Сумерки войны

Глава 47

— Давить их, давить всей массой танков! Мы прорвали фронт — до Харькова рукой подать. Никита Сергеевич, поезжай в армию Власова, поторопи его. У него гвардейский и механизированные корпуса — мощный «подвижной кулак» имеется, а он продолжает за «спину» Лизюкова прятаться. Ломить должен, поспешать идти вперед, не топтаться на месте. И устроим в Харькове для немцев «колечко».

Командующий Юго-Западным фронтом генерал армии Жуков пребывал в лихорадочном возбуждении, понимая, что ситуация складывается в его пользу, гораздо лучше, чем было в зимнем контрнаступлении под Москвой. Введенные в сражение от Изюма и Белгорода две танковые армии буквально прошлись по противостоявшим им 1-й и 4-й танковым же армиям противника, ослабленным июньским наступлением. Да и занятые новые позиции немцы толком не оборудовали, просто не успели. Как и восполнить бронетехникой поредевшие панцер-дивизии, в которых по допросам пленных осталось по полусотне разнообразных танков — едва на батальон, причем неполного штата, что не могло не внушать уверенность в будущем успехе. Ведь у немцев практически не осталось резервов — производство танков серьезно отстает от роста потерь на фронтах, это чувствовалось. Те же пленные из состава 4-й танковой армии дружно свидетельствовали, что бои под Старой Руссой и Холмом, когда панцер-дивизии попытались деблокировать Демянскую группировку, привели к огромным потерям. Маршал Кулик постоянно ставил на пути танковых корпусов истребительно-противотанковые полки, имеющие на вооружении буксируемые «гадюки», и дивизионы самоходок с такими же пушками. Вот и сам Жуков воспользовался этим опытом в июне, хорошо «насытив» ИПТАПами стрелковые корпуса — и собственными глазами убедился, насколько эффективными являются эти тактические приемы. Теперь танки противника встречали именно так, а не бросали в лобовые атаки механизированные корпуса, как летом прошлого года. И ведь «сработало» — введенные в бой в составе танковых армий механизированные корпуса просто «рвали» наскоро выставляемые против них противником пехотные дивизии, а контрудары германских «панцеров» отражали длинноствольные пушки противотанковых бригад, которые специально подставляли под удар.

— Вот смотри, Никита Сергеевич, что у нас получается, — Жуков недолюбливал навязанного ему членом Военного Совета фронта секретаря ЦК компартии Украины Хрущева, низенького, с простоватым лицом, и судя по всему «недалекого» умом, а порой и глупого. Но лучше получить такого комиссара, чем Мехлиса, Щаденко или Запорожца, с теми не воевать совместно, а вечно на «ножах» быть. А тут вполне достойный помощник, на первую роль не лезет, услужливый, да и доносы не пишет. Вернее, «пописывать» он просто обязан, должность такая политического наблюдателя от партии, но только в меру, ничего лишнего не выдумывая. Именно Никита Сергеевич был ярым поборником наступления, уж больно ему хотелось попасть победителем во второй по значимости город Украинской ССР.

— Танковая армия Лизюкова вышла на линию Змиев-Валки, обойдя Харьков с юго-запада. Со «спины» по фронту через Красноград до Лозовой, танкистов прикрывает 6-я армия генерал-лейтенанта Власова. Она вырвалась далеко вперед. Видите, какой у нас клин получился, словно колун в трухлявую чурку вбили. А от Белгорода накатывается 1-я танковая армия Лелюшенко — ей до Люботина осталось полтора десятка верст, завтра «котел» и захлопнется «крышкой», и будут окружены два армейских корпуса гитлеровцев, больше, чем под Демянском.

