Ст. лейтенант (Часть 3) Назад в СССР. Книга 12

Глава 4 Охота

Я молча поднялся, но охранник жестом показал, что не сейчас. Снаружи раздался чей-то крик и он тут же скрылся из виду. Шаги затихли в дальнем конце коридора. Скрипнула дверь.

— Что, уже не нужно? — хмыкнул я ему вдогонку, затем вновь сел на матрас.

Слова Кикотя повисли в спёртом воздухе, тяжёлые и звенящие, как пустая гильза на бетоне.

Я потрогал языком ранку на внутренней стороне щеки — результат прилета по касательной кулака того негра. Теперь будет болеть дня три точно. Обработать бы, да только времени нет. Тут был момент, что по требованию, могли отвести в медчасть… А могли и не отвести. Чаще второе. К тому же время было упущено ожиданием завершения всех боев. А сейчас медчасть конечно же закрыта.

Чуть не рассчитал. Впрочем, тогда бы мог не получиться разговор с Виктором.

План. Побег. Слова, которые здесь, в этом проклятом, пропитанном болью и кровью месте, звучали как настоящий бред. Почти никто из кукол уже не помышлял о побеге — большинству внушили, что так они еще хоть немного поживут, а при попытке побега будет применено самая страшная афганская пытка, которую советские бойцы знали под названием «Красный Тюльпан». Однако майор, в отличии от остальных мыслил иначе. Он говорил без тени сумасшествия, уверенно и твердо… Да и сам я придерживался того же мнения, несмотря на то, что провел тут совсем немного времени.

Оба думали одинаково. С холодной, выверенной жёсткостью, где не осталось ничего, кроме воли к жизни. А у меня она была очень сильной — один раз уже умереть довелось.

Устав сидеть, я прилёг на дурно пахнущий матрас. Сон естественно не шёл. Мозг принялся за работу, лихорадочно перебирая обрывки информации, варианты возможных действий, риски… Точно так же как и всегда, перед сложной операцией.

Камеры. Решётки. Засовы. Охрана. В первую очередь все упиралось в ту железную дверь в конце нашего блока. Её открывали только для того, чтобы вывести или завести «куклу», ну и для того, чтобы раздать пищу. Внутри, во время нашего заточения, охраны почти никогда не было. Они стояли снаружи, у входа в здание, и на вышках по периметру. Их голоса доносились чуть ли не постоянно — болтовня, смех, обсуждения ставок.

Отсюда, из камер сбежать крайне сложно. У нас ничего для этого не было.

— Возможно, на прогулке, или на озере будет проще, — это слова Кикотя.

Значит, действовать надо будет во время одного из этих предстоящих выгулов или помывок. Когда мы все вместе, когда суета, когда охрана уверена в себе и расслаблена, считая нас покорным скотом. Ну а как иначе? Почти все куклы это обычные солдаты, прошедшие только обычную трехмесячную либо полугодовалую учебку. Почти все обычные мотострелки, редко когда десантники. Были дезертиры, у них моральный дух очень низкий. Что с ними делали до того, как они попали в лагерь, даже думать не хочется. Часть кукол появились тут благодаря старику Малику. Наверняка, были и другие работорговцы, как бы мерзко это ни звучало.

Срочники больше двух недель тут не протягивали, а вот сверхсрочники вроде погибшего сегодня Семена или того же Сергея, эти явно покрепче будут. Потому и держаться еще.

Как по мне, прогулка не самое удачное место для организации побега, зато помывка на озере самое подходящее место. Но и здесь очень много факторов, которые нужно учитывать. Любое упущенное обстоятельство могло стоить жизни. К тому же, я был на озере всего один раз, но вроде как утром нас снова туда поведут. Нужно будет хорошо осмотреться, определить наиболее удачное время и место для этого. Привычки сопровождающих нас охранников, их действия. Черт, да много чего. Главное, чтобы нас какое-то время сильно не трогали и не истязали в нечестных боях.

