Тафгай. Том 10

Глава 3

На третий период матча я выходил с полным ощущением своей собственной катастрофы. И словно по заказу на трибунах за нашей скамейкой запасных появился Валентин Сыч, который ещё в конце второй 20-минутки мне весело подмигнул, дескать «Бинокор» ждёт, попей водички и собирай вещички. И его радужное настроение было небезосновательным, так как моё «Торпедо» проигрывало уже со счётом 4:2.

У «Спартака» кроме Гуреева и Пачкалина дважды отличился Юрий Ляпкин, который обладал замечательным щелчком от синей линии. И оба раза Юрий Евгеньевич наказал нашу дружину за нарушение правил. С таким броском, щелчком и видением поля Ляпкин в НХЛ котировался бы на уровне великого Бобби Орра. Правда мне сейчас от этого факта было не легче. Кстати, у нас одну шайбу отквитал Виктор Доброхотов с передачи Алексея Мишина и Александра Федотова. Ребята хоть как-то скрасили безрадостный второй период.

— Задница, — прошипел я себе под нос, усаживаясь на лавку запасных, когда наша первая тройка Федотова вышла на стартовое вбрасывание заключительного 3-го периода.

— Иван, — вдруг обратился ко мне старший тренер Валерий Шилов, — я тут подумал, если этот матч не вытащить, то почему бы не решиться на пару перестановок?

«Да неужели, не прошло и полгода?» — криво усмехнулся я про себя.

— Да-да, — закивал головой тренер. — Защитники Куликов и Фёдоров уже на льду. После тройки Федотова, выйдешь ты с Ковиным и Скворцовым. Даю добро на твой эксперимент.

— Спасибо, — пробурчал я и подумал, что это мой последний шанс и упустить его я не имею права.

И на 42-ой минуте матча Саша Скворцов и Володя Ковин вместе со мной выехали на ледяное поле дворца спорта «Сокольники». Кое-где с трибун опять засвистели и даже что-то обидное прокричали. Видать московских болельщиков забавляло освистывать каждое моё появление. Однако осуждать людей, у которых вместо головы телевизор и набор брехни из официальных газет, мне было не интересно. Меня сейчас заботила вот эта конкретная хоккейная смена.

— Собрались, мужики, — буркнул я, прежде чем встать на точку вбрасывания в средней зоне рядом с нашей синей линией. — Кова, ты играешь левого крайнего и первым бежишь в защиту, если я застряну на чужом пятаке. На тебе вся черновая работа.

— А я? — спросил Скворцов.

— Смело тащишь шайбу вдоль правого борта, стягиваешь на себя оборону соперника и отдаешь мне прямо на крюк, — хохотнул я. — Надо забит, мужики. Обязательно надо забить.

Киевский судья Дьяков подозвал меня и спартаковца Старшинова на точку, затем удостоверился, что все готовы к продолжению игры и метнул шайбу вниз. И сначала раздался громкий шлепок моей клюшки о клюшку спартаковского форварда, а затем шайба отлетела на защитника Юру Фёдорова. Вячеслав Старшинов громко крякнул, так как проиграл вбрасывание в четвёртый раз подряд. А я в ту же секунду полетел к центральному кругу.

Фёдоров перевёл шайбу с левого борта на правый, куда откатился праворукий Саша Куликов. А Куликов, в свою очередь, имея редкий правый хват, легко запустил шайбу вдоль правого борта в направлении рывка Саши Скворцова. Спартаковские ребята, не ожидая такого быстрого и главное согласованного взаимодействия, на какую-то секунду растерялись. А когда опомнились, Скворцов уже летел с шайбой к их синей линии. Из-за чего против двух игроков обороны оказались я, Ковин и Саша Скворцов. При этом выходе три в два переполненный стадион моментально притих.

Спартаковские защитники, надо отдать им должное, сыграли грамотно. Один из них пошёл накрывать нашего крайнего правого, а второй стал откатываться спиной на пятак, перекрыв тем самым передачу на правый борт Ковину и карауля передачу на меня. Я же в этой ситуации въехал в зону атаки через центр, заранее подняв клюшку для убийственного и мощнейшего щелчка.

