «Рос — играет в стратегию».

Стратегическое видение поля боя, мгновенная связь с армией, защита от магии и богов, а теперь еще и совершенная авиаразведка. Полный комплект.

— Дар можно развивать. Ты можешь временно подчинять себе любых птиц в радиусе пары лиг, — объяснила Аная. — Видеть их глазами, слышать, управлять. Пользуйся навыком, и он станет сильнее, а дальность повысится. Летуны станут твоими глазами и ушами. Ни один вражеский лагерь, ни одна крепость не укроется от твоих воздушных разведчиков. Ты сможешь отправлять послания через них, следить за передвижениями армий, находить скрытые пути.

Я протянул руку, и призрачная синица переместилась по ней, усевшись поудобнее. Маленькое создание смотрело на меня с почти человеческим разумением.

«Покажи мне окрестности», — мысленно приказал я.

Птичка взвилась в воздух, вылетела в окно и скрылась в ночной темноте. Через несколько мгновений я увидел всё её глазами — крошечное поселение на тракте, дорогу, по которой мы ехали, ближайшую деревню в паре миль от нас. Информация поступала в мой разум ясно и чётко несмотря на ночное время суток.

Я посмотрел на богиню, и на моем лице, должно быть, отразилась вся моя усталость и все мое понимание ситуации.

— Это лишь инструмент, Ростислав. Как ты его используешь — решать тебе, — сказала Аная.

— Да уж, конечно, — криво усмехнулся я. — Подарить человеку самый совершенный в мире молоток и сказать, что он может им не только забивать гвозди, но и, например, использовать как грузило при ловле рыбы сетью. У этих навыков и даров очень конкретное назначение. Я все понимаю, Аная. Ты ведь не просто наградила меня. Ты приковала меня к этому миру еще крепче, превратила меня в идеальное оружие и теперь ждешь, когда начнется новая война, чтобы пустить меня в дело.

— Возможно… Мы с тобой смогли договорится один раз, сможем и другой. Не скрою, меня раздражает твоя привычка говорить со мной на равных, но если отбросить то, что ты бываешь несносен и упрям как осёл, высокомерен, нахален и красив, то с тобой вполне можно работать.

— Работать? — спросил я, глядя на богиню. — Меня ждёт война? Знаешь, я направляюсь в свой домен и хотел бы его развивать, обустраивать. Дом отремонтировать, у меня и гномы для такого случая есть, кое-что построить…

— Судьба дала бы тебе мастерок и лопату, если бы хотела, чтоб ты был строителем, — пожала плечами она.

— Ты толкаешь меня на войну?

— Не я, — она застенчиво опустила глаза. В этот момент мне показалось что они цвета чистейшего зимнего северного неба.

— Но я устал от сражений. Не сегодня, а вообще, в целом…

— Войны — это судьба мира Гинн, — с сожалением вздохнула она. — Такое не мне решать и не тебе.

— Боги подчиняются судьбе? — спросил я.

— Да, безусловно. Боги следуют судьбе и когда ты говоришь, что сам куёшь судьбу… Я хочу с тобой дружить, мальчик Ростислав из мира Земля.

— Не мальчик, а муж! — нахмурился я. — Так что, мне не дадут отдохнуть и спокойно дойти до своего долбанного домена? Знаешь, а ведь я надеялся, что после Лемеза у меня будет передышка, — сказал я тихо, скорее для себя, чем для нее. — Думал, доберусь спокойно до своего домена, этого моего Пинаэрри. Осмотрюсь, построю домик у моря, буду рыбку ловить… Мечтал о долгом, мирном и скучном пути.

Я закончил говорить, и в наступившей тишине раздался ее смех. Но на этот раз в нем не было ни мелодичности, ни снисхождения. Это был громкий, раскатистый, почти безумный хохот.

Смех существа, для которой мои мечты о мирной жизни звучали как самая нелепая шутка во вселенной.

— О, Ростислав, — сказала она, утирая выступившие слёзы, — ты такой наивный! Покой? Мирная жизнь? Да тебе это наскучит через месяц!

— Почему ты так уверена? — нахмурился я.

— Потому что я знаю тебя лучше, чем ты сам себя знаешь, — ответила Аная, её смех постепенно стихал. — Ты не создан для покоя. Ты создан для действия, для решения сложных задач, для изменения мира. Ты — тактик, искатель пути и решатель проблем. А проблемы, мой дорогой, имеют свойство находить таких людей, как ты — как мухи находят… сам знаешь что.

