Сумерки войны

Часть вторая Глава 20

— Немцы начали наступление, остается надеяться, что командармы Еременко и Морозов встретят их как подобает. И нужно учитывать, что из Демянского «котла» нанесут сильный контрудар — на это у Брокдорфа сил хватит, у него все же пять дивизий осталось. В «колечке» тысяч шестьдесят, максимум семьдесят солдат осталось, но не больше — пополнений по воздуху давно не получает. Так что все решится за ближайшие дни, нужно только удержать Старую Руссу — это ключевой пункт, за который и пойдет вся борьба. Удержим город за собой, тогда немцам «коридор» не пробить, трудновато это будет сделать под фланговой угрозой.

— Морозов их не пропустит, насмерть встанет — нет, не пропустит, по крайней мере, пока жив. Не тот он человек.

На его слова негромко ответил Жданов, покачав головой. На его слова маршал только кивнул, молча соглашаясь. Командарм-11 генерал-лейтенант Морозов командовал своей армией с первого дня войны, который для него стал и личной трагедией. Его дочь была в тот день вместе с сотнями других детей в пионерском лагере под Палангой, рядом с границей — по ним и пришелся первый удар наступающих частей вермахта. Вывезти не успели, а на дороге идущих пешком ребят разбомбила авиация, затем прошлась артиллерия, мало кто выжил в том аду. Василий Иванович, когда вечером получил сообщение о гибели дочери, поседел за одну ночь. Но свой воинский долг выполнил — отвел армию от границы, не дал ее окружить. Потом наступал под Сольцами, где удалось окружить 8-ю танковую дивизию, оборонял Старую Руссу, и лично водил бойцов в контратаки, совершенно не боясь смерти, а, возможно и ища ее. Город удерживал несколько дней, но был вынужден отступить от него, но ненадолго — в январе началось контрнаступление, и его армия отбила этот старейший город новгородской земли. И теперь крепко удерживала, отбивая атаки с запада, и давя одним из стрелковых корпусов северо-восточный фас окруженной под Демянском вражеской группировки. Вот такая пошла там война, оборонительно-наступательная, причем совершенно также воевал и командарм-27 генерал-полковник Еременко. Ему приходилось удерживать многострадальный Холм, к которому в очередной раз приступил танковый корпус противника, сумевший «взрезать» оборону одной из стрелковых дивизий — немцы давили массой пехоты, бронетехнику больше приберегали, да и не так ее было много, по большому счету. По приблизительным прикидкам выходило на четыре танковых дивизии полдесятка батальонов, где-то триста танков, и вряд ли это число приуменьшено. После зимней кампании и отхода в германских панцер-дивизиях количество бронетехники значительно сократилось. И до сих пор немцы не могли восполнить потери, производство просто не справлялось — в месяц выпускали вряд ли больше четырех сотен танков и штурмовых орудий на базе средних «четверок» и «троек». Легкие танки, в отличие от прошлого года, за боевые машины теперь уже не считали, убедились, что тонкая броня в условиях насыщенности поля боя скорострельными мелкокалиберными пушками и противотанковыми ружьями пробивается «на раз-два». Этой зимой те же Т-40 и Т-60 понесли жуткие потери — из более шести тысяч выпущенных машин, немцы выбили три четверти. Впрочем, и русские «платили той же монетой», начисто изведя чешские Pz-35(t) и выбив две трети лучше забронированных (лоб в 50 мм)Pz-38(t), а «поголовье» Pz-II в панцер-дивизиях сократилось до размеров одной роты, зачастую полностью исчезнув.

Теперь обе воюющие стороны массово превращали легкие танки в самоходно-артиллерийские установки, для большего они и не годились. С них снимали башни, и в открытых рубках ставили противотанковые пушки от 50 мм до трехдюймовок, которые сейчас и занимались «вышибанием» танков. И тут преимущество было за РККА, ведь в ней осталась масса легких Т-26 и БТ — в оккупационных войсках в Иране, на Дальнем Востоке и во внутренних округах. Приблизительно где-то в две с половиной тысячи боевых единиц, причем на первые массово начали устанавливать ЗИС-3, а на более тяжелые «бетушки» длинноствольные «гадюки». И сейчас немцев под Старой Руссой и Холмом встречали убийственным огнем десять таких истребительно-противотанковых дивизионов САУ, не считая выдвинутых в первую линию двух противотанковых бригад — а в них полторы сотни смертельно опасных для любого вражеского «панцера» Ф-22Б.

— Все равно и приказал подтягивать тяжелую артиллерию, — отозвался маршал, и негромко пояснил:

— Проломить нашу оборону на широком фронте немцам вряд ли удастся, сейчас не сорок первый, и местность самая неподходящая для них. Думаю, да что там, полностью уверен, что они начнут пробивать «коридор» для выхода окруженных войск. Именно для отступления, а не для снабжения попавших в «котел» дивизий. В Берлине прекрасно осознали, что «крепость Демянск» не удержать, мы ее просто выжжем, причем рано, чем поздно. Вот и пошли в «лобовою», и сразу с двух направлений, а тут расчет, что один из танковых корпусов сможет пробиться, а другой неизбежно отвлечет на себя массу наших сил. А мы должны действовать исходя из этих соображений — если «коридор» будет пробит, то не дать расширить проход, тут надо укрепить «стенки», и бить исключительно артиллерией, взяв проложенные гати под перекрестный огонь. В такой ситуации немцы не смогут ни снабжать толком группировку, не вывезти из «котла» технику и артиллерию. Так они сами действуют в подобных ситуациях, причем с успехом. Я тебе ведь рассказывал о Любани, да, той самой. Там как раз подобное произошло — немцы удержали «опорные столбы», сдавили «коридор» и потихоньку уничтожили прорвавшуюся далеко вперед армию. И в тот же момент не дали нашим войскам такой возможности в Рамушево, где пробили точно такой же «коридор» — ситуация абсолютно зеркальная.

Жданов понимающе кивнул — он узнал о трагедии 2-й ударной армии от Кулика еще в сентябре прошлого года, но она в этой реальности не случилась, и блокады не было, ударные армии не появилась. Но зато вышло окружение германских войск под Демянском, в реальной истории продлилось больше года, причем группировка снабжалась через узкий «Рамушевский коридор», по которому немцы проложили гать. Несмотря на отчаянные попытки, «сдавить» узкую полосу в сорок километров длиной и десять шириной советские войска так и не смогли, и ответ нужно искать в том, что здесь в обороне засело дивизий больше, чем в самом «котле». И лишь после Сталинграда немцы сообразили, что везение не может долго продолжаться, и рано или поздно, советские войска ликвидируют «коридор», стянув побольше артиллерии, и тем самым перережут «живительную пуповину»…

«Рамушевский коридор» смог обеспечивать почти год окруженную под Демянском немецко-фашистскую стотысячную группировку всем необходимым. В то время как советские войска не смогли проложить нормальную дорогу у Мясного Бора, через которую можно было бы питать ушедшую далеко вперед 2-ю ударную армию. Да и расширением «горловины» не озаботились в первые дни прорыва, за что позже жестоко поплатились. Две практически «зеркальные ситуации» зимы 1942 года разрешились весной совершенно по-разному — война таких чудовищных ошибок не прощает, особенно пренебрежением тогда советского командования к логистике…