Солнечное знамя

Глава 25

Поутру они отправились в путь, к неизвестному Алионе дядьке. Дядьке, в буквальном смысле: тот, к кому они шли приходился родным братом отцу Зая и, соответственно, родным дядей самому юноше. Зай по непонятной для Алионы причине был твердо уверен, что дядька Грок сумеет снабдить их документами, деньгами и помочь выбраться из страны. Почему юноша так думал, Алиона не знала, а пытать еще недавно тяжелобольного не хотела.

Отвар из трав на самом деле оказал чудесное действие: на следующий день Зай поднялся с кровати без кашля, без насморка и без температуры. Ну а то, что выглядел он при этом так, как будто выбрался не из постели, а из могилы — так он, если честно, красавчиком, вроде Бреда Питта, и не был никогда.

Если подбирать сравнение, то Зай был похож… Пожалуй, из голливудских актеров — ни на кого. И вообще ни на кого из современных актеров. А походил он, если все ж таки подбирать кинематографическое сравнение — на Василия Ланового в роли Павки Корчагина из старого-престарого давным-давно виденного фильма «Как закалялась сталь». Такой же высокий, тощий, разве что без коммунистического блеска в глазах…

Вспомнив фильм, Алиона помрачнела. В фильме — и в книге — Павка Корчагин стал полуслепым парализованным инвалидом. Так что, учитывая, что с Заем творится неизвестно что — не самое лучшее сравнение.

Несмотря на требование «отправляться немедленно!» вышли они все-таки только тогда, когда солнце окончательно встало. Так сразу сорваться с места не получилось: нужно было собрать вещи, запастись провиантом и обыскать дом на предмет одежды, так как одежда Зая наверняка уже известна всем заинтересованным лицам, а одежда Алионы после знакомства с паучьими лапами напоминает кружевное белье, но уж никак не одежду, приемлемую в культурном обществе.

С одеждой повезло: Зай торжествующе извлек из шкафа деву белые холщовые куртки с капюшонами, надежно скрывающими лицо. Оказывается, тот самодельный капюшон, который он сделал в свое время из куска ткани, в настоящее время безнадежно погибший в паучьей волне, был не просто так. В королевстве эльфов Тениндор — да и не только в нем — существовала некая полусекта-полурелигия, члены которой ходили именно в такой одежде: с капюшонами, скрывающими большую часть лица. Видимо, именно к ней принадлежали сбежавшие владельцы древесного дома, так что теперь компрометирующие волосы Алионы и компрометирующее выражение лица Зая — тот хмурился и выглядел как особо опасный террорист в международном розыске — были надежно скрыты в темной глубине капюшона. Правда, у этой маскировки были и свои недостатки: согласно тем же религиозным воззрениям, члены секты обязательно душились в неимоверных количествах, так что теперь за Алионой и Заем тянулся густой шлейф тяжелого сладкого запаха мандаринового варенья. В доме нашлись только такие духи.

Также Зай плотно замотал шею толстым шерстяным шарфом, мотивируя это тем, что горло продолжает болеть, и ненатурально кашляя. Хотя Алиона прекрасно понимала, что дело не в простуде. Юноша прячет от нее пятно, появившееся у него на шее, пятно, имеющее прямое отношение к вечно забинтованной руке и к их спешке.

Зай болен. И болен серьезно.

Но, проклятье эльфов, ЧЕМ?!

Она видела его руку, пусть в лунном свете, но вполне отчетливо! Не было на ней ни ран, ни язв, ни пятен любого цвета, ни белого, ни серого, ни зеленовато-пурпурного!

Алиона понимала, что, даже узнай она, чем болен Зай, это ничего не изменит. Она не врач, не медик, даже не медсестра. Чем она может помочь? Ничем.

Но от неизвестности хочется выть…

Зай, кстати, совершенно не походил на смертельно больного. Он пер по лесу как лось, разве что стал еще более раздражительным. Во время ходьбы он вполголоса ругался буквально на все: на деревья, которые торчат не там и не так, на траву, которая выросла не там, где надо и не выросла там, где надо, на дурацкий капюшон, на идиотский запах духов, на проклятых эльфов и на все остальное вместе взятое… Единственный объект, на который не были обращены его проклятья — это Алиона.