Она подошла ближе, и её голос стал почти шёпотом.

— Война — это инструмент перемен, — философски протянула Аная. — А ты, мой дорогой Рос — мастер этого инструмента.

Она была близко и с такого расстояния — по-женски ниже меня ростом и, кажется, с любопытством нюхала воздух около моей шеи.

Она снова рассмеялась — на этот раз тихо и весело, словно звон маленького колокольчика.

— Что ты имеешь в виду, поясни? — начал я, но Аная уже растворялась в воздухе, оставляя после себя только серебристые искры и эхо уходящего смеха.

— Аная! — позвал я, но было поздно.

А я остался один в крошечной комнатушке.

И всё же утро настало как ни в чём не бывало.

Я испытывал лёгкие угрызения совести от того, что не поделился, не рассказал братьям Муррангу и Хрегонну про ночное посещение богини.

Тот факт, что я «гость» из другого мира сам собой настраивает на некоторую скрытность, на привычку скрывать себя, свои мысли и знания от окружающих, даже если причин для такого недоверия они не давали.

Просто я знал, что есть темы, на которые нельзя говорить и всё.

В этом смысле взбалмошная богиня была для меня интересным собеседником — с ней не нужно было притворятся.

Несколько дней дороги от Лемеза до границ королевства Маэн прошли в блаженной рутине. Впервые за долгое время я позволил себе роскошь не планировать на несколько ходов вперед, не просчитывать возможные угрозы и не держать руку на рукоятке оружия. Мы ехали не спеша, давай отдых лошадям, ночуя в чистых комнатах и питаясь горячей едой.

Я сознательно избегал любых приключений.

Завидев на дороге подозрительную компанию, мы сворачивали в сторону. Услышав в трактире разговоры о разбойниках, мы меняли маршрут. Я превратился в самого скучного и осторожного путешественника в мире, и это было прекрасно.

Мурранг и Хрегонн, мои верные спутники-квизы, тоже наслаждались затишьем. Они ехали молча, как две скалы, но я чувствовал, что напряжение покинуло и их. Мы были просто тремя путниками на дороге, а не авангардом армии или диверсионной группой.

Впереди был город Каптье, наша очередная точка по дороге в порты Зеленого океана.

Город показался впереди, когда вы поднялись на холм и выглядел в дрожащем воздухе полудня как мираж, ставший реальностью.

Он раскинулся в широкой излучине ленивой полноводной реки Адур, которая, словно заботливая мать, обнимала его с трех сторон своими мутноватыми ленивыми водами. С четвертой, сухопутной стороны его защищала высокая каменная стена — давно уже не новая, но крепкая и ухоженная. Классический оборонный позиция средневекового города.

— Ну что, поедем дальше, время ещё раннее или заедем в город, босс? — пробасил Мурранг, поравнявшись со мной.

— Остановимся, мы не торопимся, бережём силы. А это место смотрится на удивление мирно, — решил я, потому что никакой спешки в этом путешествии не было.

Мирный город.

Никаких следов войны, никаких сожженных предместий или толп беженцев на дорогах. Наоборот, на реке покачивались несколько рыбацких лодок, а на полях за стенами мирно паслись коровы. Город жил своей жизнью, и эта жизнь была спокойной и размеренной. Именно то, что мне было сейчас нужно.

Мы без проблем миновали стражу у ворот, которая лишь лениво поинтересовалась целью нашего визита. Услышав, что мы простые путешественники, ищущие ночлег, они потеряли к нам всякий интерес.

Моя одежда, хоть и дорогая, не кричала о знатности, а братья-квизы, несмотря на свои габариты, выглядели скорее, как наемная охрана, чем искатели приключений.

Первым делом я решил найти лучшее жилье в городе. После недель сна под открытым небом и ночевок в сомнительных придорожных тавернах я отчаянно нуждался в комфорте. Деньги, к счастью, позволяли не экономить. Кошель, подаренный Дайре, приятно оттягивал пояс, а в переметных сумах было спрятано целое состояние.

— Ищем лучший постоялый двор, — скомандовал я братьям. — В центре города, с чистыми простынями, наличием возможности помыть свои бренные тела и приличной едой.

Центральная площадь Каптье была вымощена гладким булыжником и окружена аккуратными двухэтажными домиками с черепичными крышами. Над одним из самых солидных зданий красовалась искусно вырезанная вывеска — «Золотой Карп».