— Держи Тафгая! — заверещал кто-то со скамейки запасных хозяев поля.

И в это самое мгновенье Скворцов отдал пас на меня, защитник «Спартака», который прикрывал ворота, самоотверженно бросился на лёд, блокируя своим телом мой предполагаемый выстрел. А я вдруг решил не бросать. «Зашибу кого-нибудь, зубы выбью, потом буду переживать», — буркнул я про себя и в касание отдал пас налево Володе Ковину. Владимир переложил шайбу с одной стороны крюка на другой и бросил, метя в ближний верхний угол. А московский голкипер Криволапов каким-то чудом в невероятном прыжке отбил эту шайбу плечом.

Однако удача и радость хозяев поля была преждевременной. Так как шайба вылетела на пятачок, и я эту шайбу легко пропихнул в сетку пустых ворот. А затем хладнокровие, с которым я отработал весь эпизод, разом куда-то испарилось, и я, два волю чувствам, громко заорал:

— Гооооол! Даааа! Вот так, мужики! Вот так! — заголосил я, обнимая партнёров по команде.

— Пре-да-тель! Пре-да-тель! — завелись московские трибуны.

— Остались на льду! — скомандовал от скамейки запасных наш старший тренер.

— Надо бы ещё штуку положить, — захихикал Саша Скворцов.

45-летний старший тренер московского «Спартака» Николай Карпов известие о том, что в составе «Торпедо» сегодня сыграет опальный Иван Тафгаев, который отсидел где-то на Урале почти год, воспринял спокойно. «Подумаешь, выйдет, покатается, потолкается, без нормальной игровой практики непременно накосячит, — подумал Николай Иванович. — Нам же проще будет взять два запланированных очка, которые сейчас на вес золота». Но когда в первом периоде Тафгай мастерски забросил ответную шайбу, в голову старшего тренера Карпова закрались кое-какие сомнения. И он тут же попросил своих помощников выяснить, где сидел Тафгаев и как он поддерживал спортивную форму.

Наконец в перерыве после 1-го периода Николай Ивановичу посоветовали позвонить Альберту Данилову, который в прошлом сезоне тренировал челябинский «Трактор», а в этом возглавлял команду 2-ой лиги из каких-то Березняков. И после короткого телефонного разговора с коллегой Карпов всерьёз призадумался. Выяснилось, что Тафгай ставил рекорды результативности, играя в чемпионате Пермской области. А ещё Данилов сказал, что Иван не пьёт, не курит и, имея здоровье как у быка, по большому счёту готов выступать и в Высшей лиге, если ему подобрать хороших партнёров.

'Да что ж это такое⁈ — воскликнул про себя Николай Карпов, когда к Тафгаеву перевели молодых и талантливых Ковина и Скворцова, и эта тройка нападения сразу же отквитала одну шайбу, сделав счёт 4:3.

— Шалимов, Шадрин, Якушев, Ляпкин и Серёжа Коротков на лёд, — прорычал Карпов. — Взять шайбу под свой контроль и сбить атакующий порыв. Юра, — обратился он к Ляпкину, — встреть Тафгая пожестче.

— Я не самоубийца, — буркнул спартаковский игрок обороны.

— Иваныч, я сделаю, — усмехнулся физически мощный Коротков, невольно подчеркнув длинный и косой шрам на левой щеке.

— Делай, — кивнул старший тренер и буквально кожей почувствовал, что сейчас горьковская тройка нападения устроит ещё один хоккейный спектакль.

Однако после вбрасывания, которое вновь выиграл вездесущий Тафгай, горьковчане не понеслись сломя голову в атаку. Шайбу сначала попередавали друг другу защитники Фёдоров и Куликов. И как только Шалимов и Якушев втянулись в прессинг, пошёл быстрый и кинжальный пас от Юрия Фёдорова в среднюю зону на рывок Ивана Тафгаева. Иван легко завладел шайбой, убежал от Александра Якушева, который прозевал это резкое ускорение соперника, и выкатился прямиком на защитника Сергея Короткова. Всё остальное произошло так быстро, что Николай Карпов даже не успел моргнуть.

