Сумерки войны

Глава 46

— Мой фюрер — румыны побежали! Стоило русским всерьез надавить, выбросить им в тылу парашютистов, а с моря высадить десант — и румыны тут же побежали, мой фюрер, и у меня нет сил, чтобы их остановить их паническое бегство! Они удирают к Перекопу, рассыпались по степи — надеюсь там остановить их заслонами и привести в порядок!

Командующий 11-й армией генерал-полковник Манштейн исходил злостью, разговаривая с Гитлером по телефону — специалисты проложили прямой провод «защищенной» связи.

— Вам надо продержаться, Манштейн, несколько дней, всего несколько дней. К вам перебрасывается из Франции 24-я танковая дивизия, и еще три пехотные дивизии. Их хватит, чтобы заменить румынские корпуса и уничтожить десанты русских. Потерпите немного…

— Мой фюрер, у нас серьезный кризис, счет идет не на дни, на часы. Я снял из-под Севастополя все что мог — там, на фронте осады осталось три дивизии. Но все южное побережье потеряно, противник начал перевозить войска пароходами. Наша авиация не может оказать никакой помощи — большевицкие самолеты заполонили все небо и подвергают наши аэродромы нещадным бомбардировкам. Но хуже всего приходится выдвигаемым к востоку дивизиям — их постоянно атакуют русские штурмовики, солдаты вынуждены начинать передвижение только ночами. Мой фюрер — нужна немедленная помощь авиацией, перебросить несколько групп истребителей, иначе мы не то чтобы наступать, обороняться не сможем. Я ведь просил вас о помощи еще две недели тому назад, но не получил ни одного батальона, ни одной эскадрильи — все направляли фельдмаршалу Роммелю в Африку.

Манштейн в раздражении выговаривал Гитлеру за «пустые обещания» — он привык, что к его просьбам относились внимательно, выделяя боеприпасы и резервы, но за последний месяц не получал ничего кроме слов. В то время как с него требовали взять Севастополь. И вот теперь, когда русские действительно вырвались с Керченского полуострова, когда ситуация ухудшается с каждым часом, из Ставки идут лишь пустые отговорки, обещая прислать столь нужные дивизии, но только из Франции, а для перевозки потребуется не меньше недели.

— Манштейн, — донесся голос Гитлера, уже немного взвинченный, — в полосе группы армий «Юг» назревают события еще более опасные, чем у вас в Крыму. Русские ввели в сражение на Харьковском направлении сразу две танковые армии, которые они готовили по полгода. Вы представляете, что там сейчас твориться⁈ На войска Рундштедта обрушились сразу две тысячи «тридцатьчетверок», две тысячи, вы меня слышите? Танковая армия Клейста раздавлена, там осталось всего полсотни танков. В других танковых дивизиях если есть те самые полсотни «четверок» и «троек», то их командиры считают себя счастливцами. И не пеняйте на Роммеля — его армия на берегу Суэцкого канала, а ваши дивизии девять месяцев топчутся у стен Севастополя.

Манштейн прекрасно знал, что творится на юге — вся полоса фронта от Орла до Мариуполя буквально взорвалась огнем. Всем стало ясно, что весь период затишья русские только выдвигали резервы и подвозили боеприпасы, в то время как в поредевших германских дивизиях после июньского наступления не смогли восполнить потери. А на другом конце провода Гитлер уже чуть ли не бесновался, перешел на крик, решив, что генерал его плохо слышит, или настолько тупой, и не понимает сути происходящих событий, с которыми впервые вермахту пришлось столкнуться.

— Мы не имеем права отдать русским Харьков, там нужны резервы. Вы просите самолеты, но их мало — мы отправили против англичан пятьсот бомбардировщиков и истребителей. Нам нужны резервы — каждая дивизия, которая сейчас не направлена под Харьков, бесполезна. Я не могу немедленно вам передать самолеты и дивизии — у меня нет лишних!

Фюрер уже орал во всю глотку, а вот командующий 11-й армией генерал Манштейн успокоился — он неожиданно понял, как нужно действовать. И негромко сказал, но как можно более твердо:

— Мой фюрер, мы можем разгромить русских, да именно так. Вначале на Харьковском направлении, которое можем усилить подкреплениями, находящимися совсем рядом. А потом и в Крыму, нанеся удар чудовищной силы. Дайте мне возможность привести мой план в действие!

— У вас опять есть план, Манштейн? Интересно, что вы можете предложить в такой скверной ситуации, которая сложилась на сегодняшний день. И где вы возьмете подкрепления, к тому же находящиеся рядом, и которыми можно усилить группу армий «Юг»?

Сварливость в голосе Гитлера пропала совершенно, прорезался интерес, которого фюрер не скрывал. Он повел себя как больной человек, которому предложили чудодейственное лекарство. И этим моментом нужно было моментально воспользоваться, что Манштейн и сделал:

— На Харьковское направление можно перебросить два армейских корпуса из состава моей армии — шесть пехотных и одну танковую дивизию. И нанести сильный удар по одной из «клешней» русских, если вы усилите мою армию выделенной танковой и тремя пехотными дивизиями. Имея три армейских и один танковый корпус, я просто срежу русское вклинение.

— Вы предлагаете оставить Крым…

— Я предлагаю последовательно устроить русским два показательных разгрома, — заторопился с ответом Манштейн, перебивая Гитлера. Не хватало, чтобы тот сейчас сказал что-либо про запрет, тогда будет поздно.

— Перебросить главные силы моей 11-й армии под Харьков, сосредоточив ударный «кулак» под Барвенково. А после того как отсечь 2-ю танковую и 6-ю полевые армии противника, похожую операцию провести на северном фасе. Потом вернутся в Крым и уже в полевом сражении, при полной поддержке люфтваффе, разгромить скопища русских, которые наводнят полуостров. Просто сейчас следует отвести войска к Перекопу, и занять оборону по северному берегу Сивашей — поставить там румын, которых привести в чувство. Один из корпусов моей армии займет весь перешеек, но главная линия обороны пройдет много южнее, у Юшуня, в межозерном дефиле. Две или три дивизии легко удержат эти позиции. Зато когда понадобится наступать, мы сразу можем ввести на узость перешейка танковый корпус, который и нанесет рассекающий удар по противнику. А затем обгонит отступающие войска противника и раньше их выйдет к Севастополю и Керчи — тогда не придется снова штурмовать крепость и Ак-Монайские позиции. Сейчас мы просто выманим противника, имитировав отступление, а на самом деле проведем перегруппировку войск на Харьковское направление, которое для нас стало решающим. У нас есть отличные шансы одержать две победы.

Манштейн по сопению Гитлера почувствовал, что смог убедить фюрера, теперь осталось только вовремя убраться к Перекопу и Чонгару, успеть отвести войска, пока ситуация не стала катастрофической…

Немцы отнюдь не торопились сворачивать отлаженное производство легких танков, на шасси которых можно было выпускать отличные САУ. Вот один из примеров — на базе Pz-II в период 1943–1944 года были изготовлены самоходки со 105 мм гаубицей «Веспе» («Оса») в количестве почти семьсот единиц и полторы сотни транспортеров (та же самоходка, но без установки орудия) для перевозки боеприпасов к ним. Причем пока на профильном заводе готовили линию к выпуску штурмовых орудий StuG-III, производство со станками и опытными работниками перенесли в Бреслау и Варшаву. Командующий панцерваффе генерал Гудериан прекрасно понимал что для поддержки танков на поле боя нужно использовать не только буксируемые, но и самоходные орудия на танковом шасси тех машин, что сняты с вооружения за ненадобностью…