Нас встретил хозяин, представившийся Андрэ Рицци — невысокий, полный, но проворный мужчина лет пятидесяти с безупречно выглаженным фартуком. Он смерил нас оценивающим взглядом, задержавшись на рукоятях наших мечей и боевых молотов, но, увидев, как я без лишних слов бросил на стойку три золотые монеты, тут же расплылся в самой любезной улыбке.

— Три лучшие комнаты на втором этаже, господа! — засуетился он. — Окна во внутренний двор, горячую воду подогреют слуги. Ужин по вашему выбору и — как только пожелаете. Наш повар сегодня превзошел сам себя. Почистим копыта, помоем и накормим ваших великолепных скакунов!

Я кивнул, довольный. Вот он, сервис. Вот она, фэнтезийная цивилизация. За это стоило платить, особенно когда в карманах откровенно много денег.

Пока братья располагались в своих комнатах, я спустился вниз за информацией. Прежде чем расслабиться, нужно было понять, куда попал. Провести, так сказать, изучение местности (главное, чтобы не рекогносцировку).

— Славный у вас город, господин Рицци, — начал я издалека, заказав кружку местного пива. — Тихий, спокойный.

— О да, господин! Смею предположить, что вы изволите быть рыцарем?

Я лишь молча кивнул.

— У нас хороший город, — с гордостью подтвердил хозяин, протирая и без того чистую стойку. — Каптье — островок спокойствия в нашем неспокойном мире. Мы живем торговлей и ремеслами. Мы считаем, что у нас лучшие гончары и златошвеи во всем королевстве Маэн.

— Вы относитесь к королевству Маэн? — уточнил я.

— Именно! — кивнул Андрэ, доставая глиняную кружку и наливая мне пива из кувшина. — Мы — самая восточная провинция. Герцогство Каптьелот, а наш город — его столица. Правда, герцогство крошечное, всего один город да три замка в округе. Но зато мы на границе и у нас есть важные торговые пути.

Поскольку так уж получилось, что географию местную я знал весьма примерно, то решил уточнить.

— На границе с кем?

Хозяин понизил голос и наклонился ко мне через стойку:

— С Бруосакским королевством. Знаете таких?

— А как же, — расплывчато ответил я, потому что название одного из самых больших государств конечно слышал много раз, однако и толкового представления о географии и политике у меня не было.

— Беспокойные и могучие соседи, скажу я вам. И не всегда дружелюбные. Мы как бы прижаты к двумя гигантам — Маэном и Бруосаксом. Но — по южному краю. На восток дороги к лесным королевствам. В своем герцогстве мы ценим покой и мир превыше всего. Наш герцог Люзариас, хоть и не стар, но мудрый правитель. Умеет ладить и с теми, и с другими.

Я слушал его и мысленно рисовал карту.

« Так, понятно. Классическая приграничная буферная зона. Мелкое герцогство, регион, зажатый между двумя крупными державами. Причём имеет свой выход в восточные регионы, леса, путь в Туманные горы и множество небольших государств, то есть, ключевой регион с точки зрения торговли и логистики».

Эта мысль заставила меня внутренне напрячься. Я слишком хорошо представлял, что «ключевой регион» так же имеет свойство переходить из рук в руки в политической игре. А политику проводят кто? Правильно, военные.

Но я отогнал эти мысли. Хватит. Я не на службе. Я в отпуске. И никакие геополитические расклады не должны испортить мне моего расслабленного вояжа к Зеленому океану и дальше, морем, к моему домену.

— Что ж, желаю вашему герцогу и дальше сохранять мир, — искренне сказал я, допивая пиво. — А я, с вашего позволения, немного прогуляюсь. Хочу посмотреть на ваш город не с высоты седла.

— Конечно, конечно, сэр рыцарь!

Пешая прогулка по Каптье оказалась именно тем, что было нужно моей измученной душе. Я оставил братьев в таверне — им после дороги хотелось только одного: поесть и завалиться спать. Я же бродил по узким, чистым улочкам один, вдыхая запахи, которые почти забыл за время войн и походов. Запах свежего хлеба из пекарни, аромат стружки из столярной мастерской, горьковатый дымок из кузницы.

Это были запахи мирной жизни.

Я проходил мимо открытых дверей мастерских и заглядывал внутрь. Вот гончар, весь перепачканный глиной, сосредоточенно вытягивает на круге изящный кувшин. Вот ткачиха, напевая себе под нос, пропускает челнок через разноцветные нити на огромном станке. Вот кузнец, могучий, бородатый мужик, с ритмичным звоном бьет молотом по раскаленному металлу, и из-под молота летят снопы искр.