Если же на озеро не поведут, нужно все тщательно просчитать здесь. Может и впрямь, самое безумное на вид, может оказаться наиболее реализуемым⁈ Ведь бежать отсюда через ворота, это дико не только для нас, но и для охраны!

Как я заснул, сам не помню. Просто вырубился — денек был тяжелым.

Следующим утром, когда по коридору покатилась та же тележка с похлёбкой, я был уже наготове.

Пока бородатый детина все в том же грязном фартуке навалил мне в миску порцию серо-жёлтой массы, я, делая вид, что принимаю кружку с «чаем», на мгновение задержал взгляд на его мощном ремне. На толстой, кожаной пряжке. Она была массивной, с длинным металлическим штырём. При определённом усилии и знании дела из такой штуки можно было сделать импровизированное орудие. Не оружие, нет. Скорее, инструмент. Если попробовать применить правильный рычаг и нужное усилие, возможно ли сдвинуть засов на решетке?

Мысли лихорадочно работали. Бегали с пятого, на десятое. Еще нужно было что-то, что могло бы отвлечь основную массу охраны, когда мы выберемся из камер. Что-то, что вызовет хаос внутри здания, пока мы будем выбираться наружу. Что там дальше по коридору, за моей камерой, никто из нас не знал. Кикоть считал, что у них там что-то вроде склада. При случае, нужно попробовать разведать. Угу, конечно же проще придумать, чем сделать!

А как же уборная⁈ Вернее, её отсутствие.

Нас водили в туалет раз или два в день, и это было слабым местом режима. Несколько минут относительной свободы, когда мы были не в клетках, а в загоне под открытым небом. Там тоже была охрана, но меньше, и они были менее внимательны. Оно и понятно, охраны здесь человек тридцать, а то и сорок. К тому же, куда бежать?

Когда охранник с поваром закончили раздачу, я, старательно притворялся, что ем.

Оба хмыкнули и поехали обратно. Скрип колес говорил сам за себя. Едва дверь глухо стукнула, закрывшись, я сразу же вернул тарелку на полку.

— Майор. Слышишь?

— Слышу, — его голос донёсся почти сразу, тихий и чёткий.

— На следующем выгуле. В туалете. Нужна драка. Самая настоящая. Чтобы они бросились разнимать.

— Туалет? Понял. Я найду повод. У Сереги сильный ушиб в районе ребра…

Это прозвучало как жирный намек. Ну да, если спровоцировать словом и делом, то можно вывести человека на эмоции, только сначала его самого предупредить, зачем это нужно.

Это и не план вовсе. А так, одно название. Но был безумным, а другого пока что не было. Неожиданная драка между «куклами» непременно заставила бы охрану вмешаться. Открыть ворота загона, вломиться внутрь. В этой суматохе, если бы нам удалось вырваться из самого загона, был шанс прорваться к главным воротам. Как и сказал Кикоть, там всегда стояло только два часовых, смотрящих наружу. А другая охрана пока там сообразит, что да как…

Дни потянулись, как смола. Каждое утро, каждую ночь я мысленно проигрывал план, ища изъяны. Кикоть, видимо, делал то же самое. Иногда мы коротко перебрасывались словами, уточняя детали.

— Главное — вывести из строя одного из часовых у ворот, — шептал он как-то ночью. — Без оружия это сложно. Но можно. Удар по гортани, по глазам. Пока один будет подавать сигнал, второй должен быть нейтрализован.

— Понял, — ответил я, сжимая кулаки. Руки немели от бессилия, но адреналин уже начинал подкрадываться.

Мы ждали следующего выгула. Ждали знака.

Но неожиданно лагерное начальство в лице американца и кого-то из пакистанцев, опередило нас.

Утром, когда небо только начало светлеть, дверь в наш блок распахнулась с непривычной силой. Вместо привычных двух охранников вошло пятеро, вооружённых не только автоматами, но и дубинками. Их лица были напряжёнными, а действия — резкими, быстрыми.

Мне это сразу не понравилось. Кажется, нас ждет что-то совсем иное, вовсе не помывка на озере, как я изначально рассчитывал. Зараза!

