Сумерки войны

Глава 33

— Мой фюрер, нужно остановить наступление и признать, что нам просто не хватает для него силы в наших ударных соединениях. Я говорил вам не раз, что два батальона, к тому же уменьшенного состава в три неполных роты каждый, очень мало для панцер-дивизии. По сути, мы имеем обычные мотопехотные дивизии, немного усиленные танками и бронетранспортерами. А русские насытили фронт противотанковыми пушками и ружьями, пришли в себя, научились их использовать. И самое неприятное, так то, что стали всерьез сражаться и не сдаваться в плен. Такими я их видел в прошлой войне — они уперлись, мой фюрер, и «прогрызание» обороны приведет к большим потерям. Напрасной гибели тысячам наших отличных солдат, которым банально не хватает танков.

Гудериан разгорячился, получаемые с восточного фронта сводки приводили его в уныние, перемешанное с бешенством. Танковые армии буквально уперлись в непреодолимую оборону, привычные приемы не срабатывали, русские каждый раз ухитрялись выдвигать самоходную и противотанковую артиллерию, приходилось останавливать наступление поредевших танковых батальонов и начинать действовать пехотой, подтягивая гаубичные полки. Но за это время противник успевал подбрасывать резервы, заменяя ими «растрепанные» дивизии, и перед германскими войсками появлялась новая «стена» — всем казалось, что идет безнадежная борьба с гидрой, у которой вместо отрубленной головы вырастает новая.

— Вы считаете, что нам следует остановить наступление, фельдмаршал? Но что вы тогда можете предложить взамен? Перейти к обороне?

И хотя в последних словах Гитлера прозвучало возмущение, но Гудериан его игнорировал, и ответил на последний вопрос серьезным тоном, понимая, что другие слова рейхсканцлер просто не воспримет.

— Именно так, мой фюрер, перейти к обороне, совершить перегруппировку, пополнить панцер-дивизии танками, и продолжить наступление.

— Вы сами себе противоречите, Гудериан, — Гитлер немного оторопел от слов командующего панцерваффе, но тот совершенно спокойно продолжил говорить, чувствуя, что если не сохранит самообладание, то взорвется подобно перегретому паровому котлу. — Вас не поймешь — то перейти к обороне, то продолжить наступление. И какими танками пополнять панцер-дивизии, если и так все производство работает на фронт — идет прямая отправка танков в части прямо с заводов.

— Мой фюрер, в корпусах по две танковых дивизии, одна отдает всю оставшуюся и пригодную бронетехнику в другую. Да, корпус в танках станет отнюдь не слабее, сколько их есть, столько в нем и останется. Но зато танковая дивизия станет таковой не только по названию. А укомплектовать восемь панцер-дивизий боевой техникой гораздо проще, чем шестнадцать. К тому же можно предпринять меры по резкому увеличению танкового производства — нынешние темпы меня не устраивают, хотя я с доверием отношусь к рейхсминистру Шпееру. Мы оба считаем, что такое сделать вполне возможно, и нарастить выпуск танков за счет участия заводов наших союзников, производящих сейчас танки, которым не место на поле боя. Я имею в виду в первую очередь Италию и Венгрию, а также французские предприятия, которые могут делать столь нужные для нас Pz-IV. Именно этот танк нужно выпускать в количестве не менее пятисот штук в месяц — тогда мы полностью удовлетворим не только восполнение потерь, но и доведение штатного числа танков в дивизиях до приемлемого уровня. Думаю, две сотни танков окажутся тем доводом на поле боя, которому русские не смогут ничего противопоставить. Но это возможно только при наращивании производства.

— Сколько? Я не ослышался? Пятьсот «четверок»? Да сейчас едва выпускаем сто двадцать машин, и возможно доведем производство до двухсот этих танков только к новому году. К тому же и Муссолини, и Хорти не станут отдавать нам произведенные танки…

— Если они их будут выпускать, то такое возможно. Но лучше загрузить их заводы производством тех частей танка, которые мы не можем делать в большом количестве. К тому же на них нужно устанавливать только наши пушки, без которых танк не воюет. А мы будем выделять итальянцам и венграм определенную долю от выпуска, и при этом требовать от них наращивания производства, если захотят получить от нас больше танков для своих армий. Согласитесь, мой фюрер, что пребывать в роли дарителя и благодетеля гораздо лучше, чем просить у них помощи.

— А вы хитрец, фельдмаршал, не зря я вас отправил в Тулон. Уверен, что все требуемые расчеты вы уже со Шпеером сделали?

— Так точно, мой фюрер, рейхсминистр даже ознакомился с состоянием их заводов. Бронетехника там хлам, но если мы задействуем на изготовлении корпусов, башен и гусениц, то вполне могут справиться. Даже выпускать двигатели, хоть немного, но будет помощь. К весне производство составит требуемые полтысячи танков Pz-IV в месяц, к лету уже восемь сотен. Но при этом русские уже сейчас, если верить докладам разведки, делают в месяц полторы тысячи «тридцатьчетверок».

— Мы выпускаем больше двухсот «троек» и сотню «штугов» на их шасси — производство потерпит ущерб, раз вы, фельдмаршал, намерены выпускать исключительно «четверки».

— Нельзя останавливать их выпуск, мой фюрер, это ослабит панцерваффе. Хотя ясно, что даже длинноствольная 50 мм пушка не берет броню «усовершенствованных» русских танков. Предлагаю часть танков вооружать короткоствольной 75 мм пушкой, что раньше шла на вооружение «четверок» — она вполне «вписывается» в башню. Но лучше перевести отлаженное производство на выпуск исключительно штурмовых орудий с «длинной рукой» — их изготавливать намного проще, чем танк, на четверть дешевле по стоимости, и часть заказов можно передать союзникам, доведя производство «штугов» до пятисот машин в месяц уже к зиме за счет снижения выпуска танков. Зато мы сможем включить в состав каждой панцер-гренадерской дивизии батальон штурмовых орудий. А вот разработку нового танка, который должен заменить «четверку», лучше прекратить — нам сейчас нужны танки на поле боя, а новая бронетехника всегда срывает темпы отлаженного производства. Напомню — даже сотня хороших новых танков не остановит лавину из пятнадцати сотен «тридцатьчетверок», вооруженных «оттерами». Если лобовую броню и не возьмут, то борт легко прошибут, будь там три сантиметра брони, или пять. А вот тяжелый танк следует производить в больших количествах, и формировать из них отдельные танковые батальоны — они и станут истреблять русские танки на поле боя, пушка «ахт-ахт» для этого подходит как нельзя лучше. Тот самый пятидесяти пятитонный танк, который инженеры в обиходе между собой называют «тигром».

Гитлер только кивнул в ответ, задумался, и по его виду Гудериан понял, что победил в этом разговоре. Он хорошо знал, что «штуги» и «тигр» нравятся Гитлеру, потому и решил обыграть эту тему, найдя в ней определенные перспективы. Да и окончательно рассориться с пехотными генералами ему категорически не хотелось, его и так обвиняли в том, что он лишает инфантерию прикрытия броней, а без непосредственной поддержки «штугов» на поле боя наступать невозможно… Немцы в годы войны проявляли невероятную изворотливость. Даже на трофейный КВ ухитрились поставить длинноствольную 75 мм пушку — это их самый сильнейший «панцер», до появления на поле боя «Тигра», и страшный противник для любого советского танка, орудия которых банально «не брали» в 1942 году его толстую броню…