Сорняк

Сорняк — Глава 46. Неловкое пробуждение

Избавившись от дара богини, герой почувствовал, как с него свалился огромный груз ответственности. Ему предоставилась возможность отдохнуть, и тот не стал её упускать. На время этой короткой ночи он позволил себе расслабиться и уснуть. Провалился в глубокий сон, в котором нет призраков прошлого и противостояний настоящего. Обычный мирный сон без хаоса и необъяснимой каши событий.

Мой разум ещё пребывает во сне, но я уже чувствую облегчение. Мне наконец удалось выспаться, и я, наверное, впервые просыпаюсь в приподнятом настроении и со свежей головой.

Открываю глаза и замечаю прекрасное личико зеленовласой девушки. Её кожа поблёскивает в голубых лучах рассвета, когда она нависает надо мной и с лёгким прищуром да доброй улыбкой наблюдает за моим пробуждением. Смотрю на идеальное личико и вижу нереально красивую галлюцинацию. Ощущаю, как пальцы привлекательной девушки с приятной заботой массируют мою голову.

Моргаю, зажмуриваюсь и вновь распахиваю глаза. Тут же осознаю, что лежу на неправильной подушке, и мой затылок чувствует её колени.

Пытаюсь подняться, но девушка не даёт это сделать. Она схватила меня за волосы и с нажимом уложила обратно на мягкие ножки.

— Э-э⁈ Это что за насильственная забота?

— Прошу, расслабься…

Девушка удерживает меня силой и не позволяет подняться, но делает это с притягательной улыбкой и лёгким смущением. Вижу, как стесняется, но руки не убирает. И даже наоборот, её пальцы заплясали по моей макушке с ещё большей интенсивностью, а лёгкое поглаживание превратилось в расслабляющий массаж.

Балдё-ё-ёж…

Смирившись со своей участью, я прикрыл глаза. Даже потеряв возможность крутить головой, решаю, что стоит осмотреться, хотя бы при помощи внутреннего радара. Вот только мне как-то сложно сосредоточиться и не отвлекаться на расслабляющие движения, ритмичные поглаживания и массирующие расчёсывания.

— За ушком не трогай. Щекотно.

— Хорошо. А что скажешь об этом?

— Да-да… Здесь приятно. Да-а…

Собрав растерянную волю, мне всё же удалось ощутить окружающее меня пространство. Сфокусировавшись, я быстро нашёл компаньонов, которые не смогли уберечь мою голову от посягательств.

Как-то непривычно смотреть на Аймона без пылающей короны. Он сидел перед костром и с пустым взглядом словно взирал на огонь, хотя со стороны казалось, что он ничего не видит. На его коленях развалилась фея. Она старательно жевала огромное яблоко.

А вот Гимн валяется недалеко от нас. Лежит в сторонке и всячески брыкается. Он не может пошевелиться, потому как его тело замотано в рулон из переплетённой травы. Также я заметил у него во рту мешающий разговаривать кляп из скомканных корешков.

— Это ведь ты связала гнома? Объяснишь, зачем?

— Он тыкал в меня палкой.

— Звучит ужасно. И всё же мне интересны подробности.

— Нет. Я стесняюсь.

— Тогда может избавишь Гимна от пут? Пусть сам всё расскажет.

— Ладно.

Девушка даже не посмотрела в его сторону, однако оплетающая гнома трава зашевелилась и стала расползаться. Вскоре Гимн освободился от зелёных оков и избавился от кляпа.

— Тьфу-тьфу… Какой же неприятный вкус газона.

Только когда гном поднялся на ноги, девушка изволила взглянуть на него.

— Не молчи, бородатый! Начинай каяться в грехах, или я тебя сейчас в землю закопаю! Поверь, вкус почвы тебе не так сильно понравится.

Удивительно, как из такого миленького и аккуратного ротика могут вырываться столь ядовитые слова. Эта красавица меня пугает.

— Чад, ты не подумай. В моих действиях не было злого умысла.

— Мелкий урод, хватит сотрясать воздух! Приступай уже к подробному объяснению своего проступка.

Глаза гнома выглядели круглее обычного, и он жалостливо смотрел на меня, ища сочувствия и поддержки.

