Тафгай. Том 10

Глава 19

После эпической битвы с ЦСКА я почти пять минут сидел в раздевалке лужниковского дворца спорта и без единого движения смотрел в одну и ту же точку. Толи от нервного напряжения последних секунд встречи, толи от возраста, который скоро должен был перевалить за двадцатидевятилетний рубеж, у меня не осталось ни моральных и ни физических сил, чтобы стянуть мокрый от пота свитер, защитную амуницию и отправится в душ. Молодёжь тем временем весело болтала, обсуждая, чем занять себя этим вечером в ресторане гостиницы «Россия». Старший тренер Валерий Шилов высказывал какие-то претензии администратору Иосифу Шапиро. А врач команды Олег Фадеев втирал жутко пахучую мазь в больное плечо нашего ветерана Александра Федотова. Количество мелких ушибов и повреждений у хоккеистов команды за последние дни в разы увеличилось.

— Иван, ты чего? — первым обратил на меня внимание Виктор Коноваленко. — Травма? Болит что-то?

— Всё нормально, Сергеич, возраст наверное сказывается, — еле-еле улыбнулся я. — Устал, сил нет.

— А нечего выскакивать на поле в других сочетаниях, — проворчал на меня центрфорвард второй тройки нападения Саша Федотов, над которым колдовал врач.

— Это кто такую глупость сморозил? — мгновенно возмутился старший тренер. — Пока Иван играет на точке, мы владеем инициативой. Ничего-ничего, — Валерий Шилов похлопал меня по плечу, — съешь глюкозу, полегчает. Внимание, команда! — гаркнул он на всю раздевалку. — Завтра утром вылетаем в Ленинград. Поэтому большая просьба — в ресторане сегодня допоздна не засиживаться.

— На что засиживаться-то? — пророкотал капитан команды Алексей Мишин. — Второй день живём без суточных.

— Все вопросы к администратору, товарищу Шапиро, — отмахнулся Шилов и быстрым шагом покинул раздевалку.

И тут же старожилы команды плотным кольцом окружили невысокого и худосочного Иосифа Львовича. Что хоккеисты намеревались сделать с администратором, сказать было сложно. Но явно ничего хорошего. «Вряд ли будут бить, но потолкать могут», — тут же подумалось мне.

— Я вам, товарищи, сейчас всё объясню, — пискнул администратор. — Деньги завод переведёт только завтра. Нужно ещё чуть-чуть подождать. Вышла небольшая накладка.

— Успокоились! — прорычал я, встав с лавки. — Приедем в гостиницу, и я сам из своих денег всем желающим выдам суточные. А Иосиф Львович вернёт мне гроши опосля. Вопросы?

— Это другой разговор! — хитро усмехнулся капитан Мишин. — Мужики, в темпе переодеваемся! Автобус и банкет никого ждать не будут!

Услышав про банкет, народ в раздевалке весело загудел и принялся переодеваться с удвоенной скоростью.

— Спасибо, Иван, — шепнул Шапиро, — а квартиру я тебе на следующей неделе обязательно найду.

— Скорей бы уже, — хмыкнул я, буквально заставив себя стянуть свитер, наплечники, налокотники и прочие хоккейные щитки.

Однако как я не спешил, в подтрибунный коридор всё равно вышел самым последним. Кроме того меня несколько раз остановили работники дворца спорта, попросив подписать программку. А около самого служебного выхода я столкнулся с человеком, который ещё совсем недавно играл одну из самых важных ролей в отечественном хоккее. Тучная фигура Анатолия Тарасова, бывшего тренера ЦСКА и сборной СССР, преградила мне дорогу, когда до вахты оставалось всего десять метров.

— Здравствуйте, товарищ Тафгаев, — пробурчал он.

Затем Анатолий Владимирович протянул мне свою мощную медвежью ладонь. И я её тут же пожал. Хитрые глаза 56-летнего полного сил и здоровья мужчины горели юношеским азартом, словно он уже завтра возвращается в Большой хоккей, где снова возьмётся за свисток и тренерскую тетрадь. Но насколько я был знаком с биографией этого необычного человека, примерно через месяц его должны были направить в футбольный клуб ЦСКА, после чего тихой сапой проводить на спортивную пенсию. С футболом у Тарасова, надо сказать прямо, ничего толкового не получится.