— Подъём! Куклы 7712, 7701 и 7705! — говорил кто-то на английском.

— Отойти к стенам! Быстро! — крикнул другой, теперь уже на ломаном русском. Таджик, наверное.

Это касалось меня, майора и еще одного молодого парня, которого звали просто Федор. Ранее тот был в звании младшего сержанта, отвечал за связь в своем подразделении. Остальных почему-то не назвали.

Нас быстро выгнали из камер в общий коридор, построили в маленькую колонну. Затем, вывели из здания. Как я и предчувствовал, нас повели в сторону горной гряды, что была на востоке — противоположную месту расположения озера. Я обменялся беспокойным взглядом с Виктором — мол, какого черта? Куда они нас тащат?

Он шёл молча, глядя прямо перед собой, но в его позе читалась та же собранность, что и у меня. План, который мы только-только наметили, начал рушиться. Всё менялось и далеко не факт, что мы вообще вернемся обратно в наш барак.

Прошли весь лагерь, миновали ограду. Тут и там начала попадаться техника, в основном грузовая. Была пара каких-то БТР, но модели я не распознал.

Через несколько минут нас привели к небольшому грузовику с открытым кузовом. Судя по всему, транспорт был японский и далеко не новый. Рядом стоял тот самый американский инструктор и ещё один человек, незнакомый, в лёгкой камуфляжной куртке без знаков различия.

— Долго шли! — проворчал он, посмотрев на время. — Сегодня, «куклы», у нас меняется программа!

Американец сделал паузу, а переводчик тут же перевёл. Непонятно, зачем. Кикоть наверняка знал английский, а Федор… Может и не знал, какая разница? — Скучные бои на арене надоели. Сегодня у вас охота! Да-да! Проверка ваших навыков выживания. А заодно и наших снайперов! Гости приехали, хотят повеселиться!

— Сука… — тихо, но злобно пробормотал Кикоть.

Охота, это как раз то, о чём ранее предупреждал Семен. Вернее, это для них охота, а для нас просто бойня.

Бесчеловечно. Жестоко. Это самое настоящее варварство. Откуда такая злость и ненависть к советским бойцам? Из-за проигранной войны? Из-за того, что их оппозиционные афганские командиры потерпели сокрушительное поражение, а те что поумнее были вынуждены сбежать? И ведь простой народ никто не заставлял брать в руки оружие и идти в оппозицию. Именно американцы главные подстрекатели. Их агенты умело используя элементы психологии и навыки убеждения, проворачивали самые жуткие вещи и продолжают это делать. Тоже самое происходит и в мое время, в разных странах.

А ведь разведка ни сном ни духом, что недалеко от афганско-пакистанской границы происходит такая дикость. Буквально под носом. Если, конечно, тот спутник, что нес мощную камеру, действительно не снял это самое место.

— Правила просты! — как ни в чем ни бывало, продолжал американец, глядя на нас с какой-то полуулыбкой. — Вас отвезут в ущелье в пяти километрах отсюда. У вас будет пять-десять минут форы. Зависит от настроения гостей… Бегите, прячьтесь, танцуйте. Мне все равно, что вы там будете делать! Сбежать оттуда вы не сможете, да вам и не дадут.

Он намеренно выдержал паузу, чтобы мы это хорошо поняли, затем продолжил:

— После этого два лучших снайпера из числа наших гостей, начнут преследование. Ваша задача проста — выжить. Если стрелки израсходуют весь свой боезапас, а вы останетесь живы — вы победили. Это сигнал красной ракетницы. Если вы его увидели, вы живы и здоровы — то возвращаетесь в лагерь. Живёте до следующей охоты. Ну а раненых мы добьём на месте, с ними никто возиться не будет. Понятно?

Никто из нас не ответил. Оно и понятно.

Это для них развлечение, а для нас игра со смертью.

Я невольно обратил внимание, что воздух стал каким-то тяжелым. Пасмурное небо словно давило сверху нам на плечи, чем добавляло еще более мрачной атмосферы. Гнетущее ожидание нависло над нами, словно заточенный топор палача над плахой.