— Я хороший малый. Нет в моих поступках греха. Вот, к примеру, ночью, когда ты заорал от боли, я тут же поспешил к тебе на помощь, хоть сразу и замер. Потому как увидел, что деревянные отростки покидают твои доспехи, чтобы окутать тело девушки. Я боялся приблизиться, и мне оставалось лишь наблюдать как вокруг девушки образовывается скорлупа. Кстати, Чад, ты ведь в курсе, что куколки бабочки напоминают кору дерева затем, чтобы маскироваться от глаз хищника. А ещё волокна куколки достаточно крепки для защиты от погодных условий. Но вот кокон, который образовали отростки твоих доспехов, не просто сымитировал древесную кору, а он сам представлял из себя твердую броню из сплетённых вместе растительных волокон. Я тогда взял палку и начал тыкать куколку, уже понимая, что скорлупа крепка настолько, что её не пробить даже копьём. И всё же защитный механизм для того и существует, дабы оберегать от потенциальных угроз. Отсюда появляется вопрос: какой силой должен обладать хищник, чтобы пробить эту неприступную крепость? Вначале я предположил, что столь сильная оборона нужна для долгой консервации и девушка собирается спать в замурованном состоянии несколько сезонов. Однако отмёл эту идею, когда заметил, что температура защитной оболочки стремительно повышается. А это значило, что к утру она должна была вылупиться. Обрадовавшись открытию, я приготовился ждать. Ночь длинна, но я не заметил течения времени, потому как без устали продолжал изучать деревянный кокон. Прямо перед рассветом наступил момент раскрытия. Из многочисленных трещин скорлупы стала выливаться тягучая субстанция, от которой шёл горячий пар. Панцирь лопнул, разбросав деревянные осколки, и в следующий момент я увидел лицо, которое отличалось от изначального. Черты стали более круглыми, выразительными и даже слегка детскими. Но я не успел как следует полюбоваться лицом, потому как оно наполнилось гневом, и под аккомпанемент истеричного крика моё тело было захвачено в травяную тюрьму. Хоть убей, не понимаю, какой именно мой поступок разозлил девушку. Я даже пытался оправдаться, за что и был закупорен кляпом в рот. Несправедливо…

— Папочка. Пожалуйста. Разреши убить его… Он раздражает!

Значит, моя догадка оказалась верной. Я лежу на коленях у спасённой девушки. Она сменила свои грязные тряпки на роскошное платье, сотканное из травинок и стебельков, а её волосы поменяли цвет с чёрного на зелёный.

Так. Стоп. Как она меня только что назвала? Папочкой? С каких это пор спасение из беды делает меня опекуном пострадавшей?

Нет. Я не о том сейчас думаю. Надо уже до конца разобраться в ситуации и понять, что такого натворил гном.

— Прости, но можешь всё же рассказать? Чем тебя так разозлил Гимн?

— Глупый коротышка бесстыдно пялился на меня.

— А? Тебя разозлил его взгляд? И всё?

— Ты чего? Нет… В коконе вся одежда растворилась, и после вылупления я оказалась абсолютно голая. Представь! Я открываю глаза и вижу озабоченное лицо гнома! Таращился на меня и не собирался отворачиваться! Столь пристальный взгляд меня, если честно, даже напугал.

Так вон оно что случилось. Да, как-то неприятно получилось. Думаю, стоит сгладить ситуацию либо вовсе сменить тему разговора.

— Объясни, а почему ты назвала меня папой?

— Раньше я существовала как глухой отголосок матери земли. Но после того, как меня посадили в твою плоть, всё изменилось. Ты дал мне имя и вырастил, вскормив собственной кровью. Ты больше, чем отец. Ты дал мне толчок к развитию.

Имя? Когда это я успел дать ей имя⁈ М-да. Ну и как мне теперь узнать его? Напрямую ведь не спросишь.

— Кстати, а какая интерпретация твоего имени тебе больше нравится?

— Я хочу, чтоб ты называл меня полным именем! Но если всё же придётся сокращать, то Ферра звучит приятненько.

— Ферра, позволь мне подняться, а то голова уже разболелась от столь долгого массажа.

— Ой. Прости, пап…

Девушка отдёрнула свои ладони, и я наконец почувствовал свободу. Поднявшись рывком, я сел, развернулся полубоком и состроил суровое лицо.

— Так. Ферра… Мне надо пойти поговорить с Аймоном, но за время моего отсутствия попытайся помириться с Гимном. Да, он виноват, но, думаю, стоит его простить хотя бы за то, что у него в инвентаре есть запас вкуснейшего сыра.

— Сыр? Сомневаюсь, что может быть вкусным прокисшее да засохшее молоко коровы. По мне, так лучше утолить голод горячей человеческой кровью.