Коротков, высоко подняв плечо, влетел в Тафгаева, а тот мало того, что умудрился откатить шайбу чуть назад на разогнавшегося Скворцова, так он ещё успел и присесть. Трибуны восторженно заорали, а Сергей Коротков, изобразив в воздухе мельницу, шарахнулся на лёд, впрочем, руками утащив за собой и Ивана Тафгаева. Правда, от силового приёма не вышло никакой пользы кроме вреда. Александр Скворцов беспрепятственно выскочил один на один. Переложил шайбу на удобную сторону крюка и, не сближаясь с Криволаповым, швырнул с кистей точно под перекладину.

— Твою ж мать! — выругался Карпов.

— Гооооол! — заорали хоккеисты горьковского «Торпедо» и под раздражённый свист московских болельщиков принялись обниматься и поздравлять друг друга с успехом.

В этот момент на скамейку запасных прошёл начальник управления зимними видами спорта Валентин Сыч и спросил:

— Иваныч, что стряслось?

— Подложил ты мне свинью, Валентин Лукич, вот что произошло, — Карпов кивнул на электронное табло, где уже высветилась фамилия Александра Скворцова, а счёт стал равным — 4:4. — Неужели нельзя было твоего Тафгаева ещё денёк где-нибудь промариновать?

— А я-то здесь причём? — пожал плечами Сыч, который чуть-чуть задержался в буфете и эту минуту, за которую гости из Горького смогли отыграться, не видел. — Жалуйся товарищу Брежневу. Я лишь исполняю его личное указание. Между нами говоря, среди текучки важнейших государственных дел вспомнить о судьбе какого-то хоккеиста — это что-то невероятное. Одним словом — чудо.

— Аха, чудо на льду.Может за Тафгая кто-то похлопотал? — спросил Николай Карпов.

— Нет, я бы знал, — проворчал Валентин Сыч.

Весёлое начало 3-го периода матча с московским «Спартаком» плавно перетекло в такое же и весёлое продолжение. Только-только нам удалось сравнять счёт, только мы взвинтили темп и перевели игру в зону соперника, как один за другим нашей команде выписали сразу два удаления. И «Спартак» счёт 4:4 через какие-то пять минут превратил в 6:4, у хозяев отличились Алексей Костылев и Виктор Пачкалин. Что характерно наших парней удаляли за форменные пустяки, за банальные зацепы, с которыми начнут реальную борьбу только в следующем 21-ом веке. Сейчас на этот запрещённый приём смотрели сквозь пальцы. Поэтому с формальной точки зрения судьи были правы.

Однако судейская бригада пропускала подобные нарушения со стороны москвичей, что лично меня наводило на нехорошие размышления. Особенно они усилились, когда я заметил Валентина Сыча на скамейке запасных хозяев площадки. Благо на 55-ой минуте Виктор Доброхотов после передачи ветерана Александра Федотова одну шайбу отыграл, сделав счёт 6:5, и на спасительную ничью у нас оставалось ещё целых 5 минут чистового игрового времени.

— Ничего-ничего, мужики, даже в эти пять минут можно сделать очень много, — прорычал я, выкатившись в центральный круг вбрасывания.

Слева своё место занял Володя Ковин, справа Саша Скворцов, а за спиной расположились защитники Юрий Фёдоров и Александр Куликов. Теперь эта наша великолепная пятёрка играла через смену. Старший тренер Валерий Шилов, видя с какой опаской действует против нас команда хозяев, всё же решил шальное очко в этом непростом матче зацепить.

«Вырву ничью, и вряд ли меня сошлют в Ташкент», — подумал я, вкладывая в одно из последних вбрасываний всю свою силу и ловкость рук. Кстати, против нас тренер красно-белых выпустил тоже своих лучших парней: Шалимова, Шадрина, Якушева, Ляпкина и Кучеренко. И центральный нападающий Владимир Шадрин заставил меня немного поволноваться, так как первым щелчком выиграть ничейную шайбу у меня не получилось. Лишь через секунду, доработав корпусом, черный резиновый диск отлетел к Саше Куликову. Далее пошёл пас на левый край Фёдорову, а Фёдоров запустил вдоль борта Володю Ковина, где его тут же принялся прессинговать Виктор Шалимов.

