Сорняк

Сорняк — Глава 35. Отсиженный срок

Оказавшись в стрессовой ситуации, герой принял решение, которое развилось в удачное стечение обстоятельств. Так как подобное происходит с ним уже не впервые, в его подсознании начала укореняться уверенность в собственных силах и вытеснять из сердца необоснованные тревоги. Только вот лишь благодаря засевшим в подкорке страхам герою удалось дожил до данного момента, ведь тревожность вынуждала его быть осмотрительным и чрезмерно осторожным.

И всё же, мне надо было остаться наверху и дождаться Гимна там, а я зачем-то последовал за бородатым. Как-то протиснулся в узкий тоннель с лестницей и теперь каким-то чудесным образом умудряюсь переставлять ноги в скрючено-сгорбленном положении.

Удивительно, как я вообще ещё не сорвался вниз⁈

Эта лестница не предназначена для моего размера обуви, и чтобы подошва ботинок не соскальзывала со ступенек, каждый раз приходится изворачивать ногу.

Но больше всего меня бесит то, что Гимн уже давно скрылся где-то в глубинах лестницы и оставил меня наедине с этими гадскими ступеньками. Из-за этого у меня больше нет собеседника, который терпеливо слушал бы все мои недовольные жалобы. Приходится держать эмоции под контролем и плавно переводить ногу с одной ступеньки на другую.

Бесит!

Продолжая следить за аккуратностью своих шагов, я сосредоточился на внутреннем радаре и начал изучать пространство в конце лестницы, по которому уже во всю расхаживал гном.

Помещение оказалось совсем небольшим: один узенький коридор и две тюремные камеры с металлическими решётками. И возле одной из решёток сидел на полу Гимн и чем-то ковырялся в замочной скважине.

А он время зря не теряет. Видимо, пока я тут спускаюсь, он не только успеет спасти пленницу, но и получить от неё страстное вознаграждение…

Закончив со взломом, гном отодвинул в сторону решётку и зашёл внутрь камеры, где в дальнем углу лежала спящая фигура. Белые, словно седые, волосы. Длинные, как кинжалы, уши. Чёрная балахонистая ряса…

Прекратив спуск, я замер посреди лестницы и уставился в пустоту…

Быть такого не может. Всё это время я думал, что Аймон продолжает оставаться где-то там в лесу. Ну а он был здесь. Здесь… в сырой камере…

— Чад! Ты где⁈ Я поднимаюсь!

Выкрик Гимна выбил меня из прострации, и я вновь сосредоточился на окружении.

Осознав, что своим телом преградил проход, я начал аккуратно переставлять ноги и пятиться по лестнице в обратном направлении.

— Не переживай. Я всё ещё тут!

Вскоре я увидел, как тёмный лестничный пролёт наполняется голубым светом. Его источником являлся светильник, прикреплённый к поясу гнома. Ещё немного погодя Гимн поднялся повыше, и я уже собственными глазами смог увидеть спящего на его спине пассажира.

— Он дышит?

— Да… Вроде как живой… Кстати, как ты уже успел заметить, той девушки там не оказалось. Видимо, её всё-таки продали оркам… А у меня ведь были нужные средства. Вот почему, когда я узнал о заготовленной ей участи, не подумал о том, чтоб самому выкупить её? Ну почему я такой идиот? Вспоминаю об этом и мне становится стыдно…

— Зря ты себя коришь. Ведь благодаря сложившимся обстоятельствам ты смог спасти его.

— Нечем тут гордится. Это ведь могущественный альв. Проспался бы и сам себя вытащил. Хотя странно кое-что… Вроде я там всё осмотрел, но так и не обнаружил там его фею.

— А с чего ты решил, что она должна быть там?

Услышав мой вопрос, Гимн внимательно посмотрел на моё плечо и сидевшую на нём Лан.

— Неужели этот парнишка и есть тот самый друг, чья фея была похищена⁈

— Так и есть. Ты спас Аймона. Спасибо тебе за это…

Глаза Гимна засияли. Он замолчал и начал мечтательно смотреть вдаль. Продолжая поддерживать эту задумчивую тишину, мы двигались к выходу из лестничного прохода.

Из-за тянущегося молчания мне вспомнился образ туманного монстра, и чтобы не оказаться в опасной ситуации, я поспешил просканировать пещеру. Когда нашёл и исследовал тот самый проход, мне стало не по себе. Ведь как бы я не старался, никак не мог найти следы того пугающего существа. Там был лишь распластавшийся на полу гном, и больше никого.

Я продолжал свои поиски до момента выхода из тоннеля с лестницей. Стоило оказаться в пространстве с высокими потолками, как я тут же позабыл о всех тревогах. Я радовался, что наконец-то могу выпрямить спину и расправить плечи.