Девушка не могла понять: ей не достается потому, что Зай сдерживается или же он просто испытывает к ней некие чувства, сходные с теми, которые испытывает она сама? Единственное, что она точно выяснила: стоит ей заговорить с Заем и он успокаивается, прекращает клясть какой-нибудь трижды несчастный куст, который задел его веткой, и начинает разговаривать почти человеческим языком.

Вот так они и шли по лесу: стоило Алионе заметить, что из-за покачивающегося впереди рюкзака начинает доноситься все более и более громкая ругань, как она тут же срывала первую попавшуюся травинку и забегала вперед:

— Зай, а Зай!

Ругань стихала, как штормовое море после вылитой бочки масла:

— Да, Огонек.

Ее имя охотнику почему-то не нравилось.

— А что это такое? — Алиона, наивно хлопая ресницами, протягивала ему стебелек, на котором росли в разные стороны четыре крупных листа, между которыми пряталась единственная сочная черная ягода.

— Это Gorthhen Canadlass, также именуемый черноглазка. Отвар используется при лечении лихорадки, настойка на спирту — при лечении болезней горла, глаз, головокружении и сонливости. Свежие ягоды, принятые внутрь, помогают от излишней болтливости.

— Значит, их можно есть? — с сомнением рассмотрела глядящую на нее ягоду Алиона.

— Можно. Наверное.

— Что значит «наверное»?

— Ну, все мои знакомые знали, что черноглазка ядовита, поэтому никто не ел…

Тьфу! Как чувствовала подвох!

— …но, наверное, нет причин для того, чтобы эту ягоду было невозможно съесть.

— Ага. Есть можно, только отравишься.

— Ну почему сразу «отравишься»… Таким маленьким количеством сразу не отравишься. Сначала будет рвота, колики, понос, головокружение. Потом только сердце остановится.

— Спасибо. Утешил… — выбросила опасную травку Алиона.

Вот так и шли.

— Зай, что это такое?

Они с охотником осторожно выглядывали из-за кустов на довольно диковинное зрелище.

Лес кончился.

Эльфийский лес всегда выглядел как волшебный дворец: колонны древесных стволов, поддерживающих зеленые своды крон, изумрудный ковер мягкой травы, редкие шапки кустов… И он всегда медленно сходил на нет: деревья становились ниже и реже, в лиственном потолке появлялись проплешины и окна, кусты становились гуще и наконец, продравшись через них, ты выходил на открытое место: поле или опушку.

Сейчас лес кончился СРАЗУ. Как будто его вырубили на огромной площади, если можно представить вырубку без пней и куч веток, покрытую все тем же ровным травяным ковром. Открытая площадь медленно поднималась к середине, превращаясь в невысокий холм, исчерченный узкими песчаными дорожками, пересекавшими холм в разнообразных направлениях. На холме росло Дерево.

Стометровый, без преувеличения, пирамидальный гигант, похожий на новогоднюю елку-переростка.

— Это — дерево.

— Зай, я вообще-то и сама вижу, что это дерево.

— Это не просто дерево, — задумчиво проговорил юноша, — Это — магический вяз.

— Он выращен с помощью магии? — вязы Алиона представляла себе несколько поменьше.

— Нет. Он создает магию.

— Как это? — для девушки магия была… ну… магией. Чем-то, что не нужно создавать.

— Ты видела все эти магические эльфийские предметы… да вон, хоть боевой кинжал?

— Ну?

— Откуда они берут магию?

— Ладно. Откуда?

— Ее создают вот эти деревья: магические вязы. Они собирают энергию солнца, превращают ее в магическую, и распространяют во все стороны. Чем выше дерево, тем на большем расстоянии от него будут действовать магические предметы. Но все равно это не очень-то большое расстояние, не превышающее нескольких десятков миль. Поэтому эти деревья равномерно рассажены по всей стране…

— Понятно. Вроде вышек сотовой связи.

— При чем здесь пчелы?

— Неважно.

— Нет, все-таки при чем здесь пчелы?

Алиона задумалась. А правда, почему системы сотовой связи называется СОТОВОЙ? Где соты?

— Давай, я подумаю и потом тебе объясню, — выкрутилась она.

Зай послушно согласился. Хотя неделю назад он бы вымотал из Алионы душу, но все-таки добился бы ответа.