— Мне тут один серьёзный человек пообещал, что в следующем сезоне именно я возглавлю ЦСКА, — прошептал Анатолий Владимирович. — А ещё мне доподлинно известно, что в армейскую команду переводят и тебя. Радуйся, вместе будем работать. Ну, держись тогда чемпионат СССР. Всех разнесём к чёртовой бабушке. Как считаешь, кем ещё можно усилиться? Вот эти твои пионеры, Ковин и Скворцов, поедут с тобой в нашу команду?

— Анатолий Владимирович, а вы уверены, что речь шла про хоккейный ЦСКА? — спросил я. — Вдруг вас кинут на футбол, как Всеволода Боброва в своё время?

— Причём здесь футбол? Тьфу на тебя! — завёлся с пол-оборота Тарасов. — Такое хорошее настроение испортил. Локтева снимают, меня назначают, мы с тобой громим всех подряд, включая Канаду, так какого хрена ты мне сейчас про Боброва заикнулся? Ты давай ОФП подтягивай, а то не потянешь мои нагрузки.

— Если я не потяну ваши нагрузки, то перейду в «Спартак», — хохотнул я. — До свидания, Анатолий Владимирович. Меня автобус ждёт. А вы, если вас всё же бросят на футбол, то не гоняйте парней до посинения. Это и для команды будет хуже, и для вас.

— Много ты понимаешь, сопляк? — прошипел мне в спину Тарасов. — Я девять чемпионатов Мира выиграл!

— В качестве второго тренера, — улыбнулся я, помахав ручкой бывшему наставнику ЦСКА.

«Странно устроены люди, — подумал я, шагая на улицу. — Допустим, шарахнула человека судьба по голове. Был он на пике славы и вдруг всё куда-то пропало. Ушёл успех, ушла удача. Надо бы призадуматься, не туда двигаюсь, не туда поворачиваю, и пересмотреть свои взгляды на жизнь. И некоторые так и поступают. Но самые упрямые цепляются за прошлый опыт, и несутся верной дорогой на новые и часто фатальные неприятности. Убрали из ЦСКА? Не беда, есть команды рангом пониже. Не работает старая тренировочная методика? Поменяй её с учётом новых веяний. Не хватает классных исполнителей для красивой комбинационной игры? Пересмотри тактический рисунок. Судьба не просто так колотит человека по темечку. Она таким образом подсказывает, что пора двигаться дальше, пора осваивать новые умения и знания».

— Иван Иваныч, подпишите программку, — посыпались на меня со всех сторон просьбы болельщиков, которые толпились около служебного входа.

— Только быстро, автобус ждёт, — пробурчал я и, вытащив химический карандаш, стал оставлять свои размашистые закорючки на 4-копеечных бумажках, где был нарисован хоккеист в красной форме и напечатаны составы играющих команд.

— И мне подпишите, — какой-то 40-летний мужчина, одетый совсем не по зимней погоде, в лёгкую болоньевую курточку и вязаную шапочку, вдруг вместо программки мне сунул новогоднюю открытку с нарисованным космонавтом.

— Вперёд к Кубку Гагарина, — захохотал я и, сделав быстрый росчерк, заметил на лице незнакомца неподдельное удивление.

— Извините, товарищи, но мне пора! — крикнул я остальной толпе болельщиков. — В следующий раз приходите на хоккей, и я специально всем всё подпишу до начала матча!

«Что ты, родной, так на меня уставился? — мысленно обратился я к незнакомцу, который всё так и стоял с приоткрытым ртом и открыткой в руках. — Знаешь, что такое Кубок Гагарина? Ещё один путешественник в прошлое? Этого мне только не хватало».

