Сумерки войны

Глава 57

— Это не те классические «тигры», Коба, а совсем не отработанные системы Фердинанда Порше, насколько я понял описание, раз из семи танков три потеряли ход. Но как видишь, и этого нам за глаза хватило — почти три десятка танков и самоходок потеряли, подбив два десятка вражеских. И это одна из моих лучших танковых бригад, прошедшая бои за Холм, а до того под Войсковицами. Но за семь танков, плюс с десяток «четверок» и «троек», заплатить тридцатью «тридцатьчетверками», причем МК — это много, очень много. К тому же они ведь отработанно действовали, как на учениях, под прикрытием дымовых завес. Так никто воевать у нас не умеет, кроме Черняховского, только его 8-й мехкорпус, да пожалуй, обе тяжелые танковые дивизии. Этому маневру долго учиться нужно, тщательно отрабатывать — и отнюдь не только потом, но кровью.

— О том и Жуков отписывает, матерно кроет Федоренко, предлагает по примеру артиллерии ввести пост командующего танковыми войсками Красной армии, отделив от ГБТУ. Вот на него генерала Черняховского и поставить — как думаешь, справится?

— Молод еще, — усмехнулся Кулик, — по «ступенькам» прошагать должен. Но корпусом больше полугода командует, а до того танковой дивизией, с которой воевал с 22 июня. На 3-ю танковую армию ставить нужно, а заместителем к нему Рыбалко — тот в строй рвется, нечего ему в штабах пребывать. А командующим ставь генерал-майора Старокошко — моего заместителя по 54-й армии, а потом по всем фронтам, которыми командовал. Александр Петрович знает, что делать, все эти инструкции именно он расписывал, и в жизнь внедрял. Он и Орленко, чтобы я без них делал…

Кулик вздохнул, еще раз подивившись прихотям судьбы после его появления в этом мире в теле реципиента. Оба танкиста должны были погибнуть полковниками, но живы, и пользу великую приносят, а те, кто вроде как жить должны, уже ничего не сделают в будущем. И виной тому Харьковская операция, пусть неудачная для Красной армии, но настолько же неприятная для немцев. Противник не достиг нужного ему результата в стратегическом плане. Да и в оперативно-тактическом плане тоже, кроме деблокирования Харькова. И при этом в сражении погибли как раз те, кто в истории должен был остаться в «списках живых». Паулюс не станет фельдмаршалом, и уже не капитулирует под Сталинградом — погиб при бомбежке, в Германии о том объявлено. Но и командарм-6 генерал-лейтенант Власов уже не станет символом советского коллаборационизма — убит при выходе из окружения, причем его армия как раз и вышла по «коридору», пробитому отчаянным напором генерала армии Жукова, что лично командовал 2северной группировкой'. Георгию Константиновичу явно не «улыбалась» перспектива лишиться «южной группы», вот и ударил всеми силами, хорошенько вложившись. И ведь вывел всех, кроме одного стрелкового корпуса, но так тот был раньше большей частью смят немцами и рассеян.

Гримаса судьбы в том, что член Военного Совета Юго-Западного фронта секретарь ЦК украинской компартии Никита Сергеевич Хрущев при выходе из окружения сгорел в КВ, куда его определил для большей безопасности командарм 2-й танковой Лизюков, который на самом деле должен был таким образом погибнуть в реальной истории. Но за них «наверху» решили все иначе, разделив в иной манере на «живых и мертвых». Так что в Кремлевской стене появится очередная печальная ниша с табличкой. И тот, кто «развенчивал» долго и упорно «культ личности» уже не сможет стать Генеральным секретарем КПСС и руководителем Советского государства, как и стучать ботинком по трибуне на заседании еще не появившейся ООН…

— Хорошо, раз взялся за танки и артиллерию, сам проводи назначения, — произнес Сталин, «потроша» папиросу и набивая трубку. — Кого на твой фронт поставить? Раз ты теперь член ГКО и мой заместитель, то многое на себя возьмешь. И не смотри на меня так — авиацию тоже примешь, ты в ней больше разбираешься, чем мы вшестером вместе взятые. Кто тебе нужен будет — напрямую Берии скажи, Лаврентий все сделает.