Жуков говорил уверенно, командующий ЮЗФ уповал на значительное превосходство в силах. Имея десять механизированных корпусов, включая прибывающий из резерва, каждый из которых был намного сильнее любой германской панцер-дивизии, можно было рассчитывать на долгожданный успех, который окончательно переломит ситуацию на южном крыле советско-германского фронта. Но ведь еще имелось восемь гвардейских дивизий, которые были немного сильнее обычных, имея второй 122 мм гаубичный дивизион и дополнительно дивизион «штурмовых орудий» ИСУ-50, выпуск которых шел в Ленинграде. Производимые на шасси танка Т-50 самоходки имели мощный бензиновый двигатель и 60-ти мм лобовую броню в сочетании с длинноствольной Ф-22Т. На всем ЮЗФ такие «штурмы» были только у гвардейцев, остальным о такой бронетехнике приходилось лишь мечтать. К тому же все гвардейские дивизии фактически являлись моторизованными — кроме штатного автотранспорта вместо повсеместно принятой в Красной армии конной тяги, им передавались дополнительно по паре автотранспортных батальонов, что резко повышало мобильность войск.

— А если немцы «подобьют» нам эти «клинья»? Ведь такое уже не раз бывало, я сам неоднократно был свидетелем…

— Сейчас не сорок первый год, Никита Сергеевич, им такой номер не прокатит. Внешний фронт с юга прикрывает 9-я армия от Лозовой через Барвенково до Славянска. Внутренний фронт, огибая Харьков с южных подступов, 38-я армия фронтом от Змиева до Балаклеи. А там до Волчанска 28-я армия наступает с восточного направления. А за 1-й танковой армией Лелюшенко идет 21-я армия Лукина, которая наползает на Харьков с севера, и уже вышла на подступы к городу. Какой там Демянск, мы ведь окружаем всю 6-ю германскую армию, по крайней мере, ее главные силы, вместе со штабом. Дыра на фронте больше сотни километров, прикрыть которую немцы не в состоянии. К тому же у нас ощутимое превосходство в воздухе, какого я с первого дня войны ни разу не видел.

В том, что именно по его настоянию Ставка передала для прикрытия наступающих войск четверть имеющихся в РККА боевых самолетов, а для прорыва вражеского фронта треть танков, Георгий Константинович не вспоминал. По умолчанию считалось, что превосходство в силах на участке прорыва должно быть подавляющим, причем идти по нарастающей линии, за счет перебрасываемых из глубины резервов. Поддерживали ЮЗФ с севера Центральный фронт генерал-полковника Конева, принявшего дополнительный сорока километровый участок севернее Белгорода, и Южный фронт генерал-лейтенанта Рокоссовского, растянувшийся на расстояние почти в триста верст со всеми изгибами, до самого Азовского моря.

— Клыков с Мехлисом, наконец, продавили немцев, и наступают к Перекопу и Чонгару — Манштейн отступает из Крыма. Терять время нельзя, пока враг потрясен нашими ударами, нужно окружить, а затем уничтожить Харьковскую группировку армии Паулюса. И наступать на Днепропетровск и Запорожье, выйти к Днепру, и разгромить в Северной Таврии всю группу армий «Юг». И сотворить нам это вполне по силам — неужто не сможем сделать силами двух фронтов и Крымской группой⁈ Так что поезжай, торопи Лизюкова, а я Лелюшенко хорошенько подтолкну, и Лукина потороплю — вот мы с тобой и замкнем «колечко», а ты первым в Харьков въедешь освободителем, причем с западной стороны, не с востока.

Жуков так посмотрел на члена Военного Совета, что Хрущев сразу закивал, и заторопился — кто же откажется от предложения увенчать себя «лаврами победителя», первым въехав в город, освобождение которого являлось приоритетной целью всей летней наступательной операции…

Вот так многообещающая наступательная операция советских войск в мае 1942 года уже в июне превратилась в катастрофу. Но сейчас иная реальность, и хотя история имеет мощную инерцию, но трансформацию событий тоже нужно учитывать, ведь есть «закон сохранения», и если в одном месте «прибыло», то в другом обязательно «убудет»…