Далее я влез в автобус и, пропустив мимо ушей стоны одноклубников, что они меня ждут целый час, прошёл в середину салона, закинул баул с формой на верхнюю полочку и плюхнулся рядом с Виктором Коноваленко. А когда автобус тронулся с места, ещё раз посмотрел на незнакомца. Длинный прямой нос, глубоко посаженные внимательные глаза, недельная щетина на подбородке, и вроде ничего такого в нём не было. Однако нечто необычное в лице этого болельщика цепляло. Такое иногда случатся: видишь человека первый раз в жизни, а тебе кажется, что вы уже были когда-то знакомы. Наука называет подобный эффект — дежавю. Впрочем, этим названием она и ограничивается.

— Слушай, Иван, — вывел меня из задумчивости голос Коноваленко, — не много ли я сегодня пропустил? Пять штук в рамку влетело.

— А вратарь сборной Третьяк пропустил шесть, — хмыкнул я. — Отдыхай, Сергеич, не бери в голову. Отыграл ты сегодня на самом высоком уровне.

Я похлопал своего друга по плечу и вдруг понял, что меня зацепило в лице незнакомца. Он мне чем-то смутно напомнил шамана Михаила Волкова. У шаманидзе, когда он занимался своим колдовством, были точно такие же чуть-чуть безумные глаза.

Во вторник вечером, когда вся хоккейная команда наматывала круги по ленинградскому дворцу спорта «Юбилейный», я сидел за тысячу километров в своей комнате в горьковском доме отдыха «Учительский» и чертил примерный план центральных улиц Сормовского района. Если быть точнее, то я рисовал лишь те улицы, которые расходились в разные стороны от площади Буревестника. И главным образом меня интересовал Юбилейный бульвар, который стартовал от 4-этажного здания администрации района и заканчивался длинной и широкой улицей Коминтерна. Уж очень это место, где среди заснеженных деревьев располагались лавочки, походило на моё видение из нехорошего и беспокойного сна.

— Если машину поставить около администрации района, — пробубнил я себе под нос, нарисовав маленький овал около прямоугольника, что на схеме являлся зданием этой самой администрации, — то отлично будет виден центральный вход в ДК, площадь тоже будет как на ладони, а ещё просматривается часть женского общежития. Только случись что-нибудь нехорошее, я элементарно не успею добежать. Далеко. А если мою «ласточку» припарковать прямо к женской общаге? Тогда не видно площади и тем более не попадает в поле зрение сам ДК.

Я от досады легонько шлёпнул кулаком по чертежу. «Как не крути, а завтра придётся действовать по обстановке, по наитию, — прошипел я про себя. — Кроме того у меня из оружия всего лишь бита для городков, и ей только от пьяных хулиганов отмахиваться. Для монстра, что привиделся во сне, она не представляет никакой угрозы. Достать бы топор или монтировку, вот тогда бы я этой гадине рога поодшибал». Я покосился на метровую гладкую палку, что мирно стояла в углу за обувной тумбой. И вдруг в мою дверь кто-то несколько раз стукнул.

— Кто? — громко спросил я.

Но вместо ответа из-за двери снова раздался стук. Мои мозги моментально заработали в экстренном режиме, а нервы натянулись, словно гитарные струны. Я тихо прошёл к обувной тумбе и, взяв биту для городков правой рукой, левой открыл дверную щеколду. «Ну, здравствуй, чудище заморское», — мысленно рыкнул я и распахнул дверь.

— А вот и я, — захихикала Наталья, с которой я на днях чуть было не вступил в порочную и аморальную связь. Кто ж знал, что у барышни имеется ревнивый муж Николай. И кстати тоже спортсмен, тренер команды конькобежцев.

— Слушай, если ты за спичками или за солью, то у меня нет, — пробормотал я, быстро и незаметно вернув биту на место.

— А если я за морковкой или за перчиком? — снова захихикала гостья.