— Может, сыр с виду выглядит непривлекательно, но стоит откусить маленький кусочек, как тут же ты изменишь своё мнение. Твой язык начнёт ликовать от наслаждения. Каждый раз, смыкая зубы и разжёвывая деликатес, ты будешь чувствовать восторг, по ощущениям сравнимый с экстазом, а рот будет наполняться слюной так быстро, что они потекут по подбородку, если не успеешь проглотить угощение.

— Хм. Ладно, уговорил… Бородатый, расчехляй инвентарь! Я хочу попробовать сыр!

Щёки гнома округлились, и из-под его рыжей бороды проглянула добрая улыбка.

— Хах… Как раз для таких случаев у меня припрятаны особые угощения.

Приятно видеть, что гном не держит на Ферру обиду, несмотря на все те унижения, которые ему пришлось вытерпеть. Думаю, если оставлю их наедине, ничего плохого не произойдёт.

Я встал, немного прошёлся и остановился у сидевшего возле костра альва. Тот всё также безучастно смотрел на очертания огня и поглаживал хрустящую яблоком фею.

— Аймон, я подсяду?

— Да, прошу.

Мне не хотелось, чтобы наш разговор услышали, поэтому после того, как сел, я ещё и придвинулся к нему.

— Слушай, Аймон. Ты ведь не слепой? Твои глаза ведь что-то да видят?

— Цветные очертания. Размытые пятна, словно открыл глаза в мутной воде.

— Я вот тоже сейчас собираюсь отказаться от возможности видеть и чувствовать. Снова стану малюсенькой и беспомощной драгоценностью до момента, пока не найдётся новое тело.

— Вроде понимаю, к чему ты клонишь. Но, чтобы не плодить недопониманий, попрошу тебя выложить свой план.

— Всё дело в богине эльфов, что играет мной, как куклой на верёвочках. Вначале посадила в моё тело древесные отростки и наказала о них заботиться. А потом отправила на поиски гримуара с целью вернуть его обратно в храм. Кстати, этот гримуар как раз находится в поселении орков, куда изначально мы и направлялись.

— Храм? Тот храм, что стоит по центру деревни Сканерг?

— Да. Я обязан найти гримуар и вернуть в тот самый храм.

Плечи альва опустились, а губы задрожали.

— Мне стыдно, что мой грех затронул и тебя… К слову, Хельта не говорила, как собирается поступить со мной? Поступить с тем, кто виновен в осквернении леса…

— Она злится на тебя. Очень злится… Но вредить тебе не собирается. Наоборот. Хочет, чтоб ты исправил свою ошибку.

Хоть по щекам Аймона и потекли слёзы, но его лицо наполнилось уверенностью.

— Спасибо! Спасибо, что дали мне шанс. Я найду и верну гримуар. Спасу похищенных женщин. А после обрушу на поселение орков… пламя самого Аида!

Схватив альва за плечо, я крепко прижал его к себе.

— Дружище. Мне нравится твой настрой. Но давай поменьше энтузиазма. Ну или хотя бы оставь одного орка в живых.

— Зачем тебе орк?

Засунув два пальца в рот, я достал из горла золотой зуб, который хранит в себе мою суть. Вскоре сознание разделилось. Я потерял возможность управлять телом и остался простым лишь наблюдателем.

— Богиня запретила мне вселяться в тела людей, гномов и эльфов. Дозволено порабощать лишь обитателей болот.

Альв хоть почти ничего не видел, но понимал. Он не удивился происходящему и с решимостью принял вложенный ему в ладонь артефакт.

— Хорошо. Я подберу для тебя подходящую кандидатуру.

Почувствовав тепло маленьких пальчиков, я осознал, что Аймон единственный, кому мне хочется довериться. Ведь за всё время нашего путешествия, он не только старался защитить меня, но и пытался научить мудрости своей долгой жизни.

— Как ты, думаю, уже догадался, я планирую отвести девушку в безопасное место. Но вот гном мне там ни к чему. Поэтому хочу уговорить Гимна последовать за тобой. У него в инвентаре много полезного барахла, да и сам он довольно смышлёный. Кстати, лишь благодаря ему мне удалось вытащить тебя из той темницы.

Аймон немного засуетился — стал прощупывать своё одеяние. Видимо, искал достойное хранилище для моей персоны. Вскоре он просунул руку за пазуху и запихнул меня во внутренний карман, который и так был полон сухофруктов и сушёных кореньев.

Надеюсь, это моё временное убежище, и мне долго не придётся тесниться со съестными запасами.

— Какой ещё темницы?

— Длинная история. Ты это лучше потом у Гимна спроси.