Как же хорошо, что я вновь могу дышать полной грудью.

А вот Гимн, похоже, не мог вздохнуть с облегчением. По стекающему со лба поту и замученному лицу было сразу понятно, о чём он думает.

Улыбнувшись, я подошёл к гному и забрал Аймона, чтоб тут же погрузить его себе на плечо.

Тем временем на другом плече началась суета. Лан взлетела, покружила над головой, попутно раздражая своим жужанием, а после плюхнулась на мягкую жопку мага. Устроилась на полупопиях парня, прямо как принцесса на подушках.

Обернувшись, я увидел, что гном отсоединил от пояса светильник и, подняв его над головой, теперь кружит на месте, пытаясь сориентироваться.

— Гимн, ты помнишь, куда идти? Или тебе подсказать?

— Не надо, я помню, что выход в той стороне.

— А чего тогда крутишься?

— Да так. Опасаюсь монстров, затаившихся в темноте…

Не найдя ни каких угроз, гном сделал ещё один разворот и направился к выходу.

— А тебя, Чад, не пугает вся эта неизвестность, которая нас окружает?

— Ещё как пугает. Я ведь только недавно осознал себя в этом мире. Для меня почти каждый неизвестный объект является пугающей неопределённостью.

— Раньше я завидовал вам, арсантам. Вы огромные и могучие, потому как изначально рождаетесь в совершенных телах. Но сейчас, когда смотрю на тебя, зависть не просыпается. Мне даже грустно осознавать, что ты совсем не приспособлен к суровым реалиям. Всё из-за того, что у арсантов нет детства. Думаю, если было бы у вас чуть больше времени, дабы накопить жизненный опыт, то вы бы так глупо не умирали. Наивные простаки…

— Ты до меня встречал арсантов?

— Да. Но, в основном, только мёртвых… Видишь ли, мясо арсантов способно излечить почти от любой болезни, а кровь является абсолютным противоядием. Даже благородные эльфы не чураются использовать вас в алхимических исследованиях. Среди людей есть присказка: лучший арсант на званом ужине, — это тот, кем был накрыт праздничный стол.

— Понятно…

Откровения гнома почему-то сильно расстроили меня, и я непроизвольно опустил голову.

— Кстати! Чад, а знаешь, чего я боюсь больше всего? Только обещай не смеяться.

— Ну?

Выйдя из-за угла, мы увидели свет свободы, в сторону которого мы и продолжили путь.

— Я боюсь детей. Потому как вообще не знаю, что можно ожидать от этих сорванцов. В головах молодняка может быть всё, что угодно. Вот он улыбается, смотря на тебя своими добрым глазками, и тебе начинает казаться, что он замечательный малыш. Но стоит отвернуться и потерять бдительность, как тебе тут же прилетит в затылок камень. Обернувшись, увидишь, что тот замечательный ребёнок стал больше походить уже на шакала, который громко смеётся и тычет в тебя пальцем.

Перешагнув порог пещеры и оказавшись на улице, мы заметили, что лежащий на камне гном пребывает всё в той же самой позе — пузом кверху. Видимо, за это время он так и не пошевелился. Как и в прошлый раз, мы просто прошли мимо, не заостряя на спящем охраннике внимание.

— …

— Кстати, а ты слышал детский смех? Я считаю, что нет ничего более жуткого, чем детский смех… Бр-р-р. Вспоминаю и тут же мурашки по всей спине.

— Ну, не знаю.

— Ты не понимаешь. Вот представь. Непроглядная темнота, и такая же безмолвная тишина. Где-то там, вдали, слышится звонкий смех маленькой девочки. Тебе становится любопытно, и ты ступаешь посмотреть. Делаешь шаг и чувствуешь, что случайно на что-то наступил. Останавливаешься и опускаешь глаза. Вдруг смех замолкает. И ты в этой образовавшейся тишине осознаёшь страшное. Под твоей ногой детская кукла. Ты не просто наступил на чужую игрушку. Ты её раздавил. И пока ты осмысливаешь происходящее, рядом с тобой появляется маленький силуэт. Хозяйка куклы явилась, чтоб лично посмотреть на того, кто так безжалостно уничтожил её любимую игрушку. Дальше тебе ничего больше не остаётся, кроме как с лицом полным раскаяния смотреть на детские слёзы и пытаться придумать, как успокоить девочку.

— Гимн, хватит меня пугать! Ещё и таким искажённым голосом… Бр-р.

— Кстати, ты прав. Надо бы убрать маски в инвентарь. И светильник заодно.