И на лице 30-летней замужней дамы заиграла такая улыбка, что я готов был поклясться — этот визит если и совершён за морковкой, то явно не за той, из которой варят борщ. А Наталья тем временем без спросу вошла в мою комнату, сама же закрыла дверь на щеколду и, встав ко мне спиной, сняла свою светло-серую шубку. Естественно, по законам гостеприимства, я принял эту вещь и повесил её на вешалку, а когда развернулся то, чуть не прикусил язык. Ибо моя гостья была одета в белые чулочки и игривую короткую полупрозрачную светлую ночнушку, через которую чётко просматривалась грудь примерно 2-го размера. И вообще фигура у гостьи была, что надо, без болезненной худобы и выпирающих рёбер. Немного роковой сексуальный образ портили валенки на ногах. Но их Наталья быстро скинула и надела мои дежурные тапочки.

— Я, между прочим, не одна, — прошептала она, довольная произведённым эффектом.

— Муж сейчас придёт? — усмехнулся я.

— Хи-хи-хи, — прыснула от смеха гостья. — Нет, он сейчас на тренировке. В кармане бутылка вина. Налей.

«Может и в самом деле налить? — пробурчал я про себя, не понимая как в данной ситуации поступить. — Выгнать на мороз полуголую женщину? Как-то невежливо и неприлично. Воспользоваться данной щекотливой ситуацией? Тоже как-то невежливо и неприлично. Мужу Николаю сочувствую. Но с другой стороны, он сам должен был понимать, на ком женится. Есть такой тип женщин, которые гуляют налево, потому что им жить по правилам скучно. Или ещё проще, у них такая семейная игра: он бегает, ревнует, она гуляет, а потом они дома ссорятся, затем мирятся, а у них снова страсти кипят, как в первую брачную ночь».

— Хватит на меня так смотреть, налей, — Наталья, игриво виляя бёдрами, прошла по всей моей комнате и с разочарованием протянула, — дааа, скромно живёт знаменитый хоккеист. Я про тебя всё расспросила, — похвасталась она, когда я достал из кармана шубки бутылку початого красного вина и, вытащив пробку, налил в гранёный стакан. — Ты играл в Америке и у тебя там семья. Правильно? А ещё поговаривают, что ты снова туда сбежишь.

— Не сбегу, а уеду, — проворчал я. — И у меня для этого есть свой хорошо продуманный план.

Я протянул стакан женщине, которая подошла ко мне на расстояние вытянутой руки. Тем самым намекая, что вечерний визит замужней дамы переходит в эндшпиль, что на шахматном языке означало — заключительную стадию партии.

— А ты? — выдохнула гостья.

— Спортивный режим. Завтра утром тренировка, а вечером товарищеская игра, — буркнул я, мысленно добавив, что завтра вечером буду гонять товарища заморского монстра.

— К чёрту вино, — шепнула Наталья и, поставив стакан на стол, напрыгнула на меня, обхватив руками и ногами.

«Как в кино», — мелькнуло в моей голове. После чего я тоже дал волю своим потаённым желаниям. И сначала мы целовались, стоя посредине комнаты. Я держал свою подругу на руках, а она, негромко постанывая, жадно впивалась своими пухлыми губами в мои губы. Затем из этого неудобного положения мы медленно переместились на кровать. Мешающая более тесному контакту двух разгорячённых тел одежда полетела на стул. Пружины моего ложа, плохо приспособленного для любовных утех, жалобно заскрипели. Наталья один раз вскрикнула, широко раскрыв глаза, а потом зазвучали её ритмичные хриплые и приглушённые стоны. И я успел подумать, что барышня зашла в очень удачное время — как раз вся команда в Ленинграде и в спальном корпусе никто этих стонов страсти не услышит. И нам можно спокойно расслабиться на час или два.

Однако спустя десять минут, перед моим взором замелькало видение из будущего. Такое уже случалось со мной там на Урале. И это будущее конечно же касалось Натальи. Я увидел снег, заснеженные сосны, которые во множестве росли вокруг нашего дома отдыха, а она бежала в своей светло-серой шубке по какой-то лесной тропе. Лицо женщины было перекошено от страха, а следом неслось высокое и худое чудовище с большими разветвлёнными рогами. «Вендиго», — моментально догадался я. И пока моя подруга здесь от стонов перешла к какому-то сдавленному мычанию, там, в видении, монстр нагнал её и схватил огромной лапищей за голову.