— Дай-дай-дай! — рявкнул я, постучав клюшкой по льду, открываясь по центру.

Однако Шалимов навязал нашему нападающему такую борьбу, что до передачи дело так и не дошло. И я вместе с «сидевшим на спине» Шадриным буквально воткнулся в толкотню около левого борта. И вот тут мне мои габариты очень даже помогли. Я раскидал без разбора и Шадрина, и Шалимова, и Володю Ковина, после чего откатил шайбу назад на Юрия Фёдорова.

И такая вязкая борьба в средней зоне растянулась почти на минуту игрового времени. А если кто-то из хоккеистов и входил в чужую зону зашиты, то непременно происходила потеря шайбы на синей линии. «Вырвешь тут ничью, кажется, когда вяжут по рукам и ногам», — подумал я про себя, вновь откатившись к нашим игрокам обороны. И вдруг я мельком заметил довольное лицо Валентина Сыча, который стоял у самого борта и уже мысленно провожал меня в жаркий Ташкент.

«Дырку от бублика вы получите, Валентин Лукич, а не Ваню Тафгаева», — прорычал я про себя и, приняв пас от Куликова, попёр прямо через центр в сольный проход. Увы, но цепкая игра лучшей спартаковской пятёрки иного выхода мне не оставляла. Кроме того с Ковиным и Скворцовым я давным-давно не играл вместе, и удивить соперника какой-нибудь наигранной комбинацией мы просто не имели возможности.

Первого оппонента, Владимира Шадрина, я проскочил за счёт более высокой скорости. Затем ко мне с правого края попытался пристроиться Александр Якушев, от которого так просто не убежать. Не зря его за скорость прозвали «Як-15». Поэтому я намеренно сделал небольшой вираж и встретил Якушева плечом в плечо. Такого подвоха Александр Сергеевич явно не ожидал, ведь в чемпионате СССР он являлся одним из самых габаритных игроков. И от неожиданности Якушев покачнулся и на такой же высокой скорости въехал в своего же защитника Сергея Короткова, который вновь намеревался меня как следует встретить.

Болельщики на трибунах тут же охнули, увидев столкновение и феерическое падение двух физически крепких парней, а для меня открылся прямой путь к воротам Криволапова. Жаль только скорость после контакта с Якушевым немного потерялась и, когда я пересёк синюю линию, Юрий Ляпкин успел меня прихватить своей длинной клюшкой. В такой дружной сцепке мы и проехали ещё семь метров. И только я подумал, что сейчас защитник красно-белых утолкает меня куда-нибудь в правое закругление и ликвидирует опасность, как тут же вспомнил, что где-то рядом должен быть свободный и открытый Саша Скворцов. И пас на Скворцова я сделал коньком, откатив шайбу, словно футбольный мяч назад. Правда из-за этого паса я потерял равновесие и вместе с Ляпкиным полетел вниз в ледяную крошку. Но через секунду до меня донёсся разочарованный вздох московских болельщиков и крики моих партнёров по команде, которые праздновали забитый гол.

«6:6 — это гораздо приятней, чем 6:5», — усмехнулся я про себя и, поднявшись со льда, покатил на смену.

— И откуда ты только, Тафгай, на мою голову взялся? — проворчал мне в спину старший тренер «Спартака», когда я проезжал мимо скамейки запасных хозяев поля.

— Из глубины уральских руд, Николай Иваныч, — улыбнулся я. — Как сказа классик: «Оковы тяжкие падут и братья клюшку отдадут».

— Дошутишься ты, Иван, помяни моё слово, — пробурчал Карпов и гаркнул на своих парней, — собрались! У нас есть ещё три минуты, чтобы победить! Нужно всё отдать для победы!

Примерно об этом же на нашей скамейке запасных сообщил и Валерий Шилов, с одной лишь разницей, что за эти три минуты, по его мнению, мы не имели права проиграть.