Они были заняты созиданием, что-то изготавливали. Полезные, красивые, нужные людям. Никто из них не ковал решётки для темниц, не плел интриги, не готовился к битве. Они просто работали. И в этой простой, честной работе было больше достоинства, чем во всех моих тактических победах и политических махинациях.

На рыночной площади, той самой, где стоял наш постоялый двор, шла бойкая торговля. Крестьяне из окрестных деревень привезли овощи, сыр, молоко. Рыбаки раскладывали на прилавках свой утренний улов — серебристую, еще подрагивающую рыбу. Горожанки, в основном дородные, краснощекие хозяйки, громко торговались, смеялись, обменивались новостями. Между рядами носились чумазые дети, играя в догонялки и сшибая с ног зазевавшихся прохожих.

Я остановился у лотка с выпечкой и купил себе горячую, пахнущую корицей булочку. Она была невероятно вкусной. Я стоял, прислонившись к стене дома, ел эту булочку и наблюдал за всей этой мирной суетой. И впервые за долгое, очень долгое время я почувствовал что-то похожее на покой.

«Вот оно, — думал я, — то, ради чего, по идее, и ведутся все войны. Ради того, чтобы они кончились, чтобы вот так же смеялись дети, чтобы торговцы продавали свой товар, чтобы ремесленники спокойно работали в своих мастерских. Чтобы люди просто жили».

Я вспомнил слова Анаи, ее зловещий смех и толстые намёки про грядущие битвы. Здесь, в этом солнечном, мирном городе, ее слова казались бредом сумасшедшей. Какие битвы? Какие потрясения? Мир был прочен, спокоен и пах выпечкой с корицей.

«Ты ошиблась, богиня, — мысленно усмехнулся я. — Я нашел место, где твои игры меня не достанут. Я в отпуске.».

Прогуливаясь, я обошел весь город. Он был невелик, и на это ушло не больше часа. Дошел до набережной, посидел на теплых от солнца камнях, глядя на неспешное течение реки. Понаблюдал за работой паромщика, перевозившего на другой берег телегу, запряженную парочкой остроухих ослов. Чувствовал, как уходит напряжение, накопленное за месяцы. Словно кто-то медленно разжимал стальной обруч, стискивавший мою душу.

Вернувшись в «Золотого Карпа», я застал братьев за ужином. Они уже успели помыться, переодеться в чистое и теперь с аппетитом уплетали прорекламированную хозяином двора оленину в медовом соусе.

Я присоединился к ним.

Еда и впрямь была отменной.

— Ну что, босс, нравится тебе здесь? — спросил Хрегонн, вытирая губы тыльной стороной ладони.

— Более чем, — кивнул я. — Думаю, мы задержимся здесь на пару-тройку дней. Отдохнем, приведем себя в порядок. А потом двинем дальше.

Они переглянулись. В их глазах я прочел облегчение. Они тоже устали от постоянного участия в боевых действиях и странствий, хотя и не позволяли себе роптать.

После ужина я поднялся в свою комнату. Она была чистой и уютной. Просторная, с большой, мягкой кроватью, застеленной белоснежными простынями. На столе горела свеча, а в углу стояла большая деревянная кадка с горячей водой, которую, как и обещал Рицци, приготовила для меня прислуга.

Я разделся, положив ремень с ножами скрытого ношения на деревянный стул так чтобы я мог до них дотянутся даже полностью голым. После этого я с наслаждением вымылся, смывая с себя дорожную пыль и усталость. Затем, впервые за много месяцев, надел не походную одежду, а чистую ночную рубаху, которую купил по дороге. Ощущение чистой ткани на чистом теле было почти забытым блаженством.

Погасив свечу, лег в кровать, но не смог быть безоружным и положил под кровать меч, а под подушку ножи. Больной ли я? Что у меня, вьетнамские флешбэки?

Тем не менее близость оружия сделала меня абсолютно спокойным. Матрас был мягким, подушка — пуховой. Из открытого окна доносились тихие звуки засыпающего города — далекий лай собаки, скрип чьей-то калитки, приглушенные голоса поздних прохожих. Никаких криков, никаких звуков стали, никаких тревожных сигналов. Только мир и покой.

Я провалился в сон — глубокий, спокойный, без сновидений. Впервые за много месяцев я спал сном мирного человека. Сном человека, который верил, что его войны наконец-то закончились.