— Твою ж так! — рявкнул я и отпрянул от страстной подруги, чтобы не досматривать чем закончится схватка.

— Ты чего? — перепугалась она. — Что-то не так?

— Нормально, всё нормально. Совсем забыл, мне же надо в город срочно уехать, — соврал я, чтобы не рассказывать про это нехорошее видение и не объяснять, что иногда могу видеть будущее. Всё равно не поверит.

— Фууу, — сделала недовольное лицо Наталья. — А я только во вкус вошла. Эх вы, спортсмены, всё у вас не как у людей.

— А ты в следующий раз замуж выходи за слесаря или за сантехника, у них сто процентов всё как у людей, — усмехнулся я. — Извини, «ферзевой гамбит» доиграем в другой раз. У меня дела.

— Другого раза не будет, — зло прорычала моя нечаянная подруга и, грациозно встав с кровати, залпом выпила стакан красного вина.

На следующий день вечернюю охоту на заморского монстра я начал с того, что несколько раз проехал вокруг площади Буревестника и вокруг Юбилейного бульвара. К этому моменту на небе высыпали яркие зимние звёзды, и при такой нулевой облачности столбик термометра неумолимо опустился до минус 17-и градусов по Цельсию. Само собой в такую холодину желающих гулять по бульвару не было от слова совсем. Влюблённые парочки старались побыстрее с улицы перебраться в кафе, в ресторан или кинотеатр. Люди постарше, уютно устроившись перед телевизорами, готовились к просмотру теле-саги «Тени исчезают в полдень». А детишки либо учили уроки, либо бегали где-нибудь во дворе.

«И всё же, почему Карина вместо общежития пойдёт одна гулять по бульвару? — подумал я, припарковавшись около администрации Сормовского района и выключив фары своей трёхцветной „Волги“. — Во-первых, холодно. Во-вторых, завтра на работу. Да и какая романтика бродить в одиночестве по морозу? Или, может быть, она будет не одна? Неужели Вендиго — это ленинградский режиссёр?».

Я покосился на часы, которые показали без десяти десять, и решил, что от здания администрации до аллеи с лавочками бежать слишком далеко. Поэтому через минуту я покинул тёплый салон автомобиля и, вооружившись битой для городков и топориком для колки дров, посеменил к близлежащей пятиэтажке. Затем, притаившись в тени за углом стандартной панельной «хрущёвки», принялся ждать. Насколько я был знаком с миром театрального закулисья, то моё ожидание могло продлиться почти час, пока дворец культуры не закроют на клюшку. Так как после спектакля актёры и режиссёр имеют привычку оставаться либо на обсуждение прошедшего представления, либо на дружеский банкет.

— Так вот она какая национальная охота в зимний период, — пробурчал я себе под нос через пятнадцать минут, уже пританцовывая на месте. — Если Карина сейчас не появится, то сам пойду за ней в театр. Пёс с ним, с Вендиго. В следующий раз покалякаем.

И только я пробормотал эти слова, как из-за сугробов, которые заметно перекрывали обзор на центральный вход в сормовский ДК, появились три женские фигуры. И Карину я узнал по большой шапке из гагачьего пуха. В центре шла её подруга Лида, у которой шапка была как у Барбары Брыльской из «Иронии судьбы». Третью девушку я видел впервые.

«Втроём они что ли гулять пойдут?» — улыбнулся я — Тогда к ним никакой монстр не прицепится. Враз оглохнет от визга'.

Я облегчённо выдохнул, и уже хотел было покинуть своё укрытие, как на аллее заметил фигуру высокого человека. И этот незнакомец явно косил под меня. У него было примерно такое же пальто и очень редкая для этих мест американская зимняя бейсболка. Я даже протёр глаза, подумав, что мне от нервного перенапряжения показалось. Но незнакомец, похожий издалека на меня, никуда не испарился. Более того он сделал несколько уверенных шагов навстречу девушкам и прямо с аллеи помахал Карине, назвав её по имени. И Карина, попрощавшись с подругами, пошагала прямиком к этому самозванцу. А тот в свою очередь, развернулся, прошёл вглубь аллеи и уселся на заснеженную лавочку.