— На Северо-Западный фронт Говорова поставить надо — он справится. На Западный фронт Еременко — Семена при Ставке контролером, вместе с Климом. Сам понимаешь, не тянут они фронты, но как проверяющие оба дотошные. В Крыму Петрова поставить надобно вместо раненного Клыкова, а вот Мехлиса лучше отозвать — он ведь в более важных делах нужен.

— Уже отозвал, Григорий, наркомом государственного контроля снова будет, — Сталин раскурил трубку, пыхнул дымком. — Остальные, как я понимаю, на своих местах находятся?

— Вполне, Коба, незачем чехарду без причин устраивать…

— Мы иначе сделаем, — отозвался Сталин. — За фронтами надзор нужен — Тимошенко возьмет западное направление, Жуков примет южное — а командующим его фронтом назначим Ватутина, он вроде толковый. Ты по старой памяти за северным направлением будешь приглядывать, а там посмотрим. Хотя… Ты в Москве нужен, а за делами приглядит Мерецков, со здоровьем у него не очень, но фронты там «спокойные», вполне справится. Да и ты приглядишь при случае, поможешь по старой памяти.

— Так будет лучше, — отозвался Кулик, прекрасно понимая, что возражения неуместны. «Координаторов» не стали назначать, но взамен поставили «надзирателей», но возложив на них всю ответственность. Все выверено, Верховный главнокомандующий к экспромтам редко прибегал.

— Поедешь с Черчиллем в Ленинград и Таллин, там он своих англичан проверит, а ты с ним «по душам» побеседуй, он тебя «прощупывать» станет. «Пригорело» у них на Ближнем Востоке, с Роммелем управиться никак не могут, тот в Палестину рвется. Для нас это плохо — турки мнутся, судя по всему им в Берлине что-то значимое посулили. Если в войну вступят, то придется на Кавказе с ними воевать. Если немцы до Ирака дойдут, наши Бакинские нефтепромыслы под ударом окажутся.

Сталин говорил глуховато, медленно, тщательно обдумывая каждое слово. Положил трубку на стол, сцепил пальцы.

— Указание перейти к обороне на всех фронтах Ставка отдаст, надо собирать резервы, накопить боеприпасы, а зимой снова перейдем в наступление. Немцы в морозы хуже воюют, вот этим надо снова воспользоваться.

Иосиф Виссарионович замолчал, глаза смотрели куда-то вовнутрь — председатель ГКО размышлял. И после долгой мучительной паузы негромко произнес, медленно проговаривая каждое слово.

— Но все может измениться, Григорий, Из Хабаровска Апанасенко постоянно докладывает, что японцы в Маньчжурии мутят что-то. На аэродромах сильно прибавилось самолетов, пехоту подтягивают к границе. Как ты думаешь — могут ли они на нас напасть?

Раньше бы Кулик ответил отрицательно, но сейчас сам впал в тягостные раздумья — ход привычной для него истории изменился, базис войны значительно расширился, она как прилив мутной волной расплескивалась по новым территориям. И предугадать, что может случиться в самое ближайшее время, стало совершенно невозможно…

С появлением «тигров» и «пантер» вермахт получил серьезное качественное превосходство, причем руководство Красной армии в сорок втором году допустило страшный просчет — запоздало с ответными мерами на первое появление тигров, не сыграло на опережение. Тут злую шутку сыграло поражение немцев под Сталинградом — зачем создавать что-то «новое» на гипотетическую угрозу, если вполне можно воевать «старым». Но зимний контрудар Манштейна под Харьковым прозвучал тревожным колоколом, который не восприняли как набат…

Олха, 2025 год.

Продолжение «Под напором стали и огня» следует…