А американец, не дождавшись вопросов, посмотрел на того, кто все это время молча стоял с ним рядом.

Тот кивнул, молча подошёл к пикапу с открытым бортом. Там открыл небольшой темно-зеленый ящик, извлёк оттуда несколько браслетов из черного металла с небольшой коробочкой.

— Надевайте, — коротко бросил он охранникам.

Нам скрутили руки за спину, и каждый получил на запястье правой руки такой браслет. Он плотно охватывал руку, а при фиксации, громко щёлкнул, будто наручники. Коробочка никаких звуков или световых индикаций не производила.

— Это радио маячки, — без эмоций пояснил незнакомец. — Чтобы вы не заблудились. И чтобы мы знали, где найти наш «спортивный инвентарь».

Вот ведь суки, чего придумали. Если кому-то повезет унести ноги от снайпера и спрятаться, его непременно найдут. Где-то я о таком слышал. Или видел. Не помню. С такими нет шансов сбежать, а снять его, судя по всему, будет очень непросто.

Настроение стало совсем паршивым. Нашу меченую троицу будут гонять два снайпера, причем не абы где, а в закрытом ущелье, откуда выбраться очень непросто. Ну да, побег в горах, будучи отмеченным таким маяком, превращался в самоубийственную прогулку. Теперь понятно, почему с охоты еще ни одна кукла не сбежала — охрана бы выследила их за считанные минуты. Правда, Семен почему-то не упоминал про радио маячки.

Меня посетило чувство какой-то нереальности происходящего. Неужели подобное и впрямь происходит на самом деле?

Инструктаж кукол был закончен. Оружия, естественно, нам не полагалось. Только одежда и обувь. На мне по-прежнему была та же рваная военная форма, на Федоре тоже. Зато майор, как старожил, отличался от нас наличием темно-синей робы. Хорошо, что сандалии у меня забрали еще перед выездом, вместо них достались чьи-то порядком изношенные берцы. Лучше, чем ничего. Хоть размер подошел, уже кое-что.

Нас быстро и решительно упаковали в кузов грузовика. Кикоть сидел на против меня, на деревянной лавке. Федор со мной. Помимо нас, здесь же было шестеро вооруженных охранников в серой форме. Я наконец-то рассмотрел их — то ли афганцы, то ли пакистанцы. Сложно сказать. Одно более-менее ясно, других национальностей там вроде бы не было.

Виктор Викторович сидел, сгорбившись, и смотрел на радиомаяк на своём запястье. Его лицо было каменным. Сложно сказать, о чем он думал. Я отметил, что за прошедшее время, поведение у майора стало другим. Его сильно поменяло. Лишь с головой проблем не было — психика она такая. Что с ним делали, сложно сказать. Но совершенно точно, это уже не тот чекист, которого я знал ранее.

Грузовик взревел двигателей, тот час же рванул с места, подбрасывая нас на ухабах. Мы молча смотрели, как лагерь скрывается за холмом, уступая место серо-коричневым, безжизненным скалам. Ветер свистел в ушах, принося с собой запах пыли и еще чего-то неуловимого.

Примерно через двадцать минут грузовик остановился в узком, каменистом ущелье. Охрана тут же зашевелилась.

Нас вытолкали на землю.

Небо, которое утром было просто хмурым, к моменту нашему приезду потемнело окончательно. Тяжёлые, свинцовые тучи нависли так низко, что, казалось, цепляются за острые пики гор. Воздух стал густым и влажным, пахнущим озоном и пылью, которую вот-вот прибьёт к земле. Ветер, прежде просто прохладный, теперь завывал в ущельях, поднимая вихри сухой, колючей пыли и швыряя её в лицо.

Это была не просто плохая погода. Это было настроение. Черт возьми, казалось, сама природа смотрела на предстоящую бойню с мрачным одобрением. Скалы здесь сходились почти вплотную, оставляя лишь узкую щель, частично заваленную щебнем. Грубо говоря, впереди был полутора километровый каменный мешок, со всех сторон ограниченный крутыми скалами.