«Сейчас будет сидеть и морочить девушке голову, дождётся, когда подруги забегут в общежитие и уже тогда покажет ей своё истинное лицо, — мигом догадался я. — А потом, когда монстр сделает своё черное дело, все свидетели укажут на меня».

— Вот тварь, — прошептал я и бросился из укрытия в сторону Карины и этого долбанного самозванца. — Карина, отойди от него! — закричал я.

Девушка в ту же секунду замерла на месте. Её подруги, которые через дорогу наблюдали данное свидание, тоже остановились. А незнакомец, что косил под меня, в один момент встал со скамейки и преобразился в высокого и худосочного монстра, чем-то похожего на двуногого оленя. И на чудовище уже было надето не американское пальто и бейсболка, а какие-то рваные тряпки.

— Стоять-бояться! Зашибу! — завопил я и швырнул в заморского монстра биту для игры в городки.

Гладкая метровая палка пролетела по воздуху, раскручиваясь, словно вертолётная лопасть, но в рогатую голову чудовища она не угодила. Монстр легко, и даже играючи, отбил биту длинной и костлявой рукой. И только тогда я заметил, что кулаки этого упыря размером с эмалированное ведро.

— Твою ж так, — пробормотал я, вытащив на ходу топор. — Сейчас я тебе хрень заморская рога-то обломаю. Девчонки, звоните в милицию! — скомандовал я девушкам, выведя их оцепенения.

— Спасите! — заверещала Карина.

— Милиция! — завизжали её подруги. — Кто-нибудь позвоните в милицию!

— Я тебе сам сейчас всё пообломаю, — прошипело неизвестное науке существо.

И тут же оно сделало длинный и стремительный прыжок в моём направлении. «Так это была охота на меня, дурака», — догадался я и отмахнулся топором. Но хитрая и изворотливая тварь, которая имела рост под два двадцать или два тридцать, резко отринула назад и в следующее мгновенье саданула своей длинной ручищей по моим рёбрам. От этого удара я отлетел на несколько метров и помимо своей воли макнулся головой в сугроб. А когда развернулся, то увидел, что это заморское чудо-юдо стремительно надвигается и, занеся огромный кулачище высоко вверх, желает расплющить мою буйную голову.

— Подавись! — рявкнул я и швырнул топор прямо в монструозную харю.

— Уээээ! — взвыл Вендиго, так как лезвие топора каким-то чудом воткнулось ему в челюсть.

Что-что, а топоры я в своей жизни никогда не метал. Однако такой топорик остановить чудовище был просто не в состоянии. И через секунду, которая в моём сознании стала прокручиваться, словно в замедленной киносъёмке, кулак монстра начал медленно опускаться на мою бедную черепушку.

— Бедный Йорик, — прошептал я и резко откатился влево.

Поэтому Вендиго с громким грохотом опустил кулак уже на пустой сугроб. Брызги снега разлетелись в разные стороны и припорошили моё лицо. Как вдруг на аллею выскочил какой-то невысокий мужчина и, словно восточный факир, выпустил изо рта длинную струю огня. Простейший фокус с керосином и зажигалкой произвёл на монстра неизгладимое впечатление. Тем более огонь обжог его тощий костлявый бок. И монстр ещё раз взвыл и как перепуганный зверь бросился бежать во двор ближайших панельных пятиэтажек.

— Всё живы? — спросил незнакомец, в котором я моментально узнал странного московского болельщика.

— Это что сейчас такое было? — пролепетала Карина.

— Неизвестный науке зверь, — проворчал я и, встав на ноги, схватился за больные рёбра. — Вот ведь сволочь. И как же я завтра буду играть?

— Дааа, эта зверюга может много дел наворотить, если её вовремя не захомутать, — захихикал незнакомец, одетый не по погоде. — Ничего, выследим, выловим, и рога обязательно пообломаем. Хи-хи. Разрешите представиться: Ростислав Сафонов, можно просто Ростик, охотник за сказочными существами.