Отойдя в сторону, гном присел на корточки и приложил светящуюся ладонь к земле. В ней тут же раскрылся портал инвентаря. Наблюдая за тем, как он прячет в него светильник, я поспешил стянуть с себя маску, подошёл и протянул ему.

— Гимн, ты это… достань ещё чего пожевать.

— Может, просто устроим привал?

— Нет. Давай вначале выберемся за пределы этого грёбанного леса и там уже полноценно отдохнём.

— Понял. Что тебе дать тогда перекусить? Вяленое мясо будешь?

— А у тебя сыр есть?

— Конечно, есть.

Гимн довольно быстро закончил ковыряться в инвентаре, и вскоре мы возобновили путь. Шли и на ходу запихивали в себя разные вкусности. Даже фея не осталась в стороне и присоединилась к трапезе. Она подлетела к моей шее и с ещё более сильным аппетитом продолжила уничтожать подаренное богиней ожерелье.

Я вертел головой по сторонам и с удовольствием разглядывал шипастые деревья векта. Видимо, за то короткое время, что мы провели в пещере, я каким-то чудесным образом умудрился соскучиться по этому виду. Удивительно, что мне действительно начал нравится этот мрачный пейзаж, состоящий из уродливо чёрных, голых от листьев деревьев. Даже иссохшая мёртвая земля выглядела по-особенному притягательно.

По мере нашего продвижения я почувствовал, как ко мне вновь стало возвращаться то старое чувство — навязчивое желание бросить всё и прибыть в определённое место. С каждым последующем шагом я всё отчётливее слышал манящий зов.

Но в этот раз я был в состоянии контролировать себя. Всё благодаря Аймону, который тогда научил распознавать навязанные мысли и не поддаваться их влиянию. Благодаря стараниям мага, я могу осмысленно думать даже под непрерывными нападками.

Вот только я сам не до конца понимаю, какой смысл сопротивляться? Может, стоит перестать упираться и ответить на зов?

— Гимн, можешь поделиться своим мнением по одному вопросу?

— Внимательно слушаю.

— Мне один очень старый человек рассказывал, что Хельта обожает одаривать всех своими подарками. Однако, её дары почти всегда находятся на грани между благословением и проклятием.

— Мудрая и великая мать богиня. Даже когда наделяет своих детей огромной силой, старается не нарушать баланс. Таким образом она воспитывает сердца избранных, делая их достойными её подарков.

— То есть, по-твоему, это нормально, что она нацепила на мою шею поводок, способный в любой момент отсечь мою голову?

— Какой поводок? На твоей шее больше нет ничего, и это доказывает, что ты прошёл испытание богини и заслужил её доверие.

Подняв руку, я ощупал шею и убедился, что на ней больше не было беспокоящего меня ожерелья из лиан. Повернув голову, я взглянул на фею. Та, развалившись на ягодицах Аймона, таращилась на меня. В бездонных глазах насекомого читалось блаженство. Видимо, наелась и теперь наслаждается бездельем.

— Вообще-то от этой штуки меня избавила фея. Богиня тут ни при чём.

— Напомню тебе, что феи — слуги богини. Они рождаются на ветвях мирового древа и живут лишь ради того, чтоб служить матери земле.

— Ладно, хватит. Уговорил.

Хоть мне и захотелось услышать мнение гнома, но подсознательно я сделал выбор. Иначе как объяснить то, что всё это время мы двигались к источнику зова.

Совсем скоро мы вышли на широкую поляну, по центру которой стоял деревянный стул. Стул богини, который я так рьяно искал.

— Чад! Это… Это… Чад, это ведь…

— Да. Это подарок, оставленный мне Хельтой. И я если честно, всё ещё боюсь его принимать.

Отвернувшись от гнома, я подошёл к ближайшему дереву. Лан тут же заметила, что я начал снимать Аймона с плеча. Она поднялась в воздух и юркнула мне за спину. Немного проследив взглядом за полётом взбалмошной феи, я продолжил начатое: аккуратно усадил альва на землю и облокотил спиной о дерево.

— Чад, а это нормально?

— Ты о чём?

— Ну то… что фея жуёт твой подарок…

Судя по озадаченному лицу гнома, я сразу понял, что тот прибывает в прострации и не скоро сможет из неё выбраться.

Обернувшись, я посмотрел на Лан, что сидела под резным креслом и с превеликим удовольствием уплетала растущую вокруг него траву. На мгновение перестав жевать, она обратила на меня внимание, немного понаблюдала и снова вернулась к трапезе.

Пока я любовался прожорливой феей, в мою голову с ворвалось навязчивое желание. Мне казалось, что я начал слышать голос, и с каждым совершённым шагом он становился лишь громче. Голос уговаривал меня поскорее подойти к стулу.