— Значит, — переспросила Алиона, — Это обычный магический вяз?

— Нет. Необычный, — неожиданно разрушил сложившуюся было картинку Зай, — Этот — гораздо выше обычного, обычные растут возле больших городов, а не посреди глухого леса, и их не окружает вот такая вот оградка.

В самом деле, вокруг древесного гиганта где-то на расстоянии пары десятков метров от неожиданно кончившегося леса тянулась ровная изгородь из кустов, аккуратных, как будто их каждый день подстригала орава садовников.

— Что не так с этой изгородью? Возле особняка Хетулиона росла такая же.

— Не такая. Это эреглайн, «колючка». Ее сажают только возле особо важных объектов…

Зай замолчал.

— Каких, например?

Юноша молчал, пристально вглядываясь куда-то в сторону.

— Например, — напряженно прошептал он, — вокруг Зеленой Рощи… А еще обычные вязы не патрулируют с такими вот собачками…

По тропинке вдоль кустов шагали два эльфа. В серебристых рубахах с закатанными рукавами, с короткими мечами на поясе. Перед ними на поводках двигались два пса: высоких, остроухих, дымчато-серые, с белыми чепрачными пятнами на спине.

— Эльфийские момахэ. Лучшие в мире псы-охранники. Они тоже охраняют Зеленую Рощу…

По спине Алионы пробежали мурашки:

— Ты хочешь сказать… Это — она?

— Нет. Зеленая Роща совсем в другой стороне…

— Ну…

— Но она — не единственное место смерти.

Зай резко потянул носом:

— Лесные небеса! От нас же разит, как от взбесившегося апельсина!

Как же они побежали! Остановились только когда от непонятно-страшного дерева отбежали километра на полтора-два.

— Как ты думаешь? — отдышавшись, спросила Алиона, — Собаки нас почуяли?

— Ветер дул в нашу сторону… Надеюсь, нет.

Они посмотрели друг на друга и побежали дальше.

Еще пара дней путешествия по эльфийским лесам, с разговорами сразу обо всем и ни о чем серьезным и приключениями, вроде встречи с единорогом…

Алиона не поверила своим глазам, когда утром из тумана им навстречу вышел ослепительно-белый зверь с золотым витым рогом. Самый настоящий единорог, точно такой, каким он описан в тысячах книг. Он подошел к застывшей парочке и внимательно посмотрел на Алиону фиолетовым глазом. Перевел взгляд на Зая. Тот кашлянул и медленно вынул изо рта недоеденный кусочек эльфийской лепешки. Единорог не стал чванится и съел предложенное сомнительное угощение. Подождал, пока они оба погладят серебряную гриву, после чего исчез все в том же тумане.

— А я слышала, — заворожено смотрела на туманные струи Алиона, — что единороги подпускают к себе только девственниц…

— Врут, — буркнул Зай.

— А еще я слышала, что кровь единорога лечит любые болезни…

— Вот это точно врут.

— И что встреча с единорогом приносит удачу.

— Вот это, может, и правда…

Неизвестно, подействовала ли встреча с единорогом или сыграло свою роль что-то другое, но им действительно повезло. Они прошли через лес, не встретив ни опасных хищников, ни эльфов, и вышли к небольшой деревушке, состоящей из десятка древесных домов, вроде тех, в которых жили охотники.

— Дядька Грок… — тихо произнес Зай, выглядывая из-за кустов и указывая на пожилого мужчину, половшего тяпкой сорняки на грядке с капустой.

Алиона с сомнением посмотрела на искомого дядьку. Немолодой, волосы такие же длинные как у Зая, но наполовину седые. Загорелое лицо, покрытое морщинами, крепкие мускулистые руки, которых не скрывала потрепанная жилетка — дядька Грок походил бы на Индиану Джонса, если бы шляпа у него на голове не была соломенной… Старые штаны, босые ноги…

— Зай, а чем нам может помочь огородник?

— Огородник? Не знаю.

— Тогда зачем…

— А вот бывший начальник городской полиции — может.

«Огородник» неторопливо подошел к невысоким, по пояс, кустам, окружающих огород, и оперся о тяпку:

— Эй вы, двое, — негромко произнес он, — Ты, племянник, сын давно забытого брата и твоя подружка. Выходите.