Мужчина галантно поклонился Карине и её подругам, которые к тому моменту уже перебежали через дорогу и стояли рядом. А затем этот неизвестно откуда появившийся Ростик кивнул и мне.

— А разве такие охотники бывают? — весело принялась кокетничать круглолицая Лида.

— Вы даже и не представляете, милые барышни, что бывает на белом свете, — протараторил Ростислав. — Слушайте, а может быть, попьём чаю? А то я в этой курточке совсем продрог.

— Так по погоде надо одеваться, когда выходишь на охоту, товарищ охотник, — проворчал я.

— Если бы я потратил на переодевание хотя бы секунду, то мы с вами сейчас бы не разговаривали, товарищ Тафгаев, — усмехнулся незнакомец.

— Хватит пререкаться, пойдёмте пить чай с пирогами, — буркнул Карина.

«Дежавю», — подумалось мне, когда я снова оказался в комнате Лиды и Карины в том же самом кресле и примерно в той же самой позе как несколько дней назад. Правда, тогда на стуле напротив меня сидел режиссёр народного театра высокий и сухощавый Герман Ильин, а сегодня там травит свои охотничьи байки невысокий и коренастый Ростислав Сафонов. И девушек в комнате не двое, а трое: Лида, Карина и ещё одна любительница театра из этого же общежития, заводчанка Лена.

— Вы представляете: есть существа с одними головами? — тараторил охотник.

— И как же они ходят без ног? — охнула Лида.

— Никак, они летают, подобно воздушным шарам, — захихикал Ростик. — Вот так, парят на высоте двух метров, — незнакомец поднял руку вверх. — Их приволокло ветром на нашу пограничную заставу.

— И вы их тоже поймали? — съязвила Карина. — Интересно — как?

— Мммм, — замычал охотник и, проглотив бутерброд с вареньем, облизал пальцы и изрёк очень умную мысль, — головы эти надо ловить сачком. Однако есть нюанс, что потом докладывать товарищу мойру? Что при переходе государственной границы с Афганистаном задержаны живые, не понимающие русского языка головы? Так наш товарищ майор даже сказок никогда не читал. Вы представляете его крик: «Срочно отыскать потерянные тела, пристыковать к головам и доложить!». Поэтому я объяснился с головами на языке глухонемых и подробно рассказал, куда можно летать, а куда нельзя. А заодно поведал о преимуществах социализма над капитализмом.

— Значит головы, попались сообразительные и подкованные с политической точки зрения? — хмыкнул я.

— Между прочим, кроме шуток, процентное соотношение мозга к телу и этих существ гораздо выше, чем у человека, — громко захохотал Ростик, который меня своими баснями в стиле барона Мюнхгаузена уже порядком стал раздражать.

Прыснули от смеха и девчонки.

— Ладно, нам пора, — крякнул я. — У меня рано утром самолёт.

— Постойте, а что будет с этим чудовищем, который напал на Карину? — спросила заводчанка Лена.

— Ничего, сейчас побегает по нашему морозу и окочурится, — проворчал я, встав с кресла. — Мороз кирдык.

— Но лучше поодиночке вечерами не бродить, — поддакнул мне Ростислав, который тоже встал и принялся одеваться.

Я же ещё немного помялся около вешалки и вызвал Карину на разговор тет-а-тет. Нужно было в наших отношениях поставить большую и жирную точку и замолвить словечко за Сашу Скворцова. «Незачем хорошей порядочной девушке пудрить мозги, — думал я, когда мы сначала проследовали в коридор, а затем вошли в пустую общую кухню. — Мне всё равно через год-другой дорога лежит в далёкие американские края».

— Я тебя внимательно слушаю, — улыбнулась девушка, широко распахнув свои зелёные глаза.

— Саша Скворцов, — пробормотал я, — отличный хоккеист с большим будущим, а у меня семья в Штатах. И ещё тут есть одна загвоздка…

— Заткнись, я всё знаю, — прошептала Карина и, бросившись мне на шею, поцеловала прямо в губы.

«Вот теперь я точно влип», — пронеслось в моей голове.