— У вас фора десять минут! — напомнил американец, показавшийся из пикапа. Он посмотрел на часы. — Чего стоим? Наслаждайтесь прогулкой!

За его спиной я увидел двух снайперов в светло-коричневых комбинезонах, сетчатых маскхалатах. Естественно со скрытыми лицами — не хотели гости, чтобы «дичь» их видела. Винтовки у них были немецкими, однако оптика стояла простая. Это значит, что снайпера не будут сидеть на точках и бить издалека. Они будут следовать за нами, держась примерно в сотне метрах от нас. Это уже хоть что-то.

— Уроды! — мрачно процедил Федор. Выглядел он жалко. — Хоть нож дайте!

— Зачем? Разве на охоте кабану дают нож? — искренне удивился американец, затем снова посмотрел на часы. — Девять минут.

Охрана дружно, но молча, нацелила на нас автоматы. Щелкнули предохранители.

И мы рванули. Первым бросился Федор. Сам по себе, куда-то влево. Его не интересовала командная работа — возможно, он попросту был ей не обучен. А вот мы с Виктором — направо. Вместе. Один, за другим.

Пробежали небольшой открытый участок, взяли еще правее. Я скатился по небольшому склону, цепляясь руками за острые камни. Кикоть за мной. Неожиданно сильный порыв ветра едва не сбросил меня в расщелину — кое-как уцепился пальцами за скалу. Справа так же неуклюже, прижимая ранее пострадавшую и еще не зажившую руку к груди, сползал за валун Кикоть. Его лицо было искажено озадаченной неуверенностью. Но не страхом. Нет. Он даже пытался сконцентрироваться.

Несколько раз мы обменялись взглядом — коротким, как вспышка. В нём не было ни плана, ни надежды. Но это пока, нужно только чуть осмотреться. Бегать как сайгак по горам вечно я не собирался!

Рельеф местности сложный — то вверх, то вниз. Открытое пространство было только в центре ущелья, да и того немного. Обогнув скалу, я нырнул за огромный камень, цвета мокрого пепла, и прижался к его шершавой, холодной поверхности. Сердце колотилось где-то в горле. Дождь начал срываться с неба не каплями, а редкими, тяжёлыми хлопьями, которые тут же размазывались по пыли, превращая её в липкую, скользкую грязь. Ветер то завывал, то вновь затихал, гоняя по ущелью тучи бурой пыли. Запах озона, или же прибитой пыли, был уже повсюду.

Несколько минут мы просто бежали, потом залегли за огромный камень. Восстановить дыхание.

И тогда, едва различимый сквозь вой ветра, с той стороны, откуда мы приехали, донёсся резкий, электронный гудок. Он прозвучал один раз, коротко и безжалостно, и был тут же унесён вихрем.

А вот и сигнал. Охота началась.

Сначала было тихо. Потом, примерно через три минуты, куда громче ветра, прогремел первый выстрел. Он был одиночным, чётким, с искаженным эхом — его частично поглотили скалы и штормовая погода. Затем второй выстрел. Третий. Судя по всему, стреляли из разных винтовок. Кажется, Федора заметили раньше, чем нас.

На всякий случай, я вжался в землю, стараясь слиться с камнем, с грязью, с этой проклятой землёй. Холодный дождь затекал за воротник, струйками сползая по спине. Они шли. И они знали, где мы.

На секунду я встретился взглядом с Кикотем. Его глаза были узкими щелочками. Он едва заметно кивнул. Теперь у нас был только один план — выжить. Но такой расклад меня совершенно не устраивал.

— Майор… — уверенно процедил я. — Предлагаю изменить правила!

— М-м? — отозвался Кикоть, осторожно выглядывая из-за камня и пытаясь определить расстояние до снайперов.

— Они охотятся на нас, считая дичью! И черт возьми, я с этим не согласен!

— Громов, что ты предлагаешь?

Вдруг, временное затишье разрезал очередной выстрел…