— Отработать нужно попроще и понадёжней, — добавил он, похлопав в ладоши, и выпустил первую тройку нападения и пару защитников Астафьева и Гордеева.

К слову сказать, когда в последние 10 минут матча мы перешли на игру в две пятёрки, «Спартаку» тоже пришлось перестроиться. Николай Карпов пришёл в московскую команду по ходу сезона и многих мастеров застал не в той физической и спортивной форме, в которой ожидал. Вот и против нас у его парней не хватало физических сил на эти финальные минуты игры. По крайне мере пока я нервно ерзал на лавке, ничего опасного на льду не произошло. Мишин, Федотов и Доброхотов играли предельно аккуратно, не увлекаясь атакой. И их визави: Старшинов, Пачкалин и Гуреев тоже не лезли на рожон.

— Смена, — наконец скомандовал Валерий Шилов, когда за полторы минуты до финальной сирены, шайба отрикошетила за пределы поля. — Иван, не зарывайся, — сказал наш наставник, похлопав меня по плечу.

«Я и не собирался, — ухмыльнулся я про себя. — Ясное дело, что по такой игре ничья лучше, чем обидное поражение. А для меня ничья — это билет обратно в Высшую лигу, по которой я очень и очень соскучился».

И первую минуту на площадке я со своей пятёркой провёл тихо и мирно. За это время мы дважды чисто символически сбегали в атаку, оставляя в защите трёх человек. А игравшая против нас пятёрка Шадрина вообще отметилась всего одним малоопасным дальним выстрелом. В общем, за 30 секунд до финальной сирены, лично мне показалось, что «Спартак» уже согласился на ничью. Однако вдруг Виктор Шалимов смело и решительно пронёсся по нашему левому флангу, обыграл Володю Ковина, вошёл в зону защиты и хитро, на замахе, скинул шайбу на противоположный край.

«Твою же так!» — выругался я, пропустив эту передачу на Александра Якушева.

И «Як-15» на высоченной скорости вылетел на ворота Геннадия Шутова, переложил шайбу на удобную сторону крюка и швырнул точно в дальний верхний угол ворот. И только я подумал, что мы «приплыли», как под это бросок успел сунуть клюшку Александр Куликов и шайбочка, срикошетив, ударилась о перекладину, заставив трибуны взвыть от досады. Но это ещё не всё, по отскочившему хоккейному снаряду шлёпнул клюшкой Юра Фёдоров. И чёрный резиновый диск полетел уже к воротам Виктора Криволапова.

«Ну, шутники, держитесь», — прошипел я про себя и понёсся из последних сил за этой шайбой. Ляпкин попытался меня прихватить крюком клюшки, но не успел. Его партнёр по обороне Коротков, как и другие спартаковцы, вообще застрял на нашей синей линии. Криволапов мог вы выкатиться в левое закругление, куда, прыгая по льду, летела шайба, и сыграть на опережение. Но голкипер красно-белых из ворот не пошёл. Поэтому болельщики на трибунах тревожно притихли, надеясь, что за оставшиеся секунды я ничего не успею предпринять.

И в принципе они были правы. Когда я прибежал в это левое закругление, большая секундная стрелка на электронном табло отсчитывала свои последние деления. А следом уже возвращались и спартаковские хоккеисты. Поэтому я сделал два шага в направлении ворот и с отрицательного угла швырнул шайбу, метя голкиперу Криволапову в плечо, которое тот неосторожно высунул из-за ближней штанги. Конечно, надежды на шальной бросок не было никакой. Однако спортивная удача вновь улыбнулась мне. И шайба, ударившись в плечо кипера, каким-то невероятным образом протиснулась в сетку спартаковских ворот.

— Даааааа! — заорал я, и через секунду прозвучала финальная сирена матча.

— Гооооол! — буквально заревела вся наша хоккейная дружина, высыпав на ледяное поле.

«Ну, здравствуй, Высшая лига», — прошептал я про себя, когда хоккеисты, повалив меня на лёд, устроили «кучу малу».